От тоски и общего уныния, царивших в конторе, даже мухи передохли. По крайней мере, их никто не видел и не слышал. Впрочем, вполне возможно, дело было не в атмосфере, а в том, что на дворе второй месяц осени заканчивался. И все насекомые откинули лапки по естественным, а от того вполне уважительным, причинам.

— Ну, мы пока можем поработать с троллями, — кажется, даже для себя неожиданно, проявил инициативу Яте.

— И как ты с ними работать будешь? Проведёшь поголовный осмотр троллих? — кисло, без огонька, съязвил Рон.

— Для определённых выводов мне и одной хватило! — Курой не слишком дружелюбно глянул на оборотня, сложив пальцы «домиком» и спрятавшись за ладонями.

— В принципе, Яте прав, — подал голос Алекс, неохотно, будто одолжение кому-то делая, перебирающий бумажки у себя на столе. — Он сделал вывод, что клыки у тролльши… троллихи… самки… гм!.. — альв, конфузливо кашлянул в кулак, но нашёл-таки верный эпитет. — Что клыки у дамы удалены профессионально.

— На зубах счёт за услуги позабыли? — скривился Рон, сегодня явно решивший претендовать на титул главного зануды.

— Не оставили. А то бы ты уже гонял преступника по переулкам. И шикарно подставлялся под пули, — своей короны тег отдавать не собирался. — Я уже говорил, помнится, что тролли выгрызают свои поделки из камней…

— Это не ты говорил, а она, — ткнул Мастерс пальцем в теурга.

Каро на это чуть приподняла плечи, будто желая в них спрятаться. Её сегодняшнее поведение тоже отличалось оригинальностью. Девушка была тиха, с инициативами не влезала, со следователем не пикировала. И в целом привлекала внимание не больше, чем пыль. По крайней мере, для «Следа» такое сравнение можно считать вполне уместным. Пыль тут дружно игнорировали.

— Прекрасно! — порадовался уточнению Курой. — Тогда пусть она и излагает выводы, сделанные на основе осмотра.

И тег решительно сложил руки на груди, демонстрируя всем и каждому, что ни слова больше не скажет. Даже и под пытками.

— Достаточно, — прекратил склоку Росс, хлопнув ладонью по бумагам. — Выводы изложу я, если никто не против, — управляющий медленно, тяжело и очень убедительно оглядел своих сотрудников. Странно, но желающих ему возразить не нашлось. — Тролли и выгрызают артефакты потому, что у них очень мощные зубы. Если за удаление клыка возьмётся дилетант, то он такому пациенту всю челюсть разворотит. У тролльши Яте нашёл аккуратные шрамики. То есть, зубы выдрали со знанием дела. Основываясь на этом факте с достаточной долей обоснованности можно сделать вывод: охотится на обитателей заповедника стоматолог. Далее, выстрелом у неё разбиты обе коленные чашечки…

— На этом-то какой вывод можно построить? — не вытерпел Рон, явно позабывший захватить из дома чувство самосохранения. — Он просто хотел обездвижить жертву, вот и всё.

— Верно, — кивнул альв, на счастье Мастерса, зарезервировавший терпение про запас. — Но, во-первых, можно сказать, что наш господин отличный стрелок. Тролли, конечно, существа немаленькие. Но точность выстрела, точнее даже выстрелов, ты оценить должен. И, во-вторых, что он, скорее всего, бывший военный. Согласись, охотники редко вырабатывают навык обездвиживания жертвы. Они обычно с другими целями стреляют.

Против такого расклада Рон возражений не нашёл. Хотя, судя по натужно нахмуренному лбу, искал он тщательно.

— Соответственно, нам нужно найти в списке получивших разрешение на охоту рядом с заповедником стоматолога с военным прошлым. А если такового в списке не окажется, то проверить всех, имеющих охотничью лицензию. Не так много вариантов получим, я думаю.

