Дрель визжала так, что зубы ломило. Вейр буквально чувствовала, как от этого звука у нее глаза пучатся, словно у рака. Хотелось заткнуть и дрель, и сверлильщика. Но приходилось мириться. Лейтенант развел бурную деятельность. Рабочие, как она подозревала, все поголовно акшара, носились с резвостью тараканов, вспуганных неожиданно включившимся светом. Сверлили, долбили, тянули какие-то кабели, что-то прикручивали, монтировали.

И среди этого ада черным назгулом, сложив руки за спиной, прохаживался ее охранник. Только иногда стряхивая со своего кожаного пальто мелкую пудру известки. Действительно, не поспоришь, имя ему подходило. И впрямь, Демон.

Причем, насколько врач понимала, прогуливался он не просто так. Рабочие уже зубами поскрипывали от его назойливого внимания. Он свой нос совал везде. И, особо не стесняясь, заставлял переделывать, если ему что-то не нравилось. С ним не спорили. Да и поспоришь с таким. Как глянет своими желтыми глазенапами, так и забудешь, как тебя мама назвала. Но его обстоятельность Вейр импонировала.

Было в парне что-то от волнореза — огромный, бетонный, постоянный. И, черт все побери, несокрушимый. Дурацкое слово, но лучше не подобрать.

Дрель, наконец-то, заткнулась и парень резко обернулся. Впрочем, он все делал резко, как будто что-то рубил или рвал.

Увидеть Вейр, стоящую прямо за его спиной, лейтенант явно не ожидал. Но ни вздрагивать, ни тем боле отскакивать, он не стал. Только зрачки резко расширились. Ага, опять резко.

— Я тебе кофе принесла, — тоном «хорошей девочки» протянула доктор.

Дем перевел тяжелый взгляд на стакан в ее руке, и опять уставился на нее.

— Ты выходила? — поинтересовался он, изображая на физиономии маску из разряда «смерть всему живому».

— Нет, — Вейр с трудом, но удержалась, чтобы не возвести глаза к потолку. — Свира послала.

— Это кто? — стакан, переливающийся набившим оскомину логотипом, он брать не спешил.

— Это наш водитель. Твой солдат, насколько я понимаю, — терпеливо пояснила Ли.

— А Сиф… — он явно не договорил, оборвав себя на полуслове. Видимо, прозвище у несчастного было не слишком приличным. — Ясно.

Стакан лейтенант, все-таки, забрал. И, по своему обыкновению, забыв сказать даже «спасибо», обошел ее, отправившись куда-то к входу. Вейр вздохнула, в тысячный раз напомнив себе, что терпение — есть великая врачебная добродетель.

С того момента, как доктор в прямом смысле слова Дему в постель залезла, их отношения, вроде как, узаконились. Она тоже перешла с ним на «ты». Тем более что формализм парень в принципе не замечал. А лейтенант перестал ее доставать. В смысле, не доставать. Они уже выяснили, что это нечто другое. Ладно, он перестал себя вести как последний придурок. Оставаясь полным говнюком. Ага, свой словарный запас она значительно обогатила. Правда, пока выражалась только мысленно. Но и это помогало.

Особенно в общении с ним. Хотя польза от Дема была несомненная. И не только в плане обеспечения безопасности. Парень ее еще и с Варом познакомил, который обещал врачу достать все, что нужно. Да и советы лейтенант давал совсем не дурные. Планировщиком он оказался отменным. Достаточно было выложить исходные данные — и он на ура выдавал несколько вариантов решений. В общем, золото, а не человек. В смысле, акшара. Если бы не его характер… Машину легче руками двигать, чем с ним общаться.

— О чем ты думала, когда у меня за спиной стояла? — неожиданно раздалось сзади.

Выдержкой акшара Вейр не обладала. Поэтому и подпрыгнула самым натуральным образом, и за сердце схватилась. Хорошо, хоть кофе не расплескала — крышка на стакане не позволила.

— О волнорезе, — выпалила она, задыхаясь.

Хотелось завопить что-нибудь типа: «Ты больной?». Но не престало. В конце концов, она не девочка, чтобы задавать риторические вопросы. Конечно, больной. На всю голову.

— Почему?

