С того вечера мы с Эннием каждую ночь встречались втайне ото всех.

Он пробирался ко мне в комнату по веревочной лестнице и проводил пару часов со мной. Ничего предосудительного мы не делали, если, конечно, не считать таковыми поцелуи.

А еще просто общались. Я могла говорить с ним о чем угодно, словно мы были знакомы много лет. Рассказывала о своей жизни в поселении, нелепых ухаживаниях сына старосты, над которым потешались все девчонки, о сестренке и родителях, том, как я по ним скучаю, даже о том, как всегда пыталась превзойти Ульпию и что из этого в итоге вышло. Энний тоже делился со мной сокровенным и я все больше узнавала его. Меня не пугала противоречивость его натуры, то, что порой он боялся открываться даже мне. Ощущала, как все сильнее вязну в чувстве к нему, но даже не хотела сопротивляться этому. А в его объятиях и вовсе обо всем забывала.

Не знаю, сколько бы это все продолжалось, не вмешайся в дело мой злой рок — проклятый белобрысый. Для счастья мне оказалось отпущено всего пять дней. А потом наступил роковой вечер, когда наша идиллия была разрушена.

Мы с Эннием, как обычно, устроились в кресле. Я у него на коленях.

Не могла отказать себе в удовольствии зарыться пальцами в роскошные шоколадные кудри, обрамлявшие прекрасное лицо. Такие мягкие и шелковистые на ощупь, так приятно пахнущие. Все в этом парне завораживало и притягивало. Казалось, он вообще лишен малейшего недостатка. Словно не живой человек, а существо из какого-то иного, идеального мира. Вспомнила, что так же говорил о нем как-то Асдус. Если даже мужчина это заметил, то что уж говорить обо мне.

Я почти благоговейно касалась кожи Энния, проводила по ней руками и губами. Чувствовала, как он улыбается мне, так же трепетно касаясь меня самой. Наверное, в тот момент я в полной мере почувствовала, что такое счастье — всю жизнь быть рядом с ним. А еще окончательно поняла, что влюбилась в него. И это открытие сейчас не напугало, а показалось чем-то правильным и естественным.

И когда его руки в этот раз позволили себе чуть больше — скользнули по плечам, сдвигая платье и обнажая грудь — не была в силах даже сопротивляться. По коже пронеслась вереница мурашек, а все внутри заныло от желания изведать нечто запретное и безумно сладкое. Мягкие чувственные губы коснулись моей кожи, скользя по ключицам вниз, и я шумно задышала, еще сильнее зарывшись пальцами в волосах Энния. Не хотела, чтобы он сейчас останавливался.

В ушах стоял надрывный гул — настолько сильным было биение крови в висках. Я даже не услышала звука проворачиваемого ключа. Осознала, что в комнате мы больше не одни только когда меня кто-то грубо столкнул с колен демонита. Ошарашенная, осоловевшими глазами смотрела, как Моль хватает Энния за грудки и выхватывает из кресла, вздымая над полом. А он сильный, оказывается!

Не отдавая себе толком отчета в том, что делаю, я вскочила на ноги и набросилась на белобрысого со спины. Изо всех сил замолотила по его спине.

— Отпусти его, сволочь!

Он лишь слегка повел рукой, и меня, как пушинку, отшвырнуло назад. Я больно ударилась о шкаф и сползла на пол. С ужасом увидела, как Моль заряжает кулаком в челюсть Энния и тот напрасно пытается отразить удар. За первым последовали новые. Моль бил молниеносно, опрокинув демонита на пол. По лицу, животу, всему, до чего дотягивались руки и ноги. И я закричала. Так громко и отчаянно как только могла. Уже не боялась ни публичного позора, ни того, что обо мне подумают.

Если я что-то не сделаю, он же забьет его. Силы явно не равны!

Снова попыталась оттащить белобрысого, но сама получила локтем такой удар, что губа оказалась рассечена. На мою обнаженную грудь хлынула кровь, но я почти не замечала этого.

