Сегодня вечером я чувствовала себя такой усталой из-за всех событий дня, что решила сделать исключение и не идти на тренировку. Устроилась на кровати с учебником по «Основам теоретической магии» и постаралась погрузиться в нужный параграф. Помимо меня и Лорана, в комнате еще находился Кристор, так что если дроу и было что сказать мне, то он оставил это при себе. Не успела я погрузиться в учебу, как послышался стук в дверь. Я без особого интереса подняла глаза, ожидая увидеть кого-то из приятелей Лорана. Обычно они проводили с ним время, пока я тренировалась с Шейрис и Эдвином. Наверное, черноглазый подумал о том же, потому что тут же встал с кровати, где тупо лежал, уставившись в потолок, и сам пошел открывать.

Но к нашему удивлению, за дверью оказался один из дежурных по административной части. Старшекурсник с синей эмблемой с самым деловым видом проговорил:

— Мне нужна Летти Тиррен. Она здесь?

Дождавшись утвердительного ответа, отодвинул Лорана в сторону и прошел внутрь.

— Это я, — осторожно выдавила я, ожидая очередной неприятности. — А что случилось?

— Вас вызывает к себе ректор.

Пока я переваривала полученную информацию, поднимаясь с кровати и накидывая на себя мантию, Лоран с хмурым видом бросил:

— Опять? По какому поводу?

— Меня не посвящали, — сказал старшекурсник с таким видом, словно делал ему огромное одолжение своим ответом.

— Я провожу тебя, — вскинулся Лоран, увидев, что я уже иду к двери.

— Не нужно, — поспешила ответить. — Меня дежурный проводит.

Мой ответ Лорану явно не понравился, но устраивать скандал при постороннем он видно постеснялся.

Пока мы со старшекурсником шли к учебному корпусу, я лихорадочно размышляла, зачем Ирмерий Старленд хочет меня видеть. Неужели по личному вопросу? Других поводов я просто не могла придумать. Но вызывать вот так, официально, не боясь, что это покажется кому-то подозрительным… Я вспомнила нашу последнюю встречу и его слова, сказанные на прощание: «Ты нужна мне…» По телу прокатилась сладостная дрожь, сердце защемило. Но я постаралась не поддаваться эмоциям. Как ни будет трудно, я не должна допустить повторения того, что случилось сегодня в аудитории. Чем дальше все зайдет, тем труднее будет смириться с неизбежной утратой. Постараюсь, чтобы ректор сам понял, насколько бессмысленным было даже начинать все это.

У дверей приемной дежурный меня оставил. Я же, поколебавшись несколько секунд, толкнула дверь и вошла в пустую приемную. Ферны в такой поздний час не было на месте, а дверь в кабинет оказалась приоткрытой. Оттуда виднелась полоска света, и я поняла, что ректора найду именно там. Нерешительно двинулась к кабинету и замерла на пороге.

Ирмерий стоял у окна и смотрел на залитый лунным светом двор Академии. Осознала, что он, должно быть, видел, как я входила в здание. Что он чувствует сейчас? Что хочет мне сказать?

— Спасибо, что пришла, — не поворачиваясь, тихо произнес ректор.

— Как можно не прийти, когда вы прислали за мной дежурного и передали через него свое распоряжение? — как можно холоднее сказала я, хотя все внутри плавилось от его близости.

Я радовалась, что сейчас не могу видеть его лица, иначе сдерживать настоящие чувства стало бы еще труднее.

— Значит, иначе ты бы не пришла? — в его тоне послышалась горечь, уколовшая в самое сердце.

Ирмерий повернулся и, наконец, посмотрел на меня. Я поразилась тому, сколько чувства сейчас излучали его прекрасные глаза.

— Зачем вы меня вызывали, лорд Старленд? — пришлось сжать всю волю в кулак, чтобы сохранить невозмутимость.