«О, да потому что ты мне показался таким непоколебимым и большим. Правда, здорово?». Ответ: «Не знаю!» тоже был по-своему хорош.

— Просто у меня стройка всегда ассоциируется с морем. Звуки похожи.

Он отхлебнул кофе, глядя на нее поверх стакана.

— Ладно, — чертыхнувшись про себя, согласилась Вейр. — Ты мне показался похожим на волнорез.

— Почему?

— Серьезно, понятия не имею. Может быть потому, что ты такой здоровый?

Она описала своим стаканом окружность, пытаясь передать собственное впечатление о его габаритах. Дем кивнул, демонстрируя, что мнение врача он принял к сведенью.

— У меня эта картинка с детства осталась. В смысле, впечатление. Папа меня на руках держал. И на нас шла волна. Мне она показалась огромной. Наверное, вал и был немаленьким, потому что сквозь него солнце было на просвет видно. Представляешь, зеленая стена воды? Снизу, почти черная, сверху серо-белая пена. А посередине абсолютно изумрудная стена, сквозь которую видно солнце. Мне казалось, что она разобьется о бетон, и нас засыплет осколками. Море шумело сильно. И брызги вокруг. Знаешь, как завеса какая-то. Соленые, холодные. И вот эта стена, которая все ближе, ближе… И она тоже рассыпалась и превратилась в такие же брызги. Не в осколки, а просто в безобидные брызги. Пуф! — и нет ничего.

— И часто тебе эта волна глючится? — спокойно поинтересовался Дем.

— Не очень, — помотала головой Вейр, — Перед экзаменами. Перед свадьбой тоже. Когда Кит рожала, постоянно перед глазами была.

— И сейчас?

— Ну… Да…

Доктор потерла ладонями плечи, как будто замерзла. И с удивлением глянула на термопак с кофе, видимо, начисто о нем забыв.

— А ты был на море?

Дем поставил свой стакан на выступ стены, развернулся и ушел. Молча. Впрочем, как обычно.

Вейр нестерпимо захотелось укусить себя за зад. Или, например, повыть. Жизнь с чистого листа начиналась интересно. С неожиданных приступов тупоумия и блондинистости. Кто бы объяснил, с чего ее на откровения потянуло? А, главное, зачем? Вопрос: «С кем?» даже не задавался. Эта личность совсем не подходила для того, чтобы делиться воспоминаниями.

Возможно, ей и пора опять начать посещать психолога. Тем более что пару сеансов доктор уже пропустила. Или может сразу обраться к психиатру?

* * *

Море бесилось. Казалось, ему тесно в его чаше, как зверю в клетке. И оно раскачивалось в слишком тесных берегах, билось о скалы, пытаясь стереть их в пыль. Высокий мол заливала холодная вода, захлестывала до колен, словно цеплялась за щиколотки ледяными пальцами, стараясь утянуть в море.

Но в этом был свой особенный кайф. Просто стоять, напрягая мускулы, не подчиняясь, не поддаваясь. Подставляя лицо ветру, щедро раздающему пощечины, и колючим, будто иглы брызгам. Втягивая в себя пропитанный йодом воздух — глубоко, до боли в лёгких.

Освобождение, очищение.

Наконец-то, очищение. Дему казалось, что он с пяток до макушки заляпан кровью ракшасов. Сколько не мойся, сколько не поливай себя почти кипящей водой, сколько не три кожу мочалкой, кровь все равно оставалась. Пусть и невидимая, но липкая, тошнотворная, грязная. Не о таком мечтал.

Думалось, что после первого своего боя он, наконец-то, почувствует себя мужиком. Ощутит небывалый прилив смелости, сил. И обязательно произойдет что-нибудь… Например, лейтенант уважительно пожмет руку и назовет «сынком». А потом они с парнями пойдут в кабак и снимут девочек. Спокойно и уверенно, имея на это полное право.

Да уж, мечтать, говорят, не вредно.

На хрен — вредно! Если бы ему кто сказал, что он перетрусит так, что яйца в задницу грется полезут, то Дем бы подготовился. Если бы кто-то хотя бы намекнул, что на спарринг в спортзале это ни сколько не похоже… Если бы кто-то предупредил, что мозги отключаются полностью… Если бы он знал, что все будет так мерзко. И грязно.