— Нет, погоди, погоди, — вскинул ладони Мастерс. — Почему ты так налегаешь на то, что это именно охотник? Места глухие, от Элизия далеко. Да и ближайшая деревня не близко. Пришёл, сделал своё дело и ушёл. Никто и не заметит.

— В принципе, ты прав. Но он с собой как минимум шкуры забирал. И риск нарваться с таким-то грузом слишком велик. Но если есть лицензия, то никаких вопросов возникнуть не должно. Охотник и охотник, шкура и шкура. Кто будет проверять, чья это шкура?

— Ладно, я понял, — сдался Рон, осознавший, наконец, что отвертеться ему не удастся. — Засяду за бумажки и найду вам этого охотника. Член Седь… эм… Я хотел сказать, что работа это в самый раз для члена парламента. В смысле, не один день уйдёт.

— Другие варианты есть? — поинтересовался альв и тут же сам себе ответил. — Других вариантов нет. Ведь так, госпожа Каро? У вас не возникло никаких новых мыслей о личности проклятого?

Несчастная теург вздрогнула так, что это и слепой бы заметил. Да ещё вдобавок и густо покраснела, виновато теребя страницы своего блокнота.

— Н-нет, — проквакала она невнятно. — В смысле, я тут подумала… То есть, меня навела на мысль предсказательница… В общем, я вспомнила…

Но что конкретно девушка вспомнила, она изложить так и не решилась. Или моральных сил не нашла. В общем, замолчала тега, старательно разглядывая собственные колени.

— Вы хорошо себя чувствуете? — эдак заботливо удивился Алекс. — Не простыли?

— Да всё с ней нормально, — отмахнулся Мастерс, — поспорили мы с ней вчера. Как раз по поводу гаданий и поспорили. Девочка уверяла, что можно предсказать судьбу. Ну, пришлось ей на пальцах доказать, что такое невозможно. Вот и забилась теперь. Переживает, бедняжка.

— Что?! — от возмущения у Каро и голос мгновенно прорезался, и смущение куда-то подевалось. — Всё же как раз наоборот было! Да и не вчера, а…

Рон скривил заинтересованную физиономию и бровь задрал, мол: «Да-да? Я весь внимание…». Тега резко выдохнула, а потом со свистом втянула воздух сквозь стиснутые зубы. А что тут скажешь? Придётся тогда докладывать, как они по балагану романтично гуляли. Заодно можно поведать и про крышу. Ну и для полноты картины рассказать о вчерашних приключениях.

— Так что вы вспомнили? — поторопил теурга альв, так и не дав высказать всё, что она про оборотня думает.

Впрочем, это тоже стоило придержать при себе.

— Да, простите, — Курой села ровнее и демонстративно повернулась к Мастерсу полубоком. Хотелось бы спиной, конечно. Но кресло не позволяло. — Я просто вспомнила, как в колледже нам рассказывали о том, что опытный маг может скинуть наложенное на него проклятье. Грубо говоря, переложить его на другое существо. Любое, даже и на собаку. Или вовсе на предмет. Главное, держать проклятье на поводке. В смысле, подпитывать его своими потоками постоянно. Иначе оно рванёт, а тогда последствия непредсказуемыми окажутся. А то и просто выдохнется, рассеется. Может и обратно к проклятому прилипнуть. Так что, маг действительно сильный должен быть. Альв, как минимум. И то не всякий.

— Ольга своими умениями славилась, — заметил Росс негромко, педантично поправляя манжету.

— Опять Ольга? — как бабка всплеснул руками Мастерс. — Ал, ты помешался? Ты в доме у Горха хоть одного альва видел? Сплошные дварфы, да ещё человек — его жена! Если только твоя Ольга собакой не прикинулась. И то я бы почуял.

— Дело даже не в этом, — перебила оборотня Каро. — Не стоит забывать про охранные амулеты в доме. Если, допустим, проклятье переложили на собаку, они бы сработали. Но, кстати, о людях…

Дверь в кабинет Росса, и без того наполовину открытая, вдруг ударилась об стену. И на пороге объявился господин Гикорри собственной персоной. Правда, несколько всклокоченной и чем-то невероятно взволнованной.

