В следующий раз мобильный зазвонил, когда я сидела на уроке биологии. Под всеобщими взглядами я остервенело зашарила в портфеле, пытаясь выудить трезвонящий предмет. Учительница смерила меня недовольным взглядом, но ничего не сказала, когда я, отыскав телефон, ринулась к выходу. Забежав в школьный туалет, я ответила на звонок и услышала бодрый мужской голос:
– Привет, ты меня узнала?
– Боня, чтоб ты был здоров! – выпалила я. – Ты чего звонишь в такое время? Я же на уроке!
– Прости, я как-то не подумал, – смутился он. – Скажешь потом ваше расписание, чтобы я опять не позвонил не вовремя.
– А на кой тебе вообще мне звонить? – процедила я. – Или Марго попросила?
– Нет, – после недолгой паузы откликнулся он. – Я сам… То есть, номер мне Марго дала, конечно, но я…
– Клиент новый нарисовался срочно или что? – допытывалась я, хотя уже поняла, зачем фотограф позвонил.
– Нет, – совсем грустно вздохнул Бонька. – Слушай, можно я за тобой заеду сегодня? Сходим в кафе или просто по городу погуляем?..
– Ты на свидание меня, что ли, приглашаешь? – фыркнула я.
– А ты будешь против?
Поколебавшись, я все же протянула:
– Вообще-то нехорошо смешивать работу и личные отношения. Марго нас по головке не погладит.
– Ну, мы можем просто дружить, – настаивал Боня.
Знаю я такую дружбу… С трудом сдерживая смех, я сказала:
– Ладно, заезжай. Уроки у меня в два часа заканчиваются.
– Отлично, тогда договорились! – окутал меня позитивом фотограф.
Возвращаясь обратно в класс, я думала о том, как вести себя с Боней. В принципе, ничего плохого я к нему не испытывала. Добрый положительный парень. Если все, что ему от меня нужно, – перепихон, то, пожалуй, от меня не убудет, если соглашусь. Фотограф может пригодиться в дальнейшем. Кто знает, в какой отрасли я буду работать. Вдруг моделью стану. А что? Чем черт не шутит. Но если у него ко мне проклюнутся серьезные чувства, то это проблема. Я не собиралась связывать себя с таким, как Боня. Если уж и отдавать себя в аренду, то с перспективой. Рассудив, что тем хуже для фотографа, если он окажется настолько глуп, чтобы влюбиться в меня, – я ради интереса решила попробовать. В конце концов, нужно практический опыт нарабатывать. Не на клиентах же эксперименты ставить.
Боня заехал за мной на иномарке средней руки, даже не удосужившись оставить машину где-то дальше. Одноклассники многозначительно поглядывали на меня, наблюдая, как я горделиво направляюсь к нему. Наверняка, сплетен не оберешься теперь, но я осознавала, что это наоборот поставит меня на уровень выше. Взрослый кавалер, еще и с машиной, – для многих из моих подружек это мечта. Ольга сделала вид, что видит Боню впервые, и подмигнула мне на прощанье.
– Ну, привет, – сказала я, подойдя к фотографу.
Солнце заставляло его рыжую шевелюру сиять, и сейчас он еще больше напоминал добродушного льва.
– Отлично выглядишь, Клаудия, – воскликнул он и полез целовать мне руку.
Я подавила смешок и поблагодарила за комплимент.
– Ну что, поехали? – спросил он, распахивая передо мной дверцу.
– Ага.
Я как можно грациознее залезла на переднее сиденье и устроилась поудобнее. В автомобиле пахло новым кожаным салоном и хвойным освежителем. Боня сел в машину и вырулил со школьного двора.
– Куда поедем? Может, давай в парк мотнемся? Сегодня погода такая хорошая. Прогуляемся.
– Давай.
Честно скажу, мне было все равно, куда ехать. Все лучше, чем дома над учебниками корпеть.
Оставив машину у входа в парк, мы направились под сень раскидистых деревьев. В воздухе одуряюще пахло весной, солнце светило уже совсем по-летнему. По аллеям бродило приличное количество народу, тоже соблазненного хорошей погодой. Купив в киоске булочки, мы стали кормить голубей. Смеялись, как дети, обмениваясь дурацкими шуточками. С Бонькой оказалось общаться так легко, словно я знала его с детства. Если бы еще не зыркал на меня многозначительно, то я могла бы по-настоящему подружиться с ним. Сейчас же понимала, что рано или поздно придется его обломать, и хорошим отношениям придет конец.
