«И вот это счастливый конец?» — удивилась принцесса, наблюдая за булочницей, гоняющей своего супруга скалкой.

Замок Райген неумолимо вырастал на горизонте, накрывая наших никуда не спешащих путников своей тенью, словно черная туча. Это укрепление представляло собой действительно величественное и грозное сооружение. Можно сказать форпост анкальской цивилизации. Граница с южными государствами, не отличающимися ни утонченностью, ни передовыми взглядами, ни правителями, склонными к новомодной демократии, проходила совсем неподалеку. Потому и нужны были такие мощные укрепления.

Не сказать, что южные варвары жаждали нападать на столь сильного соседа. Как раз наоборот: неразвитость цивилизации очень часто граничит с трусостью. Скорее, Райген служил перевалочным пунктом для отрядов, которые время от времени все, несомненно, справедливые короли — прошу заметить, не только Дарин — отправляли для оцивилизовывания соседей.

Ну и так, по мелочи, Райген тоже мог стать весьма полезным местом. Его использовали и как склад для хранения армейской провизии и амуниции, временную тюрьму для господ слишком высокопоставленных, чтобы занимать обычные плебейские камеры. И как место воспитания юных дворян тоже.

То есть, этот замок, больше походящий на весьма приличных размеров городок, не принадлежал никому конкретно, находился под юрисдикцией короны и употреблялся для её нужд. Но это вовсе не значит, что властителю моментально становилось известно обо всём, происходящем здесь. Как это обычно и бывает, сложнее всего найти вещь, положенную на самое видное место.

Поэтому в Райген и приезжали оскандалившиеся при дворе девицы — пережидать, когда новая история затмит старый срам. У дам постарше данное укрепление также пользовалось популярностью — буквально за пару месяцев они избавлялись от негаданно нагрянувшей и непонятно откуда взявшейся излишней пышности форм. Правда, после таких «лечебных» визитов воспитанников в замке прибавлялось.

Не чурались пограничной крепости и мужчины: игроки, не способные выплатить вовремя карточные долги. Дуэлянты, не того призвавшие вернуть долг чести. Страдающие влюбленные, замахнувшиеся на брак с девицей со слишком громкой фамилией.

Так что, общество тут было хоть и разношерстное, но весьма изысканное и сановитое. Потому что при дворе все — от последней посудомойки до личного секретаря короля — знали: в канцелярии направление в Райген выдают по таксе от пятидесяти до пятисот золотых. Пятьдесят — по мелкому поручению (оправданное отсутствие до двух месяцев), пятьсот — по делу важному (возможность не появляться при дворе до года и более).

Потому-то известие, что незаконнорожденного спрятали именно здесь, ни принца, ни принцессу не удивило. Благо, такое гостеприимное место в королевстве имелось ни одно. Почитай, по границам подобных замков с дюжину было.

Правда, сейчас ни Дарин, ни его молодая супруга, старались не думать об угрожающе приближающейся цели своего путешествия. И даже взглядом высокие стены избегали, предпочитая смотреть на небо или на холки собственных лошадей. Но кони их шли вровень и так близко, что стремена всадников иногда соприкасались. Да и прыть свою животные умеряли, словно понимая — влюбленным необходимо побыть в атмосфере, пусть и кажущихся, но мира и спокойствия.

Их спутники, проявляя не свойственную ни одному из них деликатность, ехали впереди, прикладывая недюжинные усилия, чтобы не замечать венценосную чету.

Кстати, тебя, наверное, волнует, дружок, судьба незадачливой ведьмы? К сожалению, в сердцах Их Высочеств не нашлось достаточного количества милосердия, чтобы спалить злоумышленницу на углях её же догорающего дома. Оба супругу, охваченные оправданной, в общем-то, жаждой справедливости, решили: преступницу необходимо передать в руки правосудия. Уж оно — правосудие — по достоинству сможет отомстить за нанесенные обиды и ущербы. Да и за её упорноё нежелание говорить, чего она пыталась добиться, опаивая мирных путников, тоже.

Странно, но саму колдунью такое решение даже обрадовало. Хотя обычно ворожеи, зная, что их ждет в застенках, предпочитали выпить все собственные зелья разом. Всё же, помереть в корчах, но на своей земле, дарующей утешение, предпочтительнее, чем в чане с кипящей водой, да еще и в холодных казематах.

