Утром у входа в учебный корпус, когда мы, как обычно, направлялись в столовую, меня ожидала засада в виде пятерки Кайлы Даминар. Лица ребят не предвещали ничего хорошего.

Особенно неприятно было смотреть на Шейна, явно всю ночь заливавшего горе.

Физиономия помятая, под глазами круги, глаза такие красные, что смотреть страшно.

— Что, радуешься своей победе, сучка? — свистящим восклицанием встретила меня Кайла, преграждая дорогу.

Моя пятерка тут же напряглась и встала рядом. Даже Лоран присоединился, хотя от него я этого не ожидала. Но Кайла тоже пришла с группой поддержки, так что вряд ли у нас много шансов. Оставалось надеяться, что у всех на виду они не станут устраивать мордобой.

— Не понимаю, о чем ты, — собрав волю в кулак, ответила я. Сама же лихорадочно размышляла, что именно поведал друзьям Шейн. Неужели хватило глупости рассказать о запрещенном средстве? Если так, то этим он подпортит жизнь не только мне, но и себе. Не может же этого не понимать.

— Ты так запудрила мозги декану Байдерну, что он даже не стал оспаривать решение ректора, — прошипела Кайла.

Я перевела дух и едва сумела скрыть облегчение. Значит, вот как им Шейн все преподнес. Разумеется, о причине отчисления он не смог солгать — скоро об этом станет известно всем. О том, как он облажался в пограничном лесу. Но учитывая всегдашнее покровительство декана Байдерна, вполне вероятно, что вышел бы сухим из воды. О второй причине, почему его отчислят сегодня, ему хватило ума не говорить. Но этот урод умудрился выставить меня виноватой! Ладно, радует уже то, что с этого дня я больше не увижу Шейна Лоннерса.

— Если ты хочешь так думать, думай, — буркнула я, чем вызвала новую вспышку ярости Кайлы Даминар. Она чуть не набросилась на меня. Если бы один из членов ее пятерки не удержал за руки, наверняка бы завязалась драка. Ощутив, как липкая струйка страха пробивает мое присутствие духа, я постаралась как можно дружелюбнее сказать: — Послушай, у меня и в мыслях не было путаться с деканом Байдерном. На этот счет можешь быть спокойна.

— Какая разница, что за мысли есть в твоей тупой головенке, а каких там нет! — Кайла вырвалась из удерживающих ее рук и приблизила лицо вплотную к моему. Я едва подавила порыв отпрянуть, но не сделала этого, чтобы не показывать слабость. — Главное, чего хочет он. А он явно хочет тебя! — процедила она. — Но не думай, что я так просто его отдам.

Мельком глянув по сторонам, я заметила, как увеличивается вокруг толпа, привлеченная бесплатным цирком. Мысленно выругалась, понимая, что снова, сама того не желая, выставляю себя посмешищем.

— Кайла, ты ошибаешься, — напряженно сказала я, пытаясь пробиться к ее благоразумию.

— Я совершенно не интересую декана в этом плане…

— Что здесь происходит? — прорезал гул голосов, царящий вокруг, мелодичный, но властный и уверенный голос.

Меня тут же бросило в жар, и я залилась краской стыда. Не хватало еще, чтобы Ирмерий присутствовал при этих отвратительных разборках. Беспомощно подняла глаза на ректора, для которого зрители тут же поспешили освободить место. Он стоял рядом с нами и в упор смотрел на Кайлу. Немигающим тяжелым взглядом, от которого даже мне стало не по себе.

— Адептка Даминар, если вы не хотите составить сегодня компанию адепту Лоннерсу и покинуть стены Академии, вы больше и на пушечный выстрел не подойдете к адептке Тиррен.

О, Тараш, надеюсь, никто не воспримет его слова, как знак особого отношения ко мне? Я боялась посмотреть на лица окружающих, чувствуя, как под ногами разверзается пропасть.

— Но я ничего не сделала, — сузив глаза, выпалила Кайла. Я поразилась, что она осмеливается вести себя так с ректором. Видать, покровительство декана Байдерна совсем голову вскружило!

