Стратфорд покинул ее в ярости, и Лилиан искренне поздравила себя с удачным началом. Ей хотелось смеяться. Пока план работает великолепно. Судя по всему, у графа все чаще появляется желание ее убить. Даже если изначально он решил не спускать с нее глаз, после сегодняшнего дня он изменит свои намерения.

– Ты сошла с ума, девчонка? – зашипела подошедшая сзади тетя Элиза. – Что ты сказала Стратфорду? До разговора с тобой он был в прекрасном расположении духа, а теперь рычит на всех.

Лилиан обернулась. Лицо тети Элизы оставалось спокойным, но глаза метали молнии.

Надо срочно что-то придумать: нельзя злить слишком уж сильно свою единственную родственницу, тем более что тетю Элизу намного полезнее иметь в союзницах. Ведь при желании она способна значительно затруднить ей жизнь.

– Военная хитрость, тетя, не беспокойтесь! – мило улыбнувшись, прошептала Лилиан. – Новая тактика.

Тетя растерянно моргнула, но тут же опомнилась:

– С ума сошла? Никаких тактик и стратегий!

– Сама подумай, – весьма убедительно, с ее точки зрения, заговорила Лилиан, сочиняя на ходу, – у меня нет ни состояния, ни связей…

– Ты племянница маркизы! – тут же возмутилась тетя Элиза.

– Маркизы благодаря браку, – уточнила Лилиан тоном заговорщицы. – Но другие девушки, собравшиеся здесь, занимают более высокое положение в обществе по праву рождения. И Стратфорд, как только задумается об этом, сразу поймет, что мы не подходим друг другу.

– И ты решила в первый же день показать ему, что не стоит забивать себе голову ненужными мыслями?

«Среди всего прочего – да».

– Конечно, нет, тетя, – заверила Лилиан. – Надо его немного помучить: он должен понять, что я та самая девушка, которую забыть никогда не сможет. Это мой единственный шанс отличиться от других.

Лилиан надеялась, что ее слова покажутся тете разумными, хотя не была в этом уверена. По ее мнению, она несла полный бред.

– Глупости! – воскликнула тетушка и для большей убедительности потрясла головой. – Только мой безумный братец мог вырастить такую упрямицу. – Последние слова она решила произнести, для большей убедительности выпрямившись в полный рост – при этом ее макушка оказалась где-то на уровне подбородка Лилиан. – Приказываю: немедленно извинись перед графом и не смей вести себя как капризный испорченный ребенок!

От ее вердикта Лилиан охватил гнев. Всю жизнь ей приходилось слушать, как тетя Элиза критикует своего брата – ее отца. Да и с какой стати ей извиняться за то, что она такая, а не иная? Хотя сейчас она, конечно, слегка перегнула палку. Обычно она никому не грубит, но почти всегда, хоть и тактично, говорит то, что думает. Стратфорд действительно двигался тяжело и неуклюже, если вообще не стоял на месте, а что касается конных соревнований, он намного опытнее остальных, а значит, конкурентов у него не было, так что гордиться такой победой нет никаких оснований. Она не сказала ничего такого, что не соответствовало бы действительности.

– Извиняться не буду, – хмуро заявила Лилиан. – У таких джентльменов, как Стратфорд, всегда найдется дюжина дурочек, готовых ходить перед ним на цыпочках и заглядывать в рот – лишь бы получить титул. Мне кажется, что он предпочитает вызов.

В тот самый момент, когда эти слова сорвались с губ, Лилиан как молнией пронзило. Боже правый! А что, если ее подстрекательские речи произвели эффект брошенной перчатки? И он принял вызов? Нет! Это стало бы катастрофой.

Тетя уже открыла рот, чтобы продолжить выволочку, но племянница ее остановила.

– Я все понимаю и непременно последую вашему совету… частично. Обещаю, что все оставшееся время буду относиться к графу с должным уважением и вниманием.

В конце концов, может, она была действительно не вполне справедлива к Стратфорду.

Леди Беллшем окинула племянницу негодующим взглядом и скрылась в толпе.