— Нирго Кархар покончил с собой! — на выдохе выпалил инспектор и рукавом изрядно запылённого сюртука отёр лоб.

— А кто такой Нирго Кархар? — наверное, от неожиданности голос Каро вдруг поднялся до мышиного писка.

Впрочем, ей немедленно захотелось именно мышкой и обернуться. Потому что все присутствующие, включая полицейского, уставились на неё как на умственно больную.

* * *

Раньше в тюрьмах теургу бывать не доводилось. И она искренне надеялась, что не доведётся и впредь. Заведение оставило о себе исключительно негативное впечатление. Просто какие-то средневековые казематы, а не современное исправительное учреждение. Низкие сводчатые потолки, мокрые каменные стены, толстые стальные решётки вместо дверей. И отсеки, забитые так, что напоминали бочки с солёной рыбой, а не жилые помещения.

К камере незадачливого дварфа — бывшего друга их заказчика, упечённого в это место не без её, Каро, помощи — детективов сопровождали сразу шестеро охранников. Которых, кажется, отливали по одной форме: гигантский рост, плечи, едва проходящие в двери, кулачищи, размером с хороший капустный кочан, и полное отсутствие лба, компенсированное кирпичеподобной челюстью. Причём шли надсмотрщики так, чтобы загородить от заключённых тегу.

И всё равно незамеченной процессия не осталась — девушку приметили. Что тут началось, описать сложно. Такого улюлюканья, воя, свиста и рёва и на площади Мира во время празднования дня рождения императрицы не услышишь. Да, к тому же, гвалт отражался от низких потолков и стен, катясь по коридору громыхающим эхом.

Шум должен был заглушать отдельные крики, но только странно их усиливал. Пожеланий и предположений, что с ней можно сделать, Курой наслушалась вдоволь. Честно говоря, даже больше, чем хотелось бы. Гораздо больше. Девушка и не пикнула, когда Мастерс обнял её за плечи, спрятав у себя подмышкой. Наоборот, задвинулась подальше, едва не нырнув под полу куртки.

— Прошу прощения, милая барышня, — покаялся Гикорри, с трудом перекрикивая шум, к которому прибавился ещё и грохот деревянных дубинок надсмотрщиков по решёткам. Это охранники так заключённых успокаивали — колотя по прутьям. — Конечно, это заведение не для женщины. И я, между прочим, говорил об этом господину Россу.

— Она не милая барышня, — огрызнулся Мастерс, — а теург и сотрудник нашего агентства.

— Тогда я пекарь, — усмехнулся инспектор, разгладив усик-пёрышко большим пальцем.

— А я это всегда знал, — буркнул Яте.

— Слово «знать» и вы — это оксюморон! — продемонстрировал богатый словарный запас полицейский.

— Перестаньте! — поморщился Алекс. — У нас слишком много взаимных претензий. И высказывать мы их до утра можем.

— Какие у вас могут быть претензии к полиции? — возмущённо взвился Гикорри.

— Сколько раз я вас просил разрешения поговорить с подозреваемым? Но вы же боялись, что он мне расскажет больше, чем вам. И чем дело кончилось?

— Мне вообще непонятен ваш интерес к Кархару! А объяснить его вы отказывались. Он у вас в офисе несколько часов провёл. Допрашивали бы себе, сколько вздумается!

— Прекратите! — взмолилась Каро. — Сил больше нет!

Вообще-то, теург обращалась к охранникам, с удовольствием младенцев-дегенератов возящих дубинками по решёткам. От этого звука не только уши готовы были свернуться в кочанчики брокколи. Виски угрожали лопнуть. Главное, что толку от их действий не наблюдалось. Заключённые только громче вопили.

Но, как ни странно, послушались её не надсмотрщики, а спорщики. Дружно глянув на девушку и как по команде виновато отведя глаза. Росс даже пробормотал что-то похожее на извинения.

— Н-да, — кашлянул Гикорри, — собственно, мы пришли. Вот тут у нас одиночные камеры. В них содержатся опасные или особо ценные преступники.

