Я уже так привыкла к своему заключению в камере, что казалось, прожила здесь всю жизнь. По сути, в какой-то степени так оно и было. Зверь внутри меня родился всего месяц назад и его сразу поместили сюда. Он привык к распорядку, с каждый днем учился смирять свои инстинкты и познавал пределы собственной силы. А я привыкла чувствовать себя такой: живущей на одних инстинктах.

Все казалось таким простым и понятным. Я не мучилась лишними рассуждениями, воспринимала все, что со мной происходит, как должное. Может, поэтому проснувшись однажды поутру, не сразу поняла, что все изменилось. Нет, зверь никуда не ушел. Он продолжал жить внутри меня, став неотъемлемой частью того, что составляет сущность каждого вампира — жажды. Но теперь я могла его контролировать.

Он спрятался в глубине сознания, будто заключенный в личную тюремную камеру. Только на этот раз тюремщиком была я сама, а не стены вокруг. Ко мне же возвращались привычные мысли и чувства. Возвращалось то, что составляло средоточие моей собственной личности. В голове проносились яркие образы всего, что происходило со мной сразу после того, как стала одержима кровью.

Как же был прав Эрбин, когда говорил, что это будет иметь для меня значение, стоит кровавой пелене упасть с глаз! Я боялась даже вздохнуть, пытаясь справиться с ураганом захлестнувших эмоций.

Память оказалась безжалостным палачом, не пропуская ни единого момента из всего, что происходило. Я словно заново переживала все, что со мной случилось в этот жуткий месяц. Только теперь эмоции и реакции были совершенно другими. Вспоминала, как разорвала на себе одежду и бесстыдно выставляла обнаженное тело перед наставником.

— А-а-а-а-а!

Я зарылась лицом в подушку, чувствуя, как щеки пылают огнем.

Интересно, что было бы, если бы Эрбин поддался на провокацию? Я подавила рвущийся наружу рык. Хорошо, что ему хватило сдержанности этого не сделать.

А то, как бесстыдно позволяла Властелину сливаться со мной в единое целое, пусть даже не традиционным способом. Но сути это не меняло. Для вампиров то, что происходило между нами, не что иное, как еще один вид сексуальной близости.

Как я могла?! Что наделала? И как после такого смогу сказать ему, что не собираюсь больше никогда повторять подобный опыт? Боюсь даже представить реакцию Властелина!

Но хуже всего — воспоминания о том, что я творила с бедными жертвами. Особенно четко вставала перед глазами первая. Черты лица грубоватого мужика, которому я, как дикая собака, растерзала горло, отпечатались в памяти позорным клеймом. И каждый раз, как пыталась об этом не думать, сами собой представали перед внутренним взором.

Что же я наделала?

Бессильно била кулачками по подушке, подвывая, как раненая волчица.

Эрбин прав! Как же чертовски прав! Если бы я таким же образом расправилась и с другими, как смогла бы пережить? Ведь даже осознание того, что на моей совести одна смерть — худшая пытка, какую можно представить. А то, как пила кровь из живой плоти и какое удовольствие мне это доставляло? Я содрогалась от того, на что оказалась способна!

Послышался грохот отодвигаемого засова, но я не изменила положения. Напротив, еще сильнее вжалась в постель, не решаясь посмотреть на того, кто сейчас войдет. Кто был постоянным свидетелем моего позора. Всего, что приходилось переживать на протяжении месяца. Ноздри улавливали знакомый запах наставника и новой жертвы, приведенной для меня. Но сама мысль о том, чтобы сейчас утолить жажду подобным образом, вызвала странные эмоции. Одновременно протест и отторжение, и в то же время желание.

Словно я разделилась на две части. Одна все еще оставалась человеком и болезненно переживала моменты, когда приходилось переступать через моральные ограничения. Другая же относилась ко всему спокойно и убеждала, что все так и должно быть. Зверь внутри меня жадно вдыхал запах теплой человеческой плоти и был бы не прочь утолить жажду. Но не делал попыток забрать контроль над телом. Теперь я сама могла принимать решение.