Если бы…

Ни хрена бы не изменилось, не смотря на все «если бы». Переживет. Просто еще одна проверка. Пройденная с неплохим результатом. И даже ощущение липкой грязи смывает море, позволяя дышать, а не давиться воздухом, провонявшим ракшасами. Здесь ими не пахло.

— Блин, чудила на букву «м»! — то ли восторженно, то ли потрясенно протянул за спиной Яр.

Дему не хотелось поворачиваться. Хотелось смотреть на то, как волны грызут камни, впиваясь в него тупыми, разлетающимися тысячами брызг, зубами.

— Ты глянь, чего этот хрен творит! — пихнул ему в печень кулаком Лют.

Пришлось оборачиваться. И кто бы сомневался, что «хреном» и «чудилой» оказался Бес. Этот придурок добыл где-то доску для серфинга, явно собираясь ее опробовать. И его нисколько не смущало, что раньше он на «серфе» ни разу не стоял, а волны были размером с дом.

— Стой, урод! — рявкнул Дем.

Ветер снес его слова, заиграл их где-то между редких сосен, которыми поросли дюны. Может брат и не слышал его вопля. Но скорее всего, просто решил проигнорировать. Он согнулся, разбирая какие-то ремни, выставив хребет позвонков на тощей спине. Отсюда, с мола, Бес казался совсем маленьким — гребанным ребенком. Не длинным, нескладным подростком, как они сами, а куклой какой-то. Чертовски хрупкой куклой.

Сердце Дема куда-то подевалось, а вместо него за ребрами оказался кусок смёрзшегося льда. Который под собственным весом рухнул вниз, пробивая кишки.

Он рванул с такой скоростью, которой не добивались наставники даже с помощью стека по пяткам. Мышцы дернуло тупой болью. Но Дем только хрустнул зубами, заставляя тело еще поднажать.

Спрыгнув с мола, он так долбанулся пятками, что перед глазами звезды вспыхнули. А позвоночник, кажется, осыпался в трусы. В песке он мигом увяз почти по щиколотку, едва не растянулся во весь рост, ободрал ладони. Но выпрямился, выдирая мокрые ботинки из вязкого крошева.

— Бес, стой! Твою мать, не смей!..

Брат выпрямился, заправляя обеими руками за уши пряди, которыми играл ветер. Глаза его горели, как у кота в темноте, а щеки, казалось, сейчас треснут от идиотской улыбки.

— Ты со мной?

Добежал, успел. И согнулся, упираясь ладонями в колени, дыша как загнанная лошадь. Его собственные волосы повисли перед лицом. Вроде бы, с них даже что-то капало. Пробежка-то всего метров на сто, а такое впечатление, что не меньше пары километров отмотал.

— Ты совсем охренел, мудак гребанный? — прохрипел Дем, с трудом подняв кажущуюся чугунной голову и глядя на брата снизу вверх.

Бес даже лыбится не перестал. И глаза сверкали по-прежнему. Вот только было еще что-то…

— Давай со мной, а? Вместе, Дем? — голос брата, упавший до шепота, откровенно умолял.

— Вместе и сдохнем, — так же тихо ответил он, ошалело лупая глазами.

Чего угодно Дем ожидал. Больше всего, совета отправиться по известному адресу и не мешать. Но никак не этого просящего тона. Бес шагнул вперед, нагнулся, обхватив его ладонью за шею, ткнулся лбом в лоб. Теперь Дем не видел его лица, только волосы — его и свои, висящие занавеской на радость ветру.

— Мне страшно, брат… — Бес говорил так тихо, что ему приходилось напрягать слух, чтобы расслышать. — Мне…ец, как страшно. Я, наверное, не смогу еще раз. Да…ть, глаза закрываю и вижу этого гребанного ракшаса. Я долбанный ссыкун, Дем…

Он чувствовал, как дрожит рука близнеца на его шее. Не ладонь, а вся рука — тощие кости, перевитые сухими, как ремни, напряженными мышцами.

— И я… — выговорил Дем деревянными губами.

— Дерьмо, — прошипел Бес.

— Да уж.

Они смотрели друг на друга, стоя все также, согнувшись в три погибели. Глаза в глаза, желтые в желтые. Близко, чертовски близко. Между ними были только их волосы.