— Наедине ты могла бы звать меня просто по имени, — в его голосе послышался упрек. — После того, что между нами было, я думал, мы стали гораздо ближе.

— А что было, лорд Старленд? — я намеренно подчеркнула обращение. — Всего лишь взаимное физическое притяжение. Мы поддались порыву, который уже прошел.

Некоторое время он смотрел на меня чуть прищуренными глазами, будто пытаясь осознать смысл сказанного. Потом тряхнул головой, и в следующую секунду лицо стало холодным и отстраненным.

— Собственно, я вызывал вас не для выяснения личных отношений, адептка Тиррен. — Теперь уже меня болезненно уколол его тон. Но чего я ожидала? Первая затеяла эту игру, а он лишь согласился на ее правила.

— В таком случае для чего?

— Присаживайтесь, — он махнул рукой в сторону стула для посетителей, и я с радостью опустилась на него. Когда стоишь, трудно скрыть дрожь в ногах. А меня сейчас всю колотило от противоречивых эмоций, которые прятать становилось все труднее.

Ирмерий продолжал стоять у окна. Скрестил руки на груди и скользил по мне спокойным безразличным взглядом. Если и играл, то делал это мастерски. Намного лучше, чем я. Так мастерски, что у меня глаза защипало от подступающих слез.

— Речь об адепте Лоннерсе, — соизволил заговорить ректор. — Я подумал, что должен лично сообщить вам о смене его наказания.

— Вы немного опоздали, — отозвалась я, передернув плечами. Меньше всего хотелось сейчас говорить о Шейне. Теперь я сама желала выяснить то, что происходит между нами.

Но, видимо, упустила единственную возможность. — Мне уже рассказали об этом. Ему заменили запрет покидать Академию на исправительные работы в пограничной страже.

— Именно так. — Он немного помолчал, потом продолжил: — Хочу, чтобы вы поняли, я бы мог настоять на прежнем наказании. Но для этого пришлось бы посвятить декана Байдерна в настоящую причину моего решения. А я не хотел бы этого делать.

— Все в порядке, — тихо откликнулась я. — Вы правы, лучше не предавать это огласке.

— Рад, что вы одобрили мое решение.

Воцарилась тишина. Все было уже сказано. Ирмерию оставалось только попрощаться и разрешить мне уйти, но он почему-то медлил. Смотрел с затаенной надеждой, будто ожидал, что я что-то скажу или сделаю, что продлит нашу встречу. И, Тараш свидетель, как же сильно я сама этого хотела! Но понимала, что это только все усложнит. Пришлось приложить немало усилий, чтобы подняться со стула и, не глядя на ректора, произнести:

— Если это все, то я хотела бы вернуться в общежитие.

— Да, конечно, — он не смог скрыть разочарования в голосе, и это наполнило мое сердце приятным теплом.

Я уже схватилась за дверную ручку и собиралась повернуть ее, когда меня будто электрическим разрядом пронзило. Мгновенно ощутила его близость — он стоял прямо за мной, так близко, что по моей спине мигом побежали мурашки. Ощутила, как его крепкие и одновременно нежные руки обхватывают мою талию, прижимают к себе, не позволяя сделать следующий шаг. Ирмерий уткнулся лицом в мою шею, скользнул по ней носом, втягивая мой запах. От этого интимного жеста тело моментально отреагировало волнами возбуждения — внизу живота заныло.

— Ты ведь понимаешь, что я позвал тебя не только из-за адепта Лоннерса, — с легкой хрипотцой в голосе сказал ректор.

Его губы сомкнулись на мочке моего уха, слегка куснули, послав новый заряд возбуждения.

— Не нужно… — глухо проговорила я, чувствуя, что еще немного — и сама развернусь к нему и предложу всю себя. — Мы должны прекратить это…

— Прекратить? — Ирмерий отпустил так резко, что я едва удержалась на ногах. Медленно развернулась к нему. Его лицо, искаженное от непонимания и сдерживаемой страсти, было обращено ко мне. — Почему, Летти? Я ведь чувствую, что не так уж неприятен тебе.

