Мне досталась спальня на первом этаже, расположенная всего в нескольких комнатах от кабинета; ее размер почти что в два раза больше моей спальни в доме бабушки. Как и во всем остальном доме здесь бамбуковый пол и воздух с запахом лимонного очистителя. Отличительная черта этой комнаты - высокий, сводчатый потолок с окнами. Занося мои сумки в гардеробную, Лукас объяснил, что это комната дочери исполнительного продюсера, которая сейчас учится в колледже. Он настоял на том, чтобы самому принести мои вещи с холла, так как предпочитает беспокоить домработницу, как можно меньше. Когда же я начала спорить с ним, доказывая, что сама могу донести свои шмотки, он одарил меня холодным пронзительным взглядом.

Так или иначе, но я боролась за чемодан.

- Ты находишься даже не на половине пути к выполнению нашего соглашения, Сиенна, - сказал он, выхватывая сумку из моих рук и уверено шествуя к моей спальне. Если бы я не шла за ним так близко, то вероятно бы и не услышала, как он добавил. - А я уже хочу наказать тебя за то, что ты опоздала, так что, твою мать, не провоцируй меня.

От его властного голоса у меня перекашивается лицо, не знаю, то ли это раздражение, то ли нервозность; стараясь не думать об этом, я прочищаю горло и говорю:

- Если ты остановился в этом доме, то где они? - кем бы эти они ни были.

Лукас присаживается на диван у подножья кровати.

- Арти Морган, владелец этого дома, со своей женой уехали в отпуск в Ирландию, а его дочь на учебе. Она - студентка Вандербилта (Университет Вандербилта - престижный университет г. Нэшвилль - прим.пер.), - говорит он. Не уверена, что мне нравится проживать в комнате, принадлежащей кому-то, потенциально знакомому с моим младшим братом. Я делаю шаг, чтобы сесть, но Лукас медленно качает головой из стороны в сторону.

- Не-а. Для тебя есть работа, Сиенна. Так что нечего сидеть тут на своей заднице.

Закипая, я возвращаюсь вместе с ним в шикарный кабинет.

- Встань здесь, - приказывает он, указывая на место перед столом. Кажется, что Лукасу нравится, когда я подчиняюсь и не противоречу ему. - Ты читала инструкции, верно? - спрашивает он, копаясь в одном из ящиков стола в поисках чего-то. Его растрепанные волосы падают на лицо. Это придает ему почти что уязвимый вид, и мои пальцы покалывает от желания прикоснуться к его щекам и лбу, поправить эти пряди.

Я заталкиваю эти желания и идею подальше; они всплывут в моем подсознании, когда буду ложиться спать в своей постели, вдали от реальности.

- От корки до корки, - отвечаю я.

- Хорошо, возьми, они твои, - говорит Лукас. Он протягивает мне маленькую сумочку Best Buy, я тянусь и забираю ее. Кончики наших пальцев соприкасаются, от чего волосы на руках и затылке встают дыбом.

Я стараюсь сосредоточиться на содержимом сумки - мобильный телефон и планшет Samsung - таким образом мне удается скрыть произведенный на меня эффект его прикосновения.

- Мои на время работы?

У него абсолютно невозмутимый вид.

- Я отдаю тебе дом. Не проверяй свою удачу, Сиенна.

- Что вы желаете, чтобы я сделала прямо сейчас? - спрашиваю я.

Уголки его губ приподнимаются в усмешке. Ох, он получил меня, как и хотел того, и очевидно, что ему это чертовски сильно нравится. Мысленно я ругаю себя за то, что два года назад показала ему застенчивую сторону своего характера, что противилась ему достаточно долго, из-за чего он заметил меня на своем радаре. Когда я отвечаю на его взгляд выражением, от которого мое лицо начинает болеть, его улыбка угасает. Он кивает в сторону кожаного дивана.

- Садись, Си, и вытяни эти проклятые господом, отвратительные палочки из своих волос.

Я плюхаюсь задницей на диван и вынимаю симпатичные серебристые аксессуары для волос из своих рыжих локонов, в результате чего спутанные пряди в беспорядке падают мне на плечи. В считаные секунды Лукас оказывается рядом, возвышаясь надо мной. Его рука зависает у моего лица, словно он хочет пробежать пальцами по моим длинным волосам, потянуть их, но через мгновение, он сжимает пальцы в кулак.

