Дорайна была склонна к импульсивности, зачастую сначала делала, потом думала. Так произошло и в этот раз. Быстрым шагом девушка направлялась в сторону леса. При ходьбе лук то и дело ударялся о ее бедро, но она почти не чувствовала боли. Единственным чувством, что сейчас владело всем ее существом, было детское желание отомстить. Сделать назло, наказать обидчиков. Причем в исступлении она желала наказать не только брата и не поддержавших ее друзей, но и родителей с дедом.
– Они пожалеют… Они еще узнают… – бормотала Дорайна под нос, пытаясь успокоить мечущиеся мысли. Прохладный утренний воздух, который солнце еще не успело прогреть, немного охладил пылающее лицо. А вместе с этим пришла, наконец, и здравость мысли.
Не доходя двух шагов до лесной опушки, Дорайна резко остановилась и перевела дух. Нет, уйти сейчас глупо. У нее нет ни еды в дорогу, ни пожитков. Нужно вернуться и взять самое необходимое. При этом постараться не показаться на глаза Мойдеру, который может прочесть все по ее лицу. Дорайна вскинула голову и продолжила идти к лесу. Переждет там несколько часов, пока не наступит время, когда брат обычно отправлялся на охоту.
Она устроилась у старого дуба, прислонив к шершавому стволу голову. Прикрыла глаза, представляя в деталях, что станет делать дальше. Без сомнения, едва ее отсутствие обнаружат, начнут поиски. Поэтому нужно переждать в укромном убежище, а не отправляться в путь немедленно. В лесу поселяне знают все тропки, даже там прятаться рискованно. Разве что она забредет туда, куда ходить не осмеливаются.
При одной мысли о проклятом месте у Дорайны мороз по коже пробежал, но она пересилила страх. Слишком сильна была обида на Мойдера, сейчас ее ничто бы не напугало. Вполне возможно, что слухи о том месте не более, чем выдумки. Ничего с ней не случится. Утром выпьет зелье и отправится в путь. На том девушка и порешила.
Когда солнце уже вовсю светило на небе, опаляя жаром все живое, Дорайна вернулась в поселение. Как ни поджимала губы, успокоенная собственной решимостью, при виде с детства знакомых мест и лиц в сердце шевельнулась тоска. Вряд ли она скоро их увидит снова. С этого дня жизнь ее кардинально изменится, в ней не будет места сожалениям о прошлом.
Дорайна добрела до отчего дома, недавно побеленного свежей белой краской. Посмотрела на него словно со стороны, совершенно новым взглядом. Он показался ей таким маленьким, несмотря на то, что отец недавно достроил несколько помещений к нему. Наверное, она сама выросла из всего этого, как из детской одежды, ставшей тесной и неудобной.
Арника как раз шла из курятника, держа в руках глиняную миску с яйцами. При виде сестры она радостно улыбнулась:
– Ну, наконец-то! Где ты была? Я так волновалась! И Кильдер тоже волновался, даже хотел тебя искать идти…
Дорайна прервала поток ее слов:
– Мама искала меня?
– Я сказала, что ты Горнику пошла проведать.
Дорайна кивнула, мысленно благодаря сестру за то, что прикрыла.
Горника – одна из немногих девушек, с которыми она общалась помимо их четверки. Добрая и отзывчивая девушка, правда, редкостная болтушка.
– А Мойдер ушел уже? – буркнула девушка, озираясь в поисках знакомой фигуры.
– Почти сразу, как привел меня. Еще и Кильдера с собой взял, хотя тот, похоже, хотел за тобой пойти. Может, потому и взял, – сбивчиво добавила она. – Сердится на тебя брат… Наверное, хочет, чтобы ты одумалась и за ум взялась…
– А не пошел бы он… – Дорайна осеклась при виде расширившихся глаз сестры и ее поджавшихся губ. – Ладно, пусть что хочет, то и думает…
– Дорка, а и правда, ну чего ты все время такая? Словно и не девка вовсе! Нет, чтобы покориться, умнее быть. Все равно ведь не будет по-твоему. Хочешь – не хочешь, а и замуж выйдешь, коль отец скажет, и про глупости всякие забудешь.
– А коль не забуду? – прищурилась девушка. – Что тогда?
– Придется, – покачала головой сестра. – Положено так. Девичий удел известный. Да и что в нем плохого? Отец вон и так не неволит тебя, ждет, пока по сердцу найдется кто.
Дорайна, подавляя желание ответить грубостью, яростно водила носком сандалии по земле, поднимая столб пыли.
– А если не найдется?