Он это так называет? Не так уж неприятен? По моим губам скользнула горькая усмешка.

Да я с ума по нему схожу! Он кажется мне идеалом, совершенством, воплощенной мечтой.

— Пожалуйста, не ставьте минутную прихоть выше блистательного будущего, — сказала несколько пафоснее, чем хотелось бы, но эти слова как нельзя лучше отображали положение вещей.

Хотя, похоже, только для меня. Ректор смотрел обескуражено и явно ожидал продолжения.

— Принцесса Лаурна, — пояснила я, нервно теребя края мантии на груди. — Она вас любит.

Вы ведь это знаете?

— Причем тут Лаурна? — нахмурился Ирмерий и осторожно взял меня за плечи. — Послушай, я понимаю, что обо мне и о принцессе наверняка ходят слухи в Академии. Но, поверь, между нами никогда ничего не было.

— Не лукавьте, пожалуйста, — я покачала головой. — Да, возможно, вы не перешли черту, но между вами и правда есть взаимное притяжение. И еще подумайте о том, что отец принцессы сделает все, чтобы ее муж стал будущим верховным королем.

— Полагаешь, меня это волнует? — он скривил губы в улыбке. — Я вовсе не стремлюсь вступить в борьбу за трон. Предоставляю это тем, кто на самом деле желает возложить на себя такое бремя.

— Не волнует сейчас, — возразила я. — Может, потому что вам это в голову не приходило до сегодняшнего дня. Вы слишком благородный, чтобы строить такие планы. Но рассудите сами, сколько хорошего могли бы сделать для всех темных миров. Как изменить нашу жизнь!

Я высвободилась из его объятий и скрестила руки на груди.

— То, что вы чувствуете ко мне, пройдет. Такое всегда проходит. И довольно быстро. Вы уже утолили свое желание, получили то, что хотели. Я рада, что сумела вернуть вам вкус к жизни. Думаю, эта мысль будет утешать меня. Я, правда, желаю вам счастья, лорд Старленд.

Вы этого заслуживаете.

Мою чуть сумбурную речь он слушал задумчиво, слегка склонив голову набок.

— Ты меня совсем не знаешь, — наконец, сказал в итоге. — Да и позволь судить мне, чего я хочу и чего заслуживаю.

Я молчала, стиснув зубы, чтобы вопрос: «Чего же вы хотите?» так и остался только в голове. Поразительно, но он будто прочел мои мысли, хотя я точно знала, что сделать этого не смог бы.

— Хочешь знать, чего я хочу, Летти?

Он обхватил мою голову руками, зарываясь пальцами в волосы. Приблизил свое лицо к моему и выдохнул:

— Тебя… Хочу так, что болен от одной мысли об этом. Снова хочу ощущать вкус твоих губ, аромат твоей кожи, находиться в тебе так глубоко, как только смогу. Сливаться с тобой в единое целое, пытаясь хоть на несколько минут почувствовать, что ты принадлежишь только мне. И каждый раз после этого ты ускользаешь. Придумываешь причины, по которым мы не можем быть вместе, и уходишь. Зачем? Зачем ты это делаешь, Летти? Зачем мучаешь?

— Я… — осеклась, сообразив, что не знаю, что сказать. Его страсть захлестнула своим напором, и все здравые соображения мигом улетучились. Губы сами потянулись к его губам, но он позволил лишь скользнуть по ним, не ответив на поцелуй.

— Сначала ответь, — хрипло сказал он. — Я уже знаю, чем все заканчивается. Ты отдаешься мне, а потом жалеешь об этом. В этот раз все будет не так. Я хочу, чтобы ты отдалась мне по собственной воле, а не поддалась порыву.

