Архе не с чем было сравнивать — замков она раньше никогда не видела. Но родовое гнездо семьи Сареш подавляло и размерами, и величием, и цветом… В общем, оно подавляло. Тот, кто возвёл его на самой вершине скалы, знал что делает. Наверное, инженера, в первую очередь, интересовала фортификация. И, на дилетантский взгляд ведуньи, с задачей он справился. Так как к одним единственным воротам в крепостной стене можно было попасть по одной единственной, крутой и узкой, дороге.
Но лекарку замок впечатлил совсем по другой причине. Скала, служившая его основанием, возвышалась над фьордом под тупым углом. И площадка, на которой виднелась корона стен и башен, ещё больше выдавалась вперёд над скальным массивом. Издалека казалось, что чёрное сооружение просто парит головокружительно высоко над водой в прядях поднявшегося к вечеру тумана. А вблизи скала напомнила руку с раскрытой ладонью, держащую дом Сареш.
— Вам там не страшно? — скептически поинтересовалась девушка, заодно впервые нарушив молчание, в котором они ехали от одного фьорда до другого. — А вдруг эта «ладошка» обломится?
— Нет, — кончиками губ усмехнулся Тхия, — эту скалу зовут «Ладонь Тьмы». Разве она может обломиться? Хотя, конечно, инженеры регулярно спускаются вниз и проверяют стены.
— По-моему, у кого-то обнаружилась тщательно скрываемая мания величия, — буркнула ведунья. — А с разнообразием названий в империи и впрямь труба. Прав Дан.
— Не так уж и тщательно я скрываю свою манию величия. Просто в столице я один из многих. А здесь все принадлежит мне, — заверил ее рыжий, — Арха, мы обязательно поговорим. Я тебе все расскажу и, даже, покажу. Но не сейчас, ладно?
Он выразительно покосился на своих спутников — пятерых грахов, по сравнению с которыми все местные женщины выглядели изящными малютками. Кони, под северянами и бежавшие рядом волки, тоже отличались внушительными размерами. И все они дружно делали вид, что разговор их не интересует совершенно.
В общем, ведунья восприняла намёк Тхия как вежливую просьбу заткнуться. И посчитала, что для неё возникло достаточно веское основание.
К вершине скалы, по дороге, все время забирающей достаточно круто вверх, они поднимались часа три. Сначала сосны, росшие плотной стеной по сторонам каменистой тропинки, закрывали верхушками замок. Но чем выше всадники оказывались — и чем холоднее становилось — тем больше Арха могла увидеть. Издалека камень, из которого было сложено жилище, казался антрацитово-черным, но, подъехав, лекарка убедилась, что он, скорее, темно-серый.
— Это базальт, — пояснил Тхия, — у нас есть свои каменоломни. Если будет время, я тебе их покажу. Они выглядят очень необычно. Камень там не лежит пластами, как везде. А как будто растёт такими многогранными столбами. Представляешь себе, словно стены, сложенные из плотно пригнанных колон?
Нет, стены из колон Арха не представляла, а вот прирождённого преподавателя начала узнавать. Честно говоря, лекарку брало сомнение, что каменоломни могут быть интересными. Стены замка занимали больше. Они оказались высоченными. По прикидкам девушки метров двенадцать — не меньше. Через каждые сто-сто пятьдесят шагов из них выдавались пузатые бока круглых башен с остроконечными черепичными крышами, на которых развевались голубые флаги.
В конце концов, они выехали сначала на плоскую, лишённую деревьев, площадку, а потом добрались и до ворот. К глубокому разочарованию ведуньи, ни рвов, ни подъёмных мостов, которые обязательно должны были подниматься с оглушительным скрежетом, не наблюдалось. Хотя, наверное, в скале рвы копать было проблематично. А вот сами ворота, с высоченными, под стать стене, створками, сложенные из цельных брёвен, присутствовали. Как и две решётки, сваренные из прутьев, каждый толщиной с три руки девушки.
Стоило им въехать под арку, как в стылом воздухе пронзительно и, как показалось лекарке, угрожающе, взревели трубы.
— Чего это они? — прошипела Арха, невольно поджимая уши.