— Кадор, пожалуйста, прекрати! Он ни в чем не виноват! Не бей его!

— Конечно, не виноват! — прошипел Моль, снова пиная скрючившегося Энния ногой в живот и ломая пальцы, которыми тот старался прикрыться. Демонит уже даже не кричал, только жалобно стонал. — Не сомневаюсь, что всего лишь поддался чарам грязной шлюхи. Но это дела не меняет! Он связался не с тем кланом!

Я даже не обиделась на «грязную шлюху». Пусть меня оскорбляет, как хочет, только его перестанет бить!

— Я завтра же передам весточку Хозяину! — Моль бросил на меня недобрый взгляд. — Надеюсь, он хорошо тебя проучит!

За дверью послышался топот ног и он процедил:

— Прикройся хотя бы! Или и дальше будешь нас позорить?

Чтобы не злить его еще больше, я поспешно натянула платье. Подумать только, даже не осознавала до этой минуты, что бесстыдно демонстрирую этому гаду свою грудь! Хотя и неудивительно. Моль я в качестве мужчины вообще не воспринимала.

Когда в комнату влетели несколько домочадцев, в их числе Эрбин и Гилера, я почувствовала, как пол уходит из-под ног. Что теперь будет?! Боялась даже представить. Утешало одно — при свидетелях Кадор перестал избивать демонита. Лишь стоял над ним, презрительно кривя губы, и смотрел на вошедших.

— Значит, вот как в Обители следят за вверенными вам новообращенными? А ведь Хозяин наверняка давал особые распоряжения на этот счет.

— Не забывайся, мальчик! — Гилера, одетая лишь в ночную сорочку и накинутый поверх нее шелковый длинный халат, смерила его ледяным взглядом. — Что здесь происходит?

Я торопливо опустилась на колени рядом с Эннием, с тревогой вглядываясь в залитое кровью лицо. Раны уже начинали заживать, но он был без сознания.

— Ничего не происходит, — буркнула я. — Сейчас лучше позвать лекаря.

Ни на кого больше не смотрела, чувствуя себя так, будто оказалась совершенно голой перед толпой народа. И пусть мне плевать на них всех, но ситуация невольно выбивала из колеи.

Не понять, зачем Энний мог оказаться в моей комнате ночью, было трудно. И наверняка каждый подумал в меру своей распущенности насчет того, до чего у нас с ним дошло. И как отреагирует Гилера на то, что я покусилась на того, кого она считала своей собственностью, можно только догадываться. Но сейчас я была готова бросить ей вызов, пусть это и будет последнее, что сделаю в жизни. Есть, конечно, надежда, что вступится их загадочный Властелин. Но даже если нет, сейчас я бы могла, наверное, даже умереть без сожаления. Все лучше, чем навсегда расстаться с тем, кого люблю…

Ощутила запах приятных цветочных духов, когда ненавистная соперница оказалась рядом. Услышала шелест шелка, когда она опускалась на колени по другую сторону от неподвижного тела Энния. Как же мучительно было наблюдать за тем, как маленькая белая ручка разворачивает его голову к себе и проводит по щеке. Я угрюмо уставилась на встревоженное лицо Гилеры. Неужели она правда беспокоится за него? Не готова убить или наказать за измену, а хочет помочь? Но эта тревога на ее лице читалась не больше нескольких секунд, вскоре оно вновь превратилось в ледяную маску.

— Помогите перенести его в мои покои, — властно бросила Гилера мужчинам, застывшим у двери.

Мы обе не сводили глаз с двух вампиров ее клана, понесших Энния прочь. Только когда дверь за ними закрылась, устремили взгляды друг на друга. Гилера чуть прищурилась, но я не могла понять, какие эмоции ее сейчас обуревают. В комнате царило гнетущее молчание, и я заметила, что здесь остались, кроме нас, только Моль и Эрбин.

— Думаю, настало время для объяснений, — первым нарушил молчание Эрбин, усаживаясь в кресло и обводя собравшихся чуть насмешливым взглядом. — Что здесь произошло?