Так или иначе, а ведьма, со скрученными за спиной локтями, мирно трусила на собственном мышастом ослике, не без азарта переругиваясь с герцогом.

— Ну, вот скажи: чем я тебе не хорош? — приосанился в седле красавчик, упирая исцарапанную руку в бок.

Справедливости ради стоит заметить, что в данный момент юный блондин производил не самое благоприятное впечатление. Помыться ему так и не удалось, а одежда, изрядно потрепанная в дороге, теперь еще и обгорелыми дырами зияла. Да и похудел ангелок изрядно, утратив приятную округлость щек и здоровый румянец. Правда, глаза его блестели с прежним азартом.

— Всем хорош, — согласилась женщина. — Всегда мечтала о таком сыне.

— Зачем же на себя наговаривать? — ухмыльнулся плут. — Верю, что штучка ты горячая. Но не в шесть же лет!

— Насколько я осведомлена о вашем и своем возрасте, то родила бы я вас не в шесть, а десять…

— Ну, вот видишь? — не дал ей развить мысль блондин, ныне могущий сойти и за шатена. — В матери ты мне не годишься. А что такое десять лет разницы? Тю-у-у! Всегда предпочитал женщин постарше. Они неопытных, вроде меня, могут научить весьма занятным штукам. А я им — весь жар своего юного тела. В смысле, души, естественно, жар.

— Жар? — уточнила женщина, прищурившись.

— Жар, — кивнул красавчик. — Пламя, просто.

— Хорошо, но с одним условием.

— Все что угодно для прекрасных глаз леди!

— Женись!

Такое предложение произвело на герцога неизгладимое впечатление. Со стороны могло показаться, что его конь резко встал и Далан едва не вылетел из седла. На самом же деле, животное было совсем не причем. Просто юноша как будто грудью на невидимую стену налетел.

— Э-э-э… — только и сумел промычать в ответ блондин, столь непредусмотрительно раскидывающий обещания.

— Чего «э»? — передразнила его колдунья, ехидно, истинно по-ведьмовски, прищуриваясь. — Женись, говорю, и стану я твоей. И штучкам обучу, и весь жар приму, какой бы он там не был. А то как в постель тянуть, так первый. А как честно отношения узаконить, так в кусты? Кому говорят: женись, хороняка!

Последнее прозвучало столь угрожающе, что рука герцога невольно дернула повод, и конь шарахнулся в сторону.

— Как хорошо, что ты у меня не такой… — шепнула Фрейда, нежно глядя на суженного. — Ты честный.

— Я — да, — приосанился певун и вдруг о чем-то задумался. — Слушай, а жениться — это в смысле: сходили в церковь, первая брачная ночь, всё твоё — моё и разбежались? Или в смысле: вместе навсегда, кто в доме хозяин и: «Я принцессе пожалуюсь!»? — осторожно поинтересовался рыжий и тут же поспешно добавил, — Ну мы же любим друг друга, правда, заинька? А ничто так не разрушает любовь, как быт. Да и на расстоянии чувства становятся только крепче. И редкие встречи придают отношениям особенную остроту.

Фрейда, совершенно спокойно выслушавшая эту сбивчивую и, в общем-то, бессвязную тираду помолчала немного, заставляя нареченного изрядно нервничать.

— Знаешь, любимый, — пропела она не без извечного женского ехидства и чувства превосходства, которые появляются у дам, убежденных: суженный её теперь и на боевом слоне не объедет. — Не помню, говорила я тебе или нет, но меня воспитали строго и в старых традициях. Поэтому, как бы не сильна была моя любовь к тебе, уверяю, что первый озвученный тобой план нереален. То есть, вообще никак.

— Нет? — удручённо и ни на что уже не надеясь, уточнил певун.

— Нет! — решительно и безапелляционно отрезала Фрейда.

Все-таки, и в этой хрупкой застенчивой девушке уже начала созревать женщина. Собственница. Хищница. Мегера.

* * *

А пока спутники строили матримониальные планы, настроение их хозяев тоже успело поменяться, и лирику сменила жесткая правда жизни. Приходиться признать, что в этот раз вина целиком и полностью лежала на принце.

