В день перед свадьбой, как и обещал, Елецкий прислал портрет. Он был завернут в подарочную упаковку, издевательски перевязан ленточкой. Я тупо смотрела на картину, прислоненную к стене моей спальни, и не могла решиться распаковать. Артур, принесший подарок, с недоумением смотрел на меня. Видимо, не такой реакции ожидал. Понимая, что если и дальше буду вести себя, как идиотка, придется объяснять свое поведение, я все-таки встала с кровати.

Осторожно, будто боясь обжечься, стала развязывать ленту и разрывать упаковочную бумагу. На свет миллиметр за миллиметром показывалось творение моего любимого художника. В ярких фиолетово-лиловых красках, насыщенное невысказанной болью. Когда вся картина обнажилась передо мной, я застыла. До боли закусила губу, чувствуя, как толчками внутри поднимается целая тонна эмоций.

Сколько же в ней жизни! В этой женщине на портрете. Она прекрасна. Такой я бы желала видеть себя всегда. Огромные зеленые глаза полны страсти и сумасшедшей жажды жизни. Роскошные черные волосы клубятся вокруг матово-бледного лица, словно змеи. От этой женщины одновременно исходят угроза и безумное притяжение. Пухлые губы слегка приоткрыты и словно молят о поцелуе. У меня заныло внизу живота, когда я осознала, что именно такой запомнил меня Демьян. Такой он видел меня.

Словно из тумана до меня донесся прерывистый голос Артура:

– Он и правда мастер! Я понимаю, почему ты хотела, чтобы именно он рисовал твой портрет. Ты тут просто волшебная!

Артур разрушил волшебство. Та невидимая мистическая связь, установившаяся между мной и человеком, сотворившим это чудо, развеялась. Чувствуя невыносимое омерзение к будущему мужу, я подняла на него глаза. Он с нескрываемой страстью смотрел на мой портрет, и мне казалось, что он пятнает его, заливает грязью этим взглядом.

– Повесим его в нашей спальне, – подытожил Артур свои дифирамбы. – На самом видном месте.

Меня передернуло. Представить себе эту картину в том месте, где меня будут касаться руки другого мужчины, казалось кощунственным. Я не узнавала саму себя. С каким пор стала настолько… даже не могу подобрать верного слова. Правильной, что ли. Плевать. Знаю одно: сейчас, когда я узнала, что значит любить и находиться в объятиях любимого человека, я не смогу терпеть чужие ласки. Мне захотелось завыть в голос, когда Артур коснулся моего плеча и провел по нему. Захотелось сбросить его руку, словно мерзкого таракана. Он будто почувствовал мое настроение и убрал ее.

– Ладно, я пойду. Сегодня ведь у меня мальчишник. Друзья обещали устроить что-то грандиозное… Надеюсь, ты не против? – запоздало обеспокоился он.

Против? Да мне плевать!

– Все в порядке. Иди веселись, – выдавила я жалкое подобие улыбки и с облегчением увидела, как он выходит из комнаты.

Мальчишник. Каждый раз при этом слове в памяти возникали жуткие образы из прошлого. Обдолбанные мажоры, решившие устроить кровавый пир. О, они тогда отлично повеселились. Хуже всего, что никому из них за это ничего не было. По крайней мере, никакой шумихи не поднялось. Как они договаривались с Марго и ее крышей, я так и не узнала. Вполне возможно, что и Артур сегодня вечером будет делать то же самое. Трахать очередную идиотку, жаждущую легких денег. А потом сразу после нее захочет трахнуть меня. Зачем себя обманывать? Я все еще шлюха. Такая же, как они. Просто более выгодно продающая себя. А как иначе назвать женщину, которая из-за денег выходит замуж за полное ничтожество? Без любви и малейшей симпатии. Даже без уважения.

Почему-то в памяти возник образ отца. Когда-то мы с ним разговаривали о судьбе и любви. Он сказал, что многое в нашей жизни зависит от того, какой выбор мы делаем. И нужно всегда четко понимать, что и зачем ты делаешь. Вот только в любви все не так просто. Иногда любовь причиняет боль, она способна сломать жизнь и повести совсем другим путем. Не тем, который мы себе так тщательно распланировали. Но без нее весь этот путь становится бессмысленным. И понимаешь это только тогда, когда потеряешь.

Я сцепила пальцы, продолжая смотреть на картину. Мучительно думала и решала, как поступить. Рискнуть всем ради призрачного счастья или предать мою любовь. Перешагнуть через нее. Забыть.

