Я не удержалась от того, чтобы первым делом не отыскать Дафи. Хотелось узнать, как она сама относится к тому, что у вадера оказались такие же глаза, какие Тайдра Мистери пророчила суженому мигарки. Да и просто хотелось поделиться с кем-то впечатлениями по поводу того, что выходило за рамки привычной картины мира. А Рендал был слишком загружен, руководя перемещением вещей из подземной лаборатории вадеров на корабль. Позже Корн планировал отдать их на исследование своим ученым, занимающихся соответствующим направлением.

   Так что, едва выйдя из медотсека, я целенаправленно двинулась в сторону компьютерного отсека, где могла быть сейчас Дафи. И не ошиблась. Сидя в небольшой коморке, мигарка что-то изучала на голографическом экране. Правда, судя по отстраненному, крайне задумчивому виду, мысленно пребывала явно не здесь.

   – Почему ты не захотела присутствовать при беседе с вадером? – сходу спросила, присаживаясь напротив подруги.

   Дафи вздрогнула, но тут же состроила невозмутимую гримаску.

   – У меня нашлись более интересные дела.

   – Более интересные, чем узнать что-то о последнем во Вселенной вадере? – не скрывая сарказма, спросила я.

   – Никогда не интересовалась древностями, – хмыкнула она.

   – Ну, знаешь, Алаур вовсе не производит впечатление древности, – лукаво проговорила я, наблюдая за реакцией подруги.

   В глазах той промелькнуло странное выражение.

   – Значит, его зовут Алаур?

   – Ага, – протянула я. – Он назвал и свое полное имя, но я не запомнила. Если хочешь, представлю тебя ему, и тогда сможешь узнать.

   – Нет необходимости, – подчеркнуто безразлично сказала Дафи и сделала вид, что полностью поглощена работой.

   – А ты заметила, какого цвета у него глаза? – сдаваться так легко я не собиралась.

   Мигарка поджала губы и свирепо вскинула на меня глаза.

   – Заметила. И если намерена сейчас издеваться по этому поводу, лучше уходи!

   – Да почему сразу издеваться-то? – удивилась я. – Просто хотела узнать, что ты думаешь на этот счет. Может ли он быть тем самым, кого тебе предсказывала Тайдра.

   – Тайдра наверняка решила меня проучить, вот и все, – сухо произнесла Дафи. – Может, конечно, она и предвидела мою встречу с вадером. Но вот насчет того, что он моя судьба, нагло соврала. Нет, ну ты сама подумай, что у меня может быть с ним общего?

   – А разве для того, чтобы в кого-то влюбиться, обязательно быть с ним абсолютно схожим? – философски спросила я. – Вот возьми нас с Рендом или Арлас с Даном. Да мы, скорее, противоположности! Но как-то научились находить компромиссы и подстраиваться друг под друга.

   – Не собираюсь я ни под кого подстраиваться! – прошипела Дафи. – И вообще пусть этот ходячий реликт держится от меня как можно дальше!

   Я была немного обескуражена такой агрессивной реакцией. Хотя добилась ею мигарка полностью противоположного. Вместо того чтобы убедить меня, что между ней и вадером и правда ничего быть не может, навела на резонные подозрения. Раньше такая сильная реакция у Дафи бывала только на Кайла. Но насчет того хотя бы понятно, почему. Он оказался козлом и засранцем, обидел ее. Вадер же совершенно ничего не сделал. Тогда почему Дафи так бесится при одном намеке на то, что между ними что-то может быть?

   Объяснение напрашивалось очевидное – боится, что ей снова причинят боль. И то, что она изо всех сил отталкивает саму возможность того, чтобы рассматривать Алаура в качестве партнера, говорит о том, что он уже сумел чем-то зацепить. Вот и борется с собой. Я уже успела неплохо узнать Дафи, чтобы видеть разницу. Когда мужчина ей безразличен, она ведет себя иначе. Легко и раскованно, воспринимая даже интимную близость как что-то, ничего не значащее. А тут и поговорить с мужчиной боится!