- Вот бы это проклятое Нечистым путешествие никогда не заканчивалось, — едва слышно призналась в своих желаниях Её Высочество.

К несчастью Дарин, как и все мужчины обычно туговато слышавший голоса чужих душ, понял всё по своёму. И сказанное нежной Лареллой с женского языка на человеческий было переведено следующим образом: «Неизбежный печальный конец приближается и скоро тайна моего обмана и позора станет достоянием гласности!».

А за таким подробным подстрочным переводом вспомнилось, что, вообще-то, Его Высочество — обманутый муж. И супруга пришла в его объятия совсем не юной целомудренной девой. Да и, в конце концов, крови она Дарину успела перепортить немало. А вся эта экспедиция задумывалась лишь затем, чтобы окоротить буйный нрав супруги.

И, вообще: мужчины не должны размякать и увлекаться романтикой! Портрет истинного воина стоит писать короткими, но выразительными мазками: хмур, угрюм, вонюч, волосат, слегка пьян и слов любви не знающий.

Со всем по отдельности у принца выходило, может, и неплохо. Но общее впечатление в последнее время создавалось всё-таки не то, не то.

— Предчувствуете скорую расплату за былые грехи, дорогая моя? — слишком мрачно, чтобы это прозвучало ехидно, поинтересовался Дарин.

— Мои грехи? — искренне изумилась принцесса.

Не то чтобы грехов она за собой не знала. Просто девушка прибывала в уверенности, будто спрятаны они весьма надежно. И уверенность эта имела под собой серьезные основания.

— Вашим актерским талантам стоит рукоплескать стоя, — скривился Его Высочество так, будто у него зуб разболелся. — Но в данной ситуации ангельское личико, невинные глазки и глупое хлопанье ресничками не помогут. Это отцовство можно оспорить, а вот материнство все же сложновато.

— Чье материнство? — Лара, сама того не подозревая, и ресничками похлопала, и голубые глазки широко распахнула, и личико у неё олицетворяло саму невинность.

— Ваше, — ещё мрачнее хмыкнул Дарин, — ваше, не моё же.

— А вот это мило! - восхитилась Её Высочество. — И моим талантам рукоплещут! Хотелось бы посмотреть, как вы обвините меня в вашем же материнстве. Тьфу ты, отцовстве!

— В моём? — теперь настал черед принца задирать брови. — Конечно, за мной числится много грехов и даже преступлений. Но в создании детей меня еще не обвиняли.

— Просто святая невинность, держите меня семеро, а то я от смеха лопну! — не смотря на свои, весьма громкие, заверения, Ларелла не торопилась не только лопаться, но и просто смеяться. Напротив, она опасно прищурилась, буравя супруга яростным взглядом. — А вон в том замке, скажете, не ваш ребёнок?

— Не мой, — помотав кудлатой головой, заверил жену принц. — Там, насколько мне известно, именно ваш ребёнок.

— Каким же образом вы меня обвините в рождении вашего сына? — задохнулась от такой наглости Лара.

— Я?! — вызверился Дарин. — Это вы мне пытаетесь навязать свою дочь!

— Погодите, погодите, — встрял в перебранку герцог, впрочем, не рискую приближаться слишком близко. — Вы хоть определитесь с полом ребёнка, а потом решайте, чей он. А то у вас что-то уж вовсе несуразное получается.

— Мальчик! — тут же уверенно заявила Ларелла.

— Девочка, — тихо, но от того не менее страшно рявкнул Его Высочество.

— В этом вопросе вам придётся уступить, — ласковой кошечкой промурлыкала принцесса. — Впрочем, как и во всех остальных.

— Это еще почему? — еще тише, а от того совсем уж угрожающе прорычал принц.