Забыть?.. Тут же из горла вырвались рыдания. Я не смогу его забыть. Никогда не смогу. Я думаю о нем постоянно, он так глубоко залез в мою душу, что вытеснил там все.

До самого вечера я просидела перед полотном, с которого на меня смотрели собственные глаза. Именно такой я буду с ним – живой, страстной, полной энергии и сил. Потом я переводила взгляд в большое зеркало на стене. Оттуда на меня смотрела бледная копия той женщины. Осунувшаяся, несчастная, даже затравленная. В глазах читается неутоленная жажда. Жажда чего? Счастья, любви? Уж точно не того, что я получу, оставшись в этом доме. Я почти ненавидела тот день, когда впервые увидела Демьяна. Если бы не он, все в моей жизни было бы так просто. И в то же время понимала, что без него я бы так никогда и не поняла, что значит жить на самом деле. Только в его объятиях я ощутила себя по-настоящему наполненной. Только с ним я становлюсь собой. Не той стервой, какой хочу казаться всем и себе самой. А той, кто я есть. Глубоко несчастной, неудовлетворенной, не знающей, чего хочу на самом деле. Той, кого боюсь открывать кому-либо. А с ним не боюсь. С ним знаю, чего хочу. Быть рядом. Просто быть рядом.

За окном уже смеркалось, но я не стала включать свет. Боялась, что если сделаю это, нарушится то странное состояние, в котором нахожусь. Снова начну колебаться, думать и мучиться. Сейчас все казалось простым и понятным. Я знала, чего хочу и что делаю. Достав из шкафа чемодан, бросала туда шмотки. Те, что куплены на деньги Артура, оставила на месте. Снова поступаю нетипично. Но если бы взяла, то перестала бы уважать саму себя. Перестала бы быть достойной Демьяна. В голову воровато лезла мысль, что я слишком идеализирую его. Он вряд ли такой хороший и благородный, каким я его вижу. Вряд ли он так похож внутренне на отца…

Неужели я и правда считаю его таким? Отец – единственный, кого я любила по-настоящему до встречи с Демьяном. Его образ стал для меня чем-то пронзительно-светлым и незамутненным. Мать, когда мы еще общались с ней, говорила, что я слишком его идеализирую. Но я так не считала. А вот в отношении Демьяна закрались сомнения. Что я знаю о нем? Он связан с криминалом, не любит серьезных отношений и легко меняет женщин. Он – гениальный художник, великолепен в сексе и как-то обронил фразу, что любит меня. Неужели, второе перевесит для меня первое? Мне страшно. Пожалуй, страшнее было только на даче у тех отморозков. Но я не могу иначе. Я словно одержимая. Нет, наркоманка. Я подсела на Демьяна. Так сильно, что мне легче умереть, чем справиться с этой зависимостью.

Последними я положила в чемодан свадебное платье, купленное им, и портрет. Потом, бросив на темное отражение в зеркале последний взгляд, выскочила из комнаты. Бросилась в комнату Лены. Я не сомневалась, что она мне поможет. Даже несмотря на то, что этим сделает несчастным собственного брата. Поможет не потому, что так уж расположена ко мне. Наоборот. После той вечеринки она считала, что я не подхожу Артуру, не подхожу их драгоценной семейке. Она лишь мирилась с моим присутствием в доме, но не одобряла его. И мне это было на руку.

Увидев меня на пороге с чемоданом в руке, Ленка широко распахнула глаза.

– Эй, ты чего? – фальшиво забеспокоилась она.

– Лен, отвези меня, пожалуйста, в город. В последний раз. Больше я тебя ни о чем не попрошу.

– Что случилось?

Она соскочила с дивана, на котором сидела с ноутбуком, и бросилась ко мне.

– Вы с Артуром поссорились?

– Нет, ссоры не было. Я просто поняла, что мы с ним друг другу не подходим. Слишком разные люди.

– Но он так любит тебя, – протянула Ленка, хотя в глазах сверкнула радость. – Он не переживет.

– Переживет. Ты с родителями ему в этом поможете. Так отвезешь?

– Да, конечно, мы же подруги…

По дороге в город она пыталась выудить из меня больше, но я, как попугай, твердила одно и то же. Мы с Артуром слишком разные и никогда не будем счастливы. После колебания Ленка проронила:

– Агнесса мне сказала, что хотела бы вернуть их отношения. Я ей, конечно, тогда дала понять, что это невозможно. Артур любит тебя, а не ее…

– Думаю, они с ней подходят друг другу, – прервала я. – И будут счастливы. Артур пострадает немного и забудет меня. Главное, чтобы Агнесса в этот период с ним рядом была.