— Давай подчиним волну, а? Давай трахнем этот гребанный шторм? Не хочу я бояться. На хрен тогда все? Лучше так.

Дем молчал.

— Мы ведь сможем! Вместе — мы сможем, — ладонь брата сжалась на шее так, что позвонки хрустнули. — Или… Понял, до хрена прошу. Прости.

Он начал выпрямляться, одновременно отворачиваясь.

— Да, — ответил Дем, тоже выпрямляясь.

И отчетливо ощущая, что яйца у него от страха ромбиками становятся.

— Подчиним волну? — осклабился Бес.

— Да.

— Не слышу.

— Да!

— Не слы-ышу…

— Да, твою мать! Да! Да!

Брат заржал, словно ему только что, сию минуту, начисто снесло крышу. И тоже заорал — без слов, как будто выплескивая небу и море дерьмо, бултыхавшееся у него внутри, выблевывая его. Парни, которые, как оказалось, стояли в паре шагов от них, подхватили этот вопль, словно и их поразила бацилла крышесноса. Они вчетвером орали на пустом пляже, покрытым серым песком, пока не охрипли.

Ну, а потом они сделали это. Еле выбрались, ободранные, нахлебавшиеся воды, как щенки, ползя последние метры на карачках, цепляясь за смёрзшийся песок скрюченными в когти пальцами. Дем раньше ни разу не чувствовал себя таким пустым, как тогда, прижавшись щекой к холодной земле, будто к самой мягкой подушке. И глядя на счастливую, сбитую до крови морду Беса, как медуза, распластавшегося рядом. Да, таким пустым он себя никогда не чувствовал.

И таким свободным тоже.

Они покорили волну. И трахнули этот гребанный шторм.

* * *

Дем потер татуировку под глазом и поднял голову со спинки дивана. Чертова докторица с ее болтовней! Надо было язык распускать, мать ее… Опять сегодня не спать. Дьявол любил его память, как гребанный фетишист. Буквально кончал от радости. И трахал его мозги с особым усердием. Дем буквально видел, как он, похабно вилял задницей, радостно скалился, помахивая своей штукой. Дерьмо!

— Эй, мы к «Соло» собираемся. Не хочешь с нами прошвырнуться?

Лейтенант уставился на Деса, не сразу сообразив, что тот сказал.

— Говорю, выпить не хочешь?

Парень потянул за концы полотенца, переброшенного через шею. Его голая грудь была мокрой, словно Дес только что из душа вылез. Но, судя по всему, вылез он только что из-под штанги. Этот качек был просто фанатом железа. Зато его фигурке мог тут позавидовать любой. Да они и завидовали. Потому что терпением на самоистязание, требуемое для приобретения таких мышц, не обладал никто.

— Нет, — помотал головой Дем. — Я тут теперь как привязанный…

— Да слышал, — буркнул Дес, садясь на диван, натужно скрипнувший под его задом. — Не повезло.

Лейтенант промолчал.

— Слушай, можешь, конечно, меня послать. Но что у тебя с той докторшей?

Дем уставился на парня, пытаясь переварить вопрос. Не переваривалось. Как-то «у тебя с ней» и «докторша» укладываться рядом не желали. Никак.

— А что у меня с ней?

— Да, говорят, видели, как она из твоей комнаты выходила, — неохотно отозвался Дес, как будто из него слова клещами вытягивали.

Видимо, позабыл парень, что сам с вопросами подкатил. Бывает.

— Ничего. В смысле, ничего у меня с ней нет, — заверил его Дем.

— То есть, ты не против, если я к ней подкачу? — лейтенант покосился на него не слишком доверчиво.

Оно и понятно. Когда на сорок мужиков-офицеров приходится пять медсестричек и больше ни одной бабы, делиться своим счастьем по доброте душевной никто не захочет. Если уж именно тебе удача привалила, так будешь ее охранять, чтобы никто даже близко не подошел. Да какое «подошел»? Взгляд в сторону «твоей» женщины будешь расценивать, как прямой наезд.

— Подкатывай! — Дем хлопнул парня по плечу. — Удачи, серьезно.

