Его приближение я почувствовала сразу. Еще до того, как ощутила запах или услышала шаги за дверью. Ощущение давящей угрозы, напряжения в воздухе, какое бывает перед грозой. Дышать тут же стало тяжело, а сердце забилось с перебоями: то почти останавливаясь, то колотясь в бешеном темпе.

Вскочив с постели, я заметалась по камере, не в силах справиться с волнением. Понимала, что от моей выдержки сейчас зависит слишком много, но не могла унять подступающую панику.

Этот мужчина, ставший моим роком, пугал до дрожи. Его дикая страсть, бешеный напор, одержимость мною, которые могли привести к самым непредсказуемым последствиям. Да, я боялась Черного Лорда. Его тень всегда будто нависала надо мной крылом огромной птицы, а я сама чувствовала себя беспомощной и жалкой.

Судорожно дернулась, услышав торопливые шаги по коридору, направляющиеся ко мне. Теперь уже знала точно, что он здесь. У меня есть считанные секунды, чтобы взять себя в руки и не выдавать, как же страшно. Сцепила пальцы в замок, будто замыкая страх, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, с усилием расцепила руки и замерла, уставившись на дверь.

Постараюсь ничем не выдавать того, что творится внутри!

Дверь с лязгом отворилась и все мое самообладание тут же затрещало по швам. Знакомая темная фигура с белым, словно мраморным лицом и горящими черными глазами. Мужчина и не пытался скрывать эмоций, его ноздри хищно раздувались, вбирая мой запах, от блеска в глазах все внутри скручивало в тугой комок. Губы Черного Лорда раздвинулись в торжествующей улыбке. Медленно, словно подкрадывающийся к добыче кот, он прошел внутрь и закрыл за собой дверь. Остановился в двух шагах от меня, скользя взглядом по всей моей фигуре. Руки сжаты в кулаки, словно он с трудом сдерживается, чтобы немедленно не наброситься.

Я поразилась тому, что он этого не делает. Я в его полной власти, тем более удивительна такая сдержанность со стороны того, кто обычно ее не проявлял по отношению ко мне.

— Как же я ждал этого момента, — слова прозвучали глухо и тяжело, будто тоже дались ему с трудом.

Я не смогла удержаться от того, чтобы не обхватить плечи руками, будто защищаясь от направленной на меня силы чувств этого мужчины.

Он мотнул головой и на несколько секунд закрыл глаза. Когда снова открыл, его лицо казалось непроницаемым. Аттий словно заперся наглухо, не проявляя больше эмоций. И меня это удивило.

Что он задумал? Даже в бешенстве Черный Лорд не пугал так, как каменное изваяние, что сейчас стояло передо мной. По крайней мере, я могла понять, чего ожидать от первого. От второго же — лишь догадываться.

— Почему тебя держат здесь? — сухо спросил он, неспешно устраиваясь на стуле у грубого деревянного стола.

Махнул рукой, предлагая присоединиться к нему. Но я не решилась тоже сесть за стол, предпочла вернуться на кровать и усесться на ее краешек, готовая в любой момент вскочить. Если он и остался недоволен моими действиями, то никак это не проявил. Закинув ногу на ногу, устремил на меня немигающий взгляд.

— Я сама предпочла камеру, — еле слышно проговорила, отвечая на повисший в воздухе вопрос.

— Значит, Домитий не солгал.

Аттий слегка кивнул.

— А если бы солгал?

Решив, что ни за что не покажу страха, я вскинула голову.

— Пожалел бы об этом, — спокойно откликнулся Черный Лорд. — Я не терплю, когда мои приказы не выполняют.

— И что же вы ему приказали?

— Обращаться с тобой как можно деликатнее. Как с гостьей.

— Не думала, что гостей обычно удерживают силой.

Я криво усмехнулась.

— Снова дерзишь? — уголки его губ слегка приподнялись в улыбке. — Но мне это даже нравится. Успел соскучиться по твоему дерзкому язычку. Твоя сестра тоже занятная малышка, но она предпочитает выказывать сопротивление по-другому.

