В кафе кроме нас сидело всего две пары.

– Земфира, – представилась спутница.

– Интересное у вас имя. Пушкинское.

– Я турчанка. Так как вас зовут?

– Дмитрий.

– Сколько вам лет?

– Тридцать.

– Вот как! Совсем молодой. Я постарше вас, на пять лет.

– Господи, выглядите вы, без лести, восхитительно!

– Спасибо. Стараюсь.

– Ну что мы закажем? – подвинул я ей меню. – Впрочем, я сегодня в кафе второй раз за вечер.

– А что же ушли из первого?

Я чуть помедлил, взглядом изучая ее лицо. Она смотрела на меня внимательно и без тени кокетства.

– Вам я, пожалуй, попозже объясню, заказывайте! – обратил я её внимание на подошедшего официанта.

– Так, – сказала Земфира, переключаясь на меню. – Мне бутылочку «Божеле», вам коньяк?

– Ну да, – махнул я рукой.

– Бутылочку «Греми», и, в ответ на мой протестующий взгляд – «Много!»:

– Вина много никогда не бывает!

Дама заказала также по паре «киевских», «оливье», и «сёмгу в кля-ре».

– У вас рафинированный вкус, – сделал я ей комплимент как только отошёл официант.

– Ох, моя слабость интеллигентные мужчины! – вознаградила она меня, видимо, за «рафинированный вкус». Но… в то же время я понял, что это серьёзная заявка, и мне вдруг стало весело – впервые за пять дней я на время перестал думать о Лене.

– Так расскажите, почему вы не играли?

– О, это мой фикс. Я ведь местная, в казино похаживаю иногда, но сама выиграла только в первый раз, потом ну никак! И главное, выигрышные номера всегда были рядом с моим. Один игрок разъяснил мне, что есть такая мистика – вы знаете, на какую фишку ставить, но чёрт вас сбивает в последний момент, и вы ставите рядом!

– Интересно! Верите в эту чепуху?

– Вы, наверно, технарь, но никак не гуманитарий!

– Точно, инженер-электронщик.

– Вот видите! Этот ветеран рулетки подсказал мне, что если я буду указывать, куда ставить игроку, посетившему казино первый раз, то всегда будет выигрыш! Так и было, когда я стала так практиковать.

– По мне было заметно, что я в первый раз?

– Да это сразу видно – я вас вычислила ещё у входа, когда вы озирались по сторонам.

– Так что ж не дали мне сыграть ещё раз?

– Выигрыш бывает только один раз! Я это проверила на других.

– Но ведь сначала я проиграл, только во второй…

– Тут виноваты вы! – прервала она меня. – Вы слишком хотели выиграть в первый раз, а таким не везёт, как и штатным игрокам. Почему вы так хотели? С деньгами плохо?

– С деньгами хорошо, плохо без денег, – стандартно пошутил я, – но не в этом дело.

И постепенно, подливая коньяка (Земфира тоже перешла на него, преисполняясь сочувствием ко мне, несчастному), я рассказал почти незнакомой женщине историю своей несостоявшейся любви. В пьяном состоянии русский человек склонен изливать душу. Когда я выплеснул почти весь давящий душу груз наружу, мне стало весело, я прервал рассказ и бодро рокировался:

– Да всё это чепуха! Рядом такая красавица – я с Вами расставаться так просто не хочу!

– Мужчина всегда должен быть откровенным в беседе с женщиной, – похвалила она, – тогда и ей легче принять решение.

– Тогда на такси – и ко мне в санаторий – я в комнате один!

– Что, у нас дармовых денег мало? В гостиницу при казино!

Номер мы получили без труда за американский полтинник, я заказал в комнату еще шампанского и фруктов – крепкие напитки и закуски в горло уже не лезли.

Мы выпили, закусив шоколадкой. Я взял Земфиру за руку.

– Какая у тебя кожа гладкая, – сказал я.

– У меня всё тело такое! – жеманно пропела дама фразу из рассказа Чехова, обнаружив гуманитарную грамотность, и кокетливо покрутила плечиками.

– Мы ведь не дети, Земфира. Правда?

– Правда. Только ты меня моложе.

– Ну, это не самый большой недостаток. – И я, подойдя сзади, поцеловал женщину сначала в шею под ухом, а потом повернул её голову и поцеловал в губы.

Земфира молчала. В её глазах я прочитал:

– Что дальше?

Я поднял её на руки и пересадил на кровать, а сам сел рядом. Внимательно глядя в её большие глаза, я медленно расстегнул платье и взялся за трусы. Земфира не сопротивлялась, но взглядом и движением плеч показала, что я делаю что-то не то. Я понял, что женщина любит прелюдию сверху и обнажать надо всё тело, в том числе моё.

Тогда я разделся, оставшись в одних трусах, и снял с неё платье, а потом бюстгальтер. Груди были ещё очень ничего, хоть и не топорщились вверх, как у Лены. Я покрутил ей соски. По реакции Земфиры я понял, что исправляюсь, и она позволила снять с неё трусики. При этом в моей пьяной голове закрутились озорные стишки а ля Пушкин:

Я снял и свои трусы, застоявшийся от безделья орган прореагировал правильно и моментально встал. Я положил Земфиру на кровать, мягко, но настойчиво упёршись ей в плечи. Картинка, открывшаяся под трусами, оказалась живописной.

Видно было, что треугольничек волос аккуратно подправлен бритвой, еще я уловил все тот же запах жасмина – женщина явно следила за собой и в самых потайных уголках своего тела.

Я ткнулся в вожделенное место. Не тут-то было. Она не пускала. Я руками попытался разнять её ноги. Ноги разошлись, но как только я попытался пристроить свой орган, сошлись снова.

«Так. Видимо, я мало обработал её сверху», – подумал я и опять, с песней в душе, взялся руками за груди. Но дама ждала чего-то другого. «Чего она хочет?»

Я закрыл глаза и представил на месте Земфиры Лену. С каким сладострастием впился бы я губами в соски её грудей, а языком – в её лоно, не знавшее такой мужской ласки!

Но с Земфирой мне этого делать не хотелось, поэтому все попытки обладания ею, свелись к взаимной борьбе за проникновение. Интересней всего, что при всём этом моя дама постоянно улыбалась! «Ну и стерва!» – подумал я.

Наконец мой измученный орган сдался и опал. Я поднялся и хотел надеть трусы, чтобы не испытывать позора от того, что женщина будет созерцать ни на что не годный отросток.

Тут Земфира поняла, что переиграла. Она подскочила ко мне, встала на пол на колени и умело заработала губами. Я закатил глаза и вцепился ей в волосы. Она оторвалась на момент и прошептала:

– У нас весь город такой!

– Какой?

– Стервозный! Ложись на спину!

Дальше мне оставалось только выполнять её команды, она полностью взяла инициативу в свои руки.

В пьяном угаре, что только ни делал я с женщиной. Как только ни изощрялась она со мной.

При сильном опьянении я долго не могу кончить, так что Земфира осталась вполне довольна.