— Тея, — негромко позвал Эрбин, входя в комнату и волоча за собой человека.

Для того чтобы знать обо всех его перемещениях, мне не нужно было смотреть. Я ощущала усиливающиеся запахи, слышала звуки и ощущала колебание воздуха в помещении. Способности, что обострились в третий месяц, не оставили и заняли прочную часть новой меня.

— Уведите его, прошу! — простонала я, чувствуя, как от близости живой плоти жажда пробуждается отчетливее. Послышались удаляющиеся шаги.

Не знаю, сколько прошло времени, когда я снова уловила присутствие наставника. Он приблизился к моей кровати и осторожно тронул за плечо.

— Посмотри на меня, девочка.

Я остервенело замотала головой, зажмурившись, и снова уткнулась лицом в подушку.

— Тебе нечего стыдиться, Тея, — мягко проговорил Эрбин. — То, что происходило с тобой, естественно. Мы все проходили через это. Никто и никогда не напомнит тебе о том, что было здесь. Это будет только твое.

Некоторое время я продолжала лежать ничком, потом все же повернула голову в сторону наставника и открыла глаза. С тоской посмотрела в приятное лицо, озаренное понимающей улыбкой.

— Теперь ведь я смогу это контролировать? Уже не превращусь в то, чем была в этот месяц?

— Сможешь, — успокоил он. — Если, конечно, не станешь делать глупости и морить себя голодом слишком долго. В этом случае жажда станет настолько невыносимой, что окажется сильнее разума.

— Но я ведь смогу больше не делать этого с живыми людьми? — глухо спросила я.

— Сможешь. Тебе будут подавать кровь в уже готовом виде, как и тем, кто предпочитает этот способ. А таких в Обители большинство. Мы редко прибегаем к прямому способу питания.

Это меня успокоило и я изменила позу — села на постели, свесив ноги вниз, и нерешительно посмотрела на Эрбина.

— Сколько я еще должна здесь оставаться?

— В этом больше нет необходимости. Теперь ты сможешь выйти отсюда и вернуться в свою комнату.

Я кивнула, сцепив зубы. Интересно, будет ли когда-нибудь все, как прежде? Смогу ли избавиться от мучающих воспоминаний?

— Со временем они перестанут тебя так сильно беспокоить, — прочитав мои мысли, проговорил Эрбин. — Ты примешь новую себя.

— А если я этого не хочу? — мои губы дрогнули в мрачной усмешке. — Не хотела изначально и не хочу сейчас.

По его лицу пробежала тень, но он не стал комментировать мои слова.

— Пойдем, девочка. Я выведу тебя отсюда.

Я поднялась и двинулась вслед за наставником к двери. Напоследок не удержалась от того, чтобы обернуться и окинуть глазами помещение, где пережила самые жуткие дни моей недолгой жизни. Меня передернуло. Наверное, теперь подобные помещения всегда будут вызывать во мне инстинктивное неприятие и даже страх.

Когда мы шли по коридору к выходу, я невольно бросала взгляды на другие двери, мимо которых проходила. За некоторыми явственно улавливала присутствие живых существ.

— Как дела у остальных? — глухо спросила у Эрбина. — Все закончилось только у меня?

— Думаю, не сегодня-завтра к тебе присоединится Криспина. Она гораздо легче переносит перерождение, чем остальные. А потом и другие. Пока вся группа не будет в сборе, занятий для вас не будет. Ты сможешь пока отдохнуть и расслабиться. Тебе не запрещается принимать гостей или гулять по территории Обители. Насчет того, чтобы выйти за ее пределы, я бы не советовал все же. Кое-кто из наставников видел, что за воротами постоянно ошиваются люди Аттия Аддалоса.

— Он все еще не угомонился? — я поморщилась.

— Аттий невероятно упорен в достижении своих целей, — криво усмехнулся Эрбин. — За эти качества его и сделали одним из нас. А сейчас его цель — ты. Надеюсь, со временем он поймет, что в этот раз ему придется смириться с положением вещей.