— Не могу ответить… Просто не могу… Не просите об этом… — слезы брызнули из глаз, смывая только что накатывавшее безумие страсти. Мысль о том, что придется признаться в том, что люблю его и считаю себя недостойной чего-то большего, чем секс, казалась унизительной. Пусть даже и правда так считала. Этот мужчина не для меня, и однажды он сам это поймет.

Ирмерий больше не делал попыток удерживать, и я тут же выбежала из кабинета, на ходу яростно вытирая слезы.

У входа в учебное здание столкнулась с выросшим словно из-под земли Лораном. Он удержал за плечи, с тревогой вглядываясь в лицо.

— Что случилось?

— Ты что здесь делаешь? — с непонятной злостью спросила я. Меньше всего хотелось, чтобы у моей отчаянной слабости были свидетели. Тем более Лоран.

— Ты всерьез полагаешь, что я позволил бы тебе разгуливать в одиночестве? — откликнулся он. — Но ты не ответила. Зачем тебя вызывал ректор?

Собравшись с силами, я набрала в грудь побольше воздуха и уже спокойнее проговорила:

— Хотел сообщить о Шейне. О том, что был вынужден согласиться на смену наказания.

— Очень благородно с его стороны, что сообщил тебе об этом лично, — заметил Лоран. — Значит, известие о Шейне тебя так расстроило? Но ведь ты об этом уже знала, — в его глазах промелькнуло недоумение.

— Считай это запоздалой женской истерикой, — буркнула я. — Просто пойдем в общежитие.

— Ладно, — не стал спорить Лоран и взял меня под руку. Мы неспешно двинулись по освещенной магическими фонариками аллее. — Послушай, — после некоторой паузы сказал он, — о Шейне тебе не следует беспокоиться. Я обо всем позабочусь. Пусть только попробует тронуть тебя еще раз.

Я просто кивнула, чувствуя небольшие угрызения совести из-за того, что пришлось в определенной степени соврать ему. Вовсе не из-за Шейна я так переживала. А Лоран и правда так искренне хотел помочь… Как было бы проще, если бы я могла ответить на его чувства. Но что-то подсказывало, что мое сердце уже навеки отдало себя в вечное рабство, и никому другому, кроме Ирмерия Старленда, в нем нет места.

На следующий день до меня дошел слух, что ректор уехал в Сайдер по каким-то важным делам. Насколько же пустой и серой тут же показалась жизнь в Академии! Я даже испугалась от того, как сильно отреагировала на его отъезд. Пока могла хотя бы издали любоваться им, сознавать, что Ирмерий где-то рядом, пытку, на которую сама же себя обрекла, удавалось выдерживать. Но сейчас… О, Тараш, если я так реагирую на его временное отсутствие, то что же будет, когда придет день — и он навсегда исчезнет из моей жизни?! Смогу ли чем-то заполнить разрастающуюся пустоту внутри? Грызущую. Черную.

Беспросветную. Как я была глупа, что не ценила каждой отмеренной минуты, которую могу провести рядом с ним! Наверное, в те несколько дней, пока моя прекрасная любовь находилась вдали от меня, я и приняла самое важное решение в моей жизни. Когда Ирмерий вернется, я перестану воздвигать между нами надуманные преграды. Пусть даже наши отношения продлятся не так долго, но это будет бесценное время, когда я почувствую себя по-настоящему живой. Буду наслаждаться каждой секундой.

А потом… Когда придет время, я заставлю себя уйти, как ни будет трудно. Сделаю это из любви к нему. Я почувствую это всем сердцем. То, когда именно должна уйти. И после этого не позволю ему из благородства оставаться рядом. Пусть даже он этого не хочет, но я не дам ему отказаться от той роли, какая уготована ему судьбой. Стать верховным властелином, изменить жизнь всех темных миров к лучшему. Рано или поздно он поймет, что рожден именно для этого. А обо мне забудет, как мужчины легко забывают о том, чем уже пресытились. Страсть так недолговечна. Она разгорается, как костер, но со временем неумолимо гаснет. С ним это произойдет рано или поздно. И я не хочу обременять его своей никому не нужной преданностью и любовью. Буду любить на расстоянии и радоваться тому счастью, что Тараш нам отмерила. У меня останутся воспоминания — это уже великий дар.