– Ага, – закивала Лена. – Я ее подтолкну к этой мысли… Ты точно против не будешь?

– Нет.

– Слушай, а что ты делать будешь? Работу искать? Жить у тетки опять?

– Пока не думала.

– Ладно, а куда тебя везти-то? – Мы уже въехали в город, и теперь Ленка решала, куда лучше повернуть. – К тетке?

– Нет. Я покажу, куда.

Ее лицо вытянулось. Видно было, что ей до смерти интересно, куда же я решила податься. Но она сдержалась. Уж не знаю, по какой причине. Может, догадалась и сама, что без другого мужика не обошлось.

Машина притормозила у высотки, где жил Демьян. Мы с Ленкой скомкано попрощались, даже обнялись, и я двинулась навстречу судьбе. Звучит пафосно, конечно, но по-другому не скажешь. В ближайшие несколько минут решится моя судьба. Все зависит от того, как поступит Демьян. Вышвырнет меня, как бродячую кошку, или примет. О первом варианте думать было мучительно, и я старалась на нем не зацикливаться.

По иронии судьбы, у входа дежурил все тот же знакомый охранник. На этот раз я обрадовалась. Решила, что он без проволочек пропустит меня. Глупо. Конечно, он этого не сделал. Хоть и подмигнул дружески, но все же стал набирать номер Демьяна. Еще бы. Представляю, сколько тут получает обслуживающий персонал! Квартиры-то все элитные. Каждый, небось, трясется за свое место. Я хоть и понимала его, но ощутила досаду. Надеялась сделать Демьяну сюрприз. Когда у человека нет времени на то, чтобы опомниться, им легче манипулировать. Этого шанса мне не дали. Хотя… Есть у меня одна задумка. Главное, чтобы Демьян согласился вообще принять меня.

Он не брал трубку так долго, что мое сердце успело уйти в пятки. Что если его вообще нет дома или он проигнорирует звонок? И тогда что делать? Ждать на улице? Хорошее же зрелище я буду собой представлять. И впрямь жалкое бродячее животное, умоляющее: «Ну, возьми меня, я тебе пригожусь!» Горькая улыбка помимо воли появилась на губах.

В трубке раздался щелчок, я услышала приглушенный помехами голос:

– Елецкий.

– Демьян Сергеевич, к вам посетительница. Назвалась Клаудией.

Несколько томительных секунд царило молчание. У меня даже руки вспотели от напряжения. Ответа в трубке я не расслышала, так сильно билась кровь в висках.

Охранник посмотрел на меня и сделал жест рукой в сторону лифта.

– Проходите.

Я медленно, со свистом выпустила воздух из легких, подхватила чемодан и двинулась в указанном направлении. По счастью, в лифте оказалась одна и смогла привести в исполнение свой план. Как только кабина поднялась на уровень третьего этажа, нажала кнопку «Стоп». Сбросив с себя сарафан, зашарила в чемодане. Извлекла свадебное платье и торопливо натянула. Запоздало вспомнила о том, что в лифте могут быть камеры, но это вызвало лишь усмешку. Плевать, что подумает тот парень внизу или кто-либо другой. Единственное, что имело значение, – мнение Демьяна и его реакция.

Переодевшись, нажала на нужный этаж и едва дождалась, пока лифт поднялся. Путаясь в пышных юбках свадебного платья, двинулась к квартире Елецкого. Глазок по-детски закрыла ладонью и позвонила в дверь. Он открыл почти сразу, я едва успела отдернуть руку и восстановить равновесие.

На нем были потертые джинсы и футболка, вся в пятнах от краски. Видно, я оторвала его от работы в мастерской. На обычно бесстрастном лице проступило изумление. Еще бы. Увидеть на пороге квартиры сумасшедшую девицу в свадебном платье и с чемоданом. Не дожидаясь, пока Демьян оправится от шока, я проговорила:

– Я хочу быть только с тобой. На любых твоих условиях. Примешь меня?

– Ты уверена?

Он склонил голову набок и задумчиво смотрел на меня.

– Да, я уверена.

