Молодой лейтенантик в запасе, что забыл ты в далёком Донбассе? Может быть, тут родился и вырос, день грядущий готовя на вырост? В детстве в Кальмиус гордо и смело окунал своё бледное тело? Или, - в шахте глубокой, покатой довелось поработать лопатой? Может здесь родились твои дети, что сейчас сладко спят на рассвете? Или давние, славные предки похоронены в селищах редких? Нет, тебя привезли в "гумконвое", осовевшего от перепоя, чтоб нашёл тут духовные скрепы, посмотрел на раздольные степи. Ты пришёл убивать меня – брата, стадионы жечь, старые хаты. Всё затмил сладкий голос наживы, словно морок - обманчивый, лживый. Может быть, на приземистом танке, я в Воронеж вломился по пьянке? Или тупо за женские спины ставил "грады" без веской причины? Или я с непонятным упорством занимался в ночи мародёрством; грабил скрытно не сено с подводы, а станки, лес-кругляк и заводы? Ты гордишься, – заоблачный воин, сбив легко из Малайзии Боинг? Кто наметил тебе эти цели, - лица детские в мощном прицеле? Захотелось вдруг неба чужого? Ты навеки отрёкся от Бога. И теперь на лугу, у дубравы, над тобой растут буйные травы.  И застыла в глазах льдинка неба той страны, где ты даже и не был, отражая усмешку урода, что поссорил два братских народа. 2017

Я так долго молчал потому, что проклятые снились мне сны. Видит Бог, – не отдам никому ни кусочка любимой страны. Злобный карлик – он брызжет слюной, руки сжав, и неясен мотив. Он усталый, безумно больной, голос слабый и насквозь фальшив. Равнодушные лица толпы окружили, теснятся вокруг словно тени – глухи и слепы. Стал врагом теперь бывший мой друг. Старший брат жаждет биться сплеча, в своей жадности грубый, слепой. Только правда сильнее меча, ей победа даётся судьбой. Ты пока ещё молод и цел, дома ждут – и я этому рад. Безучастно смотри сквозь прицел, ты уже не вернёшься назад. Будет холод забытых могил, а ещё недописанный стих. Ты в глазах у себя затаил боль и горе страданий чужих. 2015

Уже скоро год, как война на пороге и, кажется, рухнул привычный уют. Предчувствием боли, морозом тревоги пронизаны цены и курсы валют. А сводки с Востока опять горем дышат, и беженцы снова идут и идут... Устал я молиться, да Он и не слышит. Ведь лучше не знать, что свершается тут. И вот день рожденья – итог давней даты, в бокалах вино и горит яркий свет. Но дарят не книги, как было когда-то, а крестик нательный и бронежилет. 2015

Неприязнь к вам не приемлю. Не держа иных талантов, защищаю нашу землю от войны, от оккупантов. Вы мою украли юность и мечты о прежней жизни. Оборвались звонко струны на моей печальной тризне. В день мятежного волненья дай покой душе смиренной. Есть судьба, но нет прощенья на виду у всей Вселенной. У преддверия могилы я хотел бы помолиться за врагов. И дай мне силы их не видеть больше лица на земле моей усталой. Вот и всё пока, пожалуй. 2016

Я повешу бандеровский флаг рядом с нашим у самых ворот. Да, Россия, - теперь ты наш враг. Неизбежен крутой поворот. Годы шли, мы привыкли к тебе, к твоим окрикам и к именам, к бесконечной, великой борьбе… А покой, – только снился он нам. Но растаяли в прошлом мечты о несбыточном и о былом. Говорят, с террористами ты в той борьбе – между злом и добром. 2015

Опять вагон, опять разлука. Я уезжаю на Восток. «Ты будешь ждать?» - В ответ ни звука, лишь боль в глазах, смотрящих вбок. Я улыбаюсь как-то криво. В душе и горечь, и тоска. Поплыли за окном лениво и беззаботно облака. Ты будешь дома мыть посуду, работать, плакать по ночам. И будет жизнь сверкать повсюду, не улыбнувшаяся нам. А мы сидим, стоят стаканы. Нас ждёт в конце на всех – одно. Прощайте старые каштаны. Кто знает, что нам суждено... 2015