Скормив прожорливым птицам весь свой хлебный запас, мы устроились на лавочке. Бонька сбегал за пивком и орешками, жизнь и вовсе показалась безоблачной. Мы продолжали трещать обо всем на свете. Боня рассказывал анекдоты и смешные истории из жизни, а я как-то незаметно поделилась с ним самым сокровенным. Начиналось все с невинных детских воспоминаний о том, каким замечательным был папа, как хорошо мы проводили с ним время. А потом я сама не заметила, что сижу и реву, как дура. Боня вытащил из кармана пиджака платок и осторожно вытер мне слезы.
– Прости.
– За что?
– За то, что заставил тебя вспомнить об этом. Марго говорила, что твой папа умер.
– Марго что тебе вообще все обо мне рассказала? – возмутилась я.
– Просто мне это было интересно. Когда я хочу, могу быть очень настойчивым, – улыбнулся он. – А о тебе мне интересно знать все. Ты его сильно любила, да?
– Наверное, он единственный, кого я вообще любила и люблю, – уставившись на резвящихся неподалеку детей, произнесла я.
– Думаю, он был замечательным человеком.
– Так и есть. Жаль, что не все могли это оценить по-настоящему.
Как всегда при мысли о матери к горлу подкралась горечь.
– Ты о маме?
А он проницательный, оказывается, хоть и кажется простачком. Я хотела свернуть разговор, но не нашла в себе сил. Сердце так мучительно ныло, так хотелось выговориться… Еще и выпитое пиво давало свое, вызывая на откровенность. А Бонька так тепло и участливо смотрел на меня…
– Она не понимала, от какого человека отказалась. А может, понимала, но ей было все равно. Она – пустая и порочная, для нее важно только внешнее. Дорогие шмотки, положение, достаток, смазливый молодой любовник. А папа… он другой. Ему плевать было на то, что мы едим, в чем ходим. Но не плевать на то, что я чувствую. Он умел так рассказывать, что я переносилась куда-то в волшебную страну. Мне казалось, что я всего достигну, все сумею. Он называл меня принцессой, говорил, что я особенная… Не замечал, как мама отдаляется от него… от нас. Как встречается с этим ничтожеством при любом удобном случае.
– Но ты все замечала, да? Почему не сказала отцу?
– Он бы не пережил… Глупо об этом говорить сейчас, конечно… Он и так не пережил. – Я горько усмехнулась. – А может, я боялась, что он уйдет от нас. Меня бы он точно оставил ей, потому что знал, что это правильно. Ребенок должен быть с матерью. Да и она бы отсудила меня в любом случае. Я надеялась, что она одумается и все снова будет, как раньше. А потом к нам пришел милиционер и сообщил, что…
Я осеклась, не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями. Я вжала голову в плечи, словно нахохлившийся воробей. Зажмурилась, чтобы сдержать накатившие слезы. Почувствовала, как Боня обнимает меня, прижимает к себе.
– Все хорошо, моя девочка. Все хорошо.
Я уткнулась носом в его шею, пахнущую почему-то молоком, совсем, как у ребенка, и отпустила чудовищное нервное напряжение. Плакала долго, не в силах остановиться. Наверное, впервые так плакала после смерти отца. Нет, тогда, в первые дни, я тоже рыдала чуть ли не каждый день. Но слезы те не приносили утешения. Наоборот, ожесточали, мучили. Сейчас будто что-то прорвалось, и я впервые ощутила облегчение. Может, потому что рядом был человек, которому на самом деле не все равно.
Мы просидели с Боней до глубокого вечера. Больше не говорили о серьезном, но все равно я не могла себя заставить оборвать разговор. Делилась с ним планами на будущее. А их у меня полно было. Притом самых разных. Я понятия не имела, на чем решу остановиться в итоге. Он говорил, что хочет открыть модельное агентство, даже меня туда приглашал. Я пообещала, что обязательно стану его моделью, когда у него все получится. На этой оптимистичной ноте мы все-таки вигбии решили покинуть парк. Тетя, небось, уже извелась вся. Я ведь даже не сказала ей, что задержусь. Бонька предложил на выходных сходить в кино, и я с радостью поддержала эту идею. Молилась лишь об одном. Пусть так и продолжается. Откровенные разговоры, дружеская поддержка и не более того. Я не готова сейчас на что-то другое. И кто знает, буду ли готова когда-нибудь. Секс – это другое. Он не затрагивает душу. С Бонькой я не смогла бы переспать именно потому, что он стал сегодня для меня чем-то большим, чем просто мужчина. Близким человеком.
