Если вы дочитали до этого места, сейчас самое время остановиться. Если вы отступите на шаг и окинете взглядом книгу, которую читаете, то увидите, как мало уже осталось этой злополучной истории. Но если бы вы знали, сколько горя и невзгод вмещают оставшиеся страницы, вы сделали бы еще шаг назад, а потом еще и еще и продолжали бы отступать, пока гадкий городишко не сделается таким же маленьким и далеким, какой была приближающаяся фигура Детектива Дюпена в тот момент, когда бодлеровские сироты обнимали своих друзей, испытывая облегчение и радость. К сожалению, бодлеровские сироты не могли остановиться на этом месте, да и я не имею возможности вернуться назад во времени и предупредить Бодлеров, что облегчение и радость, испытываемые ими возле Птичьего Фонтана, надолго останутся последними в их жизни. Но вас я могу предупредить. Вы, в отличие от бодлеровских сирот, от тройняшек Квегмайров и меня с моей дорогой покойной Беатрис, можете тут же бросить эту злосчастную историю и вместо нее посмотреть, что происходит в конце «Крошки эльфа».

— Нам нельзя тут оставаться, — сказала Вайолет. — Мне не хочется портить нашу встречу, но сейчас уже вторая половина дня и вон там идет Детектив Дюпен.

Все пятеро поглядели в ту сторону, куда показывала Вайолет, и увидели лазурное пятно пиджака и яркую точку горящего факела, которые приближались вместе с Дюпеном.

— Как ты думаешь, он нас видит? — спросил Клаус.

— Не знаю, — ответила Вайолет, — но торчать здесь и выяснять это не будем. Здешняя толпа еще больше разъярится, когда горожане поймут, что мы удрали из тюрьмы.

— Детектив Дюпен — это теперешнее обличье Графа Олафа, — объяснил Клаус, — и он…

— Мы все знаем про Детектива Дюпена, — прервал его Дункан. — И мы знаем, что произошло с вами.

— Вчера мы все слышали из Фонтана, — добавила Айседора. — Когда вы чистили Фонтан, мы шумели изо всех сил, но нас заглушал шум льющейся воды.

Дункан отжал целую лужу из левого рукава толстой вязки, затем сунул руку под рубашку и извлек оттуда темно-зеленую записную книжку.

— Мы старались не дать промокнуть нашим записям, — объяснил он. — Все-таки там содержится решающая информация.

— У нас тут все сведения о Г.П.В., — сказала Айседора, доставая свою, черную как смоль, книжку. — В смысле о настоящем Г.П.В., а не о Городе Почитателей Ворон.

Дункан раскрыл книжку и подул на слипшиеся страницы.

— Нам известна вся история бедного Жа…

Дункана прервал пронзительный крик где-то сзади. Дети обернулись и увидели двух членов Совета, которые таращились на дыру в стене тюрьмы. Бодлеры и Квегмайры быстро юркнули за Птичий Фонтан, пока их не успели заметить.

Один из Старейшин вскрикнул еще раз и, сняв шляпу, вытер лоб матерчатой стороной.

— Они сбежали! — крикнул он. — Правило номер тысяча семьсот сорок два категорически запрещает сбегать из тюрьмы! Как они посмели нарушить правило!

— Чего еще ожидать от убийцы и двух пособников, — добавил второй Старейшина. — Глядите — они повредили Птичий Фонтан. Клюв развалился. Наш прекрасный Фонтан погиб!

— Эти трое сирот — худшие преступники на свете, — продолжал первый. — Смотри — вон идет Детектив Дюпен. Пойдем расскажем ему, что случилось. Может, он догадается, куда они делись.

— Ты иди рассказывай Дюпену, — отозвался второй, — а я схожу в «Дейли пунктилио». Может, мое имя попадет в газету.

Члены Совета поспешили прочь делиться новостью, и дети вздохнули с облегчением.

— Лизко, — проговорила Солнышко.

— Да, слишком близко, — сказал Клаус. — Скоро весь район заполнится горожанами, охотящимися за нами.

— Ну а за нами никто не охотится, — проговорил Дункан. — Мы с Айседорой пойдем перед вами и заслоним вас, и вас никто не заметит.

— Но куда мы пойдем? — спросила Айседора. — Этот гадкий городишко находится невесть где.

— Я помогла Гектору доработать автономный летучий дом, — сказала Вайолет, — и он обещал держать его для нас наготове. Нам нужно только добраться до окраины — и тогда мы спасены.

