Священный закон Аравийской пустыни пока запрещает пролить яркий свет. Тут тайны заветные спят и доныне под толщей барханов, под тяжестью лет. Лежат фараоны в богатых гробницах, проникшие в мудрость вчерашних основ. А время неспешно листает страницы пергаментной книги минувших веков. Застыл молча Сфинкс, не спеша зарывая тяжёлые когти в хрустящий песок. На тайны загадочно нам намекая, он пристально смотрит на Нил, на восток. Под ним существуют подземные залы, хранилище знаний пришельцев со звёзд. Его охраняет дракон одичалый, считая, что каждый – непрошенный гость. Лежат там останки царей Атлантиды, и тени живые ведут давний спор. Ещё есть проход в самый центр пирамиды, где сердце вселенной живёт до сих пор. Клянусь я богами, что ныне забыты: Осирисом, Гором и солнечным Ра, - где древняя тайна надёжно зарыта никто не узнает. Ещё не пора. 2017

"Бессонница... Тугие паруса..." Я этот стих прочёл до середины. Что делать мне с безлюдностью равнины, когда звучат незримо голоса? Спокойны мысли, плещется вода. И корабли, как статуи, застыли. А вдалеке, за лёгкой дымкой пыли, уходят вдаль Приамовы стада. Елена здесь, - любимая жена. И пахнет краской, а на окнах шторы. Но потемнели на закате горы. Обманчивы туман и тишина. «Не так уж неприступны рубежи».   - Холодный ветер прошептал невнятно.   Ведь утром здесь, откуда – непонятно, появятся ахейские мужи. А город спит под призрачной луной, но ведь и он подвластен разрушенью. Любовь и смерть, смыкаясь черной тенью, его обводят траурной каймой. 2012

Я живу как отшельник, на север от Трои, где когда-то давно воевали герои, не сумев поделить ни добычи, ни бабу, что мозги мужикам выносила неслабо. Деревянный был конь, также рота спецназа, что сидела внутри, ожидая приказа, спали сладко бойцы, башни, арки и своды... Длилась эта война девять лет и полгода. Помню, там ещё было огромное море. Если плыть много дней, то в беспомощном взоре не появится парус, дельфин или суша, только ветер поёт и звенит прямо в уши. Одиссей по нему путешествовал долго, искал остров родной, утомлённый от долга рвался, но не спешил к своей верной царице. (Он её подзабыл – по словам очевидцев). Это всё, что я знаю, окончивши школу. Ветер выл в голове бестолковой и полой. Пусть простит Посейдон, также древние греки, я живу в двадцать первом, в безграмотном веке. 2016

Со временем возраст бывает опасен, как голос Сивиллы, что часто неясен. Они жили в Греции – мудрые жрицы, левее Стамбула, но справа от Ниццы. О них написал ещё древний Вергилий в своей Энеиде без всяких усилий. Хороший поэт - из языческой лавки. Увы, не закончил сей эпос. (Для справки). Свои предсказания делали в виде бессвязных стихов. Неизбежность предвидя, могли рассказать о печалях грядущих и предупредить о друзьях ваших лгущих. Прошло много лет, нету больше пророчиц и мир летит к чёрту, слегка скособочась, летит обречённо, летит неуклонно. Я это постиг после ночи бессонной. Чтоб это узнать – быть не нужно пророком. Я просто внимаю чуть слышным намёкам. Не видят, увы, современные люди как шансы малы и не знают – что будет. Не те времена и не те величины, забыты слова и неясны причины. А всё потому, что пропали Сивиллы. Никто не расскажет – что будет и было. 2016

