Не рыдай Мене, Мати, зрящи во гробе, Его же во чреве без семене зачала еси Сына: возстану бо и прославлюся, и вознесу со славою непрестанно, яко Бог, верою и любовию Тя величающия.

Наконец настал час исполнения предвечного Совета Божия о спасении рода человеческого. В последние годы пребывания Господа Иисуса на земле Пресвятая Богородица не могла быть постоянно при нем; но в то время, как настал час страданий и смерти Ее Божественного Сына, Она находилась в Иерусалиме и Сама сопровождала Его в числе других жен на Голгофу на смертные страдания: бяху же ту и жены многи издалече зряща, яже идоша по Иисусе от Галилеи служаще Ему. Ей попущена была ужаснейшая скорбь: страданиями Ее Сына, как мечами, пронзали Ее сердце; оружие, предсказанное Симеоном, прошло Ее душу.

Три года с половиною продолжалось служение Иисуса Христа ко спасению рода человеческого. Окончив Свою проповедь на земле, Он совершил торжественный вход в Иерусалим как Царь Славы и Победитель. Множество народа вышло Ему навстречу с пальмовыми ветвями в руках; люди расстилали свои одежды на пути Его и оглашали воздух восторженными возгласами: «Осанна Сыну Давидову! Благословен грядый во имя Господне! Осанна в вышних!»

Первосвященники, фарисеи, книжники и все имеющие власть пришли в ярость. Всенародное прославление, как Царя, ненавистного им Назорея достигло крайних пределов. Они предрешили уже осуждение Праведника на смертную казнь, но не смели схватить Его среди белого дня, боясь возмущения народа, облагодетельствованного Им. Спустя несколько дней, когда ночной мрак покрыл землю, вооруженные воины, под предводительством Иуды Искариота, поджидали Иисуса близ Гефсимании, где Он любил молиться в ночном уединении. До кровавого пота Он молился за род человеческий, а люди в это время, как хищные звери, ждали добычи!..

Без слез нельзя было представить состояние Богоматери во время этих страшных событий. Она покорялась воле Божией и принимала крестную смерть Богочеловека как искупительную жертву для спасения человечества; но любовь Матери невыразимо уязвлялась при виде мучений и бесчестия, которые наносились Ему злобными врагами. Она если не видела, то слышала на месте о всем том, что происходило с Ее Божественным Сыном на суде Каиафы, во дворце Ирода, в претории Пилата. Увидеть же Его довелось Ей только в то время, когда Пилат выставил Его на позор миру, когда Божественный Страдалец был выведен к народу и Пилат произнес: «Се человек!» Окровавленный, покрытый ранами, обезображенный заушениями, облеченный в одежду поругания, с терновым венцом на голове и с тростию в руке, стоял Божественный Страдалец! Одинокий, беззащитный, всеми покинутый!.. Какими словами можно изобразить то, что прочувствовала Его Мать? О Владычица премилосердная! Какие стоны исторглись из сердца Твоего, когда Ты увидела в таком уничижении Сына и Бога Твоего!.. Стоя у дома Пилата, Она слышала голос провозвестника, объявившего смертный приговор, произнесенный Пилатом, Она видела поднятие тяжкого креста, который Спаситель мира нес на Себе до места казни, для того чтобы быть пригвожденным ко кресту.

Пройдя около ста шагов на повороте улицы, поднимавшейся в гору, Спаситель мира изнемог и упал под тяжестью креста. Дорога поворачивает еще на большую крутизну, и снова изнемог Иисус. Тяжки были страдания Богоматери, видевшей Его терзания; плакали и рыдали женщины, Ее окружавшие. Иисус Христос обратился к ним и сказал: «Не плачьте о Мне, но плачьте о себе и о детях ваших!»

Вот и поворот к Голгофе по крутому подъему к Судным воротам, на которых вывешивались приговоры осужденным и которыми оканчивался Иерусалим. Далее начиналась юдоль мертвых, или лобное место, Голгофа.