— Приветствуют господина, — даже бровью не дёрнув, пояснил Тхия, — меня то есть.
— А… Ну-ну…
Лекарка и сама не знала, чего она ожидала, но за стенами оказался ещё никакой и не замок. А нормальный такой городок, с улицами, крохотными площадями и двухэтажными ухоженными домиками. Первое, что заметила ведунья — это удивительную чистоту на улицах. Даже сточные канавы были закрыты глиняными крышками-полусферами. Поэтому внутри стен пахло только морем. Правда, жить здесь было, наверное, не слишком уютно. Ветра тут дули как будто со всех сторон разом.
На встречу въезжающим, кажется, высыпали все жители городка. Но поразило Арху не это. А то, что при появлении Тхия население в едином порыве вставало на колени, призывая милость Тьмы к своему господину. Причём, рожи у них при этом были такие счастливые, словно он монеты разбрасывал! Сам же Тхия смотрел только вперёд и даже ручкой не помахал.
Проехав по центральной, наверное, улице, всадники очутились перед миниатюрной копией крепостных стен — все те же башни и ворота, только поменьше. Трюк с трубами, которые начали ведунью серьёзно раздражать, повторился. За очередными воротами оказался мощеный двор. Он был таким огромным, что мог без труда вместить пару университетских площадей.
Замок лекарка себе представляла совсем не так. Во-первых, практически по всему периметру этого… — ну, пусть будет, двора — располагались какие-то постройки явно хозяйственного назначения. Например, из одной из них доносились характерные металлические звуки, непрозрачно намекающие, что там находится кузня. Во-вторых, само слово «замок» у неё ассоциировалось, скорее, с дворцом. Здесь же была ещё одна башня. Пусть квадратная, пусть здоровенная, в пять этажей, но башня. С притулившимся сбоку двухэтажным каменным крылом, сильно смахивающим на казарму.
И ещё Архе мерещилось, что внутри должно быть пустынно. Ну, разве что, дамы с кавалерами под ручку могли прогуливаться в розарии. Тут дам с кавалерами не наблюдалось. Как и розария, впрочем. Зато имелась толпа мастеров и не меньше солдат. Надо ли упоминать, что все присутствующие со счастливыми физиономиями опять повалились на колени?
— Тебя проводят, — сообщил Тхия девушке, помогая ей слезть с лошади.
— Эй, а разговор? — возмутилась Арха. — А объяснения?
— Терпение есть великая добродетель, — сообщил студентке рыжий и тихонько щёлкнул её по носу.
Ведунья обиженно насупилась, но мина девушки ни на кого особого впечатления не произвела.
* * *
Условия жизни в замке оказались суровыми. Вместо роскошной мраморной ванны с горячей водой как в особняке Харратов — медный таз и кувшин. Вместо застеклённых окон — узкие бойницы в стенах, да ещё и наглухо закрытые ставнями. Что, впрочем, от сквозняков не спасало. Плотный и тяжёлый полог на кровати служил не изящным элементом декора, а способом закрыться все от тех же сквозняков. И, как начала опасаться Арха, он предохранял ещё и постель от грязи и мусора, которые могли осыпаться со столетних балок.
Лекарка бы не удивилась, если тут и летучие мыши водились. Потому что в присутствии обыкновенных крыс, наглых и абсолютно её не боящихся, девушка могла убедиться самолично. Каменный пол был устлан соломой. Наверное, тоже для тепла. Поскольку камин, как показалось Архе, здесь сложили только для того чтобы дрова переводить. Другого толка от него было немного.
В общем, суров северный народ.
Когда служанка вежливо предложила переодеться девушке в платье, ведунья едва не завизжала от ужаса. Конечно, шерстяные штаны, такая же рубашка и меховая жилетка, отобранные, как Арха подозревала, у кого-то из детёнышей грахов, были не слишком изысканы, непривычны, да и натирали в особо интимных местах. Но, зато, в них было тепло.
Вместо чая, который ведунья попросила, ей в оловянном кубке горячее вино с какими-то специями принесли. Пришлось с вежливой улыбкой напиток отправить в камин. И терпеливо дожидаться, пока о лекарке соизволят вспомнить.