Я решила молчать до последнего. Даже зубы стиснула. Хотя сознавала, что это глупо. При желании что Эрбину, что Гилере ничего не стоит проникнуть в мой разум даже сквозь барьер. Моли же явно не терпелось выплеснуть еще на кого-то свое возмущение.

— Начнем с того, что вам стоит лучше подбирать себе прислугу! — с сарказмом проговорил он. — Я не настолько глуп, чтобы не понять, что со мной что-то не так. Едва доходил после ужина до своей комнаты, как тут же засыпал мертвым сном. Твой приятель с кем-то договорился, чтобы мне в кровь снотворное подмешивали? — злобно бросил он мне. — Хватило лишь один вечер пропустить ужин, чтобы все понять.

Я гордо отвернулась.

— Мы выясним этот момент. Если все так и есть, прислуга будет уволена, — спокойно проговорила Гилера, глядя на него чуть насмешливо. — А Эрбин позаботится о том, чтобы никто из новообращенных не смог проникнуть в эту комнату через окно.

Она подошла к лежащей на полу веревочной лестнице и пнула ногой.

— Это заберите!

Моль приблизился к ней и молча взял веревочную лестницу, она тут же исчезла из его рук. А я снова механически подумала о том, что до сих пор не знаю, как они проделывают этот странный фокус с исчезновением и появлением вещей.

— И что же вы сделаете, — угрюмо спросил Кадор, обращаясь к Эрбину, — чтобы такого больше не повторилось?

— Поставлю на окно такую же защиту, как на ворота Обители. За тем исключением, что даже в чьем-то сопровождении отсюда нельзя будет выйти этим путем. Что касается двери, то замок уже и так заговорен. Открыть эту дверь можно только особым ключом.

— Что ж, меня это устраивает, — процедил Моль. — А как насчет наказания для нарушителей? Разве вы не должны покарать их обоих?

— Это будут решать их Хозяева, — невозмутимо отозвался Эрбин. — Думаю, Аттий Аддалос не придет в восторг, если мы самовольно станем наказывать его подопечную. Что касается Энния, то все будет зависеть от нашей уважаемой госпожи.

Он преувеличенно почтительно склонил голову в сторону Гилеры. Та невозмутимо повела плечами.

— Я решу это дело лично.

— Надеюсь, щадить вы его не станете, — осклабился Моль.

— Не думаю, что тебя это касается, мальчик, — не скрывая высокомерия, откликнулась Гилера. С этими словами она, не глядя больше ни на кого из присутствующих, вышла из комнаты.

Я поразилась тому, что напоследок вампирша ничего мне не сказала. Даже мысленно. Или боялась, что снова Властелин вмешается? Оставалось только догадываться.

— Вам есть еще что сказать Тее? — чуть снисходительно обратился Эрбин к Моли, буравящему меня неприязненным взглядом.

— Думаю, ей все скажет Хозяин, — с нескрываемым злорадством проговорил он.

— В таком случае вам ни к чему здесь задерживаться дальше… — протянул наставник. — Мне же есть, что сказать новообращенной. Напомнить ей о существовании правил.

Моль просиял, надеясь, что мне все же устроят выволочку, и, гордо расправив плечи, покинул комнату.

Едва дверь за ним закрылась, Эрбин устремил на меня холодные стальные глаза.

— Я ведь предупреждал, что ничем хорошим это не закончится.

— Что будет с Эннием? — проигнорировав его слова, спросила я, нервно сцепляя пальцы на груди. — Что она с ним сделает?

— Показать?

Губы Эрбина тронула легкая улыбка.

— В смысле?

Я непонимающе воззрилась на него и тут же в голову хлынули образы. Роскошная спальня Гилеры, заставленная различными безделушками. Лежащий на большой кровати юноша, уже пришедший в себя и теперь смотрящий на склонившуюся над ним женщину.