— Может быть, по этому? — Лара опять похлопала глазками, что твоя фарфоровая кукла и…

Приставила кончик шпаги к заросшему кадыку супруга. Причём всё проделано было с таким изяществом и молниеносностью, что Великолепный абсолютно неподражаемо опешил. Вот чего-чего, а такого он от женщин не ожидал. Надо признать, что Его Высочество и вовсе забыл, что супруга вооружена. Да и клинок её Дарин воспринимал как деталь костюма, а не оружие. И…

Ну, чтобы не затягивать оправдание растерянности Его Высочества, скажем просто: такого поворота событий он и в дурном сне представить не мог. Потому и переводил взгляд с лезвия шпаги — кончика принц, по понятным причинам, разглядеть не мог, как не старался — на руку Лареллы, весьма уверенно и твердо держащую рукоять, а затем на её лицо, полное решимости.

— Вы что же, намереваетесь меня убить? — спокойно, не смотря на всю растерянность, поинтересовался Дарин.

— Такие желания меня давно одолевают, — не стала отрицать очевидного Ларелла.

— И свидетели вас не смущают? — по-прежнему невозмутимо спросил принц.

— Какие свидетели? — явно глумясь, усмехнулась принцесса. — Фрейда, ты что-то видишь?

— Я всегда на стороне своей госпожи, — решительно, но несколько уклончиво, отозвалась фрейлина.

— Ну, я-то всегда на стороне победителя, — еще более уклончиво пояснил певун, мнение которого присутствующие тоже хотели услышать.

— А что, собственно, происходит? — невнятно поинтересовался герцог.

Невнятно, потому что произносить слова чётко, согнувшись в три погибели, всё же сложновато. А красавчику приспичило подтянуть подпругу. Да, именно в этот момент и не слезая с лошади.

— А я все вижу, — оповестила присутствующих ведьма. — Вопрос в том, что именно я вижу. Наверное, человека, который меня отпустит.

— Единственно честная во всей компании, — оценил Дарин. — По крайней мере, цену своей честности не стесняется называть.

— А я что, не честный? — возмутился рыжий. — Сразу же сказал: кто победит, тому и свидетелем стану. Заранее-то чего торговаться? Продешевить можно.

— Действительно, — хмыкнул принц. — Цену разумнее всего озвучивать только после того, как товар приобрели. Подобная политика, по крайней мере, избавляет от праздно любопытствующих.

И произнеся эту гениальную сентенцию, которая, по моему глубокому убеждению, должна стать девизом всех купцов, принц одной рукой, ничуть не страшась порезаться, схватился за лезвие шпаги. А другой обнял жену за тонкую талию и просто пересадил девушку к себе на лошадь — она и пискнуть не успела. Девушка, понятно, а не конь. Животное служило своему хозяину уже много лет, видело разное, привыкло ко многому и не пищало даже в более критических ситуациях.

Так или иначе, а результат имелся следующий: клинок улетел в кусты, Лара потеряла всякую возможность не только к угрозам, но и к простому сопротивлению, а вопрос: «Кто в семье главный?» — на данный момент был решен весьма однозначно.

Правда, с полом упорно разыскиваемого ребёнка супруги так и не определились. Впрочем, как и с родительством. Но с другой стороны, куда спешить и зачем тратить время на бесплодные споры? Найдём — там и разберёмся.

* * *

Стражники у ворот замка привыкли к странному виду посетителей. Новые люди в охране появлялись редко — место уж больно денежное. Потому служили солдаты не по одному десятку лет, успевая растерять возможность удивляться. Да и гости сюда приезжали весьма специфические.

Но на приближающуюся группу путников бравые вояки уставились, как на второе Пришествие.

Вид брыкающихся, визжащих и громко озвучивающих свое нежелание остаться в замке, стражникам был знаком не понаслышке. Но вот чтобы сразу две женщины — обе верхом, но со связанными за спиной руками, а одна, между прочим, в мужском, хоть и разодранном до талии, камзоле еще и с кляпом — это уже перебор. Любовные же предпочтения аристократов давно стали неиссякаемым источником для шуток, но не для удивления. Однако миловидный паж с волосами длинною до бедер — перебор.

Пожалуй, меньше всего ажиотажа вызвал вид мужчин. Конечно, явно опасные — особенно чернявый — ободранные и грязные. Но ведь обычные наемники. А что, солдаты наемников никогда не видели? И похуже встречали. Правда Райген такие личности стороной обходили, делать тут им нечего было.