— Не хочу сейчас думать об Аттие, — я помотала головой, прогоняя неприятные мысли. — Вы сказали, что я могу принимать гостей… — поколебавшись, пытливо взглянула на него. — Ко мне пустят Асдуса? Он, конечно, сильно провинился перед Обителью, но…

— Ты удивишься, но мы с Гилерой и так решили, что Асдусу снова можно дать доступ в Обитель.

Я удивленно расширила глаза и даже остановилась. Эрбин снова увлек за собой, сухо объясняя:

— Мы подумали, что его поддержка может благотворно повлиять на другого новообращенного.

У меня сжалось сердце. Все это утро я упорно прогоняла от себя мысли об Энние. Они казались слишком болезненными. Я боялась представить, что с ним сейчас происходит и что будет, если он так и не справится с внутренним зверем. Нестерпимо знать, что тогда Энния так и не выпустят из клетки, а я никогда его больше не увижу. Поколебавшись, все же спросила:

— Есть ли шанс, что Энний сможет с этим справиться?

— В отношении этого существа я не могу делать каких-то прогнозов, — холодно ответил наставник. — Мое мнение — лучше его уничтожить и впредь никогда не допускать подобных экспериментов.

— Хорошо, что это только ваше мнение! — злобно выпалила я, чувствуя, как внутри закипает гнев из-за его черствости.

Эрбин ничего не сказал и хранил молчание всю оставшуюся дорогу.

Мы уже выбрались из подземных помещений и подходили к лестнице, ведущей на второй этаж, когда позади раздался радостный вопль:

— Крошка, как же я рад тебя видеть!

Я еще разворачивалась, чувствуя, как на лицо наползает радостная улыбка, а Асдус уже подскочил ко мне и поднял в воздух. Закружил так, что у меня даже в голове помутилось. Но я не делала попыток сопротивляться, наоборот весело смеялась. Впервые за весь этот ужасный месяц испытывала приятные эмоции. Рядом раздался сухой голос Эрбина:

— Что ж, путь в свою комнату ты знаешь. В моем обществе больше нет нужды.

Я даже не посмотрела в его сторону — все еще злилась на то, что он сказал про Энния. Сосредоточила все внимание на демоне, наконец, поставившем меня на ноги.

— Как же ты исхудала! — заметил он тоном ворчливой мамочки. — Эти ироды тебя голодом наверняка морили!

Мимо как раз проходили двое наставников и неодобрительно покосились на него при этих словах. Но когда Асдусциаса Дарнадара заботило, что кто-то недоволен его высказываниями? По-моему, он наоборот даже рад бывает, если ввяжется в очередную драку. С удивлением поняла, что мне его не хватало. Рыжий успел занять прочное место в моем сердце. Разумеется, только как друг, но от этого менее дорогим не стал.

— Пойдем куда-нибудь подальше от посторонних глаз и ушей, — предложила я, улыбаясь, пока Асдус все-таки не спровоцировал кого-то и ему опять не запретили доступ в Обитель.

— Мне нравится ход твоих мыслей, детка, — широко ухмыльнулся рыжий и я довольно болезненно ткнула его в бок.

— А ты сильная стала! — морщась и потирая пораженную часть тела, заметил Асдус.

— А то! — довольно подтвердила я и мстительно заявила, напоминая о нашей первой встрече: — Теперь ты уже вряд ли меня утащишь куда-то помимо моей воли.

Тут же поняла, что говорить этого точно не стоило. Я взяла Асдусциаса Дарнадара на слабо?! Опрометчиво с моей стороны. Не успела опомниться, как огненный вихрь подхватил меня и помчал в сторону выхода. Я только взвизгнуть успела и залилась смехом.

— Сумасшедший, поставь меня на место!

Он и не подумал это сделать, самодовольно косясь желто-зеленым глазом и только теснее прижимая к себе. Остановился только в парке, в укромном уголке, где нас точно вряд ли могли увидеть посторонние.