То, что он сгребет меня в охапку и затащит в квартиру вместе со злосчастным чемоданом, оказалось полной неожиданностью. Захлопнув ногой дверь, Демьян поставил меня на ноги. Чемодан глухо стукнулся об пол, но я отметила это лишь краешком сознания. Весь мир сосредоточился на лице Демьяна, смотрящего на меня с бешеной страстью.

– Когда я впервые увидел тебя в этом платье, подумал о том, что ты самая прекрасная и желанная женщина в мире. Еще позавидовал тому счастливчику, чьей женой ты станешь.

– Почему ты не сказал мне об этом? Тогда, когда я говорила, что хочу бросить Артура, – сдавленно произнесла я.

По щекам помимо воли катились слезы. На этот раз слезы радости и облегчения.

– Я недостоин тебя…

– Это не так!

– Поверь, во мне столько гнили, что ты задохнешься рядом со мной…

– Не говори так. Не смей так говорить… Мне плевать, кто ты и что у тебя было в прошлом. Я люблю тебя… Никому еще этого не говорила. Дай мне шанс… Дай нам обоим шанс.

– Я попробую… – По его лицу пробежала тень. – Попробую исправиться.

– Я не хочу тебя исправлять. Ты мне нужен таким, какой ты есть.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь.

Он обхватил голову, словно виски пронзила внезапная боль. Я осторожно накрыла его руки своими и обняла. Он спрятал лицо на моем плече, я ощущала, как дрожит его тело. Затем резко отстранился и подхватил меня на руки. Я не сопротивлялась. Он мог бы нести меня куда угодно, хоть на край пропасти. Сейчас я могла бы смириться и с этим.

Зажегся выключатель в уже знакомой мне спальне, создавая в ней приглушенный теплый свет. Демьян поставил меня на ноги и отступил на шаг. Долго разглядывал, словно я была произведением искусства, которое он хочет запечатлеть в памяти. Я не двигалась, пожирая его взглядом и больше всего на свете желая, чтобы он прикоснулся ко мне. Он будто не решался, и я первая протянула руку. Заметила на кружевном рукаве алые пятна. На мгновение приняла их за кровь, но тут же с облегчением вспомнила о краске на его футболке. И все же эта картина странным образом встревожила. Будто я уже тогда что-то почувствовала. Нечто неправильное и жуткое, чему я сама открыла душу.

Демьян приблизился и стал медленно снимать с меня свадебное платье. Делал это умело, словно ему каждый день приходилось этим заниматься. Расправившись с мелкими пуговками и крючочками, заставил платье соскользнуть на пол. Я напомнила сама себе кремовое пирожное, с которого он сначала слизал верхушку, а затем добрался до начинки. От этого сравнения губы пересохли, и я провела по ним языком. Он тут же откликнулся, приподнял мой подбородок и нежно скользнул к губам. Смаковал, словно изысканное лакомство, вновь и вновь продлевал этот поцелуй. Я же больше ничего уже не воспринимала, сосредоточившись на ощущениях. То, что прикасается ко мне Демьян, троекратно усиливало эмоции. Тело жадно откликалось на само его присутствие, запах, вкус.

Все внутри меня желало его, томилось, ждало. Он же не спешил, терзал и мучил. Оторвавшись от моих губ, скользнул по шее вниз, проводя влажную дорожку к груди. Его пальцы освободили меня от бюстгальтера и почти невесомо провели по спине, вызвав волну мурашек. Я подалась к нему, но он удержал. Продолжал покрывать поцелуями кожу, доводя до умопомрачения. Внизу живота уже пылал вулкан, а этот мучитель продолжал свою изысканную пытку.

Подхватив меня на руки, посадил на край кровати и опустился на колени. Взял одну мою ногу, снял туфельку и приник к обнаженной ступне. Я запрокинула голову и не сдержала стона. Его губы двигались по ноге выше, не давая ни секунды передышки. Таким же образом он освободил вторую ногу и теперь дразняще двигался дальше. Стоило ему через трусики коснуться моей увлажнившейся плоти, как тело затрясло в волнах оргазма. Несколько секунд он позволил мне отдышаться, затем зубами стал стягивать с меня нижнее белье. Немного развел мои ноги и устроился между ними. Провел языком по внутренней поверхности бедер, вызвав в моем теле новые волны почти болезненного наслаждения. Я ерзала под его губами, умоляла о продолжении, но он продолжал мучить.