– Тогда подыщет кого-то подходящего, – рассудила Арника. – Кто тебя обижать не будет, но приструнит немного. Надобно тебе именно такого. Отец не раз уже мамке говорил так.
– Значит, за моей спиной уже сговариваются, – ахнула Дорайна. – Может, и на примете уже кто есть?
– Нет пока, успокойся, – успокоила сестра. – Ладно, некогда мне с тобой тут лясы точить. Пироги печь буду. Может, поможешь? Или в доме приберись. Мама как раз уборку затеяла.
Кислая физиономия Дорайны явно показала, насколько велик был ее восторг от такой перспективы.
– Бездельница, – беззлобно пожурила Арника и скрылась в доме.
Дорайна тут же утратила недовольный вид и воровато огляделась. Никого на подворье больше не было. Отец с Мойдером в лесу, Арника с матерью в доме. За соседским забором тоже не видно людей.
Дорайна метнулась к веревке на заднем дворе, где висело сохнущее белье. Она торопливо сорвала штаны и рубаху и запихнула еще влажные вещи за пазуху. Ощущения неприятные, но Дорайна ничем не выдала неудовольствия. Кинулась в амбар и запихала в котомку несколько кусков вяленого мяса. После непродолжительных поисков нашла плетеную бутыль и зачерпнула в нее воды из ведра. Положила поверх собранной снеди одежду брата, которая едва там уместилась.
«Еще бы хлеба с собой взять, да для этого придется в кухню зайти. Арника сразу заподозрит неладное. Эх, обойдусь и без хлеба как-нибудь», – подумала девушка и помчалась с подворья к лесу.
Немногие встречающиеся на пути люди провожали ее удивленными взглядами, некоторые даже окликали:
– Куда несешься, Дорка?
– Чего летишь, как оглашенная?
Она только отмахивалась, мол «не до вас сейчас, спешу». Позже они, конечно, вспомнят о ее странном поведении, да уж поздно будет. Разве что направление укажут тем, кто искать станет. Девушка собиралась забрать из тайника лук со стрелами, а потом сразу отправиться в укромное место. Дорайна лишь надеялась, что селяне и правда не рискнут соваться в Проклятое болото.
Место это находилось в самой чаще и считалось нечистым. Никто бы не рискнул отправиться туда по доброй воле не то что ночью, днем даже. Говорили, что там загубленные души живут и путников к себе на дно утягивают. Ходили и несколько страшных историй об этом месте. Может, и правдивых, Дорайна судить не бралась. Сейчас эти истории вспоминались ей во всех подробностях.
В одной говорилось о незадачливом охотнике, который прогневил Лесного правителя и тот ему глаза замылил. Блуждал тот парень до темноты кругами и выбраться не мог. Все тропки выводили к болоту. Устал он, наконец, и решил заночевать там. Огонь развел, чтобы живность… и не только ее отвадить. Старался не смыкать глаз, прислушивался к малейшему шороху. Но усталость взяла свое и все же уснул охотник. А как открыл глаза, увидел, что костер потушил кто-то, а на болоте огоньки зажглись. Страшно ему стало, попытался снова распалить дрова. Да только кто-то их будто водой облил. Сырое дерево не желало гореть. А потом смех послышался со всех сторон. Издевательский такой… Будто женский… Охотник не выдержал и прочь кинулся, да только снова все тропки его обратно приводили. И вот тогда он понял, что делать. И как только догадался в тот момент? Обратился к Лесному правителю, извинился, что без надобности стрелял больше добычи, чем для пропитания нужно. Пообещал, что никогда так делать не будет больше. Тотчас стих смех жуткий и огоньки исчезли. Но парень так и не решился заснуть. Так до утра и промаялся. Вернулся в поселение весь седой, зато живой.
Второму герою истории не так повезло. Слишком заносчивый был и извиниться не пожелал. Затащили его духи болота в самую трясину, хорошенько поиздевались и умертвили. Как именно издевались, девице молодой знать не полагается и ее в таких случаях спать отправляли. Но Дорайна однажды конец истории подслушала все же и теперь при воспоминании о том, что делали духи болота с бедным парнем, у нее щеки сразу горели. Но она ведь не парень, поэтому ей бояться нечего, – наивно рассуждала девушка. А оборотное снадобье выпьет уже потом, когда болото навсегда позади останется.
Дорайна все глубже заходила в чащу, лес рос все гуще, ветви почти не пропускали солнечный свет. Поневоле даже отлично ориентировавшаяся в нем девушка испытывала неясную тревогу. Все же одно дело просто гулять по лесу, а другое – знать, что идешь в место, пользующееся дурной славой.