И, между прочим, не соврал. Дес, в отличии от докторицы, ему нравился. Парень в их роте был самым младшим из офицеров. Наверное, потому к нему все и относились слегка снисходительно. А, может, возраст тут был не при чем. Просто рожа у него такая была. Типа «я хороший парень». Что самое странное, в данном случае содержимое полностью соответствовало обертке. Ему бы не за ракшасами бегать, а за мячиком в команде колледжа.

— Спасибо, — Дес разулыбался в тридцать два зуба так, что его уши сдвинулись к татуированному, накаченному затылку.

Ну да, затылок он тоже умудрился накачать.

Дем усмехнулся и хлопнул его по могучему плечу, пожав лапищу. Мол: «Дерзай, парень!». Кажется, дерзать тот решил немедленно, не откладывая дела в долгий ящик. Бормотнув на прощание что-то еще благодарственное, он тут же умотал.

Но не успел Дем опять откинуть голову на спинку дивана, размышляя, чем бы таким заняться, чтобы день пролетел побыстрее, кожане подушки снова скрипнули. Не так натужливо, как в прошлый раз, но тоже довольно жалобно.

И все-то сегодня хотят с ним пообщаться! Просто-таки, утро приемов, мать их. Может, список составить и время для посещения назначить?

Носа деликатно, как будто стесняясь, коснулся сладковатый аромат травки.

— Ну, а тебе какого хрена надо? — буркнул Дем, не открывая глаза.

— Да вот, решил поинтересоваться, что за…ю ты творишь, — спокойно отозвался Вар.

— А конкретнее?

— Да мне тут примерещилось, что ты Десу зеленый свет дал.

— Не примерещилось. Дальше что?

— То есть, то, что ты парнем потом будешь пол подтирать, тебя не волнует?

— В смысле?

Дем решил, что выпрямляться будет лишним. Но глаза открыл и даже башку в сторону Вара повернул. Собственно, так напрягался он абсолютно зря. Татуированная рожа вообще ничего не выражала. Кажется, парня больше всего в этом мире интересовал кулачный эспандер, который он мял пальцами.

— В прямом. Сейчас ты ему дал «добро». А когда он на нее залезет, ты озвереешь. Оно кому надо?

— Брат, кончай с тяжелой наркотой, — искренне посоветовал ему Дем. — С какого мне звереть?

— Потому что она твоя баба? — невозмутимо отозвался татуированный.

— Ох… ренел? — такое сногсшибательное предложение заставило подавиться.

— Давно, — не стал спорить Вар, — только чуять мне это не мешает. Потому и говорю: Десу твое дерьмо на хрен не упало. Разбирайся со своими проблемами сам и не вмешивай сюда других.

Вот тут лейтенант выпрямился.

— Я у тебя совета не спрашивал, — прорычал он, не без труда разжав кулаки.

— А у тебя вообще уши дерьмом забило. Спрашивай, не спрашивай — ни хрена не услышишь. Дем, на самом деле, хватит быть общей занозой. И так уже наворотил — не разгребешь. Так не вмешивай сюда еще и дока. Захотел — трахни. Не срастется — разбежитесь. Желающие ее утешить найдутся. Но целку из себя корчить, а потом морды бить — не вариант.

— Слушай ты, наркоша гребанный, валил бы по-хорошему. Пока я тебе морду не отрихтовал.

— Если кулаки чешутся — валяй, — по-прежнему спокойно отозвался Вар. — Только кому от этого легче будет? Я смотрю, страдать по Бесу тебе надоело. Теперь ты тут розовые сопли решил развесить? Будь проще, брат — и другие к тебе потянутся.

— Да пошел ты! — рявкнул Дем, вскакивая.

Его трясло так, словно к пяткам какой-то шутник пару электродов сунул. И горячее желание начистить Вару рожу заливало череп обжигающим дерьмом. Где-то из дальнего уголка сознания попискивал тоненький голосок, спрашивающий, какого он так вызверился? Но рык незаслуженно оскорбленного самца его успешно заглушал.

— Я-то пойду, — кивнул головой Вар, — только ты одну штуку забыл.

— Да мне…

— Друг, ты помнишь, с какого я курить начал? — Вар поднял голову, уставившись на Дема зеленоватыми, раскосыми глазами. И постучал себя пальцем по носу. — Чтобы вонь не чувствовать. А от тебя несет хуже, чем от Яра. Только тот все, что шевелится, готов оприходовать, а у тебя встает на Дока. Так что лепить ты можешь кому угодно, но не мне. И еще раз говорю: давай без лишних осложнений, лады?