   Поначалу возникло желание как-то помочь, доказать, что она не права и иногда стоит рискнуть для того, чтобы обрести счастье. Но чем больше я размышляла над ситуацией, тем сильнее терзали сомнения. Может, Дафи права? Алаур слишком иной, чужой. Кто знает, какими моральными категориями мыслит и как воспринимает нас всех? Вполне возможно, что смотрит, как на букашек или дикарей, чьи реакции его забавляют. А если еще вспомнить о том, что его ДНК обновлено и усовершенствовано, – так что вадер, можно сказать, бессмертен по масштабам обычной человеческой, а может, и огасской жизни, – то и вовсе напрашиваются неутешительные мысли. Будет ли он воспринимать обычную девушку без каких-либо ментальных способностей в качестве равной себе? Иного же отношения Дафи просто не потерпит! Не позволит считать себя лишь временной игрушкой.

   – Ладно, как знаешь, – после продолжительного и тягостного молчания резюмировала я и поднялась. – В конце концов, мы его совсем не знаем.

   Дафи угрюмо кивнула и опять вернулась к работе. Я же, немного расстроенная, побрела к выходу. Мелькнула мысль о том, что я здесь тоже не для того, чтобы прохлаждаться. Нужно помочь Рендалу с классификацией того, что находится в лаборатории. Со своим знанием вадерского я смогу хоть с этим помочь.

   Правда, от желания узнать Алаура поближе я не отказалась. Несмотря на определенные опасения на его счет, чем-то он был мне симпатичен. Да и то, как вадер поставил на место Майкла Корна, поневоле ставило жирный плюсик в моем отношении к нему.

   Перед обедом я заглянула в медотсек, где, помимо самого пациента, находился Томас, с маньячным блеском в глазах изучающий результаты анализов. Хорошо хоть делал это теперь не в том помещении, где лежал Алаур, а в соседнем! При виде меня ученый вскинул голову и срывающимся от волнения голосом воскликнул:

   – Это просто удивительно!

   – Что именно? – улыбнулась я мужчине, который, похоже, забыл обо всем на свете, кроме своих исследований.

   – Его клетки! Я провел несколько экспериментов. Они восстанавливаются даже после воздействия огня или кислоты!

   – И как ты думаешь, с чем это связано? – не выдавая того, что заранее знаю ответ, поддержала я разговор.

   – Сначала думал, что это природное свойство ДНК вадеров. Но потом сравнил с образцами, полученными из твоей крови, и понял, что это не так.

   – Во мне ведь только незначительная часть вадерской крови, – напомнила я.

   – Да, но все равно удалось вычленить общую структуру, – нетерпеливо махнул головой Томас. – Каким-то образом в ДНК нашего подопытного ввели новый ген, который изменил его организм.

   – Нашего подопытного? – ухмыльнулась я. – Вряд ли Алаур позволит тебе так считать.

   – Вот именно, – послышался у порога чуть насмешливый голос, и мы оба посмотрели на стоящего там вадера.

   Выглядел он уже полностью восстановившимся после анабиоза. Исчезла даже легкая бледность. И снова я подумала о том, как же сильно Алаур напоминает обычного человека. Если бы точно не знала, кто он, вполне могла бы обмануться. Правда, ровно до того момента, пока не заглядывать в его странные, необычного цвета глаза.

   Вадер улыбнулся мне, и я покраснела, осознав, что он опять легко проник в голову.

   – Мне обещали экскурсию, – доброжелательно проговорил Алаур, давая понять, что не видит во мне врага.

   – Тогда можем начать со столовой, – я облегченно перевела дух и робко улыбнулась в ответ. – У нас сейчас обед. Вы ведь… – запнулась, чувствуя, что снова краснею, но все же договорила: – Вы ведь едите обычную пищу?

   Алаур весело расхохотался.

   – А если скажу, что в мой рацион входит кровь юных девушек?

   Хоть и понимала, что он наверняка шутит, все же поежилась. Алаур, заметив это, успокаивающе вскинул руки.

   – Простите за дурацкую шутку! Просто так забавно наблюдать за некоторыми мыслями, мелькающими в вашей прелестной головке. И мы можем перейти на «ты», если, конечно, вы не против. Тем более что в вадерском языке нет подобного разграничения. И я немного путаюсь в этих понятиях, говоря на вашем.