— И все-таки я сильнее, — подытожил он, выпячивая грудь и принимая обычный вид.

— Нашел чему радоваться, — хмыкнула я. — Тому, что сильнее девчонки-недовампира.

Асдус уже явно хотел сказать что-то издевательское, но я обезоружила его улыбкой и прильнула к надежной груди.

— Я тоже по тебе скучала. — Почувствовала, как он тут же расслабляется и осторожно прижимает к себе. Понимала, что следующие слова говорить точно не стоит, чтобы не тешить и так безмерное самомнение рыжего, но удержаться не смогла: — Еще утром этот день казался самым ужасным в моей жизни… А с твоим появлением все кажется уже не таким мрачным.

— Детка, не представляешь, как приятно это слышать, — и нахальные демонские лапы бесцеремонно опустились с моей талии пониже.

Я тут же возмущенно по ним ударила и отстранилась.

— Вот бабник! Я между прочим в дружеском плане имела в виду.

— Не припомню ни одной женщины, которая бы ограничилась с Асдусциасом Дарнадаром только дружбой, — заявил демон, ухмыляясь.

Я прищурилась и не удержалась от издевки:

— То есть ты и на безобразных старух западаешь?

Рыжего даже передернуло от такого предположения, а потом он щелкнул меня по носу, заставив вскрикнуть.

— Подловила!

— Пойдем лучше прогуляемся. Не представляешь, как приятно просто находиться на свежем воздухе после того, как месяц никуда не выходила.

Я с наслаждением потянулась, подставляя лицо теплым солнечным лучам, вдыхая напоенный ароматами зелени и цветов воздух. Асдус взял меня под руку и повел по цветущей тенистой аллее, уже не делая попыток приставать или издеваться. Видно было, что ему тоже сейчас хорошо и спокойно и не хочется ничего портить.

— Было нелегко? — осторожно спросил демон, став непривычно серьезным.

— Это еще мягко сказано.

Я передернула плечами.

— Но ты справилась, — он успокаивающе погладил мою руку, лежащую на сгибе его локтя. — Это главное. А как вторая моя малышка? — уже более шутливым тоном спросил рыжий.

— У Криспины все проходит хорошо, — я лукаво изогнула бровь. Неужели Асдуса девушка зацепила гораздо сильнее, чем он хотел бы признаться? — Эрбин сказал, что, возможно, уже завтра она тоже перейдет на третью стадию.

В глазах демона сверкнули радостные искорки и я еще больше убедилась в своих предположениях. Но внешне он постарался никак не проявлять эмоций и нарочито равнодушным голосом сказал:

— Рад за нее.

Мои мысли перенеслись к другому члену нашей маленькой компании, чья судьба внушала наибольшую тревогу. Сомневаясь до последнего, стоит ли задавать этот вопрос, я все же это сделала:

— Ты знаешь, что у Энния все проходит сложно?

Асдус посуровел и подвел меня к скамеечке. Опустившись на нее, мрачно уставился вдаль.

— Я видел его. Мне это разрешили. Подумали, что мое присутствие может как-то помочь.

Я поневоле округлила рот. Ничего себе! Если наставники решились на такое явное нарушение правил, это говорит о многом. О том, что они почти что в отчаянии. По сердцу заскребли острые когти, и я судорожно сжала руку Асдуса, устраиваясь с ним рядом.

В первый момент даже не поняла, что происходит. Будто перенеслась снова в мрачное подземелье. Ошалело переводила взгляд по скудному убранству помещения, поражаясь, как сюда попала. Потом постепенно начала понимать. Со мной уже случалось подобное. И как-то Эрбин упоминал, что мне может быть такое доступно. Считывать чужие воспоминания. Контролировать я это не могла, все происходило само собой. Но то, что показали мне сейчас, я предпочла бы не видеть. Слишком больно!

Энний скрючился в углу комнаты, откуда мрачным взглядом наблюдал за вошедшими в камеру.