Ждать пришлось долго. Арха уже подумывала, не поколотить ли оловянным кубком о каминную решётку, привлекая к себе внимание. Но побоялась, потому что на зов вполне могло явиться и какое-нибудь не слишком дружелюбное приведение. Тем более что в вое ветра, который тут не затихал ни на минуту, поселившись и снаружи, за стенами, и в самих стенах, и в каминной трубе, ей слышался стон неупокоенных душ.
Ужин лекарке принесли в комнату. И хотя желудок непрозрачно намекал, что его требуется регулярно кормить, съесть ведунья смогла только хлеб. Сыр оказался козьим и таким солёным, что у неё язык перестал вообще что-либо чувствовать после первого же кусочка. А мясо было представлено в виде дичи, с которой Арха познакомилась ещё зимой. И знакомство возобновлять ей не хотелось.
Ведунья забралась на кровать, как и была, не снимая меховых сапожек. Обняла подушку, со всех сторон обсасывая мысль, что северная природа великолепна, а все остальное тут предназначено исключительно для мазохистов. И под эти неутешительные думы она почти задремала, когда в дверь комнаты коротко постучали.
— К тебе можно? — корректно поинтересовался Тхия.
— Зачем вы постоянно спрашиваете разрешения? Все равно, если вам нужно, то вломитесь. Не смотря на то, что я отвечу.
— Дань вежливости? — пожал плечами рыжий, устраиваясь в кресле, предусмотрительно пододвинутому к камину.
— Сомневаюсь, что в здешних краях вообще подозревают, что такое вежливость, — проворчала ведунья, подкладывая под спину подушку.
— Подозревают. Просто вежливость у каждого своя. Итак, с чего начнём?
— Давай пройдёмся по ключевым моментам, — деловито предложила Арха. — Что это за бред о том, что Дан тут появиться не может? И, пожалуйста, дай мне развёрнутый ответ.
— Арха, ты когда-нибудь слышала такое выражение: «Не заглядывай во Тьму, иначе она может заглянуть в тебя»?
— Очень умно, невероятно изящно и потрясающе по-лордски. Но вы не на лекции, мастер ректор. И что это фигня значит?
Ведунья начала злиться — его явное нежелание ничего объяснять откровенно бесило.
— Это значит, что не стоит задавать вопросы, ответы на которые ты не хочешь услышать, — глядя на лекарку глазами мудрого и любящего дедушки, пояснил Тхия.
«Задаёшь откровенные вопросы, но не хочешь слышать откровенных ответов» — вспомнилось лекарке не к месту.
«А, может, ну их всех на фиг, а? Меньше знаешь — крепче спишь?» — пискнул её здравый смысл. Девушка всесторонне изучила этот вопрос.
— Я могу узнать что-то неприятное конкретно про Дана?
— Не думаю, — покачал головой Тхия.
— Про кого-то из вас? Например, про тебя?
— Вероятно. Но про меня ты, скорее всего, и так узнаешь много неприятного. И это я изменить не могу. Разве что запереть тебя в этой комнате, — рыжий тяжело, с явным сожалением, вздохнул. — Что само по себе невозможно. Ты должна быть рядом со мной.
— Ага, именно поэтому мы вернулись к проверенной традиции «девушка ужинает у себя в комнате»? — съязвила Арха.
Честно говоря, то, что за общий стол её не удосужились позвать, ведунью задело. Скорее всего, от такого лестного предложения она и сама бы отказалась. Но ведь не позвали же!
— Арха, я арифед. Как и большинство моих вассалов, — ласково, будто умалишённой, пояснил Тхия.
— Ну, я в курсе. И какие выводы мне стоит сделать?
— Вряд ли наш ужин доставил бы тебе эстетическое удовольствие, — усмехнулся он фирменной арифедской улыбкой, демонстрируя кончики клыков.
Ведунья почувствовала себя полной и окончательной дурой. Нет, то, что арифеды питаются исключительно человеческой кровью, она знала. Но с Тхия у девушки эти знания никак не ассоциировались. Конечно, пару раз ведунья его видела с бокальчиком чего-то подозрительно красного. Но он же и ел вместе со всеми, и вино пил. Поэтому специфичность его… диеты у Архи из головы вылетела совершенно.