Мой старый друг, – отважный Архимед! Тебя сегодня вспомнил поневоле, когда жена готовила обед, с набором слов, что не учили в школе. Ты жил давно, под сенью Сиракуз, в войне Второй Пунической прославлен, дружил с числом, (какой отменный вкус), был мудрецом торжественно объявлен. Ты говорил, что мысли в голове рождаются – когда сидишь ты в ванне, к воде себя поставив во главе, одев кольцо на палец безымянный. «Опору дай – весь мир переверну!» Тот, кто велик, он этим же и вечен. Сегодня в ванне мерял глубину, для вдохновенья и созданья речи. 2016

Ночь на Троицу – время русалок странно-бледных, холодных, как лёд; плеск волны, слабый запах фиалок, поцелуи всю ночь напролёт. Ты приди на затопленный берег, где берёзка поникла в тени. Здесь расцвёл по-над берегом вереск, и сбываются чудные сны. Ты услышишь неясные всплески, шёпот тихий и радостный смех. И, в сияющем, призрачном блеске, чьи-то тени всплывают наверх. Заласкают, себя не жалея, истязая, быть может губя, и от сладости сами хмелея, ночь подарят, тебя не любя. А потом от тебя отвернутся, равнодушием мрачным полны. С тихим плеском бездушно сомкнутся волны в свете печальной Луны. Я там был, – не жалею нисколько, видел холод, безумие глаз. Я дышал их бессилием горьким, но всего лишь один только раз. 2009

Спеша, принцесса потеряла со стройной ножки башмачок. Как на балу она плясала… Но длиться вечно день не мог. Теперь шалунья безутешна, – грозы опять не избежать. И будь хоть ты всегда безгрешна, но злая мачеха опять тебе припомнит всё на свете, и снова с тряпкой допоздна. Но вдруг шепнул бездомный ветер: «Уже седлают скакуна, уже все ищут, кто случайно мог потерять свой башмачок? Кто нам откроет эту тайну, принц так печален, одинок…» И вот вдали, за поворотом, коней ты слышишь быстрый бег, конец всему, конец заботам, покорности своей судьбе. И сердце робкое трепещет пугливым птенчиком в груди, и снова слышишь голос вещий: «Всё хорошо и позади та жизнь, что жизнью лишь зовётся, всегда заплаканный платок… Беги скорей, – сейчас придётся на ножку мерить башмачок». 2010

Мальчик девочку любил изо всех последних сил. А она, змея такая, жало тонкое вонзая, тихо млела вся при этом. Мальчик был в душе поэтом. Он работал программистом. На листе, до боли чистом, создавал легко программы, всем соседям – эпиграммы; был простой, любил шутить, мучить комп и пиво пить. Та ж была такая стерва, недовольна, вся на нервах, помыкала всем и всеми, не вникая в сущность темы. Секретарша. Грозный шеф был всего шестёркой треф. Жили в городе – столице, где всегда угрюмы лица. Озабочен каждый тем, как тащить свой воз проблем. Всюду только зависть, ложь, где обман – и не поймёшь. Частый секс, но очень вяло. Видно, злость ее мешала. Если мысли не о том, плох процесс, нет смысла в нём. Не вскипала в море пена, лишь бы вырваться из плена. Как пахал он день и ночь! Уносились деньги прочь. Рифмы брат и чистый гений, раб жены и украшений, бледный житель городской: горд, небрит и взгляд с тоской. Шустрый Боря был соседом. Время часто за обедом проводил и пил немало. Много женщин побывало тет-а-тет в объятьях жадных. Был он чужд инстинктов стадных. Деньги чтил, любил их свято, знал, как их грести лопатой. И из воздуха, из сора добывал купюры споро. В общем, жил – как птица счастья, без забот и без ненастья. Вот, однажды за бутылкой, разговор завёл он пылкий. Пили много, ели вяло, время за полночь стояло. Боря вдруг затронул тему и развил такую схему: «Знаю я парней толковых, прямо дойные коровы. Вирус им какой-то нужен, ты ж с программами так дружен... Если сильно захотеть, можно враз разбогатеть». Что же, в жизни всё возможно. Возглас сей неосторожный в душу робкую ворвался как петарда и взорвался. И, теперь без лишних слов, мой герой на всё готов. Взял он отпуск без оплаты, ограничил все дебаты, и, как хакер настоящий, стал голодный и неспящий. Да, – слегка его задело, вот и принялся за дело. Сотворю такого зверя, что, глазам своим не веря, Dr.Web и тот не сможет, (остальные черти тоже), перекрыть глухой забор. Все защиты – это вздор! Этот вирус будет бомба! В виде крохотного тромба он проникнет незаметно, но взломает всё конкретно. В нужный час откроет порт, будет маленький аборт. Потекут рекой широкой в сервер мощный, но далёкий файлы, папки, базы данных, мусор разный, очень странный. Всё отправится в полёт, кому надо – разберёт. Все закончилось all right! Растворились на просторе много бит, а может байт. И возник внезапно вскоре в виртуальном, бурном море WikiLeaks – известный сайт. Да, теперь-то он с подарком. Всё слилось в картине ярко: краски, звуки и мечты. Деньги – идол красоты. Жизнь есть жизнь, второй не будет. Кто теперь его осудит? Ну, а как же эта стерва, жесть тупая, вся на нервах, ходит в норковом пальто? Парень, вроде, в шоколаде... Да при этом-то раскладе для него она – никто. Имя ей теперь – никак. Он был вовсе не дурак. 2012