— Чем же он для вас так ценен был? — надменно поинтересовался Алекс. — О его опасности я вообще умолчу.

— Вашим необъяснимым интересом! — огрызнулся инспектор.

— Славны будут семь небес, и мы под золотом их!

От шока Каро вдруг вспомнила молитву, которую с детства не слышала. И уж, тем более, никогда не повторяла. Хотя при виде такого зрелища не только давным-давно забытые молитвы вспомнишь — забудешь, как саму зовут. Просто уж слишком неординарный способ свести счёты с жизнью выбрал дварф. Он даже не повесился, а удавился. Сплёл из разодранного на полоски гнилого одеяла нечто вроде верёвки. Привязал этот «хомут» к ножке стола, привинченного к полу. И, встав на колени, приналёг на удавку.

— Упорный мужик, — присвистнул оборотень.

— Секунд пятьдесят до потери сознания, — деловито заметил Яте. — А то и больше. Вы тут ничего не трогали?

— Его точно не трогали. Оставили эту честь падальщикам. То есть, я, конечно, хотел сказать: вам, господин Курой. Нам и без троганья всё понятно.

— Может, подождёшь во дворе? — тихо, так, что его только Каро и расслышала, спросил Рон.

— Как ты абсолютно справедливо заметил, я теург, а не нежная барышня! — решительно вывернулась из-под его руки тега. — Не мешай мне, будь добр!

— Хорошо, что ты себя со стороны не видишь, — хмыкнул оборотень, послушно отходя в сторону. — Мертвяки обычно румянее, чем ты.

Девушка в ответ только плечами передёрнула. Вероятно, она хотела продемонстрировать, что не нуждается в мнении оборотня. Хотя вполне возможно её просто нервная дрожь пробрала.

В камеру теги вошли вместе — и только они. Все остальные предпочли остаться в коридоре. Каро двинула вдоль стен, рассматривая помещение через друзу лупы. А Яте, не трогая его, встал рядом с трупом на колени, стараясь заглянуть мёртвому дварфу в лицо. Кто-то из охранников брезгливо икнул. А когда медик наклонился ещё ниже, нюхая синие, вывернутые как булки, губы, не выдержал и куда-то побежал, громко топая подкованными ботинками. Наверное, поспешил рассказать сослуживцам о профессионализме сотрудников «Следа».

— Ну, это уже чересчур… — пробормотал Гикорри.

Правда, слова у него вышли не слишком внятными. Просто тяжело говорить разборчиво, прижимая к носу платок.

— Наговор, — вынесла вердикт Каро, прищурившись, разглядывая то, что осталось от Кархара. Причём смотрела она не просто так, а поверх мозаичного амулета, который крутила за цепочку, как будто играясь. — Слабенький. Заставляющий видеть или слышать что-то, чего в реальности не существует.

— И как этот ваш наговор оказался… — инспектор покрутил пальцем в воздухе, подбирая слова, — … на нём? В смысле, тут.

— А это вы уж сами узнавайте, — пожала плечами вполне пришедшая в себя тега. — Но на расстоянии его наложить невозможно. Амулеты тоже не действуют. Нужно оперировать непосредственно потоками жертвы. Грубо говоря, сделать в них дырку и вложить внутрь образ.

— Тогда понятно, зачем его наркотиками пичкали, — подал голос Яте, как раз в этот момент оттягивающий веко трупа и внимательно разглядывающий его глаза. — Я бы сказал, что галлюциногенами.

Теги переглянулись, кивнув друг другу в полном согласии.

— Усиливали эффект, — озвучила их общую мысль теург.

— Так вот чего он по камере носился! — прогудел охранник. — И всё орал: «Она смерть! Она смерть!». Я-то думал, что башкой тронулся. Мало ли таких?

— Почему мне не доложили? — набросился на стража Гикорри. — Как в тюрьме оказались наркотики? Кто пропустил постороннего?