Лилиан сбросила со стула букет к другому, который лежал тут же на траве, и села. Ее одолевало беспокойство. А вдруг Стратфорда действительно привлекает вызов… неповиновение… В конце концов она пришла к выводу, что, если и так, графа все равно оттолкнет ее ум и острый язычок… если уже не оттолкнул.

Она поискала его глазами. На площадке вовсю шла подготовка к третьему состязанию: на пустые бочки устанавливали мишени. Стрельба из лука? Наконец, она увидела Стратфорда, вместе с другими мужчинами проверявшего оружие. Значит, пистолеты.

Что ж, по крайней мере, ей не придется лицезреть его сводящую с ума фигуру и грацию. Проклятье, весь день она не могла отвести от него глаз: как назло, граф был сложен как олимпийский бог. Да, движения его ног были почему-то скованными, но это не умаляло его мужской привлекательности. От него исходило ощущение силы и энергии. Даже к развлечениям, придуманным его матерью, он относился со всей серьезностью: достаточно посмотреть, как сосредоточенно чистит оружие. Если же граф обратит свою энергию на женщину в спальне…

Лилиан почувствовала, что краснеет, одернула себя и вернулась к своим записям. Она никак не могла объяснить даже самой себе, почему ее так сильно притягивает этот мужчина, поэтому поступила как всегда – сосредоточилась на научной проблеме. Правда, сейчас это ей не помогло. Сделав подряд три глупейшие ошибки, она отложила листок.

Стратфорд казался средоточием противоречий: сначала она не сомневалась, что ее раскусили, потом он удивил ее очень продуманным подарком – букетом, где среди роз скрывались яркие головки чертополоха. И когда граф преподнес его, на какое-то мгновение Лилиан показалось, что он по-настоящему ухаживает за ней, что для него очень важно услышать ее одобрение. И он это действительно заслужил. И не только тем, что великолепно сражался. Она видела боль в его глазах, которую он преодолел и одержал победу. А она оскорбила его, и из-за этого чувствовала себя ужасно.

Неужели он на самом деле хотел произвести на нее впечатление? Лилиан почувствовала, как ее окутало теплом, и постаралась как можно скорее избавиться от этого ощущения.

Если и так, это не имеет значения.

Но остаток дня придется вести себя как леди. В любом случае это ей не повредит. Если тетя обратила внимание на ее пренебрежительное отношение к хозяину дома, другие гости тоже могут заметить. А это нехорошо. Если Стратфорд выиграет последнее соревнование, она поздравит его, выскажет свое восхищение – не слишком явно, разумеется, – и будет вести себя любезнее. Немного приветливее, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. А потом, если окажется, что он и не думал ее подозревать, она тихонько ускользнет и продолжит свои поиски.

Шум стих. Соревнующиеся заняли свои места. Лилиан выпрямилась и уставилась на поле. За этим состязанием она будет следить с интересом.

Участников соревнований отделяло друг от друга несколько футов. За ними стояли слуги с рожками пороха и всем необходимым. Стратфорд находился с краю – ближе всех к гостям, – и Лилиан его было очень хорошо видно.

По сигналу все участники подняли оружие. С оглушительным грохотом из двенадцати пистолетов вылетели пули. Одетая в желтое платье девушка взвизгнула. Лилиан возвела глаза к небесам, а потом увидела, как Стратфорд перезарядил пистолет. Он стоял так близко, что ей было видно, как двигаются мышцы его рук, когда он прицеливается и нажимает на спусковой крючок. Прозвучал еще один выстрел.

Лилиан восхитила скупая точность движений графа – будучи химиком, она не могла ее не оценить. И, конечно, энергия. Покраснев, она отвела глаза.

После пяти выстрелов мужчины положили пистолеты, а слуги устремились к бочкам, чтобы снять мишени, которые затем разложили на столе перед палаткой. Там судьи их внимательно изучили и в третий раз объявили Стратфорда победителем.

На этот раз Лилиан встала и, захлопав в ладоши вместе со всеми, очаровательно улыбнулась, ожидая возможности поздравить его с победой.

Только мужчина, который направлялся к ней небрежной походкой, с букетом в одной руке и мишенью – в другой, ничем не напоминал внимательного поклонника: это был грубый мужлан, готовый, кажется, того и гляди броситься в драку.