Догадайся кто из сторожей спросить, все столь поражающие вещи объяснились бы просто. Ларелла шнуровку на камзоле порвала в пылу борьбы с супругом. В смысле, не она сама, а её… гм!.. женские атрибуты порвали. В общем, лопнули шнурки под напором плоти. И теперь эта самая плоть проглядывала в разрез ворота. Впрочем, весьма прилично. У дам декольте и откровеннее имеются. А кляп… Ну, просто от ругательств и красочности эпитетов нежной, но связанной принцессы даже у закаленного Дарина уши покраснели. Веревки же и вовсе объяснялись просто: жить хочется всем, даже принцам с прозвищем Великолепный.

Ну а остальное и вовсе в пояснениях не нуждалось. Фрейда свой берет потеряла ещё в пылу погони за ведьмой, а потом его так и не нашла. Что же касается потрёпанного вида, так тут и вовсе просто. Ты попробуй, дружок, больше недели ночевать на земле, да в стогах сена, а потом ещё и в пожаре поучаствовать. Вряд ли после этого тебя на бал пустят.

Но объяснений у наших героев никто требовать не стал. Стражники просто молча скрестили алебарды, преграждая путникам дорогу.

— Пропустите, — властно потребовал герцог, выезжая вперёд, — вашу груду камней изволили посетить Его Высочество Дарин и Его Светлость герцог Анкалов с сопровождающими.

— Герцог, это, стал быть, ты, малыш? — без всякого почтения поинтересовался седоусый сержант. — А это, наверное, сама прекрасная Ларелла? — ткнул он пальцем в принцессу.

Её Высочество что-то протестующее замычала, наливаясь гневным багрянцем. Но даже имей она возможность говорить, никто бы Лару не услышал. От громового хохота вояк содрогнулись даже толстенные крепостные стены. И тут же, как это и водится у служивых людей, посыпались шуточки, кем еще могут оказаться приезжие. Успокоились охранники только после того, как кто-то назвал осла ведьмы «Его Величеством Данканам». Тут уж солдаты поняли, что палку они перегнули.

— У Её Высочества перстень с королевской печатью есть, — змейкой шепнула принцу Фрейда.

Лара, обладающая острым слухом, шепот фрейлины-предательницы расслышала. И опять буркнула что-то невнятное, гордо отвернувшись.

— И где он? — хмыкнув, спросил Дарин.

— Её Высочество печатку на шее носит, на цепочке.

Великолепный тщательно изучил шею супруги даже спустился взглядом ниже. Но никакой цепочки не обнаружил. Лара из-под кляпа целую тираду выдала, впрочем, по-прежнему демонстрируя супругу свой гордый затылок.

— Она говорит, что перстень еще в речке потеряла, — перевела вдруг бухтение Её Высочества ведьма. И не дожидаясь расспросов, пояснила. — Моему брату язык отрезали, за крамолу. Вот он точно также бубнил. Научилась понимать.

— Любопытные у тебя братья, — заинтересовался герцог.

— Да что там интересного? — пожала плечами ведьма. — Одному руку отрубили за воровство, другому вот язык. А третий и вовсе головы лишился. Но того, правда, за дело. Говорила я ему: не дело людей ради наживы убивать. Срежь ты кошелек, коли приспичило. Камнем-то по башке зачем бить? И меня вот теперь, как ведьму. Нет, не везучее у нас семейство!

— Вы ехайте, ехайте отсюда! — опередил слегка ошалевшего и оттого припозднившегося с ответом герцога сержант, которому несомненно грустная, хоть и поучительная история семьи ведьмы явно была нелюбопытна.

— А, может, им просто на лапу сунуть? — предусмотрительно понизив голос, высказал предположение певун.

Тут уж чудеса слуха продемонстрировал сержант. Возможным поворотом событий он явно заинтересовался и даже ухо, мохнатое, как у рыси, в сторону путешественников выставил.

— У тебя деньги есть? Вот ты и давай! — почему-то обиделся герцог.

— Кончились деньги, — мрачно добавил принц. — Вряд ли они нас согласятся пропустить за пару серебряных.

Сержант презрительно фыркнул, полностью соглашаясь, что такое развитие событий крайне маловероятно.

— А меня ещё озолотить обещались! — презрительно фыркнула ведунья. — Мужики!