— Полагаете, ваш покровитель вас защитит? — склонившись к самому ее уху, прошептал Ирмерий. Если бы я не стояла так близко, то вряд ли бы услышала. — Вашему приятелю Шейну это не особо помогло, не так ли? Не будите во мне зверя, адептка Даминар!

Она была настолько поражена, что застыла с отвисшей челюстью. Непонимающе переводила глаза с ректора на меня, словно пытаясь что-то осмыслить. Я взмолилась Тараш, чтобы Кайла ни о чем не догадалась. Иначе конец нашей с Ирмерием тайне.

Ректор отступил на шаг и уже громко, чтобы слышали все присутствующие, воскликнул:

— Я слишком долго терпел беспредел, царящий на военном факультете. С сегодняшнего дня все изменится. Вы меня поняли, адептка Даминар?

— Да, лорд Старленд, — глухо проговорила она, и я уловила в ее взгляде, обращенном на Ирмерия, что-то новое. Как будто она видела перед собой иное существо, которое до этого даже не знала.

Еще бы. Всегда меланхоличный ректор, которому, казалось, и дела никакого не было до всего, что происходит вокруг, вдруг превратился в того, кто привык повелевать и не потерпит неуважения. О, богиня, неужели это я настолько его изменила?! И правда вернула жажду жизни, так долго сдерживаемую в глубинах души этого мужчины.

Ректор еще несколько секунд гипнотизировал ее взглядом, затем развернулся и двинулся к столовой. Проходя мимо Шейна, холодно бросил:

— После завтрака жду вас в своем кабинете. И советую не заставлять ждать слишком долго.

Шейн стиснул зубы, но кивнул. Постепенно толпа рассосалась — больше ничего интересного не предвиделось. Наша пятерка тоже побрела в столовую. Рядом оказался Лоран и с плохо скрытой издевкой шепнул:

— Если он так и дальше будет бросаться на твою защиту, тебе недолго удастся хранить все в тайне.

Я вздрогнула, осознавая, что его слова лишь подтвердили мои собственные опасения.

Нужно будет при первом же удобном случае поговорить об этом с Ирмерием. Он не должен на виду у всех вступаться за меня. И все же… Нужно признать, что мне сегодня было безумно приятно. Он готов был в порошок стереть того, кто посмеет хотя бы угрожать мне.

Даже мог использовать свое служебное положение, чтобы устранить угрозу. Неужели я ему настолько дорога, что он готов поступиться собственными принципами? Нет, я никогда такого не допущу…

Сидя в столовой, я помимо воли постоянно обращала взгляд на ректора, пытаясь по его непроницаемому лицу угадать, что творится в душе. Разумеется, сделать это не могла при всем желании. Поразилась тому взрыву неприятных эмоций, который возник, едва к Ирмерию привычно присоединилась принцесса Лаурна. Что со мной? Нет, мне и раньше это не доставляло особого удовольствия, но сейчас… Бросило в холодный пот, когда я осознала неутешительную истину. Я все сильнее привязываюсь к этому мужчине. Он стал мне так близок, что я реагирую на присутствие рядом с ним другой женщины гораздо острее, чем раньше. Как же тогда собираюсь сама отдать его ей? Мысль оказалась настолько горькой, что я на несколько секунд ощутила такую боль в сердце, что не могла дышать. Нет, я сделаю это… Должна. Ради него.

В конце занятия по фехтованию неожиданно появился декан Байдерн. Мастер Лорн тут же велел всем построиться по пятеркам, и сам застыл по стойке смирно перед начальством.

От появления декана ничего хорошего я не ждала, особенно в свете последних событий.

Настороженно наблюдала за тем, как он чеканным уверенным шагом приближается к нам и встает перед строем. Окинув нас всех привычным насмешливым взглядом, объявил:

— Сегодня все теоретические занятия у вас отменяются. Сразу после обеда все должны явиться в зал для торжественных церемоний. Опоздавшим я лично устрою «сладкую» жизнь, так что советую быть пунктуальными.