Смерть на войне обычна и сурова, она везде: в огне, в дыму – кругом. И мы молчим. Копаем яму снова, всю боль потерь оставив на потом. Сердца сгорели, не оставив пепла. Мир груб и прост. Он не жалеет нас. В бреду войны душа уже ослепла, лишь вьюга смерти на сетчатке глаз. Я был с ним рядом. И в одном окопе делил с ним хлеб и горе пополам. Он не дожил, не долюбил, не дóпил, родных своих оставив где-то там. Он умирал. И, понимая это, смотрел на нас и молча ждал конца. Теперь мы ждём холодного рассвета и будем плакать каплями свинца. И в эти дни нет ни врага, ни брата. Есть только смерть, она уже близка. За отчий дом и за тебя - солдата мы отомстим.  Ты отдохни пока. 2015

Нас знают как «Киборгов», наша бригада стоит на посту, ожидая атак. Мы ангелы света в преддверии ада, познавшие смерти и холод и мрак. Здесь пулям горячим, что плачут тревожно, давно потеряли и спутали счёт. Но знаем одно - отступать невозможно, пока кровь горячая в жилах течёт. И мертвым спокойно за тех, кто остался. Чисты перед совестью наши сердца. Простите родные - все те, с кем расстался. Здесь наша Голгофа – война до конца. 2015

Мне кажется, что это – сон.  - Аэропорт? – Армагеддон! Пороховой чадит угар, бушует за спиной пожар, гремят разрывы вновь и вновь, повсюду крики, стоны, кровь, клубится пепел, всюду дым, а мы – стоим, стоим, стоим... Их, оглушив глухой пальбой, пригнали к нам как на убой. И всё ползут, идут, бегут... А мы вершим здесь Страшный Суд. 2015

Мы были счастливы когда-то, но это было так давно. И вот теперь идут солдаты, в делах и мыслях заодно. «Зона АТО» - названье это как гром звучит со всех сторон. И только чуткий слух поэта здесь слышит поминальный звон. Война вошла в глаза и уши и не стихает артобстрел. Горят сердца, немеют души и неизвестно – где предел. Но только знаю – за спиною родной мой край, что дорог нам. Не нужно мне добро чужое. Своей свободы не отдам. 2015

Я слышу эти голоса в тиши, что всколыхнули все глубины ада. Досталась им и горькая награда и плач надрывный в глубине души. Навзрыд звучат все эти голоса, что поддались искусному обману. И я скажу, но только врать не стану: я в детстве тоже верил в чудеса. Пусть Киселёв – озлобленный старик вещает ложь в припадке исступленья. И даже смерть, и даже преступленье он превращает в свой безумный крик. Пускай парик, закрыв седую плешь, поёт о мертвых голосом противным. Простительно ребенку быть наивным. А ваш бюджет? Увы, – сплошная брешь. «Мы – Русский Мир»… - Какой же это бред. Скрывая жадность, алчущие лица, поместья чьи стоят в предместьях Ниццы, врезают здесь бесчеловечный след. Легко понять, что дали не видны. Ну, а пока, там – в пасмурных застенках в крови разводы на холодных стенках. Та кровь на вас – кремлёвские лгуны! 2015

Я знаю, ты на линии огня лицом к врагу – он подлый и ужасный. Ты был надеждой светлой для меня - единственный, желанный и прекрасный. А враг глумится над отчизной нашей. Будь твёрд в бою, отважен и бесстрашен. Не жди, пока укутают снега всю землю – там, где смерть летала. Убей его, сейчас убей врага! Он ненасытен и ему всё мало. Будь прокляты кремлёвские злодеи. Молю тебя – нажми курок скорее. Мы отошли от Ветхого завета. У нас теперь одно лишь чувство — Месть. Он мёртв уже – благодарю за это! Я от тебя лишь эту жажду весть. С лица земли их будет сотни стёртых врагов — за каждого из наших мёртвых. 2015