На это голословное, в общем-то, заявление ей никто не ответил. Потому как не до гендерных разборок стало нашим героям. Стоя на пороге окончания своих приключений, они не могли сделать одного — действительно последнего — шага, в буквальном смысле слова упершись лбом в стену. И стены эти окружали неприступный замок Райген.

— Пропустите их! — раздался властный голос.

И за спинами незадачливых стражников появился Его Величество Данкан собственной сиятельной персоной. Впрочем, появился — это не то слово. Например, принцу давно казалось, что в тенях под аркой угадывается человеческая фигура. В кой-то веки оказалось, что не показалось.

— Конечно, наблюдать за тем, как вы замок штурмом берете, было бы забавно. Впрочем, могли и по стенам залезть. А, Дарин? Опыт ведь имеется. Но у меня слишком доброе сердце. Поэтому, преодоления последнего препятствия не будет, обойдетесь. И так о ваших похождения барды какую-нибудь балладку сляпают. А то и не одну, — король поморщился. Видимо, современное искусство он не слишком жаловал. И добавил, обращая свой грозный лик к стражникам. — У меня что, проблемы с дикцией? Или я так похож на осла, что тоже нуждаюсь в подтверждении собственной личности?

Не могу сказать, дружок, был ли Данкан действительно похож на осла. Судя по портретам, сходство не такое уж и сильное. Но стражники быстро отступили в сторону, всем своим видом стараясь продемонстрировать, что в подтверждении личности собственного короля они не нуждаются.

Правда, это им вряд ли помогло. Недаром Его Величество прозвали Справедливым. А поскольку шутки про особ королевской крови всегда считались тяжким преступлением, то и эти смешливые охранники заслуженной кары вряд ли избежали. А если король про них и запамятовал, то Дарин наверняка напомнил. Он справедливостью брата не обладал, зато имел весьма крепкую память.

* * *

— Так что же ты тут все-таки делаешь? — поинтересовался герцог, изящно обгладывая жареную лебяжью ножку.

Вопрос был адресован, понятное дело, королю. Его Величество оглядел стол, ненадолго останавливая взгляд на каждом из присутствующих. Дарин, Далан, Ларелла и допущенная к высокому обеду по причине необычности всей ситуации Фрейда, наконец отмытые и обряженные в чистое платье, уже не столько ели, сколько посматривали на короля. Их, как и тебя, дружок, интересовал ответ на вопрос, заданный юным блондином.

— Решил самолично проследить за тем, чтобы хотя бы концовка срежиссированного мной же спектакля удалась такой, как задумывалась, — невозмутимо отозвался Данкан, крутя ножку стоящего на столе бокала. И добавил самокритично. — Гениально срежиссированного, заметьте. Не моя вина, что исполнители оказались такими… никудышными.

— Какого еще спектакля? — мрачно поинтересовался Дарин, откидываясь на спинку кресла и скрещивая на груди руки.

Принц явно готовился услышать не слишком приятную информацию. Ларелла не без удивления покосилась на мужа. Она короля знала ещё не слишком хорошо, а потому питала определённые иллюзии.

— Гениального, — веско пояснил Его Величество. — Под названием «Воссоединение влюбленных». Знаете, мне совсем не по нраву пришлось ваше изначальное отношение друг другу. Оно никак не помогало усилить всеобщее восхищение нашим семейством. Простые люди удивительно тонко чувствуют фальшь. И им не нужна показная любовь — подавай истинное чувство! А глядя на вас можно было поверить только в одно: счастливых браков не бывает. Цель же сего союза состояла в улучшении имиджа королевского семейства.

— А я думал, что цель этого союза в получении потомства, — хмуро заметил Его Высочество.

— Одно другому не мешает, — отмахнулся от него король. — И вот я рассудил: любовь обычно распускается в условиях экстремальных, сложных. В парниковой атмосфере двора буйно цветет только пустая похоть. А чтобы вы обратили внимания друг на друга, тебе, Дарин, необходимо было продемонстрировать свои героические и рыцарские качества. А тебе, дорогая Ларелла, нежность и трепетность.

— И? — повернул пространные рассуждения брата в интересующую слушателей сторону принц.