***
С того дня мы часто встречались с Боней. Ходили в кино или кафе, просто гуляли по городу. Я привыкла к нему, как к любимой собачке, даже относилась с несвойственной мне теплотой. Конечно, фотограф желал большего и не раз намекал на это, но я всякий раз переводила разговор на другую тему. Ему оставалось с несчастным видом вздыхать по мне и наблюдать за тем, как другие мужчины легко получают то, о чем ему можно лишь мечтать. Однажды он робко заикнулся, как бы я отнеслась к тому, что он заплатит деньги за визит ко мне. Это произошло, когда он в очередной раз привез меня домой после прогулки.
Мы сидели в его машине около моего подъезда. Я чувствовала взгляд Бони, сама же наблюдала за сидящей во дворе компанией молодежи.
– Клаудия, почему ты молчишь?
А я жалела, что нельзя отмотать время назад и сделать так, чтобы его вопрос никогда не звучал.
– Если ты это сделаешь, на этом все… – наконец, холодно откликнулась я. – Я никогда больше не смогу воспринимать тебя, как друга и близкого человека.
– Ты же знаешь, что для меня не просто друг, – глухо проговорил он.
– Бонь, послушай… – Я повернула к нему голову и постаралась говорить как можно проникновеннее. – Я сейчас не готова к серьезным отношениям, понимаешь? Вообще ни с кем. Меня это просто не интересует. Ты можешь переспать со мной, но лишь раз. После этого мы расстанемся. Иначе все слишком усложнится.
– Почему ты так со мной?
В полумраке машины я заметила, как блеснули его глаза. Неужели, он плачет? Никакой жалости к нему я не испытывала, скорее, недоумение и легкое презрение. Сама я не понимала, как можно настолько привязываться к чужому человеку. Зачем причинять себе лишнюю боль?
– Неужели, ты вообще ничего ко мне не испытываешь?
– Ну почему же? – Я пожала плечами. – Я к тебе привязалась. Ты – хороший друг.
– Только друг?
– Ты, правда, хочешь услышать ответ?
Он промолчал, глубоко вздохнул, потом сказал:
– Я ведь мог бы жениться на тебе. Даже несмотря на то, чем ты занимаешься. Я бы даже не попрекнул никогда. Ты бы ни в чем недостатка не знала.
– То есть, ты бы оказал мне огромную милость, – прищурилась я, – если бы взял меня замуж. Женился на шлюхе.
– Не говори так… – поморщился он.
– Почему же? Именно так ты меня сейчас воспринимаешь.
– Нет… Я не это хотел сказать… Я…
– А тебе не приходило в голову, что это ты недостаточно хорош для меня? – безжалостно процедила я. – И если я и выйду замуж, то за кого-то получше.
Он отшатнулся, словно на моем месте вдруг оказалась змея. Смерив его презрительным взглядом, я открыла дверцу и вылезла из машины. Напоследок бросила:
– Прощай, Боня.
Он не ответил, вцепившись в руль так, словно от этого зависела его жизнь.
На следующий день я узнала от Марго, что Боня порвал с ее заведением всякие отношения. Она даже рассердилась, догадываясь, откуда ноги растут.
– Что ты ему наговорила?
– Просто сказала правду, – усмехнулась я. – Что между нами никогда ничего не будет.
– Эх, чувствовала я, что добром это не кончится, – покачала головой Марго. – Бедный мальчик.
– Ну почему же бедный? Найдет себе другую, более подходящую девочку. Скоро и думать забудет обо мне.
Марго окинула меня цепким взглядом, от которого мне стало не по себе, и произнесла:
– Неужели, ты, правда, такая бесчувственная сволочь? Или притворяешься?
– Уж какая есть! – Я вскинула подбородок и выдержала ее взгляд.
– Ладно, – помолчав, сказала Марго. – Иди приведи себя в порядок. Сегодня у нас особый заказ. Клиента интересует кое-что особенное.
– Что именно? – заинтересовалась я.
– Иди в салон. Ольга уже там, все тебе объяснит.
– Хорошо.
***
Через час мы с Ольгой вдвоем ожидали в комнате для свиданий. На нас обеих была школьная форма советских времен, белые фартушки и большие банты. Ноги в белых гольфах и сандалиях казались почти детскими. Глядя друг на друга, мы то и дело прыскали со смеху. Клиент все не появлялся, и мы уже изнывали от безделья. Чувствуя некоторую нервозность, я нарушила молчание:
– Скажи, а ты уже делала это?
– Делала что? – осклабилась Ольга, тряхнув двумя жиденькими светлыми хвостиками.