Голгофа! Страшная Голгофа! Привели сюда Божественного Страдальца, и Матерь Милосердия должна была увидеть в первый раз бесчеловечное мучение на Сыне Своем! Видит Она все приготовления к поносной казни, слышит удары молота, пригвоздившего к кресту руки и ноги Ее Сына и Бога, – тяжело отдаются они в сердце Матери! Один только Богочеловек мог читать то, что происходило в сердце Его Матери в эти дни мучительного томления, и только благодать Его подкрепляла Ее силы. Она приблизилась к распятому Сыну и стояла у креста Его, поддерживаемая не помощью человеческою, но особенною благодатию Божиею. Со страхом, с неизреченною болью души взирала Она на Его страдания до последнего Его вздоха. Не видно было Ее во время славы Христовой ни на Фаворе, ни при народных кликах: «Осанна!..» А теперь, когда, кроме Иоанна, даже из апостолов никого не оставалось, когда и чужие не могли равнодушно видеть печального зрелища и возвращались по домам биюще перси своя, Она безбоязненно стояла при Кресте и Распятом на нем Иисусе: Она сознавала, что на кресте совершается искупление рода человеческого, что Ее Сын принес Себя в жертву для примирения человеческого рода с Богом.

Когда распинали Иисуса Христа, самые преданные Ему люди стояли вдали, потому что толпы разъяренного народа теснились вокруг креста и не допускали их; но, когда тьма в полдневное время покрыла землю и народ стал расходиться, тогда любившие Господа стали подходить вслед за Его Матерью ко кресту. Все сопровождавшие Его женщины плакали и рыдали, но Матерь Господа не плакала: Она безмолвствовала! Скорбь Ее была выше слез; Она безмолвствовала от бесконечной печали. Источник жизни, утеха Израиля, убит, поруганный, сопричисленный к злодеям! В лице Спасителя умерло все падшее человечество, чтобы искупленным Его Божественною кровию снова восстать для вечной жизни.

Святая Церковь в трогательных песнопениях изображает это страдальческое состояние Богоматери во время стояния Ее при кресте. «Вижу Тя ныне, возлюбленное Мое Чадо и любимое, на кресте висяща и уязвляюся горце сердцем, – рече Чистая, – но даждь Слово, Благий, рабе Твоей… Ныне Моего чаяния, радости и веселия Сына Моего и Господа лишена бых: увы Мне, болезную сердцем, – Чистая плачущи глаголаше. – Се, Свет Мой сладкий, надежда и живот Мой Благий, Бог Мой угасе на кресте, распаляюся утробою, – Дева стенящи глаголаше. – Солнце не заходяй, Боже Превечный и Творче всех тварей, Господи, како терпиши страсть на кресте?» – Чистая плачущи глаголаше.

Спаситель видел с креста, какая скорбь пронзала сердце Его Матери. Одна в мире Она оставалась, но Матерью уже не того Иисуса, который составлял предмет надежд всего Израиля, а Иисуса, отверженного и причтенного к злодеям. Он совершил искупление рода человеческого и, вися на кресте, готов был запечатлеть искупительный подвиг смертию Своею, чем же мог утешить Матерь Свою Он, Сын, висевший на кресте, терзаемый невыразимыми мучениями? Внезапно раздается голос с креста, и Сын обращается к предстоящей Ему Богоматери, к участнице Его искупительных страданий. Он говорит Ей, указывая на Своего любимого ученика: «Жено! Се сын Твой». Он умирает и хочет оставить Матери Своей залог божественной любви. У Него не было на земле сокровищ, не было камня, чтобы успокоить на нем голову Свою, и даже гроб доставлен ему милосердием ученика; не мог Он завещать Матери Своей земных благ; но какие неизреченные сокровища вручает Он Ей в этих немногих словах! Он утверждает Ее матерью ученика Своего и указывает Ей обязанность любить его, как сына, и в лице ученика поручает Ее любви все искупленное Его кровию человечество, Его жертвою усыновленное Богу!

«Се Мати твоя!» – продолжает Христос, обращаясь к ученику Своему и указывая на Пречистую Марию взглядом, последним, прощальным приветом Сына Матери. «Вот Матерь твоя! – как бы так говорил ученику Своему. – Я ухожу из этого мира и оставляю тебе Матерь Свою: воздавай Ей благоговейное почитание, исполняй Ее волю, прибегай к Ней в скорбях, нуждах и печалях, призывай Ее на помощь во всех твоих немощах и тревогах; Она принесет тебе утешение, защиту и будет твоею заступницею».