Несколько раз в голове Дорайны мелькала трусливая мысль повернуть обратно и выбросить из головы опасную затею. Но всякий раз перед глазами представало каменное лицо Мойдера, снова в ушах звучали жестокие слова. Девушка понимала, что если сейчас признает правоту брата, больше никогда не решится бунтовать против правил. Станет такой же жалкой и безропотной, как остальные женщины.
Ну нет! Не бывать этому! – решала она и продолжала идти вперед.
До Проклятой трясины Дорайна добралась, когда свет солнца уже начал тускнеть, возвещая о приближении вечера. Почва под ногами стала более рыхлой, впереди слышались чавкающие болотные звуки. Девушка остановилась, не рискуя идти дальше, и подыскала место для ночлега. Заранее набрала сухих веток для костра, чтобы их хватило на всю ночь. Трут лежал в котомке, поэтому огонь разведет без труда. По крайней мере, если в дело не вмешаются обитатели болота.
Дорайна тут же отогнала эту мысль, сказав себе, что все это лишь сказки. Тем не менее, не удержалась от того, чтобы достать из котомки мешочек-оберег. Его когда-то подарила ей Вормия. Она объяснила, что в мешочке зашиты травки, отгоняющие нечисть. Может, именно потому Дорайне и удавалось безнаказанно бегать ночами по лесу? Кто знает. Как бы ни относилась девушка к суевериям, с подарком с тех пор не расставалась. Лиха он не принесет в любом случае.
Некоторой уверенности придавал ей и лук, хотя, положа руку на сердце, защита это хлипкая посреди ночи. Особенно против нечисти. Но все же тугие изгибы оружия придавали девушке уверенности. Она поглаживала лук рукой и уносилась мечтами в завтрашний день. Как она в облике мужчины доберется до ближайшего города и наймется к кому-то на службу. В том, что ее наймут, девушка не сомневалась. Пусть только увидят, как она стреляет! С руками и ногами оторвут.
В этих блистательных мечтах покинутой семье места не находилось. С беспощадностью юности Дорайна решила, что раз они не могут ее принять такой, какая есть, то не заслуживают любви. Позже не раз холодными ночами будет мечтать лишь об одном – снова почувствовать ласковое прикосновение маминой ладони, надежные объятия отца, увидеть улыбку сестры. Но сейчас разум туманили злость и жажда приключений. Сожалению о том, что пришлось оставить, места не находилось.
Усталость после нервного непростого дня дала о себе знать. Как и герой одной из историй про Проклятое болото, Дорайна не совладала с собой и задремала. Лук выскользнул из ослабевшей руки. Рядом кучкой лежали сложенные дрова для так и не разожженного костра. Грудь девушки мерно вздымалась, дыхание стало глубоким и спокойным. Утробные звуки трясины вовсе не мешали сну, а напротив, еще сильнее его укрепляли.
Проснулась Дорайна от ощущения холода, пробравшего до костей. Поежившись, девушка попыталась нащупать одеяло, чтобы накрыться им, но, разумеется, не нашла. Сразу реальность выветрила остатки сна и заставила открыть глаза.
Вокруг сгрудилась тьма. Сквозь прорехи в густых ветвях лился мягкий свет двух Лун.
Вторая уже была видна наполовину. Завтра от нее останется лишь серпик, а потом она и вовсе исчезнет до следующего месяца. Лишь на три ночи за этот срок загадочное светило дарило людям свое присутствие. Но даже половинка лика покровительницы придала Дорайне сил и уняла подступивший к горлу страх.
Девушка торопливо нащупала котомку и не без труда отыскала трут. Затем подползла к заготовленным дровам и попыталась разжечь. Пальцы дрожали. К чести Дорайны, не столько от страха, сколько от холода. Одежда отсырела от влажного воздуха и нисколько не грела. Зубы выстукивали барабанную дробь. Стиснув их, словно это могло помочь справиться с сотрясающей тело дрожью, Дорайна упрямо продолжала тереть трут.
Ничего не получалось и понемногу накатывала паника. Если не разжечь огонь, до утра она или околеет или станет ужином одного из лесных хищников. Притом, нечистые души вообще могут не приложить рук к этому делу.
Воображение разыгралось. Дорайна представила, как потом, когда-нибудь, кто-то набредет на обглоданные останки неподалеку от трясины, и родится новая история. Разумеется, ее приукрасят, как смогут. Заметив, что труп в женской одежде, станут рассказывать о дерзкой девице, которую сам лес покарал за непокорность мужчинам.