- Я не собираюсь касаться тебя, - обещает он. - У нас не будет никакого физического контакта до тех пор, пока ты, блядь, не попросишь меня об этом.

- Возможно, я и не попрошу, - говорю я, невольно поправляя свои волосы, перебрасывая их через плечо и пробегая пальцами, стараясь распутать пряди. Я чувствую, как напрягается его тело. Он бормочет что-то себе под нос. Но мне удается разобрать только пару слов, типа "попка" и "рыжая". - Вы сказали, что я должна подчиняться вам во всем, но возможно...

- Нет никаких возможно в этом вопросе, - рычит он сквозь стиснутые зубы. - К тому времени, как ты меня оставишь, если конечно я отпущу тебя, твой характер станет жестче, а единственным человеком, которого ты будешь слушать, стану я.

Что он имеет в виду под "если я, конечно, отпущу тебя"? Я хочу у него спросить, но он начинает говорить, меряя огромными шагами комнату, и объясняет все, что мы планируем делать в течение следующих десяти дней. На завтра намечена фотосъемка для журнала. Послезавтра должна прибыть съемочная группа из Лос-Анджелеса. Они будут снимать Лукаса за пределами его личного пространства, отснятый материал будет использован для документального фильма о рок-н-ролле. В четвертый день, воскресенье...

Стоп, четвертый день?

Когда перебиваю его, чтобы спросить не спутал ли он дни, он качает головой из стороны в сторону.

- Не прерывай меня. Но раз уж ты приняла мое предложение вчера и решила вести себя прилежно, я окажу тебе услугу и отвечу на этот вопрос.

Ну, это неожиданно. Я сжимаю челюсти и скрежещу зубами, стараясь скрыть, как сильно удивлена тем, что он дает мне выходной посреди... рабочего графика. Я до смешного благодарна Лукасу за то, что он решил дать мне этот день, ведь я смогу провести его с Бабулей в ее доме.

- Я не полнейший подонок, Сиенна. Я виновник происходящего с тобой дерьма, но просто чтобы ты знала, я никогда, ни за что, не стану унижать тебя. Это не входит в мою игру.

В моем горле появляется ком, но я в выдавливаю из себя "спасибо".

После этого его настроение резко меняется, его бровь поднимается почти что в насмешливом выражении, и Лукас говорит:

- Но прямо сейчас нет никаких перерывов, или же я действительно накажу тебя.

Я открываю рот, но он поднимает палец, останавливая меня.

- Боже, когда же ты научишься меня слушать? Нет, я не собираюсь физически тебя наказывать, это не потребует...

Когда он кивает, разрешая мне заговорить, я шепчу:

- Прикосновения.

- И я прикоснусь к тебе только в тому случае, если...

- Я попрошу.

Он улыбается, а затем продолжат посвящать меня в курс рабочего графика в дни, после воскресенья. День девятый резюмирует все, а в десятый день Лукас собирается провести небольшую оценку. Оценку чего, я толком не уверена.

- Никаких подвохов и... - он сексуально выгибает бровь, - ничего очень сложного.

Ага, верно.

- Сейчас, повтори мне все, что я тебе только что сказал, - говорит он.

Дойдя до дня четвертого, я упускаю несколько важных деталей и начинаю сомневаться.

- Я-я не помню.

- Вербальный трейнинг, - напоминает он, и я краснею.

- Прости, Лукас.

Я не назвала его мистер Вульф или сэр, как он просил, но вместо того, чтобы меня исправить или указать на ошибку, кажется, он просто игнорирует это. Может быть сегодняшний день считается днем адаптации.

- Давай попробуем снова, и на этот раз, - он достает из ящика стола, откуда ранее вытащил сумочку Best Buy, черную длинную полоску ткани, - давай используем вот это, - отдавая мне повязку, он старается, чтобы наши пальцы не соприкасались.

- Повязка на глаза?

- Да, повязка на глаза.

- Я не смогу видеть. И потому...

- Ты и не должна видеть, только слушать. Говорить. Учиться.