Заметила, что не только я сгораю от любопытства. Может, развоплощение духа-хранителя Шейна должно проходить у всех на глазах? В качестве назидательного примера, так сказать? Но, разумеется, никто из нас не осмелился задать вопрос декану. Зато, когда он удалился, не соизволив ничего объяснить, тут же накинулись на Денора Лорна. Его мы тоже боялись, но все же не так, как декана.

— Мастер Лорн, для чего нас собирают? Что произошло?

Дроу посмотрел на нас с выражением вселенской усталости на лице, но все же снизошел до ответа:

— Пожалуй, сегодня вас ждет одна из самых важных вех жизни в Академии. Конечно, после отбора.

Больше он объяснять ничего не стал — вот сволочь жестокая, мы же изведемся! С невозмутимым лицом объявил об окончании занятия и двинулся прочь. Мы тут же загалдели, строя догадки о том, что это может быть.

— А давайте у кого-то из старшекурсников спросим! — озвучила я осенившую меня замечательную идею.

Все переглянулись и ринулись к общежитию. Но уже первый из старшекурсников, кого мы выловили, заставил бессильно заскрипеть зубами. Выслушав наши вопросы, парень нацепил на лицо ироничную улыбку и повторил слова мастера Лорна о важной вехе. Так же поступали и остальные, даже Лин с Дорой. Похоже, это заговор какой-то или издевательство!

К концу обеда мы уже были так взвинчены и нам так не терпелось узнать разгадку всеобщего заговора молчания, что в зале для торжественных встреч мы были задолго до начала предстоящего события. Шейрис не умолкала ни на минуту, выдвигая версии одна бредовее другой. Вплоть до того, что нас будут подвергать различным пыткам, чтобы выявить, насколько мы готовы быть воинами. Бред полный. У меня скоро голова заболела от ее болтовни, и я постаралась отрешиться от происходящего. Думала о том, что произошло вчера и сегодня утром. Размышляла, как лучше вести себя и как сделать так, чтобы никто и дальше не узнал о моих отношениях с ректором. Так что когда все умолкли, даже не сразу осознала, что происходит.

Запоздало подняв глаза на двери, увидела, как в них заходят преподаватели. Вот почему все адепты умолкли и теперь, даже дышать перестав, уставились на них в ожидании начала чего-то, о чем мы понятия не имели. Я с разными эмоциями смотрела на тех, кто входил сейчас в зал. На декана Байдерна с холодной неприязнью, на Дориану Лендр — с теплотой и симпатией, на Обаяшку, мастера Кулака и мастера Лорна — с уважением, на Одера Мадра — с некоторой опаской. Интересно, что все-таки сейчас должно произойти? Не успели преподаватели занять места в первом ряду, как двери снова распахнулись, впуская ректора.

Нужно ли говорить, что мое сердце тут же забилось в два раза чаще. Пользуясь тем, что на меня сейчас никто не смотрит, я могла беспрепятственно любоваться каждым движением любимого мужчины, его поразительной красотой, из-за которой он казался полуреальным существом. Ирмерий Старленд занял место за кафедрой на сцене и обвел присутствующих долгим взглядом.

— Рад приветствовать всех собравшихся на особой церемонии, значение которой трудно переоценить. Адепты военного факультета, сегодня вы узнаете пределы собственной силы, глубину магического резерва, сокрытого в вас.

Я затаила дыхание и почувствовала, как взмокли ладошки. Все еще не могла понять до конца, что происходит, но внутри поднималась тревога. Что-то будто предупреждало об опасности, но я не могла разобраться в причинах.

— В течение нескольких недель духи-хранители познавали и изучали вас, — продолжал Ирмерий. — Чтобы как можно лучше использовать сокрытые в вас способности и силы, мы тоже должны узнать, с чем придется работать. Каждый из адептов в свое время проходил через это. Церемонию познания собственной силы. Вы наверняка задаетесь вопросами, как все будет происходить, не опасно ли это. Хочу вас заверить, что нет. Все, что от вас потребуется — полностью довериться скрывающемуся в вас духу-хранителю и позволить ему открыть вашу магическую сущность всем нам.