У меня все внутри помертвело. Пришлось впиться ногтями в ладони, чтобы сдержать рвущийся наружу крик. Черный Лорд же, внимательно наблюдая за моей реакцией, неспешно продолжил:

— Она предпочитает отвечать безразличием и молчанием на все мои попытки расположить ее к себе. Сильная девочка, этого у нее не отнять. Видно, что боится, но сопротивляется до последнего.

— Если вы что-то с ней сделали, я…

Голос сорвался, я стиснула зубы, не в силах сказать что-либо еще.

— Не беспокойся, с ней обращались хорошо, — мягко откликнулся Аттий. — Я ведь знаю, как она для тебя дорога. Так что если будешь хорошей девочкой, твоя сестра просто вернется домой. Хотя, не скрою, как потенциальный вампир, она очень даже интересна.

Я непонимающе нахмурилась и он снизошел до объяснения:

— Абсолютная невосприимчивость к внушению или телепатическому воздействию крайне редко встречается у людей. Ее мысли тоже остаются недоступными для меня.

Я пораженно округлила рот и от души порадовалась за сестру. Сама бы точно не отказалась от такого преимущества в тот момент, когда Аттий похищал меня! Хотя Верике даже это не помогло. С горечью вздохнула и снова уставилась на Черного Лорда.

— Но вы ведь ее отпустите?

— Я ведь сказал, — он снова улыбнулся и я поразилась тому, как он терпелив со мной. — Твоей сестре ничего не грозит, если ты перестанешь упрямиться и сделаешь все, как нужно. Официально признаешь своим Хозяином, поклявшись в этом на крови. Как только это произойдет, я велю моим детям сопроводить девочку в родное поселение. И все закончится хорошо.

— Для кого как… — буркнула я, нервно теребя кушак.

— Понимаю твои сомнения, — он принял вид доброго дядюшки, которому я нисколько не поверила. — В прошлые наши встречи я был слишком несдержан. Это напугало тебя. Но обещаю, впредь постараюсь лучше держать себя в руках. Буду терпелив с тобой, позволю привыкнуть к новому положению.

Только сейчас я поняла причины его сегодняшнего поведения, эту нарочитую сдержанность. Он и правда решил, что это как-то поможет мне меньше его бояться. Наивно! Да я боюсь его до колик даже таким! Прекрасно знаю, какой вулкан страстей кипит внутри этого мужчины, грозя в любой момент вырваться на волю.

— Тея, моя малышка, — голос его стал чуть более хриплым, — я сделаю все, чтобы ты не пожалела о своем выборе.

— Выборе? — я издевательски вскинула бровь. — Это шутка такая? Вы в самом деле думаете, что будь у меня выбор, я бы осталась с вами?

Его лицо дернулось, выдавая истинные эмоции, но лишь на секунду.

— Со временем все недоразумения между нами забудутся, — мягко сказал он. — Ты поймешь и простишь.

Да ну?! Он что серьезно? Я с трудом удержалась, чтобы не выпалить это вслух. Но выбора и правда нет. Нахлынула холодная обреченность. Как бы я ни пыталась ощетиниваться, уступить все равно придется. Теперь главное — выторговать жизни не только Верики, но и Диора с Асдусом. Я не должна позволять эмоциям помешать. Слишком дорогую цену придется за это заплатить.

— У меня есть еще одно условие, — холодно проговорила, стараясь не опускать глаз под его взглядом.

— Все что угодно, — с трудом скрывая торжество, откликнулся Черный Лорд.

— Ты отпустишь живыми и невредимыми не только Верику, но и моих спутников.

Он слегка нахмурился, будто только сейчас вспомнив о чем-то.

— Домитий говорил что-то об этом. Кто эти люди?

— Одного вы знаете, — сердце мое забилось сильнее от волнения. Понимала, по какой тонкой нити сейчас хожу. — Асдус. Вернее, человек, в которого он вселился.

Черный Лорд усмехнулся.