В бесконечно далёком просторе затерялась родная планета. Впереди, сочетаясь в узоре, светят звёзды таинственным светом. Нет границ в пустоте беспредельной, и умолкло уснувшее время. В жутком мраке, тоскуя смертельно, не снимаю я тесного шлема. В тусклом свете лишь отблеск приборов освещает холодные стены. На экранах моих мониторов скачут цифры процессов системы. Скука здесь, – в одиночном полёте. Вяло тянутся долгие ночи. Завершает компьютер подсчёты. Что он там мне ещё напророчит? По идее, осталось полгода мне блуждать в безвоздушном пространстве. А затем, как награда - свобода на планете в зелёном убранстве. Там живут очень странные люди. Бесконечно сражаясь, без смысла, всё хотят уничтожить, повсюду. И у всех неприятные мысли. Правда, есть там игра, что занятна, и её называют стихами. Я от скуки свой комп, вероятно, научу – мы попробуем сами. Я давно в Интернете блуждаю, изучая объекты контакта. Сеть уже там довольно большая, и бывают занятные факты. Этот опус – смекалки проверка, первый шаг к пониманью друг друга. Я приблизился, двигаясь сверху траекторией ровного круга. 2009

Снова кинулись вниз индикаторы рынка. Доу Джонс в понедельник рекордно просел. Только вот у меня – не жена, а блондинка. Очень жаль, что мой разум так поздно прозрел. Неожиданно так возвратилась с курорта, посетив по дороге "La Grande de Paris", накупив барахлишка вторичного сорта, подрывая тем самым мой личный престиж. Все её чудеса описать невозможно. И другой в этой жизни ей явно не стать. У меня же контейнер завис на таможне. Сколько стоит – вам лучше об этом не знать. Бизнес мой хоть легальный, но всякого рода, есть наличка в офшорах, немного богат. Я же тачки меняю тебе раз в полгода, да и окна выходят на старый Арбат. Хоть заткнулась бы что ли, трещит как сорока. Ну а деньги сосёт – пылесос отдыхай. У меня с ней не жизнь, а сплошная морока. Может в Вегас мотнуться, сказав ей гуд-бай? А глаза как блестят, опустила смущённо. Значит шлялась по клубам опять допоздна. Мозг выносит неслабо и так извращённо, но чертовски красива, хоть часто пьяна. Гардероб поменять хочет, стиль - цвета хаки, одеяло из шерсти овец Рамбулье… Пристрелить бы ее, эту дрянь, как собаку, только проще купить от Версаче колье. 2017