Ректор поднял руку, и свет в зале стал приглушеннее. По сути, освещенной осталась лишь сцена, где теперь четко виделся стоящий в центре стул.

— Вы по очереди будете занимать это место, — вновь раздался мелодичный голос Ирмерия. — И по окончанию ритуала услышите свой вердикт. Те, в ком окажется действительно впечатляющий потенциал, получат личных кураторов-наставников, которые помогут развить ваши особые способности наилучшим образом. Для таких адептов будут введены дополнительные занятия. Но не буду долго говорить. Достаточно один раз увидеть, и вы поймете все без ненужных объяснений.

Кафедра скрылась в темноте, и теперь во всем зале оставались освещенными только стул в круге света на сцене и проходы в зрительном зале.

— Кто первым пожелает пройти церемонию познания? — сейчас голос ректора прозвучал так проникновенно, что мое тело тут же отозвалось привычной истомой. Проклятье, я не должна об этом думать хотя бы сейчас. Заерзала на месте, пытаясь унять возбуждение.

Я ожидала, что первой, как обычно, пожелает выйти Шейрис, но в этот раз подруга почему-то медлила.

— Волнуешься? — шепнула я.

Она сжала мою руку и шепнула в ответ:

— Я знаю, что резерв у меня маленький. Не хочу позориться.

— Почему позориться? — возразила я. — Я вот буду рада даже маленькому резерву. — Тут же осеклась, сообразив, что никто из друзей не знает о том, что открылось ректору. Я сохранила это в тайне.

— Думаешь, в тебе что-то есть? — задумчиво проговорил рыжий, сидящий по другую руку и слышавший наш разговор.

— Посмотрим, — я пожала плечами, хоть и знала, что в темноте никто не увидит моего жеста.

А затем я увидела, как по проходу идет первый желающий, и говорить дальше перехотелось. Лоран. Мои чувства к этому парню были двойственными, как и он сам.

Противоречивая и странная натура, в которой находилось место и хорошему, и плохому. И я понятия не имела, чего в нем больше и как мне следует к нему относиться. Но уже то, что Лоран не нарушил своего обещания и хранил мою тайну, говорило в его пользу. Пусть он и бросал двусмысленные намеки, издевался при любом удобном случае, но что-то в глубине души подсказывало, что в трудную минуту я всегда смогу на него положиться. Глядя, как он уверенно идет к сцене, мысленно пожелала ему удачи.

— Садитесь на стул, адепт Вильмос, — проговорил ректор чуть суше, чем обычно. И только я знала, с чем это связано, и от осознания этого внутри защемило. Неужели Ирмерий меня ревнует так же, как и я его?

Лоран с невозмутимой улыбочкой опустился на стул и расслабленно положил руки на подлокотники.

— Теперь закройте глаза и доверьтесь духу-хранителю. Он знает, что делает. Вы почувствуете, будто уноситесь куда-то, теряете связь с реальностью. На какое-то время ваш симбионт полностью получит контроль над вашим телом и разумом. Не бойтесь, это не опасно. Он никогда не сделает того, что может причинить вам зло.

— Я и не боюсь, — холодно откликнулся Лоран и закрыл глаза.

Думаю, не только я сейчас вся превратилась в зрение, не в силах отвести взгляда от застывшей на стуле фигуры. Около минуты ничего не происходило, и я уже начала думать, что ничего не получилось. Но вдруг тело Лорана дернулось, будто от удара электрическим током. А в следующую секунду лицо утратило всякое выражение, будто стало размягченной глиной. Словно лишилось очертаний, которые были присущими определенной личности.

Медленно, но с каждым мгновением все отчетливее вокруг тела проявилось свечение. А затем в какой-то момент рядом с неподвижной фигурой Лорана стал образовываться комок света. С каждой секундой он расширялся, обретал цвет и яркость. Желто-коричневый, переливающийся всеми оттенками этих цветов, по размерам сгусток достигал не меньше шестидесяти паринов* (*примечание: парин — мера длины, равная сантиметру) в диаметре.