— И тут не обошлось без этого неугомонного. Ну что ж, пусть проваливает. Лишь бы больше не смел путаться под ногами. А второй кто? Небось, кто-то из его братьев-демонов?

— Нет, — глухо выдавила я, не зная, как Аттий отнесется к тому, что скажу сейчас. Наверняка Домитий ему не рассказал подробностей, раз он задает вопросы. — Воин Светлого бога.

В этот раз удерживать на лице маску непроницаемости Черному Лорду не удалось. Он потрясенно открыл рот, будто разом оцепенев. Когда все же обрел способность говорить, с губ сорвалось хриплое:

— Как?

— Он мой друг, — осторожно сказала я.

Новое изумление Черного Лорда при иных обстоятельствах выглядело бы комичным. В этот раз он даже ничего не смог из себя выдавить.

— Так получилось, что наши с Диором дороги пересеклись, — поспешно объяснила я. — И вместо того, чтобы убить, он захотел помочь. Найти способ снова обратить меня в человека, если это возможно.

— Если это так, то это самый странный Воин Светлого бога, о каком я только слышал, — справившись с шоком, наконец, хмыкнул Черный Лорд. — Но прости, малышка, его я не могу отпустить.

Все внутри обмерло.

— Ты ведь понимаешь, что мы не можем так рисковать. Теперь он знает, кто мы, где нас искать. Я не могу допустить, чтобы об этом узнали и другие его собратья.

— А почему вы думаете, что они об этом еще не знают? — попыталась блефовать я.

Что если попробую убедить его в том, что Диор здесь с ведома остальных и как раз таки его смерть навлечет на Черного Лорда неприятности.

— Будь это не так, за ним бы уже явились другие, — прищурившись, заметил Аттий. Его губы тронула странная улыбка. — И я далеко не уверен, что они бы одобрили то, что он помогает тебе. Вопрос: почему он это делает, малышка.

Мне не понравился его тон, напоминающий шипение змеи.

— Диор считает, что пока человек окончательно не стал нечистью, его необязательно убивать, — стараясь, чтобы голос не дрогнул, произнесла я.

— Убивать — возможно, но рисковать ради него жизнью… Ломиться в замок, где полно вооруженной охраны, ради того, чтобы помочь нечисти, пусть еще и не до конца перерожденной… Ты имеешь странную власть над мужчинами, моя девочка… — последние слова были сказаны совсем тихо, со странной, пугающей интонацией. — Околдовала даже Воина Светлого бога.

— Это не так! — с жаром запротестовала я, но с ужасом поняла, что он почувствовал мою ложь. Его улыбка стала совсем уж змеиной.

— Вопрос в другом: что испытываешь к нему ты.

— Ничего! Вернее… Он просто мой друг!

Щеки запылали, помимо воли выдавая мою беспомощную ложь. Я вскрикнула, когда Черный Лорд мигом утратил бесстрастность, сорвался с места и кинулся ко мне. Выхватив из кровати, приблизил к себе вплотную и вперил в меня жуткие глаза, сейчас пылающие алым.

— Ты спала с ним?

Проклятье. Как он это понял?

Он выругался так грязно, что не пылай мои щеки и так, то с ними это бы несомненно произошло.

— Ты ведь понимаешь, что теперь я его уничтожу! — прошипел он с такой яростью, что внутри все скрутило от ужаса. — Буду резать по ломтям, заставлю пожалеть о каждом моменте, когда он касался тебя!

— Тогда лучше убей и меня тоже!

Мой голос едва слушался, но что-то в нем явно прозвучало такое, что подействовало на Аттия. Он с еще более грязным ругательством отшвырнул меня от себя и заметался по камере, как дикий зверь. На ходу сшибал всю немногочисленную мебель, орал так, что в ушах звенело.

Меня же будто парализовало от его ярости. Сжавшись на кровати в комок, я расширенными глазами наблюдала за этим зверем в человеческом обличье. Понимала, что от него можно ожидать чего угодно. Но я не должна позволять ему уходить отсюда в таком состоянии. Если сделаю это, если струшу сейчас, он и правда может уничтожить Диора.