При этом он еще и ручку супруги накрыл своей рукой, так как Лара явно готовилась возмутиться таким грубым вторжением в частную жизнь, посоветовать королю пару возможных направлений для путешествия и ознакомить Его Величество со своим богатым словарным запасом. В принципе, Дарин и сам бы не отказался проделать все выше озвученное. Но узнать подоплеку интриги хотелось больше, чем проявить негодование.

— И я спланировал ваш путь, полный приключений, загадок и забавных, но слегка опасных происшествий. Только вы с самого начала начали ломать все задумки! — возмутился Данкан, в сердцах швырнув салфетку на стол. — Я хотел, чтобы вы встретились еще в Наррои. Но, Лара, объясни ты мне, что за причуды женской логики повели тебя таким кружным путем?

— Нежелание, чтобы вы узнали о моем побеге из монастыря? — мило улыбнувшись, поинтересовалась принцесса, сжимая пальцы мужа и находя в этом успокоение.

— Да никто бы тебя не стал искать!

— Только мне об этом сообщить забыли, — разумно возразила Её Высочество.

— Как не сообщили? — возмутился король. — Вам же монашка помогла? И сделала все так, что комар носа не подточит.

— Ну, на других надейся, а сам не плошай, — пожала плечами принцесса.

— Надо людям больше доверять, — укорил её Данкан. — Кстати, если это интересует, оставленная вами фрейлина прониклась религиозным духом. И после твоего «возвращения» из монастыря примет постриг.

— Я всегда говорила, что монастырские стены благотворно влияют на юные души, — благочестиво склонила голову Лара.

— Гм… — не слишком поверил ей король. — Ну а ты, Дарин? Ладно, согласен, вы направлялись туда, куда я вас посылал. Но как вы это делали? Колдунья в Наррои должна была рассказать о лучших качествах твоей жены. Но ты так запугал бедняжку, что она обо всем забыла.

— Мне она не показалась запуганной, — ничуть не смутился принц. — Так это была твоя протеже?

— Баронесса Как-то-там. В свое время крайне известная при дворе, как умелая карточная гадальщица. Но потом изгнанная уже и не помню за что. Я обещал ее вернуть, но задания-то она не выполнила! — махнул рукой Его Величество. — Потом эта герцогиня. Опять же, в её задачу входило поведать, как нелегко жилось Ларе в юности. Но вместо этого вы дружно принялись устраивать её личную жизнь! И так во всем!

Король помолчал, недовольно покусывая собственный перстень.

— Правда, надо отдать вам обоим должное. Вы на многое открыли мне глаза. Взяточничество, бюрократия, вседозволенность сильных мира сего. Я и не…

— То есть, волки, башня и ведьма — это тоже твоих рук дело? — совершенно недозволительным образом перебил брата принц.

— Ну, естественно, моих, — ничуть не обиделся Данкан. — Правда, и тут все пошло наперекосяк. Эти идиоты, мои лучшие придворные, вместо того чтобы устроить с тобой показательное сражение разбойников со спасителем, испугавшись, попросту удрали!

— Один из них меня соблазнить пытался, — наябедничала Ларелла и ойкнула — так сильно стиснул её пальцы супруг. — Безрезультатно пытался, естественно.

— А ведьма должна была вызвать у Лары ревность, подстроив так, чтобы она застукала их с Дарином в одной постели. Вместо этого вы спалили дом ни в чем неповинного дорожного смотрителя. И мне ему теперь компенсацию выплачивать придется, — пожаловался король.

— Шевелиться быстрее надо, — несколько смущенно буркнула принцесса.

— Ладно, за это приключение, полное «загадок и забавных, но слегка опасных происшествий» мы тебе потом отдельное спасибо скажем, — пообещал памятливый принц. — С ребенком что? Его ты тоже гениально срежиссировал?