Действительно, данная трапеза наверняка задела бы её эстетические чувства. Вряд ли им кровь в бочках привозили.
— Извини, — покаялась лекарка, — не подумала.
— Нормальное твоё состояние, — усмехнулся Тхия и в воздухе перехватил полетевшую в него подушку.
— Ладно, умник. Так что там с Даном? — насупилась девушка.
— Уверена? — он посмотрел на Арху серьёзно, уже без всяких улыбок.
И, пожалуй, в этом взгляде было что-то ещё. Сожаление? Печаль? Только вот ведунья не была сильна в определении эмоций по глазам. Тем более, демоническим. Поэтому ей осталось только кивнуть.
— Но начать придётся издалека, — предупредил он.
— Да пожалуйста, — милостиво согласилась лекарка, — если не с рождения самой Тьмы, то можно.
— Не с рождения, чуть-чуть попозже. Ты знаешь, откуда взялись арифеды?
— Тхия, я на лечебном учусь, не забыл? Хаш-эды пытались решить проблему своей вечной жизни, которая не жизнь. И вывели вас. Ваше существование — это постоянная подпитка Жизнью с помощью человеческой крови. Поэтому вы тоже теоретически бессмертны. И со временем не превращаетесь в высохших мумий. Но сами Истинные решили, что эксперимент неудачный. Ответ засчитан, мастер ректор?
— Более чем, — ответил он несколько напряжённо, разглядывая собственные, сцепленные в замок руки.
— Ой, прости… — просипела Арха, в ужасе прикрыв рот ладонью. — Прости, я не хотела тебя обидеть.
На самом деле ей страстно захотелось побиться головой о кроватный столбик. Надо же было такое сморозить!
Девушка на четвереньках переползла на другой край кровати, поближе к рыжему, судорожно соображая, как загладить собственный ляп. Если бы демон сейчас ударил ведунью, то даже её собственный здравый смысл его оправдал. Специально будешь придумывать оскорбления, так не придумаешь такого. «Неудачный эксперимент»!
Но вместо того чтобы хотя бы подзатыльник дать или разораться, рыжий только опять щёлкнул Арху по носу.
— Все в порядке. То, что такт у тебя отсутствует напрочь, я и до сегодняшнего дня знал. Ладно, забыли. Давай лучше про… эксперимент. Никогда не задумывалась, почему его признали неудачным? И даже было время, когда хаш-эды перебили почти всех арифедов и не добили по простой случайности?
Ведунья помотала головой, усевшись и снова поджав под себя ноги. Честно говоря, о том, что Истинные пытались избавиться от собственного детища, она слышала впервые. Но, впрочем, лекарка никогда и не утверждала, что сильна в истории.
— Ты была права, когда сказала, что мы практически бессмертны, пока пьём человеческую кровь. В нас изначально нет ни крохи Жизни, только Тьма. Зато мы способны забирать чужую. Но у этого есть обратная сторона. Её называют Голод, с большой буквы. Но это не то слово. Голода мы не испытываем. Зато просто сходим с ума. Нет, не так. Мы теряем рассудок.
Он резко встал, отошёл к камину, повернувшись к Архе спиной и глядя на огонь. Блики пламени плясали на его волосах, превращая их в собственное подобие. Никогда раньше Тхия не был меньше похож на человека. Никогда раньше он не был больше похож на демона.
Ведунья невольно поёжилась, хотя знала прекрасно, что рыжий ей не опасен.
— Это страх, Арха. Если мы голодаем, то все вытесняет ужас. Чувства, эмоции, способность просто рассуждать. Это не голод. Ты чувствуешь, как тебя засасывает, затягивает Тьма. Медленно-медленно, как будто тонешь в болоте. Мы не умираем — мы растворяемся во Тьме. Это страшно. И даже если мы выныриваем, успеваем, то часть остаётся там. Это все равно, что жить, постоянно глядя на собственную отрезанную руку, которая гниёт. Я… не могу это описать. Просто пойми, что для нас не существует ничего, кроме Голода. И мы готовы на все, лишь бы его не было.