   – Хорошо, я не против, – я выдавила улыбку. – Тогда пойдем?

   Дождавшись его кивка, я двинулась к выходу из медотсека. Спиной чувствовала взгляд идущего следом Алаура, и от этого было немного не по себе. Хоть и понимала, что вряд ли он хочет причинить мне вред, но все равно испытывала спорные чувства. Так что в итоге сочла за лучшее остановиться и, дождавшись, пока мужчина поравняется со мной, дальше пошла уже с ним рядом, исподволь изучая хищный профиль.

   – Скажи, а ты мог бы не читать чужие мысли, пока находишься здесь? Вообще-то не очень-то приятно, когда знаешь, что от кого-то нет совершенно никаких тайн.

   – Ваши ментальные щиты слишком слабые, так что ничего не могу с этим поделать, – он пожал плечами. – Но я могу постараться усилить собственные. Или, по крайней мере, пообещать лично тебе, что твои мысли читать не буду.

   – Ну хоть так! – с облегчением воскликнула я и тут же прищурилась. – Хотя что-то мне подсказывает, что дело не в наших слабых щитах. Ты пока воспринимаешь нас всех, как возможную угрозу, вот и стараешься быть начеку.

   – Думаю, это разумно в моей ситуации, не находишь? – улыбнулся он одними губами. Его завораживающих глаз, так похожих на драгоценные камни, эта улыбка не затронула.

   – Большинство из нас для тебя точно не является угрозой, – осторожно сказала я. – Многие испытывают вполне понятное любопытство или даже страх, но причинять вреда не намерены.

   – Нет ничего более опасного, чем любопытство или страх, – иронично приподнял крутую бровь Алаур. – Из любопытства возникает желание узнать, что же находится внутри, чем этот объект отличается от уже известных, какие у него свойства. А становиться предметом исследования ученых бывает, порой, еще опаснее, чем оказаться под пытками палача. Что касается страха, то из-за него у людей порой и вовсе теряется способность мыслить разумно. Под воздействием страха они способны на любые зверства, если что-то посчитают опасным или почувствуют себя загнанными в угол.

   Я в замешательстве посмотрела на него, не зная, как реагировать на произнесенное. Ведь, в сущности, он прав. И если мы воспринимаем его, как чужака, который может быть опасен, то что мешает Алауру воспринимать нас так же? И вполне понятно, почему он собирается использовать все свои возможности, чтобы лучше изучить нас.

   – Могу твердо пообещать, что с моей стороны тебе точно не стоит ждать подвоха, – проговорила я, серьезно глядя в обратившееся ко мне лицо мужчины.

   – Знаю, – он улыбнулся в ответ. – Потому и дал тебе обещание не вторгаться в твой внутренний мир. Но не могу пообещать того же в отношении других. По крайней мере, пока.

   Он красноречиво глянул в сторону как раз проходивших мимо нас двух безопасников, с настороженностью и опаской покосившихся на Алаура. И хоть никаких враждебных действий они не предпринимали – видать, получили соответствующие инструкции от Корна – но не нужно было быть менталом, чтобы понять, что творится в их головах. Как раз будь их воля, то Алаура бы держали под замком, связанным по рукам и ногам. Если не хуже. Может, и вовсе бы убили, даже не став разбираться, чего от него ждать.

   Стало вдруг стыдно из-за того, что я часть команды. Демонстративно придвинулась ближе к Алауру и даже взяла его за руку. Он чуть удивленно посмотрел, но не убрал руки. Его кожа оказалась слегка прохладной, но прикосновение к ней было приятным. А небольшие искорки, переходящие от вадера ко мне, вызывали странное чувство общности. Будто наши ментальные оболочки прощупывали друг друга и признавали чем-то близким. Или, по крайней мере, не видели друг в друге опасности. Я ощущала это на каком-то глубинном инстинктивном уровне. Хотя никакой иной заинтересованности, помимо общечеловеческой, я к Алауру не испытывала. Могла бы испытывать нечто подобное к другу или брату.