Чувствую себя как идиотка, собираясь опротестовать его слова. Мне не нужны все эти штучки на глаза. Но проводя пальцами по черной ткани, я спрашиваю:

- Хотите, чтобы я прямо сейчас повязала ее?

- Зачем бы мне еще давать ее тебе? - спрашивает Лукаса своим хриплым голосом, и жестами призывая выполнить его просьбу. Нерешительно, я прижимаю повязку к лицу, поверх глаз, дрожа от нахлынувших ощущений от мягкости ткани и опасности всей этой затеи.

Через мгновение я сижу в темноте и внимательно слушаю, пока он еще раз для меня повторяет наш график. Когда Лукас заканчивает, то спрашивает меня, что запланировано на седьмой день, я отвечаю без заминок.

- Среда. Тур по окрестностям детства и интервью с вашими родителями вместе со съемочной группой из Атланты.

Он задает еще несколько проверочных вопросов, и я безошибочно отвечаю на каждый из них. Все время, пока он говорит со мной, я ощущаю себя гиперчувствительной ко всему окружающему меня. Я замечаю, как впиваю свои ногти в колени, как нервные окончания по всему телу покалывают с нарастающей силой. Когда я отвечаю на последний вопрос Лукаса, мой голос дрожит. После этого он долго молчит, но я чувствую, что его тело очень близко к моему, он вышагивает прямо передо мной. Его запах проникает в мое подсознание. К коже приливает жар.

- Сними маску, Сиенна, - приказывает Лукас, странным голосом. Через мгновение, после того как я снимаю повязку, оставляя ее болтаться у меня на шее, подобно ожерелью, я поднимаю взгляд своих голубых глаз. Лукас стоит передо мной, касаясь рукой своей шеи и хмурясь. От взгляда в его карие глаза, я ощущаю, как живот еще сильнее затягивает в узел.

Это жажда, голод.

      †

Кажется, что все настроение от разговора с Лукасом меняется, как только я осознаю, что он меня хочет прямо сейчас.

- Сиенна? - шепчет он.

Мои глаза закрываются, а спина выгибается.

- Да... . . сэр.

- У тебя есть водительские права, верно?

- Почему вы...

- Одно слово, - говорит он. - Чтобы ответить на этот вопрос тебе хватит одного слова.

- Да.

- Хорошо. Значит тебе не придется потратить весь остаток дня в департаменте транспорта. Они как шило в заднице.

- О, - говорю я, открывая глаза. Влажными руками, я убираю волосы со своего лица. Знаю, он хочет сказать мне что-то еще, но молчит. Мое тело все еще возбужденно от опыта с повязкой, так что возможно сейчас лучшее время для Лукаса, чтобы выложить все на чистоту.

Но вместо этого, спустя несколько секунд, он отсылает мне прочь.

Я много работала в своей жизни: во время учебы в старшей школе и колледже, плюс моя работа у Томаса; но сегодня я впервые услышала от работодателя слова "На сегодня вы свободны."

- Свободна?

- Мне нужно одевать тебе повязку на глаза каждый раз, когда я к тебе обращаюсь? Уходи.

Я потрясена и немного шокирована от того, каким резким стал его тон. Дразнящий голос, которым он обращался ко мне во время порицаний за опоздание и вбивания рабочего графика в мою голову, исчез. Сейчас, по его тону кажется... что я - самая большая, когда-либо ему попадавшаяся, приставала.

- Нет, сэр, повязка не потребуется, - говорю я с долей сарказма. Я резко встаю и направляюсь к французским дверям кабинета. По тому как он шаркает ногами и откашливается, я знаю, что Лукас смотрит мне вслед.

И прежде чем я успеваю сделать шаг из кабинета в гостиную, он меня останавливает.

- Кайли оставила для тебя свой список инструкций, он в ее кабинете на нижнем этаже.

На этот раз я киваю, так как в горле стоит реально огромный ком, и я боюсь, что не смогу назвать его сэром так, чтобы голос не выдал переполняющее меня разочарование. Хватая сумочку с планшетом и телефоном, я стискиваю зубы и делаю то, что он попросил. Сама не понимаю, что именно меня так сильно расстроило.