— И что же, мы навсегда останемся жить в небе? — Клаус нахмурился.

— Ну, может, и не навсегда, — ответила Вайолет.

— Сцилла! — выпалила Солнышко, имея в виду «либо автономный летучий дом, либо костер!».

— Ну, если представить дело так, — отозвался Клаус, — тогда вы меня убедили.

Все с этим согласились, и Вайолет оглядела площадь — не появился ли кто-нибудь еще.

— В такой плоской местности, — сказала она, — людей видно издалека, и мы воспользуемся этим преимуществом. Мы пойдем по любой пустой улице и, если кого-нибудь увидим вдали, свернем за угол. Добраться до дома Гектора вороньим курсом мы не сможем, но рано или поздно мы все равно доберемся до Дерева Невермор.

— Кстати, о воронах, — обратился Клаус к двоим тройняшкам. — Каким образом вы ухитрялись передавать стихи с помощью ворон? И почему вы были уверены, что записки до нас дойдут?

— Тронулись, — сказала Айседора. — Мы расскажем все по дороге.

И друзья тронулись в путь. Но сперва Квегмайры встали впереди, потом все пятеро огляделись вокруг, проверили все улицы и, обнаружив наконец одну, где не было ни души, покинули площадь.

— Олаф выкрал нас на Модном Аукционе при содействии Эсме Скволор. — Дункан начал с того момента, когда Бодлеры видели их в последний раз. — Какое-то время он держал нас в башенной комнате своего мерзкого дома.

Вайолет содрогнулась.

— Я так давно уже не вспоминала о той комнате, — сказала она. — Трудно поверить, что когда-то мы жили с таким гнусным человеком.

Клаус показал на фигуру, которая двигалась в их направлении, и дети поскорее свернули в соседнюю пустынную улицу.

— Эта улица не ведет к дому Гектора, — заметил Клаус, — но мы попробуем потом вернуться назад по своим следам. Продолжай, Дункан.

— Олаф разнюхал, что вас троих поселят у Гектора на окраине города, и велел своим сообщникам построить этот жуткий фонтан.

— Затем он засунул нас внутрь, — подхватила Айседора, — и мы оказались тут на площади, где он мог следить за нами, пока охотился на вас. Мы знали, что вы — наш единственный шанс на спасение.

Дети дошли до угла, остановились, и Дункан выглянул на следующую улицу — удостовериться, что там пусто. Потом он сделал знак, что все спокойно, опасности нет, и продолжал рассказывать:

— Необходимо было дать вам знать о себе, но мы боялись, что сообщение попадет в чужие руки. Айседоре пришло в голову передавать сообщения стихами и спрятать наше местопребывание в первых буквах каждой строки.

— А Дункан придумал, как доставлять записки к дому Гектора, — добавила Айседора. — Когда-то он изучал миграционные маршруты больших черных птиц, поэтому знал, что здешние вороны будут проводить каждую ночь на Дереве Невермор, как раз около гекторовского дома. Каждое утро я писала двустишие, и мы оба карабкались наверх внутри клюва.

— На самой верхушке фонтана всегда сидела какая-нибудь ворона, — продолжал рассказ Дункан, — и мы обертывали ей лапку запиской. Мокрая бумага плотно прилипала и держалась надежно.

продекламировала Айседора.

— Рискованный план, — заметила Вайолет.

— Не рискованнее, чем побег из тюрьмы, чтобы спасти нас, — возразил Дункан и бросил благодарный взгляд на Бодлеров. — Вы опять нас спасли.

— Не могли же мы просто сбежать и бросить вас тут, — сказал Клаус. — Такая мысль нам и в голову не приходила.

Айседора улыбнулась и похлопала Клауса по руке.

— А пока мы делали попытки спастись с вами, — сказала она, — Олаф вынашивал новый план, как украсть ваше состояние и одновременно избавиться от старинного врага.

— Ты имеешь в виду Жака, — догадалась Вайолет. — Когда мы увидели его на собрании Совета Старейшин, он пытался что-то нам рассказать. Почему у него была такая же татуировка, как у Олафа. Кто он такой?

— Его полное имя… — Дункан перелистнул несколько страниц черной записной книжки. — Жак Сникет.

— Знакомое имя, — заметила Вайолет.