Светильники на стенах, находящиеся поблизости от сцены, едва заметно задребезжали.

Когда в течение полминуты других изменений больше не возникло, ректор снова заговорил:

— Благодарю духа-хранителя за помощь!

В ту же секунду сияние начало исчезать, а тело Лорана снова пронзила дрожь. Вскоре он открыл глаза и замотал головой, словно пытаясь осознать, где находится.

— Позвольте на примере адепта Вильмоса рассказать, что здесь, собственно, произошло, — тоном доброжелательного учителя сказал ректор, обращаясь к адептам. Теперь свет падал и на него. — Пока дух самого адепта витал в созданных его сознанием образах, дух-хранитель показал нам суть его магического дара. То, что скрыто внутри и что в обычной жизни мы можем лишь чувствовать. Цвет энергии означает направление силы, наиболее доступное адепту. Желто-коричневый. Энергия земли. У большинства дроу энергия именно такого цвета. Адепт Вильмос, вы можете двигать предметы на небольшом расстоянии, оказывать на них влияние с помощью собственной энергии. Размер шара указывает на то, что у вас неплохой потенциал. На несколько показателей выше среднего. Если вы научитесь до конца контролировать свою силу, то способны добиться впечатляющих результатов. Возможно, кто-то из присутствующих преподавателей захочет взять вас под свою опеку.

Над рядом, где сидели преподаватели, вспыхнул приглушенный свет, и они стали видны, как и ректор. Все это мне напомнило какой-то аукцион или собеседование на работу.

Преподаватели, будто придирчивые покупатели или работодатели, решали, кто наиболее достоин. Не особо приятно чувствовать себя вещью. Я нахмурилась. Представляю, какое унижение почувствует Лоран, если его не посчитают достойным особого внимания.

— Я возьму его, — холодно проговорил Денор Лорн, и я вздохнула с облегчением. От души порадовалась за Лорана.

— Вы можете сесть на место, адепт Вильмос, — проговорил ректор, больше не обращая внимания на черноглазого.

Тот с видом победителя направился по освещенному проходу и, усаживаясь на нашем ряду, мельком бросил в мою сторону самодовольный взгляд. Не знаю, видел он меня сейчас или нет, но я как можно искреннее улыбнулась. Не могла сейчас сердиться на него за излишнее тщеславие. Наверное, начала уже привыкать к этому качеству Лорана. Заметила, что свет над Лораном больше не погас. Наверное, постепенно такое произойдет со всеми, кто пройдет ритуал. Сама я не слишком жаждала оказаться в центре всеобщего внимания и в очередной раз опозориться. Решила, что буду тянуть до последнего.

Следующим пошел Эльмер Лунт, у которого, к моему удивлению, оказался не такой уж значительный потенциал силы. Шарик едва достигал в диаметре тридцати паринов. Это, как оказалось, считалось средним показателем, но приближенным к нижнему. Не шибко довольный, капитан одной из пятерок вернулся на место. Я с нетерпением ждала, когда ритуал пройдут мои друзья. На остальных было, конечно, тоже интересно посмотреть, но все же не так. Пока только у Агрина Флейма оказался результат почти такого же уровня, как и у Лорана. И эти двое обменялись взглядами, полными осознания собственной значимости. Я едва подавила насмешливое хмыканье. Вот ведь гордецы!

— Ладно, я пошла, — глубоко вдохнув воздуха, заявила Шейрис и двинулась к сцене.

Я заметила, что Ирмерий к ней проявил особую мягкость и симпатию. Может, это из-за того, что я ему все уши прожужжала о том, какая Шейрис замечательная и как в свое время помогла мне. На сердце даже потеплело от этой мысли. Но результат подруги, как и ожидалось, не впечатлял. Шарик достигал всего двадцати паринов, что говорило о низком показателе силы. Ну, по крайней мере, резерв у нее все же есть. Я буду рада такому же результату у себя. Хотя, конечно, сомневаюсь, что мои надежды оправдаются.