Взяв из спальни свой ноутбук, я держу его вместе с планшетом и телефоном, которые мне дал Лукас. Найдя лестницу, ведущую на нижний этаж дома, я спускаюсь по ней. В этой части здания прохладнее, и от этого мои соски твердеют под тонкой тканью кофточки.

Вероятно, что когда-то весь этот этаж служил подвалом, однако кому-то удалось оформить тут все в столь же элегантном стиле, как и в остальной части дома. Проходя мимо фортепианной комнаты, моя разочарование от встречи с Лукасом испаряется, и я захожу внутрь.

Я никогда не могла играть так же хорошо как мама, - она хотела выступать еще до того, как повстречала и вышла замуж за папу - но у меня за плечами годы занятий. Одно из моих детских воспоминаний о ней связано с Steinway (Всемирно известная компания-производитель фортепиано - прим.пер.), которое мой дед подарил маме еще в ее детстве. Она направляла мои пальцы на нужные клавиши, уча играть низкопробную песенку восьмидесятых. Конечно, через двадцать минут мама начинала орать на меня за то, что я слишком резко нажимала на клавиши, а мой отец запрещал ей в дальнейшем учить меня чему-нибудь снова, но в процессе это обучение игре было веселым.

И вдруг я осознаю, что мои пальцы бегают по клавишам, наигрывая ту песню восьмидесятых. Убирая руки, я потираю их о свои черные брюки.

Покинув фортепианную комнату, я направляюсь на поиски кабинета Кайлы. Сестра Лукаса оставила мне длинный список инструкций, которые следует изучить, они включают в себя электронный адрес и пароль от фан-почты Лукаса, а также кредитную карту с прикрепленной к ней запиской: Используй по полной!

Забрав папку с инструкциями Кайли, я снова оказываюсь перед дверями в фортепианную комнату, и смотрю внутрь. Это то же Steinway, что принадлежало моей матери - одна из тех вещей, которые бабуля продала дабы расплатиться за судебные издержки.

Глава 10

Как правило, для меня вождение - это некий вид терапии. В Лос-Анджелесе я никогда не пользовалась метро, потому что несмотря на то, сколько времени уходит на дорогу с работы домой, это время дает мне возможность собраться с мыслями, изгнать скопленный за день негатив. Иногда такие моменты - единственное время дня, когда я ощущаю, что все еще контролирую свою жизнь.

Однако поездка с Лукасом из точки А в точку Б - довольно болезненная.

- Перестань скрежетать зубами, Сиенна, - говорит он, его голос доносится с третьего ряда авто - где Лукас решил сесть, чтобы "спокойно" писать музыку - до водительского сидения, которое занимаю раздраженная я.

- Это все из-за плохого трафика на дороге. Он меня нервирует, - шиплю я. Через секунду нехотя, добавляя. - Мистер Вульф.

Я не упоминаю о том, что в заметках Кайли четко указано, что за Лукасом сегодня приедет авто и отвезет его на фотосессию. Не говорю о том, что сегодня утром, делая себе чашечку кофе, слышала, как он отменял заказанное транспортное средство. Или о том, что думаю, что единственная причина по которой он заставляет меня сопровождать его повсюду - свести меня с ума.

Заставить совершить ошибку.

Соблазнить меня.

Я смотрю в зеркало заднего вида. Мой взгляд встречается с раздраженным взглядом его карих глаз.

- Просто перестань скрипеть зубами, - рычит он.

А то что? Он накажет меня? Я глубоко вдыхаю, собираясь высказать ему все, что об этом думаю в самом что ни наесть насмешливом тоне, но затем решаю, что это не лучшая идея. У Лукаса припрятано что-то, о чем я не догадываюсь, некий козырь в рукаве. Плюс, несмотря на его обещание не прикасаться ко мне, я знаю, что он и без прикосновений смог бы меня наказать. Он доказывал мне это больше раз, чем я хотела бы помнить. Облизывая губы, я посильнее сжимаю руль, останавливая дрожь в руках.

Оставшуюся часть пути, я скольжу языком между зубами, стараясь не сжимать их вместе.

Когда мы достигаем место съемки - это исторический ресторан в центре Нэшвилля, который арендован на весь день - Лукас останавливает меня до того, как я успеваю отрыть двери.