В тот вечер, на третий день после того, как Ирмерий уехал из Академии, я довела себя на тренировке чуть ли не до изнеможения, чтобы избавиться от постоянных мыслей о нем.

Шейрис и Эдвин всю дорогу обратно до общежития хвалили меня за успехи, которые делала, пытались развеселить разговором, чувствуя мое подавленное состояние. Я почти не слушала их слов, желая лишь одного — поскорее погрузиться в благословенный сон, где можно хоть на короткое время спрятаться от грызущей тоски.

Но когда мы с Шейрис после душевой ввалились в комнату, меня ожидало потрясение.

Лоран сидел на моей постели и с мрачным видом вертел в руках коробочку, завернутую в золоченую бумагу и перевязанную алой ленточкой.

— Это что? — выдал он, обвиняюще протягивая мне этот предмет.

— Коробка, — на автомате откликнулась я, принимая из его рук вещицу.

Он хмыкнул.

— Сам вижу.

— Откуда это? — непонимающе спросила я.

— Принес один из дежурных, разносящих почту. Сказал, что это для тебя.

— Но от кого?

— Он не знает. Подарок был вместе с другой почтой. А на коробочке ничего не написано.

Может, распакуешь?

— Ладно.

Я неуверенно начала развязывать ленточку, терзаемая нехорошими предчувствиями. У меня было две версии, кто мог прислать подарок. Кайлен Дарбирн и Шейн. Остальные мои поклонники, конечно, тоже вполне могли это сделать, но те двое все же были первыми на подозрении. Шейрис уже тоже стояла рядом и в восторженном нетерпении ожидала раскрытия маленькой тайны. Когда золоченая упаковка была снята, в моих руках оказался небольшой футлярчик, обитый черным бархатом.

— Ну же, открывай! — поторопила Шейрис. — Там, наверное, какое-то ювелирное украшение!

Подруга не ошиблась, и вскоре мы все с разными эмоциями смотрели на лежащую в футляре золотую цепочку с кулоном в виде раковины жемчужницы, усыпанной крохотными бриллиантами.

— Какая прелесть! — засюсюкала Шейрис, мигом выхватывая у меня украшение.

Подскочив к зеркалу, она стала бесцеремонно примерять его на себя.

— Записки нет? — хмуро спросил Лоран, выхватив из моих рук футляр и внимательно оглядев.

— Как видишь, — съязвила я, чувствуя поднимающееся раздражение.

Теперь я почти не сомневалась, что подарок прислал Кайлен Дарбнир. Вряд ли Шейну по карману столь дорогая вещь. Он, конечно, аристократ, но сомневаюсь, что родители настолько спонсируют его развлечения. Но почему лорд-наместник даже записки не оставил? Может, боялся, что я тут же верну подарок? Или хотел сохранить инкогнито. А может…

Я бросилась к Шейрис и потребовала украшение обратно. Подруга, которая в это время с восторженным видом вертелась перед зеркалом, разглядывая, как смотрится на ней кулон, несколько обиженно уставилась на меня. Но все же расстегнула цепочку и отдала украшение. Я же схватила кулон и стала внимательно оглядывать. Почему-то мелькнула мысль, что Кайлен каким-либо способом дал бы мне понять, что это его подарок. Может, на украшении есть тайный знак, который натолкнет на эту мысль? Найдя внизу кулона небольшую кнопочку, практически незаметную среди бриллиантов, символизирующих собой капли морской воды, я довольно улыбнулась. Потайная пружинка. Стоило нажать на нее, как створки раковины распахнулись, демонстрируя лежащую внутри великолепную розовую жемчужину. Такую крупную и такой идеальной формы, какой я еще ни разу не видела. Жемчужина покоилась на подушечке в виде сердца с золотым вензелем. Осторожно приподняв ее, я разглядела две переплетенные буквы и ощутила, как потрясенно отвисает челюсть. «ИС». Я знала только одного мужчину с такими инициалами, который мог бы прислать такой подарок. Но просто поверить не могла, что это на самом деле…