От души желала, чтобы Эдвин, поднявшийся вслед за Шейрис, утер нос Лорану. Пусть я уже и не ненавидела черноглазого, но вот его самомнение уж слишком бесило. Заметила, как сразу нахмурился Лоран, когда Эдвин занял место на сцене. Наверняка, как и я, помнит о том, что говорил декан в тот памятный вечер в пограничном лесу. О том, что у Эдвина тоже неплохой потенциал. И все же результат полуорка оказался меньшим, чем у Лорана, но почти не уступал потенциалу Агрина. Еще и цвет энергии порадовал оригинальностью. В желто-коричневый добавились вкрапления зелени. Интересно, что это означает? Ирмерий улыбнулся, глядя на Эдвина, и сообщил:

— Поздравляю, адепт Горд, в вас есть зачатки магии Природы.

— А что это означает? — озадаченно спросил полуорк, вжимающийся в стул так, словно стремился казаться как можно незаметнее.

— То, что вы некоторым образом можете влиять на растения.

— Тоже мне дар, — пробормотал Лоран.

Как ни странно, ректор услышал даже с такого расстояния, и обратил на него слегка насмешливый взгляд.

— Сразу видно, что ваш уровень знаний еще не позволяет осознать все преимущества подобной магии, адепт Вильмос, — произнес он небрежно. — В свое время я знал одного сильного мага Природы, который мог заставить дерево оплести своими ветвями врага или проткнуть насквозь. Этот маг благодаря связи с растениями всегда заранее знал о приближении неприятеля, притом на очень значительном расстоянии. Уже не говорю о том, как важно уметь определять, какие растения съедобны или обладают лечебными свойствами. Все это ему открывается без труда, само по себе. Конечно, в адепте Горде нет подобной силы. Но вот чувствовать сущность растений при должной концентрации он сумеет. Возможно, и получать от них информацию тоже. Тут все зависит от степени его усердия при развитии этих навыков.

Лоран, кусая губы, смотрел на Эдвина так, словно желал стереть с лица земли.

Представляю, как ему неприятно, что кузен снова его в чем-то обошел. Особенно я порадовалась тому, что куратором Эдвина пожелала стать Дориана Лендр. Уверена, она сумеет сделать все, чтобы развить навыки полуорка в полной мере.

Когда на сцену пошел Кристор, я заметила, что многие преподаватели подобрались.

Поразилась тому, что, оказывается, многие из них хотели стать его наставниками. Все замерли, наблюдая за тем, как после привычных манипуляций появляется шар энергии. В этот раз она оказалась красновато-оранжевой, а ее размер… Ничего себе! Не меньше ста паринов! Ректор даже отошел в сторону, словно его опалило невидимым огнем. В его глазах читалось искреннее восхищение.

Едва Кристор пришел в себя, Ирмерий улыбнулся ему.

— Поздравляю, адепт Гилмс. Ваш резерв очень велик. Сила огня. Не припомню, когда в последний раз видел настолько впечатляющий потенциал.

Смущенный рыжий пробормотал слова благодарности, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Я заметила, как многие прошедшие ритуал с завистью поглядывают на него. Не успел ректор задать традиционный вопрос преподавателям, как сразу несколько изъявили желание поработать с Кристором. Денор Лорн, мастер Кулак, Одер Мадр и даже Обаяшка.

Ирмерий усмехнулся и с иронией сказал:

— Что ж, в этот раз у адепта будет выбор. Вы можете сами выбрать того наставника, какого посчитаете лучшим для себя.

Бедный рыжий окончательно растерялся. Представляю, что творилось у него в голове.

Наверняка боялся, что если кого-то не выберет, то этим обидит.

— Ну же, адепт Гилмс, смелее, — подбодрил его ректор. — Остальные вас за это не съедят.

В зале послышались смешки, которые прервал спокойный голос мастера Кулака:

— Я лучше всех здесь присутствующих знаю, что делать с его силой. Думаю, выбор очевиден.