На Эрбина смотрел с затаенной ненавистью, словно дикий зверь, только и ожидающий возможности вырваться из сковывающих его цепей и разорвать жестокого хозяина. Медленно перевел взор на Гилеру и глаза полыхнули алчным огнем. Он воспринимал ее как альтернативный источник крови и был рад ее появлению. Но видя, что она пришла не одна, догадывался о том, что кормежка откладывается. Третьим посетителем камеры был Асдус.

И сейчас я воспринимала все его глазами, считывала его эмоции при виде брата. Он был ошеломлен, раздавлен тем, что увидел. Застыл на месте, не в силах что-то сказать или сделать. Только сейчас я в полной мере осознала, как же сильно он привязан к младшему братишке. Ему было больно видеть его таким. И все же Асдус не был бы собой, если бы быстро не справился с волнением.

Он нацепил на лицо привычную открытую улыбку и смело шагнул в помещение. Эрбин не успел его остановить, лишь взмахнул рукой. Но было поздно. Энний с быстротой молнии оказался рядом и оттащил Асдуса вглубь камеры. Наставник едва успел мысленным усилием отшвырнуть его от жертвы — белые клыки уже готовились пронзить шею.

— Ты снова отвратительно ведешь себя, мальчик, — холодно проговорил Эрбин, заслоняя побледневшего демона от брата. — Не отличаешь жертву от тех, кого нельзя трогать. Это плохо. Очень плохо.

— Все и должно быть так? — голос Асдуса слегка дрогнул. — Так происходит у всех?

— Мы уже говорили тебе, что в его случае все тяжелее, — вздохнула Гилера, не решаясь тоже сделать шаг в помещение. Энний был слишком взбудоражен появлением нового существа. Мог накинуться даже на нее, а что-то мне подсказывало, что она бы не смогла причинить ему боль, даже если бы от этого зависела жизнь. — У других новообращенных разум постепенно возвращается. У него нет. Он будто отгородился от всех каменной стеной, за которую никого не пускает. Может, это из-за того, что в нем демонская кровь. Трудно сказать.

— Думаю, дело не в этом, — глухо проговорил демон. — Он всегда был таким. Для него весь мир — это то, чему он должен противостоять. Или то, что может причинить ему вред.

— Он боится смирить своего зверя, — задумчиво сказал Эрбин. — Сейчас для него все просто и Энния все устраивает. Но мы должны вытащить его из этого состояния. Иначе итог будет плачевным.

Гилера отвернулась, скрывая блеснувшие на глазах слезы.

— Это с самого начала было плохой идеей, — сдавленно пробормотала она. — Но он так хотел этого.

Асдус больше не смотрел ни на кого из вампиров, глядя только на брата. Его голос зазвучал без привычной насмешки, мягко и ласково:

— Малыш, ты слышишь меня? Это я. Асдус.

Энний исподлобья смотрел на него, снова усевшись у стены.

— Помнишь, как мы впервые познакомились? Тебе тогда было семь. Ты боялся выходить из своей комнаты, думая, что тебя за это накажут. Боялся даже ложиться на свою кровать, считая, что все, что в той комнате, не для тебя. Что ты этого недостоин.

Демон вышел из-за спины Эрбина и, не обращая внимания на его протестующий жест, стал мелкими шажками приближаться к брату. Тот напрягся и глухо зарычал. Асдус остановился, но продолжал говорить:

— Такой красивый робкий малыш, который все время плакал и звал маму. Ты боялся нас всех. А особенно отца. Помнишь? Они все решили оставить тебя в покое, дать возможность постепенно привыкнуть, а ты в ту же ночь попытался сбежать. Я остановил тебя тогда… Сказал, как сильно все мы хотим, чтобы ты остался, стал частью семьи. Я всегда мечтал о младшем брате. Говорил тебе, как мне надоело чувствовать себя младшим. И что я больше всех рад, что ты появился в моей жизни. И ты позволил мне отнести тебя в твою новую комнату и уложить на кровать. И я всю ночь оставался рядом. Рассказывал тебе о нашей семье, о том, какой замечательной будет твоя новая жизнь.