— Неудивительно, — сказал Дункан. — Жак Сникет — брат того человека, который…

— Вон они! — послышался крик, и дети моментально осознали, что перестали оглядываться назад, а также смотреть вперед и заглядывать за угол. Сзади, в двух кварталах от них, шел мистер Леско во главе небольшой группы горожан с горящими факелами.

День уже клонился к закату, и факелы отбрасывали на тротуар длинные тощие тени, как будто толпу вели извилистые черные змеи, а не мужчина в клетчатых брюках.

— Впереди сироты! — торжествующе выкрикнул мистер Леско. — За ними, сограждане!

— А кто там еще двое? — поинтересовался Старейшина, шедший в толпе.

— Какая разница! — Миссис Морроу махнула факелом. — Наверное, тоже сообщники! Их тоже сожжем на костре!

— Почему бы и нет? — отозвался еще один Старейшина. — У нас достаточно факелов и растопки, а мне как раз сейчас нечего делать.

Мистер Леско остановился на углу улицы, которая детям не была видна, и заорал:

— Эй, все сюда! Они тут.

Пятеро детей не спускали глаз с группы горожан и от страха не могли сдвинуться с места. Первой опомнилась Солнышко.

— Лилилк! — крикнула она и во всю прыть поползла вдоль улицы. Она хотела сказать что-то вроде «Пошли! Не оглядывайтесь! Скорее к Гектору! Надо добраться до автономного летучего дома, пока толпа нас не настигла и не сожгла на костре!». Ей не понадобилось подгонять своих спутников — они бросились вперед, не обращая внимания на топот и крики за спиной. Топот и крики разрастались по мере того, как распространялся слух, что арестованные сбежали из тюрьмы Г.П.В. Дети мчались по узким улочкам и по широким улицам, через парки и мосты, и вся дорога была усеяна черными перьями. Иногда им приходилось петлять, то есть «круто поворачивать и бежать в другую сторону, завидев приближающихся горожан». Частенько им приходилось нырять в дверные проемы или прятаться за кустами, чтобы пропустить рассерженных горожан, как будто беглецы играли в прятки, а не спасались бегством всерьез. День клонился к вечеру, тени на улицах Г.П.В. все удлинялись и по-прежнему гулко разносились крики толпы, и в стеклах окон отражалось пламя факелов, которые несли жители города. Наконец пятеро детей достигли окраины города и всмотрелись в плоскую голую равнину. Они в отчаянии искали взглядом мастера и его изобретение, но на фоне неба виднелись только очертания гекторовских дома и сарая и Дерева Невермор.

— Где же Гектор? — в панике спросила Айседора.

— Не знаю, — ответила Вайолет. — Он обещал ждать около сарая, но я не вижу его.

— Куда же нам деться? — закричал Дункан. — Тут нигде не спрячешься. Горожане мигом нас заметят.

— Мы пропали, — хриплым от ужаса голосом произнес Клаус.

— Вирео! — крикнула Солнышко, что означало «Бежим, то есть ползем как можно скорее!».

— Никакая быстрота нам не поможет, — проговорила Вайолет, показывая рукой назад. — Смотрите.

Дети обернулись и увидели все население Города Почитателей Ворон. Собравшись большой толпой, оно вышло из-за ближайшего угла и теперь двигалось прямо на детей с громким, точно раскаты грома, топотом. Но детям не показалось, что на них накатывает гром. Приближение сотен рассерженных и кровожадных горожан показалось им скорее похожим на катящуюся громадную ягоду, которая способна раздавить в лепешку всех рептилий в коллекции Дяди Монти в пять секунд. Ягоду, которая может в один миг высосать всю до капли воду из Озера Лакримозе. Приближающаяся толпа показалась им громадной ягодой, перед которой деревья в Конечном Лесу гляделись маленькими прутиками, огромная лазанья, подаваемая в столовой Пруфрокской подготовительной школы, — легкой закуской, небоскреб номер 667 на Мрачном Проспекте — кукольным домиком для детей-лилипутов. Ягодой такой непомерной величины, что начиная с этого дня и до скончания века она занимала бы первое место на любом конкурсе садовых культур на сельских ярмарках любого штата и графства во всем мире. Факельное шествие толпы, жаждущей схватить Вайолет, Клауса и Солнышко вместе с Дунканом и Айседорой и сжечь всех на костре, показалось бодлеровским сиротам и тройняшкам Квегмайрам величайшей ягодой, какая попадалась им в жизни до сих пор.