— Но в освоении боевых заклинаний с применением стихии огня я мог бы помочь ему больше, — возразил Одер Мадр, хищно улыбаясь.

Я поразилась тому, что они и правда ведут себя, словно на аукционе. Состязаются, кому достанутся лучшие адепты. В спор ступили еще Обаяшка и Денор Лорн. Ректор некоторое время понаблюдал за этим с чуть приподнятыми бровями, потом с улыбкой проговорил:

— Пока они не передрались за вас, адепт Гилмс, советую все же определиться.

Рыжий, совершенно пунцовый, пискнул:

— Можно, я выберу лорда Фармина?

Выбор оказался настолько неожиданным, что все в ту же секунду заткнулись. Какого демона Кристор назвал имя Обаяшки?! У меня самой это в голове не укладывалось.

— Что ж, не вижу причины оспаривать выбор адепта, — подытожил ректор. — Ваш наставник теперь лорд Фармин.

Обаяшка, довольный, как получивший золотую монетку гном, самодовольно посмотрел на коллег и улыбнулся Кристору.

— Отличный выбор, парень! — сказал он, когда бедный рыжий, заплетаясь в собственных ногах, шел к нашему ряду.

— Ты почему его выбрал? — не удержалась я от вопроса, едва Кристор плюхнулся на сиденье рядом со мной.

— Он показался самым добрым из них, — еле слышно выдавил рыжий.

Услышавший его фразу Лоран издал едкий смешок.

— Ты как всегда, Пугало!

— Не называй его так, — тут же отреагировала рассерженная Шейрис. — Он между прочим сильнее тебя!

— Далеко не во всем, милочка, — пренебрежительно возразил черноглазый.

— Я тебе не милочка!

— Адепты на пятом ряду, может, угонитесь и позволите продолжить церемонию? — послышался холодный голос Ирмерия.

Все тут же заткнулись.

Как я ни оттягивала момент, но пришло и мое время. Кроме меня, не прошли ритуал еще пятеро, но я решила, что если подожду еще хоть минутку, просто сознание потеряю от волнения. Чем раньше все закончится, тем лучше. Точно зная, что опозорюсь, я на негнущихся ногах двинулась к сцене. На ректора старалась не смотреть, зная, что если сделаю это, точно споткнусь. Но его взгляд прямо чувствовала на себе. Купалась в нем, как в солнечном свете, чувствовала безмолвную опору и поддержку.

— Садитесь, адептка Тиррен, — я надеялась, что никто, кроме меня и, возможно, Лорана не придаст значения особой теплоте, с какой он произнес это.

Чувствуя, словно сажусь на раскаленные угли, я опустилась на стул. Бегло оглядела зал, где уже почти все были освещены. Обаяшка послал мне одну из своих самых обворожительных улыбок и подмигнул. Декан же, чуть прищурившись, взирал с выражением полнейшего презрения. Дориана ободряюще улыбнулась, и я невольно улыбнулась в ответ. И все же вздохнула с облегчением, когда мне велели закрыть глаза и довериться духу-хранителю.

Ощущения оказались более чем странными. Едва я дала себе установку на то, что полностью доверяю симбионту и позволяю ему взять контроль над моим телом и разумом, как все вокруг исчезло. Вместо полного зала, озаренного светом магических светильников, я плыла в зыбкой субстанции, лишенной звуков, цветов и запахов. В какое-то мгновение ноги ощутили под собой опору, и все вокруг прояснилось. Я видела вокруг сад, напоминающий осенний. Но отчего-то точно знала, что таким он выглядит всегда, а не только осенью.

Желтые и красные деревья, оранжевое небо над головой и красное солнце. В какой-то момент поняла, что бегу, а тело мое будто уменьшилось в размере. Глянув вниз, увидела, как маленькие ножки, виднеющиеся из-под нежно-голубого платьица, доходящего до щиколоток, быстро перебирают по темно-красной земле. Я бежала куда-то по аллее, а мое сердце едва не выпрыгивало из груди. Услышала жалобный детский плач и осознала, что плачу я сама. Всю меня переполняло ощущение непоправимого горя.