У меня тряслось все тело, когда я, напрягая последние силы, поднималась на ноги и шла к нему. Заметив это, он остановился, обжигая алыми жуткими глазами.

— Пожалуйста! — дрожащим голосом воскликнула я. — Я сделаю все, что вы хотите. Останусь с вами навсегда, если понадобится. Буду выполнять малейшие прихоти. Только не причиняйте ему боли. Пожалуйста!

— Ты его любишь? — он с шумом втянул воздух в легкие. Сейчас и вовсе мало напоминал человека. Жуткое существо — порождение света и тени, в котором живыми оставались только алые глаза. — Не просто спала с ним. Ты его любишь!

Его голос был страшен. От него всю меня пронизывало леденящим холодом, промораживая до самых костей. Сердце давно уже всполошенном зайцем нервно колотилось внутри, не в силах успокоиться. Хуже всего, что Черный Лорд не спрашивал. Он утверждал наверняка. И если я сейчас попытаюсь отрицать его слова, это лишь повергнет мужчину в еще большую ярость.

— Мы с ним все равно не сможем быть вместе, — собрав остаток сил, выдавила я. — Стоим по разные стороны. И он, и я это понимаем. Вам не о чем беспокоиться.

— Не о чем? — его губы тронула циничная улыбка. — То есть, по-твоему, я должен буду смириться с тем, что когда стану обнимать тебя, целовать, владеть тобой, ты станешь представлять на моем месте другого? С тем, что ты никогда так до конца и не станешь моей? Я слишком хорошо узнал тебя, девочка. То, как самозабвенно ты умеешь любить. Я не желаю делить тебя ни с кем. Ты должна принадлежать мне без остатка. Телом и душой. На меньшее я не согласен.

— Я попробую вас полюбить…

Слова прозвучали так жалко и неубедительно, что я сама это поняла. Его же лицо перекосилось от гнева и боли. Не говоря больше ни слова, Черный Лорд выскочил из камеры.

Я напрасно колотила в дверь и звала его, сходя с ума от тревоги. Что он сделает с моим Воином?! Мысль о том, что в этот самый момент Аттий приводит в исполнение свою жуткую угрозу, выворачивала душу наизнанку. Я выла как раненый зверь, царапала ногтями дверь, кричала. Бесполезно. Ответом служило лишь эхо от собственных криков.

Не знаю, сколько продолжалась моя истерика, почти звериное безумие. В какой-то момент я кулем свалилась у двери, которую напрасно пыталась пробить, и, дрожа всем телом, скрючилась на полу.

Когда во мне пробудилось нечто другое, толком даже не поняла. Только что меня будто хлестало плетью от страха за жизнь любимого, раздирающей на части боли, как вдруг все сменилось иными ощущениями. Тело запылало огнем, иссушающим вены. В горле стало так сухо, что я с трудом могла дышать. Язык распух и едва шевелился во рту. Пароксизмы все сильнее накатывающего одного лишь чувства выворачивали, полосовали на мелкие полоски каждую клеточку мучимого болью тела.

Жажда… Невыносимая, мощная, как ураган, заслоняющая собой все прочие эмоции и чувства.

Светлый бог, что со мной происходит? Это было даже сильнее, чем в тот жуткий третий месяц, когда жажда стала повелительницей моего разума, диктовала условия и подчинила себе все. Сейчас было гораздо хуже. Она была еще сильнее, но я полностью осознавала себя. Понимала разумом, что происходит, пыталась бороться и не могла.

Кровь… При одной мысли о пряной живительной крови тело сотрясало от все новых и новых судорог. Я жаждала крови! Проткнуть чью-то кожу, словно оболочку драгоценного сосуда, проникнуть к средоточию самой жизни…

Дверь распахнулась так резко, что я даже не поняла этого сразу. Увидела склонившегося надо мной Черного Лорда, чьи глаза горели мрачным огнем. Губы, скривившиеся в недоброй усмешке, произнесли странные слова, смысл которых не сразу достиг до терзаемого муками разума:

— Не иначе как знак судьбы, не находишь? Вот и выход, моя девочка! То, что ты, наконец, перешла на последнюю стадию.