— Ты куда? — крикнул мне вслед Лоран, когда я поспешно накинула на себя мантию и, сжав в руке кулон, ринулась из комнаты.

Я даже не подумала ответить, желая одного — пусть черноглазый хоть на один вечер оставит в покое. Но нужно не знать Лорана, чтобы поверить в то, что такое возможно! Он догнал уже в конце коридора и резко развернул к себе, встряхнул за плечи.

— Что произошло? У тебя вид совершенно невменяемый!

— Лоран, просто отстань! — яростно воскликнула я.

Могла сейчас думать лишь об одном — Ирмерий вернулся, он здесь, и этот кулон — лучшее доказательство того, что он испытывает ко мне. Пусть даже принимает страсть за более глубокое чувство. Или это сердце всего лишь элемент декора, не несущий особой смысловой нагрузки, а я тут расчувствовалась, как последняя идиотка? Но пусть даже так, я больше не желаю мучить ни себя, ни его. Хочу к нему! Хочу прямо сейчас! Увидеть, дотронуться, быть с ним.

Я с такой силой рванулась из рук Лорана, что он не удержал. Побежала так быстро, как только могла, охваченная вновь сверхъестественной легкостью, что не раз уже меня выручала. В этот раз Лоран смог настигнуть только у входа в учебный корпус, когда я остановилась сама, стараясь унять бешено колотящееся сердце.

— Пока не объяснишь, куда идешь, я никуда тебя не отпущу! — прошипел Лоран, хватая за локоть.

— Хорошо, объясню, — со злостью выпалила я. — Я иду к тому, кого люблю. И ты не вправе меня удерживать.

Черноглазый замер, его пальцы продолжали сжиматься на моей руке, но уже скорее механически.

— В ту ночь ты тоже была с ним, да? Не с Шейном… — глухо сказал он, со свистом втянув воздух.

— Да. Но если в тебе есть хоть капля порядочности, ты никому об этом не расскажешь, — опустив голову, проговорила я. — Пожалуйста, Лоран, пойми, это выше моих сил. Я пыталась бороться со своими чувствами, но не смогла… Мне нужно к нему…

— Это украшение тоже от него? — Лоран, наконец, отпустил и даже отступил на шаг, словно боялся, что не сдержит ярости.

— Да… И оно дало мне понять, что я тоже ему дорога. Пожалуйста, не задерживай меня…

— Я так понимаю, ты останешься у него на всю ночь, — процедил он, глядя на меня горящими болезненным огнем глазами.

— Не знаю… Все будет зависеть от того, захочет ли он этого, — я не желала причинять боль Лорану, но понимала, что сейчас невольно это делаю. Каждое слово впивается ему в сердце острыми иглами. Но он заслуживает того, чтобы знать правду. Может, это поможет поскорее избавиться от чувств ко мне. Я ведь не могу ничего ему предложить. И никогда не смогу. — Скажи остальным, что я пошла в лазарет… Что мне неожиданно стало плохо…

Пожалуйста, Лоран…

— То есть я еще и должен прикрывать тебя и твоего любовника? — с горечью выдавил дроу.

— Я не хотела, чтобы так получилось. Но ты сам пошел за мной…

С его губ сорвался злобный смешок.

— Кто он, Летти? Я должен знать хотя бы это…

Я молчала, не решаясь сделать последнее признание. Насколько можно доверять Лорану?