Свищет пуля в чистом поле, ищет дурака. Поскитайся ты на воле, погуляй пока. Глупый «сепар» и не знает – пуля та – его. Будет меньше в хищной стае, только и всего. Заманили, обманули, слали воевать. Я пошлю другую пулю тоже погулять. 2015

Что забыл ты здесь, русский солдат, заблудился, дороги не зная? И теперь ты бредёшь мимо хат, по пути их от скуки взрывая. Мыл бы лучше машины в Перми, пил бы водку да разные смеси. А теперь ты – изгой меж людьми, дурачок из разыгранной пьесы. Звёзды тлеют на башнях в Кремле, смотрят вниз на людей виновато. Роет трактор могилу в земле для тебя, нынче бывшего "брата". Помянуть бы его, да зачем? Пусть хоронят друзья как собаку. Он любил только спирт, АКМ, баб дешёвых, да пьяные драки. 2015

Дремлют мины – слева, справа, не показывая нрава. Он здоровый, с мордой пьяной, напрямик пошел упрямо. Пёр как танк – кошмар и ужас, а в глазах бесцветных – стужа, весь в наколках и беззубый, ненавидел герб трезубый. Так спешил от лютой злости, что оставил в поле кости. Вон – лежит, совсем не дышит. Похоронки не напишут. Не смотрел себе под ноги и в кювете, у дороги он нашёл себе конец. Дэ-нэ-эровец… Пипец! 2015

Идёт жестокая расплата за праздность прошлых, горьких лет. Здесь безымянного солдата не вспомнят через много лет. Он был обманут, зов наживы его позвал в далёкий край. И днем, и ночью голос лживый им обещал солдатский рай. У свежевырытой могилы стою, смотрю на части тел. Чем нам трудней, тем крепче силы. А он, я знаю, жить хотел. 2015

1. Пал туман, укрыл дорогу, наш блокпост и дальний лес. День прошёл – и, слава богу. Тянет холодом с небес. За сегодня – три обстрела, фронтовая канитель... В перекрестие прицела не вошла чужая цель. На обед опять тушёнка, чад из печки, крепкий чай. «Ты, война, уже в печёнках». - Тут подумал невзначай. Слышал я – в разведку что ли был приказ на завтра дан. Хоть опять бы в этом поле был такой густой туман. 2015 2. Жёлтый лист. Так осень метит переход сезонов года. Беспилотник не заметит наш блиндаж, костёр у входа. Тихий день венчает лето. Было только два обстрела. Просвистели пули где-то, не затрагивая тела. Что же завтра? Неизвестно. Дни идут неторопливо. Мелкий дождь идёт отвесно, утомительно-сонливо. 2015

"Бессонница... Тугие паруса..." Я этот стих прочёл до середины. Что делать мне с безлюдностью равнины, когда звучат незримо голоса? Спокойны мысли, плещется вода и корабли, как статуи, застыли. На землю тихо сумерки сходили, а тучки мчались, мчались в никуда. Приходит ночь, но без луны она, и пахнет краской, а на окнах шторы. Сплетались сны причудливо в узоры. Обманчивы покой и тишина. «Есть в небе тайны, только нет границ». - Холодный ветер прошептал невнятно. Ведь утром здесь, откуда – непонятно, возникнет шелест стаи хищных птиц. А город спит, укрывшись душной тьмой, но ведь и он подвластен разрушенью. Любовь и Смерть, смыкаясь чёрной тенью, его обводят траурной каймой. 2015

Раскинулся город у моря привольно и там затерялся в объятьях тумана. А мальчик не плакал, когда было больно, считал себя взрослым, хотя было рано. Зима тут без снега – в том нету упрёка, но плакали чайки, над зыбью летали. А тучи сгущались и шли к нам с Востока. Они были мрачные, словно из стали. Когда его мать посылала за хлебом, не думал ребёнок, что смерть – это скоро. И плачет душа, отправляясь на небо, задумчиво глядя в глаза нам... С укором... 2015