— Так тут оркестр с маршем пройдёт — не заметит никто, — простодушно пояснил надсмотрщик, наивно хлопая белёсыми ресницами. — Нет, чтоб выпустить — это никак. А отчего не впустить?

— А чё, правда? У него в глазу убийца? — заговорщицким шёпотом поинтересовался второй охранник, сунувшись в камеру. — Откуда вы про наркоту-то узнали?

Объяснять пытливому орку никто ничего не стал. Яте только глянул искоса, странно скривив губы. Зато Мастерс, закрыв лицо руками, тихо сполз по стеночке, усевшись на корточки. Оборотень не издавал ни звука, но плечи его вздрагивали. Альв же просто отвернулся, покусывая губу.

Зато инспектор высказывался за всех разом. Если верить его словам, всей тюремной охране в ближайшее время грозило повешенье перед императорским дворцом. Причём особо извращённым способом. По крайней мере, Каро не слышала, чтобы палачи раньше протягивали верёвку через столь странное место.

* * *

— А почему мы раньше её не допросили? — спросила теург, рассматривая фасад дома.

Хотя рассматривать было особо нечего. Обычный четырёхэтажный муравейник, не облагороженный даже канализацией. Эдакое промежуточное звено между «на самом дне» и «ниже падать некуда». Обычно квартиры в подобных строениях снимали те, у кого денег на аренду, пусть и самую дешёвую, ещё хватало. Но покупка бутылки дешёвого пойла уже становился актуальнее, чем приобретение хлеба.

Впрочем, жена разорившегося золотомойщика, да ещё не имеющая родственников, зато умудрившаяся родить двух спиногрызов, вряд ли могла себе позволить более приличное жилье. Маловероятно, что Кархар при жизни утруждал себя семейными долгами и регулярно выплачивал супруге и детям содержание.

— Так Гикорри же запрещал, — пояснил Рон. — К сожалению, лицензия частного детектива не позволяет творить всё, что хочешь. Собственно, полиция на наши действия может наложить любой запрет. «Интересы следствия» — и никаких гвоздей. Жди, когда этот интерес пропадёт.

— Понятно, — протянула девушка, старательно глядя в сторону, но и в подъезд заходить не спешившая.

— Ладно, — оборотень обошёл напарницу и встал перед тегой так, что игнорировать его Каро уже физически не могла. — И в чём дело? Только давай мы сделаем вид, что ты уже пять раз мне сказала: «Ни в чём!», хорошо?

Тега исподлобья глянула на Мастерса, шевельнула губами, будто собираясь ответить, и уставилась в землю.

— Ни в чём, — упрямо буркнула она.

— Видимо, вводные нужно давать чётче, — усмехнулся Рон. — Ради Семерых, Каро! Где трагедия?

— Ты провёл ночь в моей постели! Это, по-твоему, не стоит внимания?

— Так я же тебе сказки рассказывал, а не… — искренне изумился Мастерс, — Даже лежал поверх одеяла! Между прочим, замёрз, как собака. Оцени сравнение.

— Да какая разница! Ну как ты не понимаешь? А вдруг другие узнают?

— Другие — это кто? — уточнил оборотень. — Ал с Яте? Твои соседи? Ну, узнают и что?

Каро только раздражённо вздохнула, беспомощно сжимая кулаки. Ему-то, конечно, ничего! А ей? У теурга, между прочим, ещё и репутация имеется. Ведь всё ещё имеется, да? Не всё же потеряно? Хотя, конечно, мужчина, выходящий из твоей квартиры ночью — это уже конец. А уж утром… Плакат, что ли, на двери повесить: «Он мне действительно только сказки рассказывал, пока я в подушку рыдала»? И вправду даже попытки поцеловать не сделал, между прочим. Так не поверит же никто.

— Всё, кончай ерунду обсасывать! Пошли! — скомандовал Рон, решительно волоча напарницу в подъезд. — И вообще, я бы на твоём месте уже станцевал голый на окне. Тогда вопрос о том, что можно делать, а что нельзя, и как там другие посмотрят, был бы решён. И никаких тяжёлых раздумий.