Архе показалось, что он вздохнул, как будто облегчённо. Словно непосильную ношу сбросил или самый тяжёлый участок пути преодолел. Конечно, лекарка не могла себе представить, о чем он говорит. Наверное, для того, чтобы его понять, надо быть арифедом. Но ведунья буквально кожей чувствовала, как ему трудно.
— Сначала все было не плохо, — продолжил он, снова поворачиваясь к девушке, но в кресло не садясь. — Мы достаточно сильные, быстрые. Конечно, не шаверы, но зато и к психозам не склонны. И реакция у нас лучше, чем у них. Одно время даже в императорскую гвардию набирали исключительно арифедов. А потом… Потом были три года неурожая, очень холодные зимы. На южном побережье случилось цунами, ещё где-то ураган. В общем, тяжёлое время для Империи, но ничего сверхъестественного. Только вот люди, которых, в том числе и нашими стараниями осталось и без того мало, начали умирать. А на войну у государства сил не хватало. Да и не до арифедов и их трудностей тогда было.
— И вы начали убивать демонов? — тихо предположила Арха.
Тхия кивнул.
— Я говорил — мы теряем разум. Мы начали рвать всех, кто рядом оказывался. Не для того, чтобы напиться — кровь демонов нас убивает, а что бы… Это просто инстинкт. Не знаю, как описать. Ты чувствуешь её запах, слышишь биение сердца. Знаешь, что это не то, но все-равно рвёшь… А вдруг оно? Вдруг ты ошибся?!
— Тхия, — тихо позвала ведунья.
Его глаза остекленели, и лекарка в них отчётливо видела отблески огня, хотя он стоял к камину спиной. Верхняя губа рыжего судорожно морщилась, обнажая влажные клыки. Он стиснул кулаки так, что костяшки буграми вздулись.
— Тхияш, я тут… — громче и настойчивее повторила девушка.
Она встала на колени, опираясь ладонями на спинку кровати. Чувствуя, как холод пробирает до костей. Но боялась она не демона. Ей было страшно за рыжего. Ведунье показалось, что он медленно тонет в Бездне. Своей, только для него предназначенной.
Рыжий не сразу, но, все-таки, посмотрел на Арху. Передёрнул плечами, словно стряхивая с себя что-то липкое. Тяжело сглотнул — лекарка видела, как его кадык трудно, с усилием прокатился по горлу.
— Прости… Испугалась?
— Нет, — ответила она почти честно, — это же ты. Чего мне боятся?
Демон вымученно улыбнулся, явно ей не поверив, и сел в кресло, устало проведя ладонью по лицу.
— Ладно, надо заканчивать, — сказал он не слишком внятно. — В общем, после того, как взбесившийся арифед убил императорского наследника, на нас открыли охоту. Тех, кто остался, спас некий лорд Латеш. Он собрал свой род, вассалов, всех кого смог — и ушел за Синий хребет, захватив крохотное человеческое княжество. И поклялся Тьмой, что ни один арифед не перейдёт границу Империи. Зато будет её охранять как собственное существование. Это было давно, очень давно. Постепенно мы восстановились, расселились вдоль границ. И свято чтили слово, данное Латешем — границ не переходили, зато охраняли их. Только в такой форме Империя готова была смириться с нашим существованием. Ну-ка, мистрис Каррен, продемонстрируйте нам ваше умение строить логические выводы. Что было дальше?
— Я думаю, ваши майораты в конце концов влились в состав Империи при том же условии — охранять границы? — улыбнулась ведунья.
— Верно, ответ засчитан. Да, Империя приняла своих детей обратно. Но не просто при условии охраны границ, Арха. Если лорд не сможет выполнить свой долг, то это будет приравнено к измене. И весь род уничтожат. Причём казнят как предателей. Знаешь, такое условие очень стимулирует быть верным. И охранять хозяйское добро усерднее всякого пса. Тем более что мы, как и остальные лорды, не можем набирать гвардии больше пятисот мечей. А ты хотя бы можешь представить, что такое охрана прибрежной границы, изрезанной фьордами и бухтами, да ещё лесом поросшей?
— Я теперь понимаю, почему тебе так необходимы местные кланы в союзниках, — кивнула лекарка. — Правда, вопросы у меня ещё остались, но это потом. Ты так и не ответил, почему Дан сюда приехать не может?