Из последних сил я попыталась приподняться, но со стоном откинулась обратно. Черный Лорд легко поднял меня на руки и понес куда-то, его звенящий голос доносился словно сквозь слой тумана:

— Я выполню свое обещание, Тея. Убивать тех, за жизнь которых ты просишь, не стану. Даже твоего Воина убивать не придется. Последнее ты сделаешь сама.

Сначала я не поняла. Разум отказывался воспринимать весь жуткий смысл сказанного. Дошло только тогда, когда мы дошли до одной из камер и Черный Лорд нажал на рычаг. Отодвинулась пластина, укрывающая от наших глаз камеру. И я увидела Диора, сидящего на кровати. Он тут же вскочил, как только увидел нас, кинулся к прутьям решетки.

— Тея! Что ты с ней сделал, ублюдок?

Послышался издевательский смех существа, прижимающего меня к своей груди.

— Вопрос в другом, Воин. Что сделает с тобой она?

Быстрым, едва уловимым движением Аттий отодвинул засов и швырнул меня прямо на руки Диору. Потом закрыл дверь и встал в шаге от решетки, глядя на нас все с той же дьявольской жестокой усмешкой. Усмешкой, в которой сквозило безумие.

Воин все еще не понимал того, что вдруг с безжалостной четкостью осознала я. Последняя стадия перерождения. Миг, когда я должна буду окончательно стать вампиром. Но для этого мне придется совершить то, что вызывало ужас и беспомощный протест.

Вспомнились слова Базианы — спокойные и рассудительные — кода она рассказывала об этом моменте. «Полностью процесс перерождения завершается, когда новообращенный осушает жертву до дна. Это тоже произойдет на уровне инстинктов. Твой организм окончательно перестроится и ему потребуется преодолеть эту последнюю преграду. Это словно прорвать заслон, отделяющий тебя от прошлой жизни. Или как родиться заново. Если сравнивать с насекомыми — гусеница, наконец, расправившая крылья и превратившаяся в бабочку».

Бабочка… Скорее, чудовище, вырвавшееся из кокона и прогрызающее себе путь к новой жизни ценой чужой. Самое страшное, что в моем случае ценой жизни того, кого люблю.

— Нет! — я закричала так отчаянно, что встревоженный Диор сильнее прижал меня к груди и с болью спросил.

— Что происходит? Тебе плохо? Что они с тобой сделали?

По моим щекам полились бессильные слезы.

— Диор, отпусти меня, — жалобно выдавила. — Очерти круг, чтобы я не могла добраться до тебя.

— Круг? — он судорожно сглотнул, наконец, осознав, что я пытаюсь ему сказать. Потом его лицо дернулось. — Здесь нет специальной краски. Я не смогу этого сделать.

Я уткнулась в его грудь и зарыдала, подвывая как раненый зверь. Но стало только хуже. Его запах — безумно приятный, такой желанный — сводил с ума. Мои десны тут же зачесались, выпуская клыки.

— Отпусти! — отшатнулась от него так резко, что в голове помутилось. — Или я наброшусь прямо сейчас.

Диор осторожно положил меня на кровать и застыл надо мной, стискивая челюсти.

— Чем я могу помочь тебе? Если нужна моя кровь, то ты можешь…

— Нет! — почти с яростью выпалила я. — В этот раз все будет не так, Диор! Я перерождаюсь. Мне будет недостаточно нескольких глотков. Мне будет нужна твоя жизнь.

Некоторое время он стоял молча, с побелевшим, почти страшным лицом. Потом резко развернулся к наблюдающему за нами безжалостному чудовищу.

— Что с ней будет, если она не получит сейчас жертву?

Аттий посмотрел на него с удивлением, словно не ожидал такой реакции. Полубезумная усмешка сползла с лица, глаза прищурились.