- Знаешь, я не... . . очень хорош в таких делах, когда со мной рядом есть кто-то еще.

Застенчивость - не то, что я ожидала от Лукаса, потому пребываю немного в шоке от его заявления.

- Хочешь, чтобы я осталась снаружи? - говорю я.

- Только не говори, что это тебя задевает. Кайли оставила тебе свою рабочую кредитку, верно?

- Да, - говорю я.

- После сегодняшнего дня остается еще целая рабочая неделя. А у тебя есть склонность одеваться, словно учительница начальных классов, так что вот мое тебе прямое указание - ну, сделай что-то с этим.

- Я девушка-костюмер.

- Которая одевается, подобно двадцати трех летней училке.

- Мне и есть 23.

- И ты моя ассистентка, которая согласилась делать все, что ей скажут. А прямо сейчас я говорю тебе купить одежду, подходящую для занимаемой тобой должности. И не говори мне, что ты не можешь, потому что я знаю, что ты чертовски невероятно справляешься с данной работой, - говорит он. Лукас многообещающе приподнимает брови и наклоняется вперед, упираясь локтями в колени. - Потому что сейчас, глядя на тебя в этой одежде, я думаю лишь о том, чтобы взять линейку, перегнуть тебя через стол и...

- Я сделаю это! - кричу я, зажмуриваясь, чтобы прогнать разъедающий мой мозг описанный им образ. Как только мне удается избавиться от мыслей о сексе и Лукасе, он гробит все мои старания, говоря о подобных вещах.

Если он и заметил, что я не обращалась к нему на Вы во время этого обмена любезностями, то ничего не сказал. Он сидит в том же положении, глядя на меня и ожидая, пока я наконец-то открою машину и выпущу его.

Семь дней.

Выходя из Кадилака, он подмигивает мне. А проскальзывая мимо меня, задевает своим плечом. Это очень незначительное прикосновение его запястья к моему животу и обтянутого в костюм плеча к моим рыжим волосам, но этого достаточно, чтобы мы оба замерли.

Неуверенно, я делаю шаг вперед. Мышцы на его скулах напрягаются, и он тянется за мной, чтобы закрыть двери. Не глядя на меня, Лукас говорит:

- И когда будешь делать покупки... помни, что ты одеваешь личного ассистента рокера, помни о предстоящей полу-официальной вечеринке по случаю дня рождения в Атланте. И если я еще хоть раз увижу эту безобразную кофту, то клянусь, что сожгу ее.

Он проходит мимо меня, направляясь прямо в ресторан. Я не смотрю ему вслед, вместо этого я закрываю глаза, фантазируя о том, что произошло бы, если бы наши губы соприкоснулись. Ощущая ту часть себя, которую заперла на семь замков два года назад.

      †

Делая покупки в популярных модных бутиках и винтажных магазинах Нэшвилля, я размышляю о Лукасе, мои обязанностях в работе с ним в последующие 7 дней, о возврате дома моей бабули.

И о своей жизни в Калифорнии.

Не могу сдержаться от размышлений над вопросом - если бы я отдалась Лукасу в ту ночь, которую мы почти что провели вместе, было бы сейчас все иначе? Была бы я другой? Мое влечение к нему было сиюминутным - одна из тех вещей, когда ваше дыхание перехватывает, чувства поглощает онемение и боль плещет во всем теле в одно и то же мгновение. Я увлекалась его музыкой, его голос проникал мне под кожу, достигая самой сердцевины, даже когда его песни были о стриптизершах и вечеринках.

Очевидно, Лукаса тоже влекло ко мне, потому что... Мне было довольно трудно сказать ему "нет". Но он был слишком увлечен, чтобы осознать это, пока не стало слишком поздно.

Мой затылок ноет от боли, потому я наклоняю голову в каждую сторону, разминая его. Следует перестать позволять прошлому морочить мне голову. Мне просто нужно забыть Лукаса Вульфа и все, что с ним связано, просто нужно двигаться дальше. Нужно...

- Сиенна? - женский голос зовет меня по имени.

