…Она набрала несколько цифр на маленьком переносном пульте. Через несколько мгновений экран видеосвязи засветился.

— Чао! — сказала она, вглядываясь в лицо подруги. — Я тебя не разбудила?

— Что ты… — моргнула та. — Я как раз собиралась ложиться…

— Ой, не представляешь, я все время путаю, еще со школы, никак не разберусь в этой разнице… Часовые пояса, планетное время, среднесистемное, галактическое… Надо же… Это в наш век — и такая путаница!

— Ну ладно тебе… — добродушно сказала подруга, крупное лицо которой со всеми далекими веснушками и бигуди еле вмещалось в рамки экранчика. — Ты чего меня вдруг вызвала? Срочное что-нибудь?

— Слушай… — спохватилась хозяйка, порхая по комнате. — А ты прекрасно выглядишь… Крем? Массаж? Биостимуляция?

— Дура ты, Танька… — с той же ленивой и добродушной интонацией бросила с экрана подруга. — Надо уметь жить. На нашей планете — прекрасный климат… А Петр твой где? Вы что… — Ее глаза тревожно забегали по комнате, где не было заметно никаких следов присутствия мужчины. — Вы что, разошлись? Поэтому и звонишь? Признавайся, недотепа!

— Да совсем и не поэтому… Тут в теленовостях сообщили, что у вас в ваших сельхоззаповедниках можно увидеть живых… ой, забыла, как это называется… ну, из них порошок такой белый добывают… для детского питания…

— Молоко? — подсказала подруга.

— Да, да! Это самое… Коровы! Вот! Верно — имеются? — с детским простодушием впилась она в экран.

— Верно… Имеются… Я как раз и работаю оператором по уходу за стадом. В древности было такое словечко: «пас-тух»… — с гордостью сообщила подруга. Может, от этого у меня такой цвет лица, а? — И засмеялась.

— Ну вот, ну вот! — заторопилась хозяйка. — Я и подумала тут же послать к тебе Катьку на каникулы. Поможешь?

— О чем разговор! Присылай, конечно. Ей будет интересно. Сколько ей — одиннадцать, твоей Катьке?

— Двенадцать… Уже к моим туфлям подбирается, ужас! Ну а с Петром… Вот уже второй год пошел… Не то чтобы пришлось расстаться. Совсем не в том смысле, как раньше… Это не развод. Просто открылись новые исключительные возможности!

— Да ты не темни. Он кто? — в упор спросила закадычная подруга.

— Кто… он? — глупо переспросила та, кого называли Татьяной.

— Ну, как зовут… эти твои… новые возможности?

— Ха-ха-ха! — раскатилась хозяйка. — Сразу видно, отсталый ты человек! Я имела в виду чисто техническое решение вопроса…

— Чего-то я не усеку никак… — призналась далекая подруга. — Вызываешь раз в год, а у вас там, на Земле, больно быстро все меняется. Давай-ка поподробней!

— Ага… Сейчас вот только закурю… тоже, между прочим, новое изобретение — квазисигареты…

— Ты не отвлекайся… — напомнила подруга.

— Так вот… Ты подумай, мой Петр вдруг стал дерзить. Это с его-то воспитанием! Особенно — с тех пор, когда я стала получать в полтора раза больше. Спрашивает: «А за что, собственно говоря, тебе платят столько?» — «Как за что? — объясняю. — За работу, разумеется!» — «А что ты, извини, делаешь?» — «Ну… Полдня вяжу или читаю, полдня по магазинам бегаю. Как все… У нас же автоматика!» А он, ну прямо как в сказке про белого бычка, опять за свое! Снова спрашивает: «Так за что же тебе платят?» Я ему и разжевываю, словно маленькому: «Ты что, совсем не соображаешь? За то, что я вообще прихожу на работу…»

С видеоэкрана раздалось тихое фырканье, но хозяйка, увлеченная монологом, не обратила на него внимания.