— Она умрет, — холодно отчеканил он. — Но этого не произойдет. Вампир в таком состоянии сопротивляться жажде не сможет. Так что тебе следует приготовиться к смерти, Воин.

Диор отвернулся от него и вернулся ко мне, с трудом сдерживающей слетающие с губ болезненные стоны. Сел рядом на кровати.

— Пей, — глухо сказал он, обнимая и привлекая к себе, утыкая мое лицо в свою шею.

— Нет! — я изо всех сил оттолкнула его. — Лучше умру!

Боясь, что он снова попытается предложить мне себя, молниеносным движением взмыла в воздух и вскоре оказалась в углу. Обхватив колени руками и уткнувшись в них лицом, застыла так, стараясь не дышать и даже не смотреть на Диора. Пусть Черный Лорд катится к черту! Я смогу сопротивляться. Для меня лучше умереть, чем причинить зло моему Диору. Услышала осторожные шаги приближающегося ко мне Воина и вскинула голову, с яростью выпалила:

— Не смей! Если любишь меня, не подходи!

Его лицо исказилось от боли.

— Я не могу позволить тебе умереть! — глухо проговорил он.

— А я не могу позволить умереть тебе! — выпалила и закусила до крови нижнюю губу, чтобы инстинктивно не оскалиться от близости такой желанной живой плоти. — Если сделаю это, вся моя жизнь превратится в ад. Ты этого хочешь, Диор?!

Он обхватил голову руками и отошел. Опустился на пол в противоположном углу и оттуда теперь с болезненным выражением наблюдал за мной.

Я снова уткнулась лицом в колени и запретила себе даже думать о том, что он здесь. Приготовилась к страшной и чудовищной борьбе. Борьбе с самой собой, которая, как я теперь знала, закончится одним — смертью. Но меня это больше не пугало. Если бы могла убить себя сама, сделала бы это, не колеблясь. Но то существо, в какое меня превратили, убить не так просто. Оставалось умирать медленно и мучительно, пожираемой собственной жаждой.

Секунды растягивались в минуты, минуты казались часами. Я потеряла счет времени, для меня оно стало одной нескончаемой вереницей боли и борьбы с инстинктами. Когда становилось совсем уж нестерпимо и тело само рвалось взвиться в воздух и накинуться на единственный возможный источник пищи, я вызывала в себе образы-воспоминания. Моменты близости, единения не только тел, но и душ. Моменты, когда все во мне пело от любви к этому мужчине. Они помогали не воспринимать его сейчас только как источник крови. Он для меня нечто большее. Смысл моей жизни! Яркое солнце, без которого я не могу и не хочу жить!

В какой-то момент услышала из-за решетки раздосадованный возглас Черного Лорда:

— Что ты делаешь с собой?!

— Нереально так долго сопротивляться этому, — послышался задумчивый голос Домития.

Я вскинула голову и почти невидящим взглядом уставилась сквозь прутья решетки. Они все были здесь. Члены клана, который должен был стать моим, но теперь уже вряд ли станет. Я переиграла их. Губы тронула горькая улыбка. Лицо Аттия было искажено от целой бури эмоций. Он явно не ожидал, что все пойдет не так. Аррия же и Моль смотрели с затаенным ожиданием, хоть ничего и не говорили. Наверняка они лишь обрадуются подобному исходу.

— Пей из него! — выплюнул Черный Лорд, встретившись со мной взглядом. — Перестань бороться!

— Иди к нечистому! — в тон ему откликнулась я и снова уткнулась в колени, погружаясь в какое-то полутрансовое состояние из зыбких образов-воспоминаний, помогающих удержаться на плаву, побеждающих жажду и принимающих смерть.

— Упрямая девчонка!

Я даже не обратила внимания на новый вопль того, по чьей вине через все это проходила сейчас.

— Тея…

А вот этот голос, полный боли и нежности, все же вывел из равновесия.

— Диор, не надо, не говори со мной… — почти взмолилась, поднимая на него затуманенные глаза. — Я сделала выбор. А ты должен выжить.

— Думаешь, я отпущу его? — послышался едкий возглас Аттия.