1. Был жаркий бой, Дебальцево горело и ночь глухая превращалась в день. А город словно вымер от обстрела, немой и страшный, схожий на мишень. Влюбленный в бой жалеть уже не станет врагов погибших – к ним пощады нет. Пройдёт безумство, новый день настанет... Ну, а пока, - сменяет ночь рассвет. Про этот бой писать пока что рано, ещё звучит орудий грозных гром, ещё не вышло солнце из тумана, ещё стоим лицом к лицу с врагом. 30.01.15 2. Бой закончен. Снова в поле разбросала смерть тела. Мы спаслись от этой доли, испытав всю силу зла. Догорает танк в посадке. Склон снарядами изрыт. Где служил ты – на Камчатке? Почему ты здесь убит? Зарываем наспех в землю неопознанных солдат. «Тут работы на неделю...» - Командиры говорят. 05.02.15 3. Мы очнулись, отступая были скованы в кольцо. Пули воют не смолкая, овевает смерть лицо. Порыжела степь от крови, мы идём сквозь гарь и дым. Долг – как много в этом слове, раз конец неотвратим. Без снарядов и патронов невозможно воевать. У войны свои законы и забвения печать. Вы не верьте, люди, сплетням. Было множество причин. Уходил тогда последним, поздно ночью и один. Жив останусь, в мемуарах опишу свои года. Уходящий край в пожарах я запомнил навсегда. 20.02.15

Сгущаясь, тучи грозовые накрыли поле спелой ржи. Живём мы в годы роковые среди предательства и лжи. Они опять пошли в атаку. Бил беспрерывно миномёт. Но ждали все, внимая знаку, мечтая ринуться вперёд. Потом вмешалась наша арта, наполнив трупами пейзаж. Их снайпер в приступе азарта стрелял упорно в наш блиндаж. Гремели древние куранты: у нас к врагам прощенья нет. А молодому лейтенанту пробил свинец бронежилет. Пройдя рубеж огня и стали, прольёмся мы дождями в муть. В селе далёком провожали друзья его в последний путь. 2017

Нашли стихи в истрёпанной тетрадке под слоем гильз, остывших уж давно. Там много слов смешалось в беспорядке, а он их пишет, пишет всё равно. Сперва: «война, ты знаешь, не такая... то дождь всё лил, теперь вокруг снега. Я постепенно к мысли привыкаю: убить меня – обязанность врага». Ну а потом: «стрелять пока не надо, на всех запас терпения иметь, но каждый день бомбёжки, канонада, и говорят – ты должен умереть». А рифмы все знакомые, простые, воскресшие оттуда – из войны. Как жаль – патроны там не холостые... что это всё – не призрачные сны. Проходит жизнь так странно и ничтожно, и снова день привычной суеты... Читать же дальше просто невозможно, здесь кровь густая залила листы. 2015

Они собирались опять в этом Минске, где каждый правдиво играл свою роль. И время добавило в длинные списки ещё один жирный, синеющий ноль. Они разошлись безразлично и скучно, не в силах свести хоть какой-то итог. Я буду стрелять, если в выстрелах сущность, а если умру – то лицом на Восток. 2015

В тисках войны спокойный стук минут сменился на гремящие раскаты, на гимн свинца и пороха. Идут на смерть тяжёлой поступью солдаты. Назавтра бой. Снуёт их череда. Огонь горит – жалящий и безумный. В нём прошлое, сгорая без следа, в душе оставит только кратер лунный. Два мира здесь сошлись на буйный пир, где скрип зубов звучит согласным хором. «Кто в стороне – тот трус и дезертир». - Шепнул мне ветер с горестным укором. Не надо думать – чья же здесь вина, кто первый раз курок нажал когда-то... Пусть кончится проклятая война и мир войдёт, как прежде, в наши хаты. 2015