Выругавшись, она с удвоенным усердием стала тереть несчастную палку. Раздавшийся за спиной смех вырвал у нее жалкий визг, на который она даже не считала себя способной. Дорайна выронила трут, вскочила на ноги и, даже не оглянувшись, ринулась в чащу, подальше от болота. Неважно, чей это смех. В любом случае, нормальный человек не станет ночью бродить по Проклятой трясине. Лучше держаться от этого существа подальше.
Отбежав на порядочное расстояние, Дорайна остановилась и решилась оглянуться. Никто и не думал ее преследовать, и она облегченно вздохнула. Перевела дух, соображая, что делать дальше. Сейчас ничто не заставило бы ее вернуться к болоту, даже несмотря на то, что там остались пожитки. Разве что утром, когда солнце разгонит ночные тени, можно будет пойти туда.
Немного поразмыслив, Дорайна решила забраться на дерево и подождать там наступления дня. Не успела она об этом подумать, как неподалеку раздался заунывный вой. Совсем близко. Послышался шорох в ближайших кустах, и Дорайна снова пустилась бежать. Похоже, сегодня лес решил отыграться за все прочие ночи, когда она бесстрашно бродила по нему. А с ней даже мешочка-оберега нет, остался у неразожженного костра. Позади не слышалось ни прерывистого звериного дыхания, ни угрожающего рычания, и Дорайна вскоре остановилась. Заозиралась в поисках подходящего дерева, решив, что хватит испытывать судьбу, нужно поскорее забраться на единственное доступное ей укрытие.
Тут сердце девушки обмерло. В просветах между густыми ветвями, справа от нее, виднелся свет от костра. Но даже не это поразило девушку. Она узнала деревья, которые ее окружали, увидела на них метки, которые собственноручно оставляла, чтобы не заблудиться. Каким-то непостижимым образом Дорайна снова вышла к трясине, хотя бежала в противоположную сторону.
Ей уже не было холодно. С лица градом катился пот, тело пылало лихорадочным огнем. Теперь вопрос о том, кто же разжег костер из приготовленных ею дров, приобрел жизненную важность. Она взмолилась богине жизни и судьбы Пелье, чтобы это оказался человек. Пусть даже беглый преступник, но все же человек. С ним хоть можно побороться, используя несколько подсмотренных у мужчин приемчиков. Если же это нечто потустороннее… В любом случае, убежать она не сможет. Все дороги приведут сюда, только зря силы потратит. Нужно идти навстречу опасности.
Дорайна сглотнула слюну и сделала пару мелких шажков, готовая в любой момент оказать сопротивление. Она была напряжена, как тетива лука. Дойдя до куста, за которым начиналось открытое пространство, Дорайна осторожно выглянула и не поверила глазам.
Никого. Мирно потрескивал костерок, рядом по-прежнему лежали ее вещи, на тех же местах.
Может, смех лишь почудился? Огонь она все же развела, но спросонья ей что-то показалось, вот и пустилась бежать. Версия не выглядела особенно правдоподобной, но иной девушка не могла придумать. Любая другая казалась бы чудовищной.
Как ни страшно было выходить из укрытия, она все же решилась. Подошла к костру и схватила лук, огляделась по сторонам. Оружие в руках придало смелости и девушка почувствовала большую уверенность. Снова села, прислонившись спиной к дереву, но до конца успокоиться не могла. То и дело обводила глазами окружающие кусты и деревья, отыскивая следы опасности. Не покидало ощущение постороннего взгляда, обжигающего из темноты. Соседство Проклятой трясины не добавляло спокойствия.
Но время шло. Наверное, прошло несколько часов. Точно Дорайна сказать не могла, настолько томительно тянулись минуты. Потрескивание сухих веток убаюкивало, а опасности больше не наблюдалось. Как ни старалась девушка держать глаза открытыми, веки наливались тяжестью. В какой-то момент они сами закрылись, пряча ее за завесой сна.
Сильная рука с длинными тонкими пальцами, появившись из воздуха, осторожно провела по волосам Дорайны. Мужской голос, тихий, как шелест листвы, произнес:
– Спи, девочка, и ничего не бойся… Никто не причинит тебе вреда…
Очертания высокой прозрачной фигуры, заслонившие костер от девичьей фигуры, заколебались и вскоре исчезли. Дорайна же спала, ничего не заметив. Никто не осмеливался тревожить сон девушки, повинуясь воле того, кто взял ее под свое покровительство. Ни ночные хищники, ни сумрачные обитатели болота, поблескивающие во тьме огоньками глаз.