   Невольно подумала о том, что хотела бы, чтобы Алаур и правда был моим братом. Уж он бы никогда не поступил так, как Надир! Скорее, наоборот, все бы сделал, лишь бы защитить. Почему-то убежденность в этом возникла на подсознательном уровне.

   Едва мы переступили порог столовой, как там моментально воцарилась гнетущая тишина. И пусть людей тут было еще немного – мы пришли довольно рано – но всеобщая нервозность ощущалась четко. Алаур с самым невозмутимым видом продвигался мимо столов вслед за мной и смело встречал настороженные и опасливые взгляды. А мне было неловко за находящихся здесь. Я прекрасно осознавала, что их мысли для Алаура не являются тайной. И сомневаюсь, что они думали что-то для него лестное. Смотрели, как на дикого зверя или, скорее, ожившего динозавра, который вдруг вломился на их территорию.

   Решив, что если сейчас начну их представлять Алауру, станет только хуже, я молча провела вадера к одному из столов и предложила сесть за него. Взяла для нас обоих еды и постаралась развлечь Алаура беседой, пока не пришли Рендал и другие, кто пожелает составить нам компанию. Вадер скептически попробовал предложенную еду и поморщился.

   – Да, пища тут не очень. В основном, синтетическая, – виновато сказала я. – Хотя эта еще неплохого качества, поверь. Но когда мы прилетим на «Хронос», я тебя поведу в один из тамошних ресторанов. Увидишь, что с этим у нас все не так плохо, как можно подумать!

   – Я должен буду лететь на «Хронос»? – вадер слегка прищурился.

   Растерявшись, я пожала плечами.

   – Если честно, не знаю. Нужно спросить у мистера Корна, каковы его дальнейшие планы.

   Глаза Алаура превратились в два сверкающих лиловых сгустка. Это выглядело так жутко, что я нервно сглотнула. Впервые уловила в этом сдержанном существе нечто, похожее на гнев.

   – Разве я его собственность, чтобы он решал мою дальнейшую судьбу? – процедил вадер, и я все больше сникала под его взглядом.

   Понимала, что ляпнула глупость, говоря то, что осознавала сама, но что для Алаура неприемлемо. Да, сейчас он и правда целиком зависит от главы корпорации «Корн». У Алаура нет ни документов, ни каких-либо средств к существованию. Даже если бы Корн его отпустил на все четыре стороны, куда бы пошел? У вадера даже корабля нет, чтобы куда-то улететь с этой Великими забытой планетки. Тьху ты! Я поразилась тому, как двусмысленно прозвучало привычное выражение. Алаур был одним из тех, кого мой народ называл Великими. Окончательно запутавшись, как теперь относиться к собственной религии, сочла за лучшее отогнать противоречивые мысли и попыталась придумать подходящий ответ на заданный вадером вопрос.

   Ко мне на помощь, как ни странно, пришел Майкл Корн, чей голос, раздавшийся рядом, заставил невольно вздрогнуть:

   – Рад, что вам уже гораздо лучше, раз вы решили присоединиться к нам за обедом, дорогой Алаур!

   Губы вадера чуть заметно скривились от столь фамильярного обращения, но лицо тут же обрело прежнюю насмешливую невозмутимость.

   – Благодарю за заботу о моем самочувствии, мистер Корн!

   – Можно просто Майкл, – просиял лицемерной улыбкой старик, усаживаясь за стол.

   Заметив, что с ним пришел и Рендал, я немного успокоилась. В его присутствии будет легче терпеть всю эту неловкую ситуацию. Еще бы подруги присоединились, тогда и вовсе было бы хорошо! Но вряд ли кто-нибудь из них решится без приглашения усесться за стол, где расположился Майкл Корн. Хотя я заметила, что Арлас, тоже пришедшая в столовую, с интересом посматривает на Алаура, и ей явно было бы любопытно с ним познакомиться. Я решила, что позже наверстаю это упущение.

   Дафи еще не было. Неужели предпочтет голодать, чем рискнет оказаться в одном помещении с вадером? Я покачала головой, но тут же переключилась с мыслей о подруге к тому, что происходило за столиком. Предложив Алауру называть его по имени, Корн шутливо добавил:

   – Учитывая ваш возраст, я по сравнению с вами младенец. Так что лишние церемонии ни к чему.