— Кайя! Кайя! — повторяла это странное слово и откуда-то знала, что это чье-то имя.

А сзади донесся душераздирающий крик, от которого у меня кровь застыла в жилах:

— Не-е-е-ет!

Уткнулась в чьи-то колени, меня подхватили на руки. Мама… Окутало знакомым запахом свежей выпечки и душистого мыла.

— Что же ты наделала, Адалейт? Что же ты наделала?..

Резкий толчок, и меня снова унесло прочь, захлестнув вязкой субстанцией. Нет, не хочу… Не сейчас… Не сейчас, когда разгадка так близка. Я хочу знать, что все это означает…

Но сознание уже вернулось ко мне, и я разлепила отяжелевшие веки. Перед глазами секунду еще маячила растворяющаяся в воздухе ярко-голубая сфера с черными вкраплениями, размерами превышающая даже сферу Кристора. А затем все исчезло, и реальный мир окончательно вернулся. Вокруг царила пугающая тишина, и я решилась поднять взгляд на Ирмерия. Бледный, как полотно. Я никогда его таким не видела. В глазах застыли непонимание и тревога.

Посмотрев на ряды зрителей, я увидела то же самое во множестве устремленных на меня взглядов.

— Что это было, демоны его раздери?! — вырвался у Денора Лорна пораженный возглас.

Я перевела непонимающий взгляд на ректора и одними губами прошептала:

— Что произошло?

— Хотел бы я знать, — откликнулся он тихо. — Я никогда не видел подобной энергии раньше. Без сомнения одно, адептка Тиррен, — магический резерв у вас выше, чем у всех здесь присутствующих. Включая меня.

На некоторое время я утратила дар речи. Пыталась осознать, что все это может означать.

Как такое вообще может быть возможно? Я ведь человек. Обычный человек, всю жизнь не проявлявший никаких особых способностей. Как я могу оказаться сильнее, чем… У меня в голове это не укладывалось.

— Значит, она все же ведьма, — прервал затянувшееся молчание декан Байдерн. — По крайней мере, это объясняет выбор духа-хранителя. Что ж, у нас будет время разобраться с тем, чего от нее стоит ждать.

Прежде чем кто-то еще, включая ректора, смог высказаться, он заявил:

— Я глава факультета, который выбрала адептка Тиррен. Поэтому считаю своим долгом лично заняться изучением ее силы.

От подобной перспективы меня даже в дрожь бросило, и я беспомощно уставилась на ректора. И вдруг осознала, что сейчас он оспорит заявление декана и выскажет подобное же желание — стать моим наставником. И это станет началом конца… Этим он несомненно навлечет на нас подозрения. Нельзя такого допустить! Не успев до конца осознать, на что подписываюсь, я поспешно воскликнула:

— Я буду рада видеть вас своим наставником, лорд Байдерн.

Ректор изменился в лице и посмотрел на меня так, словно я его ударила. На лице же декана отразилось странное выражение, которое я не могла разгадать. Растянув губы в кривой усмешке, он проговорил:

— Отлично, адептка Тиррен. Поработаем.

Я едва сумела подняться со стула и подойти к ступеням, по которым нужно было спускаться со сцены. Наверное, упала бы, если бы рядом вдруг не оказался Обаяшка.

Подхватив меня под руку, осторожно свел со ступенек. Я благодарно ему улыбнулась.

— А ты не устаешь поражать, девочка, — подмигнул он.

На это я не нашлась что сказать и под всеобщими пристальными взглядами побрела к своему ряду. Выражение лиц друзей стало последней каплей, переполнившей чашу моего самообладания. Они смотрели так, словно я вдруг превратилась в жуткого монстра, все это время принимавшего личину ягненка. Чувствуя себя донельзя паршиво, я опустилась на место и закрыла лицо руками. Не хотелось сейчас ничего ни делать, ни говорить, ни как-то убеждать дорогих людей в том, что я все та же Летти, какую они знали и любили. Но понимала одно — я не переживу, если лишусь их дружбы и поддержки. Просто не переживу…