Лицо Энния слегка дернулось, на миг став беззащитным.

— Я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить, братишка, — голос Асдуса исказился от наплыва эмоций. — Даже то, что ты все время отталкивал тех, кто пытался приблизиться к тебе слишком сильно, не поколебало этого. Ты должен бороться со зверем внутри тебя, слышишь? Ты не один, малыш. Я помогу тебе. Хочу, чтобы ты снова вернулся. Нам всем тебя не хватает, Энний. Слышишь?

Он сделал еще один шаг и в этот раз демонит не издал ни звука, хотя лицо его снова напряглось.

— Будь осторожен! — негромко произнес Эрбин. — Он может снова кинуться на тебя.

— Энний, можно мне подойти к тебе?

Асдус замер в трех шагах от брата, протягивая к нему развернутые вверх ладони, демонстрируя полную открытость и отсутствие угрозы. Лицо демонита дернулось и он закрыл его ладонями, беззвучно заплакал. Рыжий осторожно приблизился и сел рядом, потянулся к нему руками, желая обнять.

Я замерла от ужаса, ожидая, что Энний сейчас вцепится ему в глотку. Судя по перекошенным лицам Эрбина и Гилеры, они ожидали того же и готовились немедленно вмешаться. Но не делали попыток остановить. Уже то, что демонит позволил брату подойти так близко, было хорошим знаком. Асдус обнял его за плечи и у меня перехватило дыхание.

Энний отвел руки от лица, некоторое время напряженно вглядывался в лицо брата, потом склонил голову на его плечо, уткнувшись в шею. Неужели сейчас вцепится клыками и попытается получить кровь демона?! Но ничего не происходило, он просто вдыхал запах Асдуса и его это словно успокаивало.

— Мой малыш, мой хороший, — шептал демон, поглаживая брата по голове. — Пожалуйста, вернись к нам. Борись с собой.

Эрбин и Гилера ошарашено наблюдали за происходящим. Для них, как и для меня, оказалось сюрпризом такое поведение Энния.

Я и не подозревала, что связь между ним и братом настолько сильна. Демонит никогда этого не проявлял. Но похоже, то, что Асдус в детстве оказал такую необходимую ему поддержку, поместило демона в сердце брата гораздо глубже, чем остальных.

Видение исчезло так же неожиданно, как возникло. Тяжело дыша, я расширенными глазами смотрела на Асдуса.

— Что с тобой? — напряженно спросил он.

Говорить о том, что только что подсмотрела то, что для моих глаз не предназначено, не хотелось. Пусть даже моей вины в том не было.

— Тебе удалось как-то помочь ему? — лишь тихо спросила.

— Энний пошел со мной на контакт и Эрбин попросил меня присутствовать при его питании, — Асдуса передернуло. Видно было, что для него не в порядке вещей подобное зрелище, пусть даже излишне чувствительном демона назвать нельзя. — Он сказал, что Энний впервые вел себя так, как другие новообращенные. Не знаю, почему, но мое присутствие подействовало на него успокаивающе, — в голосе рыжего появилась мягкость. — Так что меня снова попросили поселиться в Обители и помочь ему.

— Будем надеяться, что Энний сможет все преодолеть, — прошептала я. — Тоже хочу увидеть его. Как думаешь, может, и мое присутствие подействует на него положительно?

— Не думаю, что Эрбин и Гилера на это согласятся, — резонно заметил Асдус. — Уже то, что они разрешили мне его навестить, было большим риском с их стороны.

Я тяжело вздохнула. Почему-то хотелось верить, что увидев меня, Энний тут же станет прежним. Но потом сознание издевательски напомнило, как отреагировал демонит на мое вторжение в его разум. Горько осознавать, что мне он тоже не доверяет. Но я надеялась, что со временем это изменится. Сейчас же единственное, что оставалось — ждать и надеяться.