Пусть я рискнула бы своим честным именем, но не именем Ирмерия Старленда. Мы продолжали буравить друг друга взглядами, когда сверху, со ступеней Академии раздался мелодичный холодный голос:

— Что здесь происходит?

Я повернулась так поспешно, что едва устояла на ногах. С жадным восхищением устремила глаза на спускающегося по ступеням мужчину. Моего мужчину! Он же с металлическим блеском в глазах смотрел на Лорана, словно желая испепелить его на месте.

Мельком глянув на дроу, я едва не задохнулась от осознания — он понял… Переводил взгляд с меня на ректора, и на его губах играла кривая болезненная усмешка. Оказавшись рядом с нами, Ирмерий, уж не знаю, намеренно или нет, встал так, чтобы заслонить меня своей спиной.

— Адепт Вильмос, у вас какие-то проблемы?

— Да нет, все в порядке, лорд Старленд, — процедил Лоран.

— Думаю, вам лучше вернуться в общежитие, адепт, — в тоне ректора послышалось что-то такое, что даже у меня мороз по коже пошел. Снова, как и тогда, когда Ирмерий вмешался в мою схватку с Кайлой, мелькнула мысль, что именно таким он был когда-то. Суровым и непреклонным воином, за которым шли на смерть и приказ которого был равносилен закону.

Лоран судорожно вздохнул, на его лице читалась ожесточенная внутренняя борьба. Но в этой схватке характеров победил Ирмерий Старленд. В какой-то момент дроу осунулся и опустил глаза. Резко развернувшись, побрел обратно в общежитие. Ректор же обернулся ко мне, и выражение его лица изменилось. Он смотрел с почти нестерпимой болью, затаенной страстью.

— Я получила твой подарок, — тихо сказала я, не в силах больше видеть боль в его глазах.

— Надеюсь, он тебе понравился? — его лицо стало более спокойным, губы тронула легкая улыбка.

— Очень понравился, — откликнулась я. — Я шла к тебе, чтобы сказать об этом… Но ты не должен был дарить мне такую дорогую вещь…

— Только не говори, что хочешь его вернуть, — вздохнул он. — Знаешь, это вышло спонтанно. Я был в Сайдере по делам, проходил мимо ювелирной лавки и сразу подумал о тебе. Мне до безумия захотелось сделать для тебя хоть что-то приятное… Ты заслуживаешь самого лучшего, Летти. А это такая безделица. Пустяк… Но я подумал, что он хоть ненадолго заставит тебя улыбнуться. Пожалуйста, не считай, что чем-то обязана мне. Если бы ты только позволила, я бы тебя с ног до головы засыпал золотом…

— Нет, — я поморщилась, — пожалуйста, не говори таких слов… Так не раз говорил Кайлен Дарбнир. А для меня золото и богатство никогда ничего не значили. Если я и буду с кем-то, то уж точно не из-за денег…

— Понимаю… — Ректор осторожно коснулся моей щеки, но тут же отдернул руку, словно боялся, что мне это будет неприятно. — Прости, что невольно обидел тебя своими словами…

Я этого не хотел…

— Ты меня не обидел, — я покачала головой и улыбнулась как можно теплее.

— Значит, ты оставишь эту вещицу у себя? — он тоже улыбнулся, как зачарованный глядя в мое лицо.

— Конечно. Я никогда с ней не расстанусь, — мой голос дрогнул. — Я шла к тебе не только для того, чтобы поблагодарить… Твой отъезд… Он заставил меня на многое взглянуть по-другому. Понять, что я больше не могу так…

— Не можешь так? О чем ты? — в его глазах промелькнуло беспокойство. — Прошу, если я снова чем-то невольно обидел тебя…

Как же мне хотелось прервать его дальнейшие слова жарким поцелуем, который показал бы, насколько его сомнения далеки от истины! Но за нами могли наблюдать сейчас чьи-то любопытные глаза. Пока мы просто разговариваем, все можно было объяснить вполне невинно. Я хотела, чтобы так продолжалось и дальше. Чтобы ничей злой язык не посмел трепать благородное имя Ирмерия Старленда.