— Тут он и загудел… Но нельзя же каждый день! А потом, хоть я больше него зарабатываю, на одну мою зарплату разве проживешь, да еще с ребенком?! Нет, нет, я тебе так скажу: современной женщине, ну, самостоятельной, равноправной женщине, для полного счастья нужны постоянная домохозяйственная роботесса и приходящий муж… Вот это — подлинное равноправие! Я своего и устроила в Бюро Семейных Услуг. У вас там этого, конечно, нет. Дело новое, но очень перспективное! А? Плачу за абонемент, Петра держат там, как и других, в анабиозе. В специальных камерах. Если мне требуется… Ну, сама понимаешь, раз в неделю ковер во дворе выбить, чтоб соседки видели, что я замужем… Или в гости сходить, когда одной не вполне удобно. Да… Так я звоню на абонемент, его там… это самое… оживляют и присылают… Очень удобно! Платишь только за электроэнергию… Ну, может быть, пару рубашек купишь. А так — никакие лишних расходов…

— И не огорчаешься? — очень странным тоном спросила подруга. Впрочем, так могло и показаться из-за дальнего расстояния.

— Какие огорчения, что ты! Абсолютная надежность. Гарантия фирмы!

— И… скажем, неожиданностей не бывает?

— Ну, посуди сама, какие неожиданности? У мужчин после анабиоза все рефлексы заторможены… И аппетита никакого… Я говорю, очень удобно! Меньше стирать, меньше мыть посуды… А иногда… знаешь… умора, Я роботессу отсылаю… У них же, согласно колдоговору, один выходной в неделю, почти как у людей, — добились в своем профсоюзе, — так вот, я ее отсылаю, а Петьке моему приказываю: мол, тебе поручение — съездить на рынок за картошкой, Катьку отвезти в музыкальную школу, стащить зимние вещи в химчистку… Справляется как миленький! И не пикнет… Я ж говорю, у них после анабиоза мозги заторможенные, опомниться не успевают… Тут только, конечно, главное — не пропустить время адаптации. Но я его на таймер ставлю, вроде автоматической плиты…

— Так-а-ак… — огорошенно протянула подруга. — Вот это прогресс! Ну а… Извини за откровенность… О втором ребенке не думаешь?

— Да ты что?! — вспыхнула земная женщина. — При чем тут… это самое… Пройденный этап! Зачем мне сомнительная Петенькина наследственность? В генном банке за нормальную доступную цену… И лучшие представители, заметь: ученые, спортсмены, эстрадные исполнители… Вполне можно подобрать по вкусу. А насчет этих… как ты говоришь… семейные утехи… Это у вас там, в провинции… Неуправляемые эмоции! А у нас для этого совершенно нет времени! Мы же деловые женщины. Эмансипированные…

— Да уж вижу, что вы добились абсолютного равноправия… — вздохнула далекая провинциальная подруга.

— А сегодня я мужа вызвала — в театр меня будет сопровождать… Представляешь, спектакль телеретро. Закачаешься! Я вот себе платье сшила, у автоматического закройщика, — правда, миленькое? Посмотри, как сидит.

Она поспешно натянула платье и закружилась перед зеркалом.

— Что скажешь?

— Вполне… — оценила подруга. — Сидит как влитое. И цвет отличный.

— Вот-вот! И что ни говори, а мужчина, конечно, лучшее дополнение к вечернему туалету. И сумочка… Теперь оценила? Полнейшая эмансипация!

— Гораздо больше… — раздался вдруг из прихожей хриплый, словно бы прокуренный, мужской голос. — Ты имеешь гораздо больше…

— Что?! — вскочила хозяйка, метнувшись к дверям и забыв выключить видеофон, на котором брови на лице далекой подруги от потрясения взлетели вверх, чуть ли не за рамку экрана. — Ты… Заговорил?! Черт! С этим разговором я совсем забыла про таймер!

— Ты идешь с явным перевыполнением! Целых сто восемь процентов эмансипации… Вот ты ее и имеешь… — хмуро сказал муж — и отключился.