Дем хотел ему ответить. Дем очень хотел ему ответить. Только вот нечего было. По поводу своего охрененного нюха Вар никогда не врал. Потому что сам считал его не суперкрутой штукой, а колом в заднице.

Поэтому лейтенант просто развернулся и вымелся из комнаты, задев кого-то по дороге плечом — сам не заметив кого. На совет разуть глаза, он только рыкнул. Больше всего ему хотелось кого-нибудь порвать. И желания своего он скрывать не собирался. К сожалению, рядом не нашлось никого, кто бы мог его удовлетворить.

* * *

Стук в дверь заставил Вейр вздрогнуть. Ей почему-то почудилось, что это заявился ее охранник, чтобы объяснить ей что-нибудь. Или продемонстрировать. В общем, сделать что-то такое, от чего она почувствует себя совсем… фигово. Хотя настроение было и так на нуле. Весь энтузиазм от того, что работы над кабинетом движутся семимильными шагами, и совсем скоро можно будет открываться, эта лейтенантистая сволочь вырубила на корню. Только одним своим мрачным видом и внезапно обретенной — сразу после ее откровений про море — немотой.

Поэтому когда в дверь постучали, доктор испуганным кроликом замерла посредине своей комнаты. Как волосы после душа сушила — так и замерла. Даже руку с полотенцем опустить забыла. Промелькнула трусливая мыслишка, что если притвориться, будто ее тут нет, то Дем успокоится и провалится куда-нибудь. Например, в Ад. Говорят, хорошее и теплое место.

В дверь снова настойчиво постучали. Вейр пожевала щеку, бросила полотенце на кровать и пошла открывать. И чуть не заработала инфаркт. Лампа в коридоре, вмонтированная прямо напротив ее двери, свой ресурс выработала. И не столько светила, сколько добавляла теней. Поэтому фигура, стоявшая за дверью, показалась ей просто огромной. Угрожающе огромной и очень черной.

— О, Господи!

Вейр шарахнулась в комнату, схватившись за ворот халата. И запуталась в собственных ногах, едва не брякнувшись. Она бы и растянулась, не поддержи ее огромная лапища, вынырнувшая, кажется, из самой темноты.

— Э… Пугать я вас точно не хотел, — прогудел монстр.

— Но у вас это здорово получается, — чувствуя, что сердце у нее где-то в горле колотится, просипела доктор.

— Наверное, мне стоило бы извиниться.

— Наверное, — кивнула Вейр.

Они замолчали, глядя друг на друга.

— В общем-то, я только хотел узнать, как у вас дела, — Тир провел пятерней по короткому, с проседью, ежику волос.

— Не так хорошо, как хотелось бы. Но лучше, чем могло бы быть, — отозвалась доктор, ощущая себя личностью, попавшей на чай к Шляпнику.

— Да? Это хорошо. Наверное, — прокаркал капитан. — А вообще? Ну, помощь не нужна?

— Да не нужна, вроде бы. Оборудование сегодня привезли, и мы его даже успели расставить. Мебель доставят завтра. Лейтенант тоже почти закончил. Так что, еще день-два и можно начинать работать.

— Здорово! — оживился Тир. — А как Дем? Вы скажите, если он вас обижает, то…

Капитан изобразил руками нечто, очень смахивающее на отрывание головы кому-то мелкому.

— Нет! Все в порядке. Он… — Вейр заправила волосы за ухо. Что он? Заноза в заднице? Одна огромная черная проблема? — Он вежливый и… предупредительный.

— Да?

Кажется, капитан был не уверен, что они говорят про одного и того же акшара.

— Он прекрасно справляется со своими обязанностями, — уверенно кивнула Ли. — И действительно помог мне решить несколько довольно серьезных проблем.

— Это хорошо. Но если что, то сразу говорите мне. Я ему… того.

— Обязательно.

Снова потянулась неловкая, до краев переполненная тишиной, пауза. Доктор переступила с ноги на ногу, подтянула халат, опять заправила волосы, хотя в этом никакой нужды и не было. Она не слишком хорошо понимала, чего от нее хочет Каркун и зачем он вообще пришел. Да чего там? Она вовсе этого не понимала.