— А ребёнок — это отдельная история, — довольно промурлыкал Его Величество. — Слушайте, я расскажу вам сказку о короткой любви, которая, я думаю, растянется на целую жизнь. Итак, юная и наивная принцесса, отправленная на воспитание в монастырь, сбегает из-под назойливого надзора монахинь, чтобы вдоволь погулять на крестьянской ярмарке. При этом она наряжается простой селянкой. На эту же ярмарку прибывает не столь юный и совсем уж не наивный принц, гостивший неподалеку у своего приятеля. Приятель этот, большой знаток самых разнообразных развлечений, уговорил Его Высочество попробовать нечто новое. А именно: прелести местного сидра, крестьянских танцев и простых, без претензий, девушек. И вот в танце-то наши принц и принцесса — оба инкогнито — встречаются. И — бам-м! — Данкан хлопнул в ладоши, подчеркивая неожиданность встречи.

Венценосные супруги молча уставились друг на друга, словно впервые видя.

— Ты?! — одновременно выпалили они.

— Ты-ты, — заверил их король. — С утра девушка убегает, не оставив после себя даже туфельки. Принц не может забыть прелестной и такой доверчивой крестьяночки. Он довольно долго пытается её разыскать. И даже время от времени возобновляет поиски. Но они, конечно, никакого результат не дают. У принцессы же остается более существенная память о той ночи. Она рожает ребёнка. Но дабы не травмировать нежную душу дочери, императрица заверяет ее, что дитя умерло, не пережив и своей первой ночи. Никому ненужного бастарда сплавляют куда подальше.

— Почему ты мне ничего не сказала? — задал извечный вопрос всех мужчин, неожиданно для себя узнающих о собственном отцовстве, растерянный Дарин.

— Я же не знала, кто ты такой, — не менее растерянно пролепетала Ларелла. Но её, как и любую женщину, оказавшуюся в подобной ситуации, больше всего интересовало другое. — И что теперь с ребенком?

Король загадочно улыбнулся, встал, куда-то удалился, но вернулся быстро, неся на руках прелестное белокурое дитя с чёрными, как ночь глазами.

— Знакомьтесь, это — Давин, ваш сын. Дав — это твои папа и мама.

Малыш, которому от роду еще и трех лет не исполнилось, серьезно осмотрел родителей и ухватил Его Величество за нос. Видимо, он ребёнка заинтересовал куда больше, чем какие-то непонятные мама и папа.

— Мальчик? Не девочка? — сипло прошептал совсем потерявшийся Дарин.

— Замечательный крепкий мальчишка, — заверил его король. — Просто мне он, в отличие от императорской четы, нужен был до зарезу. Естественно, я опасался за жизнь малыша. Вот и распустил слух, что привезли и воспитывают девочку. А вам досталось ровно по половине правды. Один доносчик знал, что у принца есть ребёнок и он мальчик. Гм, это, даже, три четвертых правды. Но, ладно. А вторая знала, что принцесса родила дитя, но девочку. Кстати, супруги, согласно бумагам вы поженились четыре года назад. И вот это чудовище, которое, кажется, собирается откусить мне ухо, законный наследник моего трона. Просто о вашем браке и его рождении не сообщалось по политическим мотивам.

— Но почему ты нам просто ничего не сказал? — изнемогая от навалившейся на него информации, пролепетал Его Высочество.

— До официальной вашей свадьбы этого и нельзя было сделать. Боюсь, не получилось бы у меня провернуть трюк с браком четырех летней давности. А если бы и получилось, то император что-нибудь серьезное отжал. Ну а потом… Просто сказать и лишить себя такого шикарного развлечения? Нет уж. Ладно, хватит разговоров. Господа родители, вы долго сидеть будете, как куры на насесте?

Первой очнулась Ларелла. Принцесса медленно встала, подошла к королю и осторожно, будто он сделан из хрусталя, взяла малыша на руки. Мальчишка серьезно уставился, изучая её лицо.

— У него абсолютно твои глаза, — прошептала Лара подошедшему мужу растроганно.

Дарин только молча кивнул, трудно сглатывая комок. И обнял жену вместе с сыном.

— Мама и папа! — серьезно заявил Дав.

И это были первые слова, которые от него услышали присутствующие.

— Для полного счастья не хватает только страстных признаний в любви, — подозрительно часто моргая, съязвил герцог.

— Я тебя очень люблю, — заверила юного красавца Ларелла.

— Обожаю просто, — подтвердил принц.

Конечно, супруги признались друг другу. И сказали, а, главное, показали ёще очень и очень многое. Но это, дружок, уже совсем другая сказка.