— Тебя послушать, так гулящие женщины — самые разумные существа на свете, — пробормотала Курой, слабо сопротивляясь.

— Зато живут они не в пример проще тебе. Сомнениями не маются, — заверил её Мастерс, кулаком ботая в обшарпанную дверь.

Открыли детективам сразу. Так, словно дварфийка их с утра поджидала — оборотень второй раз даже долбануть не успел. Странно, но тем, кто это её дверь выломить пытается, женщина не заинтересовалась.

— Помер, да? — тихо спросила она, комкая в красных отёкших руках край передника. — Нет, ну вот я знала, что со дня на день помрёт. Вот как следователь со мной поговорил, так и знала.

— Понимаете, госпожа Кархар… — начал Мастерс.

— Да чего ж не понять-то? — отмахнулась дварфийка. — Она это, змеища подколодная. Точно вам говорю — она. Вы уж извиняйте, что в дом вас не зову. Не прибрано тама у меня. Да и вообще. А соседи что? Пусть все знают, как из-за одной твари жизнь приличной-то женщины под откос укатиться может! Вот пусть все знают!

Госпожа Кархар высунулась за дверь и последнюю фразу выкрикнула в темноту лестничных пролётов. Рон, явно такой реакции не ожидавший, аж отшатнулся, пихнув Каро. А девушка едва успела схватиться за липкие перила, иначе бы улетела вниз, ступеньки пересчитывая.

— Эм… — озадаченно протянул детектив и спросил осторожненько, — А «она» — это кто?

— Да почём я знаю? — возмутилась дварфийка. — Я же её не видала! А то б уж зеньки повыцарапывала, да пустила голяком народ пужать! Уж это точно! Змеища она и всех дел. Не сойти мне с этого места.

— Так! — оборотень почесал бровь. — Я так понимаю, что у вашего мужа была любовница? Это из-за неё вы господина Кархара бросили?

— Точно, из-за неё, прости меня Предок, твари такой, — быстро-быстро закивала женщина. — Тока никакая она не полюбовница. Я-то тоже сначала думала, будто крутит мой на стороне. Ну, а кто ему писульки писать станет ещё? Конечно, мы грамоты не разумеем. Меня мамка в жёны готовила, а не в писари. Но только ежели буковки женская рука выводит, я разгляжу, верно? Да и денех она ему давала, это точно. Она, больше некому.

— То есть, имелись и другие письма? — задумчиво протянул Мастерс. — Вопрос, куда они делись?

— Какие такие другие? — подозрительно прищурилась дварфка. — Ни про какие другие я не знаю. Эти были, а других не видала.

— Подождите! — встряла Каро, понявшая, что в письмах они сейчас и завязнут. — Вы сказали, будто сначала думали, что пишет ему любовница. То есть, потом передумали?

— Вот! Правда твоя, девка, передумала, верно! — снова быстро, словно её за подбородок дёргали, закивала госпожа Кархар. — Это уж я потом, когда от муженька то свинтила, додумалась. Не, не любовница она никакая. А самая что ни на есть змеища подколодная. Этот-то, как письмо получит, прям сам не свой делается! За бутылку хватается, дёргается и всё Горха поминает. Что, мол, он жизнь испакостил, а сам жирует. Так что, когда он ентого Горха, чтоб пусто ему стало, убивать взялся, я уж и не удивилась совсем. Всё к тому и шло.

— То есть, получается, кто-то натравливал Кархара на Горха? — выпалила Каро.

— Спасибо, госпожа Кархар! — выпалил Мастерс, одаривая дварфку сияющей улыбкой. А заодно сжимая руку теурга так, что она едва не взвизгнула. — Вы нам очень помогли! Спасибо большое!

И поволок, зараза такая, Курой по лестнице вниз. Ни словечка больше не дал сказать. А, между прочим, у теги ещё вопросы имелись.