Ученик уразумел волю умирающего Спасителя. Он принял Богоматерь в дом свой, заботился о ней, как сын, и до самой Ее кончины не покидал Ее. В Иоанне Богослове подан человечеству образец, с каким благоговейным почитанием мы, люди, должны обращаться к Божией Матери, которой в лице его Сам Спаситель как бы усыновил нас; как мы должны во всю жизнь не расставаться с Нею и во всех обстоятельствах жизни прибегать к Ней и к Ее заступничеству.

Когда, соверщив дело искупления рода человеческого Своею крестною смертию, Сын Божий предал дух Свой Богу Отцу, почив плотию, Пресвятая Матерь отдала последний долг Сыну в Его погребении. Об этом попечении так говорит Святая Церковь: «Плачущи глаголаше браконеискусная ко благообразному: “Потщися, Иосифе, к Пилату приступити и испроси сняти с древа Учителя Твоего”. Видев Пречистую горце слезящу, Иосиф смутися и плачася, приступи к Пилату: “Даждь ми, вопию с плачем, тело Бога моего”».

Получив позволение, Иосиф с Никодимом, потаенные ученики Господа Иисуса Христа, со страхом и благоговением сняли с креста Святейшее Его тело, и, по словам умилительных церковных песнопений, Богоматерь с ними.

«Приемше Его с плачем, положи на колену, молящи Его со слезами и облобызающи, горце же рыдающи и восклицающи: “Едину надежду и живот, Владыко Сыне Мой и Боже, во очию свет раба Твоя имех, ныне же лишена бых Тебе, сладкое Мое чадо и любимое.

Болезни и скорби и воздыхания обретоша Мя, увы Мне, видящи Тя, Чадо мое возлюбленное, нага и уединена и вонями помазана мертвеца.

Мертва Тя зрю, Человеколюбче, оживившаго мертвыя и содержаща вся, уязвляюся люте утробою. Хотела бых с Тобою умрети, – Пречистая глаголаше, – не терплю бо без дыхания мертва Тебя видети.

Не изглаголеши ли рабе Твоей слова, Слове Божий? не ущедриши ли, Владыко, Тебе рождшую, – глаголаше Чистая, рыдающи и плачущи, облобызающи тело Господа Своего. – Избавляли болезни, ныне приими Мя с Собою, Сыне Мой и Боже, да сниду, Владыко, во ад с Тобою и Аз, не остави Мене едину, уже бо жити не терплю, не видящи Тебе, сладкого Моего Света”.

Деву рыдающу Иосиф виде, растерзашеся весь и вопияше горько: “Како Тя, о Боже мой, ныне погребу раб Твой? Не изглаголеши ли рабе Твоей слова, Слове Божий? Какими плащаницами обвию тело Твое?”»

День склонялся к вечеру, и потому спешили погребением: благообразный Иосиф и Никодим обвили тело Иисусово пеленами с благовониями, положили Его в новом гробе и привалили большой камень к дверям гроба. При перенесении и погребении пречистого тела Господа плакала Пресвятая Матерь, и плач Ее изображается Св. Церковью в трогательных песнопениях:

«Увы мне, что вижду! Камо идеши ныне, Сыне Мой, а Мене едину оставлявши?

Срыдайте Ми и сплачитеся горце, се бо Свет Мой сладкий и Учитель ваш гробу предается.

Душевную Мою язву ныне исцели, Чадо Мое; воскресни и утоли Мою болезнь и печаль; можеши бо, Владыко, елико хощеши, и творити, аще и погреблся ecи волею».

Старейшины иудейские не удовлетворились, предав позорной смерти ненавистного им Иисуса Христа, и не успокоились их тревоги за свою безопасность, и потому для большего удостоверения они запечатали гроб печатию синедриона и вытребовали у Пилата стражу для охранения Его безопасности. Но что значат злобные ухищрения? Печать растаяла от правды Божией, и Плоть Праведника не увидела тления! Спаситель преславно воскрес из гроба.

Да молчит всякая плоть человеча и да стоит со страхом и трепетом!.. Аллилуйя!