— По крайней мере, он умрет не от моей руки, — устало сказала и снова уткнулась в колени.

Услышала новое ругательство утратившего самообладание Черного Лорда. В душе даже шевельнулась робкая надежда. Если он поймет, что я не сделаю того, чего он хочет, то может отказаться от задуманного. Выпустит из клетки. А сейчас для меня самое важное — держаться подальше от Диора. Думать о том, что тогда придется опустошить кого-то другого, я просто не могла. Иначе от безысходности утрачу присутствие духа, которое сейчас необходимо.

— Тея!

Крик полоснул по живому, заставив вынырнуть из убаюкивающей пелены транса, в котором даже жажда уже притупилась, а я чувствовала, как жизнь вытекает по капле. Но этот крик перевернул все в душе, вырвал из состояния обреченности. Верика! Я вскинула голову, глядя, как вампиры расступились, выставляя на обозрение сестру с прижатым к горлу кинжалом. Держал оружие у ее горла мужчина. Человек, в котором тоже угадывалось смутное сходство с Черным Лордом. Наверняка еще один его дальний потомок.

— Отпустите ее! — прошипела я, застывшим взглядом глядя на лезвие у трепещущего горла сестры. Своим вампирским зрением могла разглядеть каждое биение пульса на ее шее, слышала, как бешено колотится сердечко. Сестра смотрела с холодной обреченностью.

— Не поддавайся им, — вдруг прошептала она, за что мужчина сильнее надавил на ее горло, заставляя выступить на нем алые капли.

Мы с Диором одновременно ринулись к решетке и бессильно ударились о ее прутья.

— Мерзавцы! — процедил Воин, с презрением глядя на Аттия. — Сражайся, как мужчина, а не веди себя, как трус!

Черный Лорд раскатисто расхохотался.

— Я давно уже не ведусь на подобные манипуляции, мальчик, — едко заметил он.

Тут же развернулся ко мне:

— Сейчас я даю тебе выбор, девочка. Жизнь твоей сестры за жизнь Воина. Если и дальше продолжишь упрямиться, мой дорогой родственник перережет ей глотку. И поверь, сделает это с удовольствием. Да, Гардис? — тот изобразил кривую усмешку, выказывая полное согласие. — А знаешь, почему? Если не придется превращать твою милую сестренку в вампира, эта участь достанется ему. А он об этом очень даже мечтает. Так что и колебаться не будет.

Глядя в черные глаза Гардиса, такие же, как у Аттия, я поняла, что так и есть. Для него жизнь моей сестры не значит ровным счетом ничего. Весь ужас ситуации, в которой я очутилась, не укладывался в голове. Как можно сделать такой выбор?! Жизнь сестры или жизнь любимого?

Новый приступ жажды заставил все тело содрогнуться и я рухнула на колени. Диор тут же оказался рядом, обнимая за плечи. Я увидела его напряженное, полное решимости лицо.

— Я не боюсь смерти, Тея. Уже говорил.

— Нет!

Я закричала так отчаянно, что захлебнулась собственным криком. Видела над собой янтарные глаза, смотрящие с глубоким искренним чувством, и понимала, что этот мужчина и правда готов умереть. Ради меня. И от этого хочется разодрать в клочья собственное предающее меня тело, полное звериной жажды. А еще с горечью осознала, что винить во всем могу только себя. Свой детский эгоизм, заставивший безрассудно идти наперекор разуму. Легкомысленно надеяться, что все как-то образуется само собой, что все будет хорошо несмотря ни на что. Не слушать доводов тех, кто пытался образумить. И в итоге повзрослеть по-настоящему, но какой ценой?! Ценой жизни того, кто заслуживает жить гораздо больше глупой безрассудной девчонки, всегда сначала делающей, потом думающей.

Эрбин, мой мудрый наставник, как же я жалею, что не послушалась тебя, не приняла свою судьбу так, как и полагается взрослому человеку! Безрассудно решила, что смогу преодолеть все сама, и тем самым сделала жизнь любимых людей разменной монетой.