– Ну, ты понимаешь…
– Ага.
– Серьезно делала? – удивилась я. – Когда? С кем?
– Когда-то ко мне Лили подкатывала. Я из интереса и попробовала.
Представив себе хрупкую азиатку, занимающуюся сексом с Ольгой, я заерзала на месте. Почему-то это меня возбудило, несмотря на противоестественность. Меня никогда не привлекали лесбийские игры. Впрочем, сегодня от моего желания ничего не зависело. Клиент захотел этого, придется выполнять.
– И как оно? – продолжала выпытывать я у Ольги.
– Когда она меня лизала, было прикольно. А самой мне не понравилось. Противно.
– Ясно.
Я поморщилась, представив, как мне придется лизать Ольгину пиписку. С мужиками все по-другому, мне даже нравилось это делать. Чувствуешь себя хозяйкой положения, когда в твоей власти самое дорогое, что есть у мужика. И ты можешь делать с ним все, что захочешь, а он становится совершенно беспомощным. При одной мысли об этом я завелась и увлажнилась. Видя, как я заерзала на месте, Ольга хихикнула.
– По ходу, кому-то уже не терпится.
Не успела она сказать это, как дверь распахнулась. Я с любопытством разглядывала интеллигентного вида старичка в круглых очочках и сером костюмчике. Его легко можно было представить где-то в классе, преподающим историю, или в музейном архиве. Не сговариваясь, мы с Ольгой переглянулись, с трудом скрывая улыбки. В тихом омуте черти водятся, что называется.
– Здравствуйте, девочки, – немного натянуто произнес он.
Похоже, старичок чувствует себя не в своей тарелке. Может, впервые решился осуществить давнюю сексуальную фантазию. Мигом оценив по его поведению и выражению лица, что ему нужно, я поднялась. Что бы там ни говорила Марго, называя меня бесчувственной сволочью, я мигом просекала, что чувствуют другие. Подойдя к мужчине, я склонила голову набок и затеребила хвостик, гораздо объемнее, чем у напарницы.
– Здравствуйте… э-э…
– Виктор Михайлович, – неуверенно подсказал он.
– Виктор Михайлович, а у нас все уже готово. Выполнили домашнее задание, как вы и хотели. Проверите?
Он слегка расслабился, включаясь в игру.
– Конечно. За вами ведь глаз да глаз нужен. Так и норовите с уроков улизнуть.
– Устраивайтесь на диванчике. Там вам удобнее будет. – Я взяла его за руку и провела к дивану.
Ольга тут же подскочила оттуда и спряталась за моей спиной, играя роль девочки-скромницы.
– Спасибо, милая, – улыбнулся клиент. – Как зовут тебя?
– Клаудия.
– Красивое имя. А тебя как? Ну, не стесняйся. Я же не кусаюсь.
Ольга, явно переигрывая с жеманством, потупилась.
– Розой кличут…
– Какие у меня замечательные ученицы… Такие милые девочки.
Я повернулась к Ольге и коснулась ее щеки.
– Да, Розочка у нас очень миленькая.
Мои пальцы легко прошлись по ее лицу и скользнули к тощей шейке. Услышав прерывистое дыхание клиента, я поняла, что все делаю, как надо.
– Она ведь тебе нравится, да? – сипло сказал он, напряженный, как струна.
– Да, очень…
– Покажи, как она тебе нравится…
Я осторожно потянула за один из бантиков Ольги, развязывая его. Бант остался висеть распущенным, что придало девчонке слегка небрежный и еще более эротичный вид. Старичку должно понравиться. Покосившись на него, я убедилась, что так и есть. По его лицу блуждала похотливая улыбка, глаза сверкали. Я нагнула голову Ольги и прильнула к ее шее, проводя по ней губами. Ощутила, как бьется сердце девушки, все быстрее и быстрее. Похоже, мои действия ее тоже возбуждали. А ведь я надеялась, что первую скрипку сыграет она, как более опытная. Но раз уж взялась, придется делать вид, что я знаю, что делаю.
– Розочка, ты такая сладкая, от тебя так приятно пахнет, – выдохнула я ей в ухо, развязывая фартушек на спине.
Она неловко помогла мне освободить ее от этого предмета одежды, потом потянулась к моим губам. Я неуверенно коснулась ее рта. Слишком мягкий, нежный. Непривычные ощущения. От нее пахло мятным чаем и шоколадом. Я чувствовала этот вкус на языке, касаясь им ее губ и раздвигая их. Она подалась ко мне, отвечая на поцелуй. Засунув руку под ее платье и нащупав под трусиками увлажнившиеся недра, я поняла, что она уже возбуждена. Ничего себе! Оказывается, я могу так действовать не только на мужчин.