— Как вы это делаете? — прошелестела я так тихо, словно боялась, что образы в голове могут меня услышать.

— Всего лишь охранная магия, которую я установил во всех помещениях Обители. Когда захочу, я могу увидеть то, что пожелаю, — пояснил Эрбин, внимательно глядя на меня. — Сейчас я тебе передаю то, что вижу сам.

Я больше не слушала его, сосредоточившись лишь на образах в голове.

— Малец Аттия многое себе позволяет, — воскликнула Гилера, присаживаясь на постели рядом с Эннием и отводя прядь волос с его щеки. — Он мог забить тебя до смерти.

— Когда-нибудь он поплатится за это, — сухо и невыразительно сказал демонит. — Когда я стану достаточно силен…

— О, ты станешь, мой хороший! Обязательно станешь, — проворковала она, приникая губами к крови на его лице. Слизывала ее так жадно, словно кошка сметану.

Я содрогнулась от этого зрелища. Неужели и я когда-нибудь буду так реагировать на кровь? Стану получать удовольствие от ее вкуса? Но больше задело даже не это, а то что она делает это с Эннием. Моим Эннием!

— Ты сердишься на меня? — тихо спросил он, когда она, наконец, успокоилась и легла с ним рядом, обхватив руками и ногами, словно ребенок любимую игрушку.

— За что?

Она уткнулась носом в его шею и замерла так, вдыхая запах.

— За Тею.

Гилера издала пренебрежительный смешок.

— Ты можешь развлекаться с ней, если тебе этого хочется. Наслаждайся своим положением, мальчик. Я ведь обещала тебе, что ты получишь все, о чем мечтаешь… Но никогда не забывай, кому принадлежишь на самом деле…

Он ничего не сказал. Смотрел на нее своими мерцающими прекрасными глазами и я бы многое отдала, чтобы понять, о чем сейчас думает…

Картинка в голове исчезла и я протестующе воззрилась на Эрбина.

— Я хочу увидеть еще!

— Тебе так нравится себя мучить? — он покачал головой.

— Энний не любит ее! Он с ней только из необходимости! — с жаром воскликнула я.

— Задай себе один вопрос, — негромко проговорил Эрбин, поднимаясь и приближаясь ко мне.

Я невольно вздрогнула и вскинула руки, останавливая его от дальнейших действий, какими бы они ни были.

— Какой вопрос? — нервно спросила.

— Любит ли он тебя? Ты можешь проиграть слишком многое, если продолжишь идти тем путем, какой выбрала.

— Я хочу побыть одна… — сдавленно проговорила я, разом утратив весь свой задор.

И вовсе не из-за его фразы про какой-то проигрыш и то, что могу потерять. Но вот первые произнесенные им слова вонзились в самое сердце. «Любит ли он тебя?» Я ведь и правда не знала, что происходит в душе Энния. И вряд ли теперь мне кто-то даст возможность это узнать. Нам не позволят больше встретиться…

Ощутила на плечах тяжелые сильные руки и дернулась, инстинктивно высвобождаясь.

— Я не враг тебе, — Эрбин отпустил меня, вырвав из моей груди вздох облегчения. — Но не проси меня помочь в этом…

— Разве я просила вас о чем-то? — глухо спросила я. — Всего лишь мои мысли.

— Не хочу, чтобы ты зацикливалась на таком недостойном предмете, — его брови свелись к переносице. — Надеюсь, ты очень скоро поймешь, что для тебя лучше.

Я не стала отвечать, всем видом давая понять, что сейчас единственное, чего хочу — чтобы меня оставили в покое.

Эрбин некоторое время пристально вглядывался в мое лицо, потом вышел из комнаты. Я вздохнула с облегчением. На негнущихся ногах подошла к кровати и опустилась на нее. Проплакала несколько часов, хоть и понимала, что слезами горю не поможешь. А потом решительно вытерла лицо и пообещала себе, что найду выход.

Обязательно найду! Они не сломают меня. Не заставят отказаться от моей любви!