— Нет, студентка, зачёт я вам, все-таки, не поставлю, — Тхия ухмыльнулся, прижав к губам пальцы, сложенные домиком. — Хаш-эды — это основа Империи. Личность любого Истинного неприкосновенна. Я же говорил, что арифед убил наследника императора. Вот с тех пор хаш-эдам и запрещено появляться на наших землях. Это закон.
— Я так понимаю, чтобы никто ненароком не обидел рогатенького? — хмыкнула Арха. — И, конечно, хаш-эды в войнах не участвуют, дуэли не устраивают и в пьяных драках их тоже не убивают. Все у них хорошо и безопасно. Пока они не ходят в лес, где прячется злой арифед?
— Я же не сказал, что это хороший закон. Я сказал, что это закон. И, по крайней мере, пока тебе опасность не грозит, Дан тут не появится. Потому что его визит — это для меня прямой путь на плаху.
— Угу, мне ничего не грозит. Кроме горы мышц, купленных твоей женой, — мрачно буркнула лекарка.
И тут до неё дошло, что он ещё что-то сказал. Крайне интересное что-то.
— Погоди, а как он может узнать, грозит мне что-то или не грозит?
— Это ты у него сама спроси, ладно? Извини, Арха, но я не знаю, нужно тебе это знать или нет, — рыжий с милой улыбкой развёл руками.
У ведуньи ладошки зачесались влепить ему подзатыльник. Улыбка была слишком лордской.
— Так, ладно, с этим разобрались. Дана в обозримом будущем мне можно не ждать, а то тебя прикончат. Кстати, интересная постановка вопроса. На землях арифеда сам, по своей воле, появляется хаш-эд, а казнят арифеда? Где логика, господа лорды?
— Ещё раз повторяю, я не говорил, что это хороший закон. Он просто древний и действует до сих пор. А действующие законы нельзя менять на пустом месте. Для начала нужно сделать так, чтобы жители захотели изменения законов. Иначе получится хаос.
— Уж не потому ли это вы, многоуважаемый лорд Сареш, стали ректором университета и преподаёте в нем всякую чушь? — прищурилась умненькая студентка.
— Отчасти, — его улыбка стала совсем лордской. — Кроме всего прочего, это место будет неплохим трамплином для дальнейшей карьеры законника или чиновника при некоторых министерствах. А история с политологией не чушь. Как раз их преподавание студентам позволяет направить ваши неокрепшие умы в нужное русло.
— Я сейчас направлю твою неокрепшую башку в сторону ближайшей стены, если ты не прекратишь так изъясняться. Не на лекции, — со всей доступной ей добротой пообещала ведунья. — Теперь давай разбираться с бредом, который я сегодня наблюдала. Это что за фигня про воплощение Тьмы и всеобщее преклонение перед тобой?
— Это не бред, Арха, — поморщился Тхия, словно она какую-то глупость сморозила. — Эти земли мой предок завоевал очень-очень давно. Местные кланы и сейчас не слишком развиты, а тогда… В общем, с ними легче договориться, если они верят в нашу исключительность. Было несколько ситуаций, когда эта исключительность… Скажем, была подтверждена. Разубеждать мы никого не спешим.
— Интересно было бы послушать про эти ситуации, — хмыкнула лекарка.
— Обязательно расскажу. Только давай не сегодня, ладно? Время и так уже за полночь.
— Как скажите, мастер ректор, — Арха низко поклонилась, чуть не врезавшись лбом в бортик кровати. — Только ещё один вопрос. Он мне покоя, знаете ли, не даёт. Если ты тут весь такой исключительный и великий, почему просто силой своего величия не отменишь всю эту бредятину с жёнами, невестами и прочими бабами? Я бы ещё поняла, если тут был не ты, а Шай. Он бы ухихикался с этих бабских боев.
— Арха, я уже говорил. Нельзя закон менять на пустом месте. Не поймут. Тем более что это не мои законы, а грахов. Я для них, конечно, воплощение Тьмы. Но если примусь их устои ломать, то воплощение можно и к матушке отправить. В конце концов, ничего страшного не происходит. Неприятно, конечно, но потерплю.