— Пойдем к тебе, — тихо сказала, неотрывно глядя ему в глаза, и он умолк.

С недоверием и робкой радостью посмотрел на меня, потом быстро направился к ступеням, словно боялся, что я передумаю. Я, держась на почтительном расстоянии, двинулась следом. Мимо прошли два преподавателя, почтительно поприветствовав ректора.

Он едва взглянул на них и тут же оглянулся, желая убедиться, что я по-прежнему иду за ним.

Только когда мы оказались в его покоях, за надежно укрывающей нас от посторонних глаз дверью, Ирмерий осмелился прикоснуться ко мне. Сжал в объятиях с такой силой, что я невольно вскрикнула. Он чуть ослабил напор и спрятал лицо в моих волосах. Я же, наконец, получила возможность высказать все, что хотела. Тщательно обдуманные слова, которые не раз повторяла в голове, улетучились, и речь моя больше напоминала бессвязный поток. Но я надеялась, что он поймет и так. Поймет, как же сильно дорог мне и на что я готова ради него…

— Я не могу без тебя… Сколько нам ни суждено вместе, буду радоваться каждой секунде… Просто потому, что не могу больше вдали от тебя…

— Летти, моя Летти, — шептал он, исступленно целуя мои волосы, лицо, шею, плечи. — Не представляешь, каким счастливым меня делают твои слова. Я не обману твоего доверия…

Моя девочка… Моя прекрасная, чудесная девочка…

— Я прошу лишь об одном, Ирмерий, — прерывистым голосом выдохнула я, оторвавшись от его губ. От того, что могу обращаться к нему так запросто, сердце дрогнуло, на миг перестав биться. Как же упоительно это звучит… Не «ректор», не «лорд Старленд».

Ирмерий. Мой Ирмерий.

— Проси о чем угодно, родная, — откликнулся он, снова приникая к моим губам, словно не в силах насытиться их вкусом.

— Никто не должен знать, — слегка отстранившись, проговорила я. — Все будет втайне, хорошо?

— Боишься, что к тебе начнут относиться иначе, узнав о том, что ты со мной? — он понимающе улыбнулся. — Ты такая сильная, гордая девочка. Не хочешь, чтобы тебе делали поблажек?

Я решила, что не буду разубеждать его. Не стану говорить об истинной причине моей просьбы. Что-то подсказывало, что он вряд ли это поймет. Просто кивнула и спрятала лицо на его груди. Ощутила, как его губы снова касаются волос, а затем нежные руки бережно расплетают прическу. Распустив мои волосы, он с благоговейным восхищением касался их, пропускал через пальцы, смотрел так, что у меня сердце то останавливалось, то заходилось в бешеной пляске.

— Не представляешь, что я сейчас чувствую, Летти… Ни с кем еще не испытывал таких сильных эмоций… — прошептал он, а я чувствовала, что таю от ласкающего взгляда, от нежности, звучащей в голосе.

Все сомнения, еще брезжившие на краю сознания, окончательно улетучились. Я поняла, что поступила правильно, позволив нам обоим хоть на короткое время стать счастливыми.

Мой прекрасный возлюбленный заслуживает этого как никто другой. А потом были упоительные мгновения, от которых мы оба то падали в бездну, то взлетали к небесам.

Ласкали друг друга, сливаясь в единое целое снова и снова, укрытые роскошным балдахином от всего мира. Сможет ли мое тело когда-нибудь освободиться от этой зависимости, от невыносимой потребности чувствовать его каждой клеточкой? Я готова была плакать от избытка эмоций и осознания того, что должна сама от этого отказаться. Но сейчас… Нет, сейчас не буду думать о плохом. В эту ночь и в последующие он мой. На столько, сколько отпущено судьбой…