Я устал от журчащих стихов, от ночей этих длинных – предлинных, от круженья слепых мотыльков, что летают над лампой старинной. В звёздном небе луна вдалеке открывает заветные тайны. Я пришел в этот мир налегке и уйду по дороге бескрайней. И, родившись в назначенный час, на другой, незнакомой планете, может, вспомню когда‑то о вас в серебристо – таинственном свете. Что‑то сдавит внезапно мне грудь, звук неясный промчится простором. Те же звёзды, но только чуть – чуть, по‑другому сплелись там узором. 2010

Промчалась жизнь, как сладкий сон, вся в суете, всегда бегом, без цели ясной и понятной. И стёрлись юности мечты. И тяжелее мне идти. И пенье ангелов невнятней. И поздно вечером, вдали, под властью полусонной мглы, заходит солнце за оврагом. Лишь звёзды, тучи, да Луна безмолвно смотрят, тишина. И я иду усталым шагом. 2009

Ты будешь медленно стареть под телевизор в нашей спальне. А я бессмысленно смотреть на поплавок и берег дальний. Покроет сеткою морщин лицо безжалостное время. И вдруг, без видимых причин, я стану лишним между всеми. Эх, повернуть бы время вспять, туда - где жизнь кипела бурно. Но остается лишь ворчать и выражаться нецензурно. 2016

За неделями мчались недели, а за днями летели года. Мы мечтали, любили, хотели, забывая себя иногда. И, беспечно по жизни шагая, всё казалось, что завтрашний день будет лучше и радость иная выше нас вознесёт на ступень. Молодым все открыты дороги, только выбрать так трудно подчас; заблудиться легко, видно боги забывают частенько о нас. Где ж ты молодость светлая наша, и в каких потерялась краях? Ранним утром – овсяная каша, о здоровье мольбы второпях. А от прошлого – всё, что осталось: в пыльной памяти лиц прежних ряд, горечь, слабость, на сердце усталость, и бессилье вернуться назад. 2010

Эта старость, что за гадость... Боже мой, – и жизнь не радость. То заколет в пояснице, то заноет вдруг в боку. Сердце прыгает как птица по любому пустяку. И никто не понимает отчего старик хромает, и в квартире – как в темнице тесно, душно бедняку. От окна и до порога далека его дорога. Телевизор – как спасенье, лучший друг в его беде. И, теряя память, зренье, под мерцанье и гуденье, он сидит и тихо дремлет, забывая о еде. Ночь пришла – ему не спится. Всё мелькают чьи-то лица. Чьи они – уже не помнит, испарилась память вся. Ненавистен сумрак комнат, позаброшен он, не понят, долю тяжкую неся... 2010

"Нас ждет не смерть, а новая среда". И, навсегда покинув мир привычный, мы сунемся с проблемами туда, где из окна не виден дым фабричный. Там не было и окон никогда. Проблемы – вздор, но как же нам без них? Они наш рок и повод для волненья. Не может раб быть без оков своих, как и луна не может без горенья, когда на море шторм уже затих. И вижу я: нагруженный ишак пытается пролезть в изгибы щели. Он весь вспотел, но не попасть никак, хотя там нет ни пота, ни метели, ни песен, свадеб, водки, пьяных драк. Тут нужен слов особенный подход. Как описать, что есть необъяснимо? Понять легко, но труден перевод. И все слова летят не в цель, а мимо, попутно протыкая небосвод. Начнем сначала: мир загробный есть и все об этом знают распрекрасно. Но до сих пор никто благую весть нам не принес оттуда беспристрастно, хотя и душ опальных там не счесть. И в этом вся особенность среды. Тот мир загадка, так как он духовен. Но нам, среди проклятий и вражды, разврата, зла и криков – "он виновен", огни духовности пока чужды. 2012