— Эй, ты забыл, что речь, вообще-то, и о моей шкурке идёт? — возмутилась ведунья.
Может, у Тхия и были веские причины и дальше с местным населением дружить, но у лекарки-то их не имелось. А вот перспектива стать размазанной по скале ровным слоем присутствовала. И не сказать, что она Арху сильно вдохновляла.
— Ничего тебе не грозит, поверь. Я все решу, — с неподражаемым мужским апломбом заверил её рыжий. — А сейчас ложись-ка ты спать, малышка. Нам обоим выспаться не помешает.
Он поцеловал ведунью в лоб и, не обратив внимания на её обиженную физиономию, покинул комнату. Жаль, что здесь, в отличие от особняка Дана, была всего одна подушка. Которая, благодаря усилиям девушки, теперь лежала в кресле. А то получило бы новое Воплощение Тьмы по затылку.
* * *
Желая ей спокойной ночи, Тхия проявил невиданный оптимизм. Арха практически не спала. Даже под толстенным меховым одеялом лекарка продрогла так, что зуб на зуб не попадал. И это не смотря на горящий всю ночь камин, в который дрова девушка подкладывала раз пять. Да и воющий ветер в купе с какими-то шорохами, потрескиванием и скрипом, здоровому сну никак не способствовали.
Стоило ведунье провалиться в полудрёму, как ей тут же мерещились оскаленные морды, клыки и реки крови. И кто-то требовал, чтобы она немедленно убила всех арифедов. Уснуть удалось только под утро. Но Архе приснилось, как её родную деревню вырезают взбесившиеся клыкастые. Сон был такой яркий и реалистичный, что девушка проснулась от собственных воплей. И ложиться больше не рисковала. Все равно отдыхом это можно было назвать только с огромной натяжкой.
По крайней мере, на завтрак ведунье, кроме просоленного сыра и жуткой рыбной похлёбки, достались ещё варёные яйца, свежий хлеб, масло и медовые соты. Это добавило жизни красок, потому что желудок перестал завывать и липнуть к позвоночнику. Сытая Арха на мир смотрела как-то веселее. Осталось разобраться проблемой скуки. Но все трудности решили за ведунью и без её участия.
Дверь, без всяких предварительных стуков, открылась и в щель просунулась рыжеволосая морда с белыми глазами.
— Уважаемый отец велел показать уважаемой все, что она захочет, — по своему обыкновению оттарабанила морда, разглядывая потолок.
То ли это у них считалось вежливым говорить, не глядя на собеседника. То ли пацан просто смущался и чувствовал себя не в своей тарелке.
«Кстати, о тарелках…» — многозначительно напомнил здравый смысл лекарки.
— Привет, Данаш, — пытаясь выглядеть как можно дружелюбнее, улыбнулась ведунья. — И хватит меня «уважаемой» именовать. Я пока ещё ничего не сделала, чтобы ты меня уважал.
— Как это ничего? — удивился парень и сообщил все тому же потолку. — Уважаемая смогла привлечь внимание уважаемого отца. Правда, я не понимаю, как.
— М-да, — хмыкнула Арха, растрепав пятерней волосы.
И поймала себя на том, что повторила излюбленный жест озадаченного Дана. От этой мысли стало, почему-то теплее.
— Если даже дети не понимают, чем я могу мужика привлечь, то пора мне идти топиться.
— Я мужчина, — обижено прогундосил сын Воплощения.
— Ладно, хорошо, оставим эту тему. Без твоей оценки своих прелестей я, пожалуй, проживу. Слушай, Данаш, ты вот вчера говорил, что для твоего отца мы все пища. А кроме нас он что-нибудь ест? — девушка постаралась подобраться к интересующей теме как можно осторожнее.
И сама себя почувствовала дурой. Впрочем, взгляд пацана укреплению такой оценке только поспособствовал.
— Конечно, знаю. Скот, — сообщил он, презрительно выпятив нижнюю губу.
— Животных? — не поняла Арха.
— Да нет, — кажется, рыжий окончательно уверился, что с мозгами у лекарки дела плохи. — Скот. Хотите, покажу?
Ведунья хотела.