Ольга издала тихий стон, когда мой палец скользнул внутрь нее и задвигался там. Она вцепилась в меня, чтобы не упасть, глядя помутневшими, полными страсти глазами. Она рванула на себя мой фартушек, не став его развязывать. Вещица с треском порвалась. Ольгины пальцы торопливо расстегивали пуговицы платья. Затем проникли к моей груди и сомкнулись на ней.
Я извлекла руки из-под ее платья и помогла ей снять с меня собственное. Осталась в простеньких белых трусиках и гольфах с сандалиями. Лифчика на мне не было. Грубая материя школьной формы Ольги царапала возбужденную кожу, вызывая болезненный прилив желания. Она снова приникла к моим губам, пока я лихорадочно расстегивала ее платье. Освободив его от нее, увлекла к кровати. Мельком глянула на клиента, откинувшегося на спинку дивана и запустившего руку себе в штаны. Больше на него уже не обращала внимания, отдавшись новым ощущениям.
Ольга переняла инициативу, опрокинула меня на кровать и завела руки за головой. Ее губы скользили по моему телу. От ее влажных прикосновений по коже пробегали мурашки, а внизу живота пылал пожар. Хотелось, чтобы она поскорее опустилась туда, где все уже ныло от нетерпения. Ольга не торопилась, облизывая каждый кусочек моего тела. Когда я уже едва не плакала от охвативших ощущений, наконец, скользнула вниз. Язык, сильно увлажненный, не пропускал ни одного участка разгоряченной плоти. Это не шло ни в какое сравнение с тем, что я испытывала раньше. Ольга, как женщина, знала, что именно доставит мне наибольшее удовольствие. Взрыв наступил почти сразу, едва ее язык скользнул внутрь. Тело сотрясали волны удовольствия, почти болезненного. На несколько секунд Ольга дала мне передышку, затем снова скользнула языком к моему содрогающемуся естеству. Она довела меня до оргазма раза три, после чего я взмолилась о передышке.
Еще содрогаясь от наплыва ощущений, я опрокинула ее на спину и двинулась губами по животу, желая доставить такое же удовольствие. Она негромкими стонами давала понять, как именно мне нужно действовать и на чем остановиться подольше. Лизать женские половые органы оказалось непривычно, но отвращения я не испытывала. Хотелось довести ее до безумия в моих руках, заставить молить о пощаде и одновременно продолжении. Сначала я действовала неловко, потом инстинктивно поняла по отклику ее тела, как нужно действовать. Вскоре Ольга уже не реагировала ни на что, кроме моих прикосновений. Она кричала и выкрикивала непристойности, извивалась подо мной. Доведя ее несколько раз до оргазма, я отстранилась и посмотрела на клиента. Судя по его бледному блаженному лицу, он уже тоже кончил. Расслабленно лежал на диване, пожирая нас глазами.
Я соскочила с кровати и потянулась за школьной формой.
– Мы хорошо выполнили домашнее задание, Виктор Михайлович?
– На отлично! – выдохнул он и с трудом поднялся.
Оправив одежду, вытащил связку купюр из кармана пиджака и оставил на столике. Пожелав нам приятного вечера, покинул комнату. Я бросилась к деньгам, торопливо их пересчитала и затрясла в воздухе.
– Триста баксов! Неплохо мы отработали!
Ольга не ответила, все еще приходя в себя и глядя на меня матово поблескивающими глазами.
– Правда, с матами был перебор, – хохотнула я, бросая ее часть денег на кровать. – Ты чего несла?
– Сама от себя не ожидала, – еле слышно проговорила Ольга. – Обычно я контролирую происходящее, а тут совсем с катушек слетела. И ты говоришь, что никогда этим не занималась раньше?
– Ага, сегодня дебют, – усмехнулась я.
– Страшно представить, на что ты дальше будешь способна, – заметила Ольга. – У тебя прям талант к этому делу.
– Не завидуй! – показала я ей язык и стала застегивать пуговки на платье.
– Может, повторим как-нибудь? – неожиданно предложила она. – Уже не здесь, конечно.
Я покосилась на нее и небрежно бросила:
– Ничего личного, дорогая, но я не по этим делам.
– Да я тоже… – вспыхнула она. – Но с тобой… как-то… Ладно, проехали.
– Да, проехали. – Я внутренне смеялась, понимая, что при желании могу свести с ума даже нормальную женщину. Это делало меня еще сильнее.