Наконец, когда я уже потеряла способность мыслить и лишь диким животным взглядом смотрела на него, он оторвался от меня. Стянул футболку и джинсы, двинулся ко мне. Выпуклость в его трусах заставила меня издать новый стон. Я потянулась к нему руками, но он завел мне руки за голову и не позволил прикоснуться. Закинул одну мою ногу себе за бедро и прижался к моему телу возбужденной плотью. Головка его члена потерлась о половые губы, я подалась вперед, желая поскорее почувствовать его внутри. Он томительно медленно скользнул внутрь, тут же вышел. Я взревела и забилась в его руках, не в силах терпеть этого дальше.

Он сжалился и проник глубже, задвигался во мне. Я неистово подстраивалась под ритм его движений, поскорее желая снова почувствовать освобождение от чудовищного напряжения. Он тяжело и прерывисто дышал, в его глазах горел огонь, еще сильнее возбуждающий меня. Я снова достигла пика наслаждения и он тут же кончил следом. Некоторое время мы лежали, приходя в себя. Затем он скатился с меня и тут же прижал к себе, не выпуская из своих объятий.

– Ты моя…

– Твоя… – выдохнула я и провела носом по его груди, пахнущей мускусом, потом и сексом.

– Может, с тобой все будет не так…

– Как?

Демьян не ответил и отстранился.

– Поговорим об этом, но не сейчас.

Я чувствовала, что он снова отдаляется, и это причиняло почти физическую боль. Когда же он поднялся с постели и стал натягивать одежду, я и вовсе едва не зарыдала.

– Ты куда?

– Мне нужно закончить картину.

– Прямо сейчас?

– Да, мне это нужно. А ты чувствуй себя, как дома. Можешь разложить вещи, чего-нибудь перекусить. Домработница оставила там что-то.

– А ты будешь?

– Не сейчас, – снова бросил он эти раздражающие слова и вышел из спальни.

Подавляя досаду, я заставила себя успокоиться. Не все сразу. Я смогу завоевать его доверие. Обязательно смогу. Просто нужно немного подождать.

Я разложила вещи в его спальне, переоделась в шелковый халатик и отправилась исследовать квартиру. Всего здесь было четыре комнаты. Спальню, гостиную и мастерскую я уже видела. Еще одна комната оказалась кабинетом. Тут стояли стеллажи с книгами, массивный письменный стол, компьютер и еще много всяких мелочей. Интересно, что Демьян тут делает? Представить его бизнесменом я не могла, как ни старалась. Вспомнив о его подпольном бизнесе, я поежилась. Может, тут он считает нелегальную прибыль и встречается с какими-то темными личностями. Торопливо закрыв дверь, я пошла на кухню и извлекла из холодильника оставленный домработницей ужин. Мясо с овощами и грибной пирог. Разогрев все это в микроволновке, заглянула в мастерскую.

– Демьян, может, поужинаешь все-таки?

Похоже, он вообще меня не услышал. Я зашла внутрь и остановилась за его спиной. Мне был виден краешек картины, над которой он работал. Нечто жуткое в красно-черных тонах, отчего у меня мороз по коже пошел. Если он выплескивает так то, что накопилось в душе, то лучше не знать про эту сторону его жизни. Или лучше горькая правда? Честно скажу, я запуталась в том, чего хочу. Одновременно и желала, и боялась узнать всю подноготную этого человека.

– Демьян…

Я тронула его за плечо. Он так резко обернулся, что я едва не упала. Его лицо поразило. Дикое, с раздувающимися, как у зверя, ноздрями, взгляд безумный. Когда-то я видела фильм, где показывали тигра перед прыжком. Сейчас во взгляде Демьяна застыло такое же выражение. Я даже отступила на шаг, испытывая паническое желание бежать без оглядки. Но спустя секунду это выражение исчезло с его лица. Он улыбнулся мне и мягко произнес:

– Я не голоден. Хочу еще поработать. А ты поужинай и ложись спать.

– Зайти к тебе перед сном? Может, ляжем вместе?

По его лицу что-то промелькнуло.

– Нет, я присоединюсь к тебе позже.

– Ладно.

Боясь, что могу все испортить, я не стала настаивать и ретировалась. И все же, поедая в одиночестве вкусный ужин, думала о странном поведении Демьяна. Может, оно вовсе и не странное, и так ведут себя все творческие люди? Кто знает. Но что-то тревожило меня. И все же сейчас меня настолько переполняло счастье, что все эти тревожные мысли я старалась отогнать. Главное, что Демьян принял меня, разрешил остаться здесь. Остальное – неважно.