* * *

Рон, в упор не слыша возмущённые вопли Каро, впихнул её в кеб и только там выпустил изрядно помятую руку. Что примечательно, ни кебмен, ни прохожие явно сопротивляющуюся девушку тоже не заметили. По крайней мере, на помощь ей бросаться никто не спешил. Даже к полиции не взывал.

— И что это было? — сердито поинтересовалась тега, растирая покалеченное запястье.

— А у меня тот же вопрос, — огрызнулся оборотень. — Я всё понимаю. Но ты каждому встречному о деле докладывать собираешься? Делаешь выводы, так делай их молча! Мало ли кто к ней ещё с вопросами придёт? И что она расскажет. Думай головой!

Мастерс постучал себя пальцем по лбу.

— То есть, тебе можно, а мне нельзя? — возмутилась теург.

— Это ты сейчас про что?

— Про: «Значит, имелись и другие письма…»! — елейным голоском пропела Курой.

Да ещё и глаза к носу скосила, и губки бантиком сложила. Вышло совершенно не похоже на оборотня, но удивительно ехидно. Рон только и сумел, что крякнуть в ответ, смущено поелозив задницей по истёртому сиденью.

— Ладно, в общем, никому так делать не надо. Ни мне, ни тебе, ни Алу, — буркнул Мастерс.

Каро фыркнула, гордо задрав подбородок.

— Хорошо, больше не буду, — тоном всепрощающей победительницы пообещала Курой. — Но ведь я же и тут права. Получается действительно странно. Как-то много всего наверчено, тебе не кажется? И непонятный проклятый, который крутится рядом с Горхом. И тролльи кожи. Да ещё неизвестная змеища, натравливающая Кархара. А когда это не получается, доводящая его до самоубийства. Или это уже не её рук дело? Главное, всё из разных спектаклей. Если уж взялись извести дварфа, то зачем такие сложности? Наняли бы каких-нибудь. Мало что ли у нас прохожих в тёмных переулках убивают?

— Умница ты моя! — похвалил напарницу Рон.

И, притянув её за шею, звонко чмокнул в лоб.

— Да я серьёзно! — вывернулась Каро.

— Да я ещё серьёзней, — заверил её Мастерс. — Чего ты от меня хочешь? Чтоб я, с места не сходя, всё объяснил? Ну, так нет у меня объяснений. Говорю же, это дело как болото. Только засасывает больше.

— Скорее уж как сладкая вата, — тега закрутила пальцем в воздухе спираль, видимо, показывая сладкую вату. — Слой за слоем. А я тебе предлагаю подумать. Вдруг вдвоём до чего-нибудь умного додумаемся?

— Не хочу я думать, — лениво отозвался детектив. — Устал. Мозги скрипят. И, вообще, я тупой оборотень. Мне думать не положено. Кстати, мы приехали. Вылезай, гений сыска.

— Куда это мы приехали? — Курой, ничего хорошего от напарника не ожидающая, подозрительно выглянула в окно, отодвинув пыльную занавеску.

И увидела отмытую до блеска стеклянную витрину, на которой золотыми буквами аркой вывели: «Шляпная мастерская госпожи Иранеш». А пониже, но уже без изысков, просто в строчку: «Наши шляпки любую сделают красавицей!».

Каро от окна даже отшатнулась, словно оно девушку укусить могло.

Модницей тега себя не считала. Но жить в Элизии и при этом ничего не слышать про мадам Иранеш нереально. Её головные уборы действительно и из крысючихи могли сделать придворную леди. А из банкира нищего. Если бы, конечно, жена банкира пожелала приобрести тут пару аксессуаров.

— И чего ты тут делать собрался? — пискнула теург.

— Новые ботинки себе покупать? — предположил Рон, соскакивая с подножки и протягивая Курой руку. — Я тебе шляпу задолжал, забыла?

Теург решительно замотала головой, то ли отрицая у себя возможность склероза, то ли подтверждая её. То ли показывая, что из кеба она не выйдет ни за какие коврижки.

— Да ты хоть знаешь, сколько тут они стоят? — почти благоговейно прошептала тега.