Я выглядываю из-за черных узких джинс, которые держу в руках, и вижу девушку с короткими торчащими бирюзово-розовыми волосами и пирсингом по обе стороны нижней губы. В течение секунды я пытаюсь узнать ее. Когда она подходит ближе, ее лицо становится четче, и я могу мысленно отбросить ее пирсинг и цвет волос, узнавая под ними девушку в стиле Дженнифер Энистон. Мои губы автоматически расплываются в усмешке. Джессика бросается ко мне и обнимает.

Отстраняясь, она визжит.

- Блин! Я не видела тебя сколько? Четыре или пять лет? Кто ты сейчас, училк..?

- Помощник костюмера в Эхо Фоллз, - говорю я, прежде чем она успеет назвать меня училкой. Демонстративно я одергиваю рукав своей кофточки. Мне кажется, в ней я выгляжу довольно профессионально. За исключением того, что мой босс хочет отшлепать меня линейкой, а старая подруга считает, что я провожу свои дни вбивая знания в умы первоклашек.

Здорово.

- Нет, черт, - говорит Джессика. Она сбрасывает охапку одежды, которую несла, на руку манекена и, кажется, даже не замечает свирепый взгляд девушки консультанта. Джессика закатывает глаза. – Я, пиздец, как ненавижу это шоу.

- Я тоже, - говорю я, и она усмехается.

- Ты здесь надолго?

Глядя на вешалку в своих руках, я пожимаю плечами.

- Просто на пару недель. Я оказываю услугу... гм... другу и помогаю бабушке с некоторыми вещами.

- Как она поживает? - когда я говорю ей, что с ба все хорошо, она наклоняет голову в сторону, кивая. - А как твоя мама?

Знакомая дрожь унижения, побуждает меня немного склонить голову, но я сопротивляюсь искушения скривиться. Когда моя мать и ее муж опустились до продажи рецептов и незаконной торговли препаратами, они делили этот бизнес с дядей Джессики. Казалось, что Джессику это никогда особо не задевало, не думаю, что это волнует ее и прямо сейчас, но я все равно ненавижу тот факт, что она спрашивает о моей матери.

Поверьте, если бы ваша мать попала в тюрьму за одно из самых крупных дел в штате по хранению наркотиков и донесла на каждого диллера в пределах 20 миль... вы бы тоже боялись и были смущены, когда кто-то спрашивал вас о ней.

- Она в порядке, - говорю я сухо.

Джессика что-то бормочет сочувственным голосом.

- Твои родители все еще заправляют тем баром? - спрашиваю я, и она неестественно закатывает глаза.

- Я думала, это будет круто, получать бесплатную выпивку, но да. Мой отец - хренов безжалостный начальник, - как по команде, ее телефон звонит и Джессика достает его из кармана своих джинс цвета фуксии. - И как обычно, рабочие звонки. Мне нужно оплатить это и бежать, но если ты не занята сегодня вечером...

Она лезет в свою сумку и протягивает мне красно-черный флаер. На обложке красуется анонс выступления кавер-группы Your Toxic Seque (Кавер-группа — группа музыкантов, специализирующаяся на исполнении/перепеве авторских музыкальных композиций (часто известных) – прим.пер.) в баре ее родителей "Бродвей". Я чуть не давлюсь собственной слюной.

Джессика визжит, хлопая своими татуированными руками.

- Ах, ты - фанатка YTS, я права? Я обожаю их. Мой парень - участник кавер-группы и они охуенные парни – даже лучше, чем настоящая группа YTS. Приходи, если у тебя получится. Увидимся там, - говорит она, сгребая свою одежду с руки манекена. - И найди меня на Facebook, если вдруг не увидимся сегодня вечером! - орет Джессика и уходит прочь.

Спустя какое-то время я сама расплачиваюсь за покупки. Сжимая флаер в ком, я бросаю его на дно пакета с одеждой.

      †

Пока мы едем в дом на Грин Хилз, у Лукаса такое выражение лица, словно он звезда небывалого масштаба, и все должны ему поклоняться. Он не жалуется на то, что поездка обратно занимает в двое больше времени, или на то, что я почти врезалась в бампер минивена, задняя дверца которого обклеена картинками детей и животных.

- Думаешь, благодаря этим съемкам тебе чаще будут делать минет? - говорю я себе под нос.

- Что ты сказала? - спрашивает он.

- Совсем ничего.