Мы дойдём до Кремлевских ворот, там – где Идол лежит в Мавзолее. Это будет в тот памятный год, что и Глоба сказать нам не смеет. И на площади будет Майдан! Пусть и здесь запылают покрышки. Гневной болью стучи барабан, не давай никому передышки. В стенах там чей-то пепел и тлен, а вокруг – пышет жар как из пекла. Это Русь, поднимаясь с колен, вновь встаёт, словно Феникс из пепла. Будет жовто-блакитной стена, окружившая лютого Зверя. Правда есть, и она лишь одна. Я живу только в это и веря. 2015

Была война, в атаку шли, горели танки. Но вдруг застряли поезда на полустанке. Стоят вагоны там с углём – под ним патроны. Уснули пушки до поры, и батальоны. И загрустил внезапно тот, кто был при власти; порвался бизнес вдруг по швам, откинув ласты. Купцом ты был, ростовщиком, а стал барыгой. Но родились мы не в степях – а в поле Диком. А в этом поле и один – могучий воин. Тот, кто свободу полюбил – её достоин. Терпенье наше изошло, а с ним и Божье. Вы мчитесь смело поезда по бездорожью. 2017

Мы вернёмся, мама, на рассвете, кончен бой, и мы пришли домой. Девушки красивые и дети нас встречают. Мама – я живой! Мы со всеми! Мы пришли нежданно, в этот день закончена война. В наши молчаливые стаканы кто-нибудь налейте нам вина. Тех, кто вместе уходил со мною, и не смог вернуться к вам назад, вы не смейте с мутною тоскою вспоминать и плакать невпопад. Жизнь прожили ярко, не бездарно, в рёве стали, в вихре и огне. Этот день, когда придём нежданно, будет днём победы на войне. Говорят – она была туманной, говорят – "гибридная" она. Вы не верьте клевете обманной, жизнь всегда прекрасна и одна. 2015

О, как пережить это трудное время, забыть про невзгоды, про горе и боль... Ведь что-то навеки утрачено всеми, война тут играет заглавную роль. Пока мы живём до сих пор под прицелом, надеемся, верим и лучшего ждём. Но все крещены новой верой и делом, водой ледяной и горящим огнём. И, в ясное утро без страха вступая, оставим тревоги борьбы позади. Для мира открыт путь, я верю и знаю. Прошу тебя, Боже, глупцов убеди! 2014

"Времена не выбирают". Мне достался век плохой. На излёте пуля злая и угар пороховой. Бой был жаркий. На рассвете сумрак ночи отступал. Спать всегда в бронежилете, - мой священный идеал. В том, наверно, вся обида, что дурных бессонниц дар не спасёт от панихиды, если точен артудар. Ну, а если жив останусь, в век кровавый и шальной дам ему такой диагноз: он созвучен был со мной. 2016

В наше время смелые гибнут, гибнут лучшие – наши дети. И набор одних междометий не даёт в суть проблемы вникнуть. Крики подлых плодятся оптом, чтобы сгнить бесславно и скоро. Одарённые режиссеры создают доверия вотум. Вот и всё, что я вижу вкратце, находясь в разобщённом мире. Опасайтесь людей в мундире и двусмысленных ситуаций. Быть пророком не стоит, если закружилось всё в вихре бури. Каждый сам в своей амбразуре видит мир, сидя в мягком кресле. 2016

Друзья уходят понемногу в такую даль... такую даль... И я хочу спросить у Бога: Тебе нас что – совсем не жаль? Они мечтали и хотели о невозможном в наши дни, но жили в полном беспределе среди абсурда и брехни. Жить нелегко на этом свете, всё тяжелее с каждым днём. Летящих пуль горячий ветер их опалил своим огнём. Теперь они ушли на небо, а я остался, возмужал. Не надо им любви и хлеба... Майдан, Донбасс их всех забрал. И ветер воет у могилы, им песнь поёт и гнёт кусты. Их жизнь и смерть нас всех сплотила, зажгла надежды и мечты. Так будьте прокляты потомством все обокравшие страну, с необъяснимым вероломством здесь развязавшие войну. 2016