— Знаю, — легкомысленно отозвался оборотень. — Прошлую, ну ту, с пёрышком, я здесь покупал.

Курой вцепилась в сиденье обеими руками. Просто оно как-то странно покачнулось под ней. Кажется, сознание теурга решило покинуть хозяйку. А, может, это просто бешенство мозги застилало. Шляпку от мадам Иранеш сунуть под куртку! Потом, напрочь о ней забыв, пойти кому-то физиономию чистить! Не уберечь! Убить его мало!

А сначала придушить за то, что оборотень её вообще купил. И имел наглость подарить.

— Так ты сама вылезешь или тебя вытаскивать? — напомнил о своём существование детектив.

Лучше б уж он этого не делал.

— Ясно, — вынес вердикт Рон.

И действительно выволок слабо сопротивляющуюся тегу из экипажа, захлопнув за её спиной дверцу. Тем самым подло отрезая путь к спасению. А устраивать истерику на глазах почтенной публики — действительно, очень почтенной, другой на этой улице дорогих магазинов и не водилось — было уж вовсе не с руки. Так ещё у приглашающе распахнутой стеклянной двери уже стоял прилизанный приказчик, явно дожидаясь напарников.

Курой почувствовала себя дешёвой содержанкой, которую лорд привёл в шикарный ресторан. Имелся у неё подобный опыт. И повторять его она не желала категорически. Да и Мастерс на лорда совсем не походил. В общем, оборотень умудрился их обоих поставить в такую ситуацию, когда очень хочется просто проснуться.

— Добрый день, господин Мастерс. Рады приветствовать вас, госпожа Мастерс. Я очень рад, что та чудная розовая шляпка вам понравилась. И вы решили посетить наш салон лично, — звонким ручейком разливался приказчик, пока детектив подпихиваниями в спину побуждал теурга к движению вперёд.

Впрочем, пел прилизанный продавец абсолютно зря. Курой ни слова из его журчания не поняла.

— Понравилась, понравилась, — вальяжно отозвался Рон. — Да только вот беда! Поломал я эту шляпу. Вот, приехали за заменой. Так что вы принесите, что я в прошлый раз отобрал. Пусть Каро глазками посмотрит и сама уж выберет.

— Конечно, сейчас всё сделаем! — источая мёд, заверил их приказчик. — Проходите, госпожа Мастерс, присаживайтесь вот на стульчик. Мы ещё и новые модели вам покажем.

Девушка растерянно оглянулась, пытаясь рассмотреть, кто тут «госпожа Мастерс». Но кроме неё самой, оборотня и прислужника в приятном полумраке салона никого не углядела.

— Что-то не так, госпожа Мастерс? — всполошился прилизанный. — Может, вам дует?

— Это я госпожа Мастерс? — ошарашенно переспросила теург, для уверенности себя пальцем в грудь ткнув.

— Всё в порядке! — разулыбался Рон, силой усаживая Курой на «стульчик», оказавшийся вовсе и креслом. — Просто поженились мы недавно. Никак не привыкнет к новой фамилии. Правда, дорогая?

— О, понимаю! — восхитился продавец. — Будьте любезны, подождите всего минуту!

— Ты сказал, что я твоя жена? — прошипела Каро, когда прилизанный большим мотыльком упорхнул за занавеску.

— А что мне надо было говорить? — сделав страшные глаза, зашептал в ответ Рон. — Что я покупаю для боевой подруги?

— А они не удивляются такому количеству твоих жён?

— Какому такому? Я в прошлый раз сюда впервые пришёл. Просто чаевые хорошие оставил. Вот он меня и запомнил. Или ты думаешь, я всем своим девочкам дарю корзинки? Тьфу ты, шляпки!

— Я не твоя девочка! — вызверилась Курой, предусмотрительно не забывая понизить голос.

— Вот именно, — логично отозвался оборотень.

К сожаление, продолжить склоку не получилось. Приказчик, которого за круглыми коробками и видно не было, появился действительно через минуту. Оставалось только шляпки мерять.