   Вадер пожал плечами.

   – Как будет угодно.

   – Могу я тоже называть вас просто по имени? Если, конечно, не сочтете это наглостью с моей стороны?

   То, что Корн так явно пытается сократить между ними дистанцию, заставило меня поморщиться. Только вот вряд ли его ухищрения что-то изменят. Алаур, несомненно, видит старика насквозь.

   – Разумеется, я не против, – прищурился вадер. – Тем более что, насколько я понял, именно ты теперь намерен решать мою судьбу.

   – Это не совсем так, мой мальчик, – всплеснул руками Корн, всем видом изображая безобидность намерений. – Уж прости за такое обращение… Но несмотря на возраст, по виду ты мне и правда в сыновья годишься. Вернемся к твоему вопросу. Я вовсе не намерен решать твою судьбу. Всего лишь хочу предложить свое покровительство, которое может тебе пригодиться. Подумай сам, за то время, пока ты спал, во Вселенной произошли огромные перемены! Твой привычный мир исчез навсегда, и тебе придется привыкать к жизни по новым правилам. В этом новом мире я не последний человек, так что могу оказаться тебе весьма полезен…

   – Разумеется, в ответ на определенную услугу с моей стороны, – вкрадчиво вставил Алаур.

   – Думаю, нам лучше поговорить на эту тему в более подходящем месте. И наедине, – улыбнулся Корн, сохраняя добродушный вид.

   – А я думаю, что эти двое должны при нашем разговоре присутствовать, – возразил Алаур, бросая на меня и Рендала взгляд. – Они – единственные мои сородичи, которые остались. Пусть даже частично. А для вадеров сородичи всегда были самым ценным, что только может быть. Да и, к тому же, они уже знают о твоих целях. К чему делать вид, что это не так?

   – Что ж, как хочешь, – Корну пришлось проглотить это и в очередной раз засунуть гордость куда подальше.

   Только вот не сомневаюсь, что как только получит желаемое, сделает все, чтобы отплатить Алауру за каждый дерзкий выпад в его сторону. Да и вадер тогда будет ему уже не нужен. По моей спине пробежал холодок при мысли об этом. Сознает ли Алаур то, насколько опасен этот человек? Вадеру никакая повышенная регенерация не поможет, если Корн сочтет, что он должен умереть. Найдет способ – в этом даже не сомневаюсь. Или оставит на какой-то планете со зверскими условиями для жизни, где не сможет долго продержаться ни одно существо.

   – Кстати, ты был прав, – прищурился Корн, пытливо изучая лицо собеседника. – Мои люди ничего не нашли в лаборатории. Вернее, не нашли там чего-то поистине ценного.

   – Знаю, – невозмутимо кивнул Алаур, отправляя в рот очередную порцию синтетического мяса. – Я самолично позаботился о том, чтобы уничтожить результаты исследований, которые там велись. Так что единственный источник тех знаний находится теперь здесь, – он прикоснулся к собственному лбу и улыбнулся.

   – Что ты хочешь за эти исследования? – Корн напряженно подался вперед. – Я готов обеспечить тебя за это так, что сможешь жить безбедно несколько веков. Стать гражданином нашей Федерации и не последним человеком в ней.

   – Я подумаю над этим, – по лицу вадера ничего нельзя было прочесть. Так что оставалось теряться в догадках, заинтересовало ли оно его хоть немного.

   Или Алаур просто тянет время, прощупывая ситуацию и ища пути к отступлению? Ведь не может не понимать, что как только тайна вечной жизни станет известна Корну, за его обещания нельзя будет дать и ломаного гроша!

   – А что стало с другими учеными, которые находились в лаборатории? – решила я перевести разговор в менее опасное русло.

   Поколебавшись, Алаур все же ответил на вопрос:

   – Когда к нам в очередной раз прилетел корабль с припасами, стало известно о вирусе «Красная смерть». Большинство пожелали лететь к своим семьям, мой лучший друг предложил возможное решение проблемы и отправился на поиски вакцины. Я же вместе с еще десятком вадеров, у которых не было семей, остались и продолжили работу. Мы все понимали, что вполне может так случиться, что станем последними из нашей цивилизации. И возможно, наши исследования дадут шанс на то, чтобы она окончательно не погибла. Только вот вирус, как оказалось, проник и к нам. В одном из ящиков с провизией.