Конечно же, он просит показать ему купленную одежду, как только мы заходим в дом. Моя голова гудит ото дня, проведенного в магазинах, потому я молча указываю в сторону своей комнаты, и он следует за мною.

- Для того, кто тратит на игры в переодевания дни напролет, ты купила не так уж много.

Мое лицо кривится.

- Я не играю в переодевания весь день, Лукас. Я... работаю с одеждой, - но мой голос дрожит, словно я сама не уверена в собственных словах.

Он поднимает руки перед собой в оборонительной позе.

- Эй, я не имел ничего такого в виду. Я просто думаю, что это... - он делает паузу и слегка сгибает свои колени, так что его лицо оказывается ближе к моему, - ты что, плачешь?

Я сглатываю ком.

- Нет.

- Я оскорбляю тебя, важничаю, ору, а ты ничего не говоришь. А тут я пошутил насчет твоей работы, и ты уже плачешь?

Ну, по крайней мере он признает, что специально достает меня. Складывая руки на груди, я сажусь на подлокотник дивана у изножья моей кровати. Лукас не двигается с места, стоя передо мной, он постукивает ногой об пол и ожидает моего ответа.

Вздохнув, я начинаю:

- Я просто...

- Не лги мне, - говорит он строгим голосом. Я гляжу на него.

- Моя мама обычно называла это игрой в переодевание. Черт, вероятно, она все еще это так называет. Ну, вот и вся история, - говорю я. Пожимая плечами, я потираю пяткой вверх-вниз по стороне дивана. - Я унаследовала несколько маминых особенностей.

Качая головой, он говорит:

- У меня все круче, - я свожу брови на переносице, пока он добавляет, - моя мама никогда не одобряла того, что я делаю. Я имею в виду, что она шутит об этом на День Благодарения, и ее друзья считают нас с Кайли демонами, но она никогда не унижала важность того, чем я занимаюсь. Если бы она вела себя так... Ну, я не думаю, что вообще хотел бы иметь с ней дело.

Мне хочется, чтобы он уточнил, что именно имеет в виду, потому что это первый раз, когда Лукас упоминает о своей жизни вне музыки и славы; но он просто кивает в сторону пакетов, разбросанных по всей моей временной кровати.

- А теперь покажи мне, что ты себе купила, - сейчас его голос мягкий и воодушевляющий. Еще одно напоминание о загадочности Лукаса. Его настроение скачет с невиданной скоростью, и было бы довольно самоубийственно привязываться к кому-то, настроение кого я не могу предсказать.

Я перепрыгиваю через спинку дивана, приземляясь коленями на кровать. Лукас делает глубокий шипящий вдох, когда я выныриваю из-за дивана, и мои рыжие волосы подскакивают над плечами. Он замирает на месте, глядя на меня с приоткрытым ртом.

- Что? - шепчу я.

- Не делай так больше, - рычит он.

Я собираю волосы вместе и завязываю в свободный узел на макушке.

- Ты неимоверно напрягся.

- Попробовала бы ты жить рядом с кем-то, перед кем так сложно устоять.

- Или с тем, кто хочет тебя контролировать? - спрашиваю я.

- Точно.

Теперь, когда Лукасу с трудом дается каждое движение, каждый вдох и выдох, я наконец-то показываю ему одежду. Указывая на авангардные футболки, винтажные топы с кружевами и кожаную куртку, что я купила, он бормочет что-то о рокерских атрибутах. Я складываю одежду в аккуратные кучки, когда слышу шелест бумаги.

Оглядываясь, вижу, как он разворачивает скомканный черно-красный флаер с анонсом выступления кавер-группы Your Toxic Sequel. Когда я пытаюсь выхватить листовку из его рук, Лукас отходит, отмахиваясь от меня. Пока он разворачивает бумагу, мое сердце подскакивает до уровня горла. Лукас внимательно читает листовку и его раздражающе-охренительная улыбка становиться шире и шире.

После того, как он разглаживает помятости на бумаге, то аккуратно складывает его пополам и кладет поверх только что сложенной мной одежды.

- Сегодня ты будешь моим трезвым водителем, Сиенна.

Я стону, и он вопросительно приподнимает бровь. Имитируя улыбку, я выплевываю:

- Да, мистер Вульф.