Для того чтобы посмотреть на скот, им пришлось спуститься во двор и обогнуть нелепое двухэтажное крыло. Которое, судя по обилию шляющихся рядом с ним мужиков, явно имеющих прямое отношение к армии, и впрямь было казармой. А потом ещё и изрядно поплутать между хозяйственными постройками.
Некоторые из них девушка опознала. Имелась тут конюшня, правда какая-то нереально огромная, стойл на сто — никак не меньше. Пекарню лекарка узнала по запаху. Скотный двор о своём наличии тоже оповестил характерной вонью, да ещё блеяньем, мемеканьем, хрюканьем и какими-то неопознанными звуками. Хотя животных тут явно было больше, чем на всех видимых Архой фермах.
А вот за скотным двором находилось здание, которое, судя по всему, им и требовалось. Небольшой барак под соломенной крышей без окон и единственной дверью напоминал дома грахов. Только за ним ещё имелся огороженный хлипким штакетником загон, впрочем, сейчас пустующий.
— Уважаемый отец много скота не держит, — неправильно понял реакцию ведуньи Данаш, — лишь для пищи. Сам он его не разводит, покупает где-то на ферме. Я, правда, не знаю где.
Последнюю фразу парень пробубнил, явно стесняясь своей неосведомлённости. Но Архе было не до него. У девушки вдруг появилось убеждение, что внутрь заходить не стоит. Кажется, это была та самая правда, которую она знать не желала. Ведунья бы ушла, наверное. Но дверь открылась, и на пороге появился старый бес, выплеснувший в сторону мыльную воду.
Заметив незваных гостей, он выпрямился, приставив ладонь к глазам козырьком, словно ему мешал яркий свет. Хотя солнце на небе висело каким-то невразумительным мячиком, как будто само не могло решить — светить ему или пора на покой отправиться.
— Уважаемая госпожа, женщина уважаемого отца, желает скот посмотреть, — опередил лекарку Данаш, выпалив тираду со скоростью стрекотания кузнечика.
— Ну, ежели так… — неуверенно протянул бес, из-под ладони разглядывая девушку, — Проходите, что ли. Тока недолго. У меня ещё дел по горло.
— Мы вас не задержим, — пропищала Арха, вымученно улыбаясь.
Уходить было уж как-то совсем глупо, поэтому она смело шагнула вперёд, прошмыгнув мимо посторонившегося беса. Внутри барака царил полумрак. Свет проникал только через отверстия в крыше, которые лекарка с улицы не заметила. Зато тут было тепло. Примерно через каждые пять шагов по обеим сторонам от прохода стояли медные закрытые жаровни.
Ну а кроме жаровен здесь имелись стойла, набитые свежей душистой соломой. Вдоль задних стенок в каменном полу были выдолблены канавы — чистые, но запашок от них все равно шёл.
Ещё тут были женщины, только женщины. Молодые, лет от семнадцати до двадцати пяти. Они были абсолютно голыми, но чистыми, с тщательно расчёсанными и заплетёнными волосами. Кстати, волосы у них были только на голове, не считая бровей и ресниц. Большинство из них лежало на соломе, следя за вошедшими ничего не выражающими глазами.
— Здравствуйте… — пробормотала Арха.
Но добилась ведунья реакции только от беса — он фыркнул.
— Да вы что, мистрис, поговорить с ними вздумали? Ещё бы со свиньёй лясы поточили. Это ж скот, мозгов меньше, чем у коровы!
Кажется, он был прав. Потому что на его слова не отреагировал никто. Никак.
— Вы, видать, из людёв? — бес решил проявить сочувствие. — Так не печальтесь о них, мистрис. Они, почитай, в десятом колене уже скот. Соображалка вся выродилась.
— И их… на убой… — пробормотала Арха, разглядывая земляной пол под ногами.
— Да вы в своём уме-то? Кто ж здоровых телок под нож пускает? — поразился бес. — Так ить никаких деньгов не напасёшься. Отопьют немного, она за недельку и выходится.
— Да, действительно. Конечно, — пискнула лекарка.
Она скомкано поблагодарила беса, который, кажется, начал сомневаться в её умственной полноценности тоже, и стрелой вылетела из сарая.
Пожалуй, без подобной правды Арха и впрямь бы прожила.