   Алаур умолк. Видно было, что говорить на эту тему ему нелегко. И я вдруг осознала, что пусть для нас прошло десять тысяч лет, но для него все было еще вчера. Тысячелетия в анабиотическом сне пронеслись как несколько мгновений. Как же страшно наверняка однажды проснуться и понять, что все, что было тебе дорого, осталось в далеком прошлом!

   Я потянулась через стол и ободряюще сжала его руку. Рендал, правда, свирепо зыркнул на меня при этом, но я упрямо стиснула губы. Сейчас Алаур нуждался в моей поддержке, а с ревностью моего мужчины разберусь позже, когда останемся наедине.

   – Меня спасло то, что я на пару дней заперся один в лаборатории и питался теми запасами, что были там. Не хотел отвлекаться от исследований. И запрещал кому-либо вмешиваться. На этой стадии посторонние могли только помешать. Я считал, что сделаю все быстрее и лучше, если буду работать один. Так что отключил переговорное устройство, заблокировал замки в своей лаборатории и погрузился в работу. Когда же вышел оттуда, все были мертвы, – его голос прозвучал равнодушно, но я ощущала, сколько скрытой боли за этим таилось. – А передо мной стоял выбор: умереть вместе со всеми, заразившись, или ввести полученный препарат и надеяться на то, что однажды за мной прилетят. И что для моей цивилизации не все еще кончено. В конце концов, решающим оказалось тщеславие ученого. Я не желал, чтобы дело всей моей жизни оказалось погребенным на этой пустынной планетке. И я ввел себе препарат. Потом, изучая свои клетки, понял, что если бы не сделал этого, сам бы умер в течение пары суток. Вирус уже успел проникнуть и в меня. Но обновленная ДНК справилась с ним. Трупы пришлось уничтожить, как и многое, с чем мои коллеги соприкасались при жизни. Я хотел избежать возможного возвращения вируса на случай, если однажды за мной прилетят. Не хотел, чтобы еще кто-нибудь заразился, ведь препарат мог и не подействовать на других. Я не был до конца уверен, что разработал универсальное средство. Шло время, а за мной так и не прилетали. Понадобилось два года жалкого одинокого существования на этой планете, чтобы понять истину. – Он говорил отстраненно и спокойно, полуприкрыв веки. Казалось, рассказывает все это не нам, а словно отчитывается перед теми, кого уже не вернуть. Объясняет, почему принял те или иные решения. Никто из нас не мешал и не прерывал, давая ему возможность выговориться. – В конце концов, я уничтожил все формулы и опытные образцы, которые могли помочь посторонним воспользоваться моим открытием. И ввел себя в анабиоз, предварительно настроив систему таким образом, чтобы отреагировала на чужеродное вторжение. Решил, что если это окажутся вадеры, смогу восстановить все исследования. А если нет, то сделаю все, чтобы мое открытие не досталось тем, кто может неправильно его использовать.

   Алаур резко распахнул глаза и в упор уставился на Корна. Тот постарался улыбнуться, но в этот раз получилась жалкая гримаса – его удалось поймать врасплох.

   – Надеюсь, ты понимаешь, что я хотел сказать? – сухо проговорил вадер. – Прежде чем открыть тебе этот секрет, я должен убедиться, что ты сумеешь правильно им распорядиться.

   – Понимаю, – Корн снова вернул привычную маску дружелюбия. – И постараюсь убедить тебя в этом.

   Я покосилась на Рендала и поймала его ответный мрачный взгляд. Мы оба надеялись, что Алаур окажется достаточно умен, чтобы не поддаться на уловки Корна. Хотя что если оказавшись в новых условиях и сообразив, что возврата к прошлому не будет, вадер несколько изменит взгляды? Пожелает выгодно устроиться в жизни и дорого продать свои исследования? И разве имеем мы право осуждать его за это? Он единственный вправе решить, как распоряжаться собственным открытием.