Капитан повел шеей, словно воротник водолазки его душил.

— Знаете, тут неподалеку есть ресторанчик. Не Бог весть что, конечно, но мне нравится. Вот я и хотел предложить… В смысле, если у вас… То есть, если вы…

— Упс! Я кажется не вовремя?

Вейр вытянула шею, пытаясь разглядеть, кто это такой жизнерадостный объявился. Но шкафоподобный Тир заслонял собой весь обзор.

— Да нет. Это я, кажется, не вовремя, — прохрипел капитан. — Прошу прощения. И, если что, сразу обращайтесь ко мне. Спокойного дня, доктор.

— Спокойного… — растерянно протянула Вейр, начавшая подозревать, что чего-то не понимает.

Она высунулась из-за двери, проводив взглядом спину каркуна. Ей показалось, что удалялся он несколько поспешнее, чем требуют обстоятельства. А еще доктору примерещилось, будто в коридоре — там, где он поворачивал к лестнице — еще кто-то стоял. Но поручатся за это она не не взялась бы. Этот «кто-то» вполне мог оказаться просто тенью.

— Я помешал, да?

Только тут Вейр вспомнила, что она здесь не одна. Действительно, прямо перед ее дверьми стоял… Ну, наверное, его можно было назвать парнем. Хотя больше всего этот мужчина напомнил доктору раскаченного пупса. Круглая физиономия с большими, какими-то детскими, глазами. Абсолютно лысый череп только добавлял ей круглоты. Широкая и очень добродушная улыбка. И явно больше центнера мускулов, готовых порвать черную майку, как перекаченный воздухом шарик.

Ах, да! Еще букет лилий. Шикарный веник белых, громадных цветов, зажатых в огромной лапище.

На лилии у Вейр была аллергия.

— А это вам! — парень, улыбнувшись еще шире, протянул ей проклятый букет.

Доктору не оставалось ничего другого, как взять цветы. Чувствуя, что глаза моментально зачесались, а в носу захлюпало, словно где-то в черепе открыли краник.

— Спасибо… — просипела она, стараясь не дышать.

Чаепитие у Шляпника? Да это просто образчик здравого смысла! Вы никогда не бывали в коридоре Базы акшаров?

— Кстати, меня Дес зовут! — обрадовал ее парень.

Действительно, представился он очень кстати. Правда, сейчас бы она запросто променяла вежливость на пару таблеток.

— Мне можно войти?

— Зачем? — выпалила доктор.

Нет, она не хотела хамить. Честно, не хотела. Парень ей, в общем-то, понравился. Но когда ты чувствуешь, что еще немножко, и все жидкости, находящиеся в твоем теле начнут настойчиво искать выход, то тут не до вежливости.

И как Вейр не сдерживалась — она, все-таки, чихнула. При этом, не успев отвести в сторону проклятый веник. И ткнувшись физиономией прямо в его середину. Тут уж слезы хлынули градом. А нос начал раздуваться, словно в него воздух закачивали.

— Все! Свидание отменяется! — рявкнул кто-то едва не в самое ее ухо.

Но вот разглядеть, кто тут раскомандовался, доктор просто была не в состоянии. Но, слава Богу, чертовы цветы из ее рук куда-то делись. И Вейр сделала единственное, что могла в такой ситуации — сползла по стеночке, сев на корточки и прижимая к лицу полу халата.

— Ты же сам сказал…

— Заглохни!

— Но…

— Я сказал заткнись и вали отсюда… Твою мать!

Доктор почувствовала, как над ней кто-то наклонился и, решительно взяв ее за подбородок, задрал голову вверх.

— …ять! Что этот гребанный мудак тебе сказал?!

Рев неведомого самца запросто мог поспорить с грохотом работающей турбины.

Вейр помотала головой, попытавшись объяснить, что никто ничего плохого ей не сделал. Но даже если бы она была в состоянии говорить, то ситуацию это вряд ли бы исправило. Собственно, ее никто и не слушал. Подбородок отпустили. Зато рядом с ней, кажется, упала стена. По крайней мере, пол вздрогнул.

— Ну, все, Дем, ты допросился!

Второй самец орал ничуть не тише первого. И снова что-то грохнуло. А по коридору побежали слонапотамы.