– Мои поздравления… – начала Лилиан, но в это время Стратфорд швырнул ей в руки букет – не то чтобы грубо, но, скажем так, небрежно. Она подхватила великолепные желтые розы и зарылась в них лицом… очень вовремя, иначе мишень, которую он метнул вслед за букетом, попала бы ей в нос.

Пять отверстий на мишени находились почти в центре.

Лилиан растерянно кашлянула.

– Прекрасная работа, милорд.

Стратфорд отбросил мишень и сверкнул глазами.

– Это все, что вы можете сказать?

– Да, я…

– Могу вас заверить, мисс Клэрмонт, у меня, конечно, большой опыт обращения со стрелковым оружием, но в основном мне приходилось стрелять со спины скачущей лошади, и не из пистолета, а из ружья, – воинственно заявил Стратфорд. – На сей раз вы согласны с тем, что моя победа завоевана честно?

Лилиан не нашлась что сказать, поэтому молча кивнула. Похоже, ее план сработал – результат оказался лучше, чем тот, на который она рассчитывала.

– И вы одобряете мою позу? И движения ногами? Я не слишком сильно наклонился вперед? Или назад? И не стоял столбом, когда должен был перемещаться? – продолжал он откровенно ерничать.

– Ваша поза была выше всяких похвал, милорд, – тихо сказала Лилиан.

Стратфорд расправил плечи, выпрямился во весь свой немаленький рост и поднял брови.

– Неужели даже вы со своими мелочными невежественными придирками не нашли ничего неправильного в моих действиях?

Лилиан прищурилась. Невежественные мелочные придирки? Пожалуй, с нее хватит. Да, она позволила себе бестактность, но он… Дикий кабан! Слон в посудной лавке!

Она сделала шаг к разъяренному мужчине, тоже выпрямилась – да, она вовсе не робкая фиалка, – и заявила, поскольку не смогла сдержаться:

– Раз уж вы спрашиваете, позволю себе заметить, что вы ни разу не попали в центр мишени.

Она видела, как кровь медленно поднялась у него к лицу, прежде чем он взорвался.

– Невозможно из кремневого пистолета попасть в яблочко! Порох воспламеняется так долго, что прицел оказывается сбитым!

Лилиан молча пожала плечами, а Стратфорд потрясал кулаками и одарил ее таким яростным взглядом, что ей стало трудно дышать. Не то чтобы она чего-то опасалась, просто никогда еще не видела такого проявления ярости.

Сумев справиться с гневом, Стратфорд напустил на себя безразличный вид и бесстрастно проговорил, пожав плечами:

– Но, в конце концов, что может знать женщина о мужских делах?

Сначала Лилиан едва удержалась, чтобы не рассмеяться, но потом, не на шутку рассердившись, воскликнула:

– О мужских делах?

Ее голос сейчас больше походил на хрип и таил угрозу. Всю жизнь ей указывали на необходимость держаться подальше от мужских дел. Как будто только у мужчин есть мозги, и потому они могут учиться, как будто только мужчины способны понять сложные научные теории или дать миру что-то полезное.

Что ж, похоже, сегодня ей не удастся показать себя истинной леди. Лилиан сделала быстрый шаг вперед и заявила:

– Бьюсь об заклад, милорд, что женщина вполне способна владеть не только оружием, но и существенно повысить точность стрельбы.

Стратфорд будто споткнулся, его брови взлетели высоко на лоб, а все окружающие застыли в ожидании развязки. В мгновенно наступившей тишине Лилиан отчетливо услышала стон тети Элизы.

– И каким же, интересно, образом? – скорее удивленно, чем презрительно, спросил Стратфорд.

– Не ваше дело, – буркнула Лилиан. – Так вы принимаете пари или нет?

Кобальтовые глаза Стратфорда задумчиво прищурились.

– Это зависит от многих обстоятельств, мисс Клэрмонт. Как, например, мы проверим ваши утверждения? Проведем соревнования в стрельбе между вами и мной?

Лилиан почувствовала тошноту, поскольку никогда в жизни не стреляла по мишени и даже более того: вообще ни разу не держала оружие в руках.

– Видите ли, проверить точность достаточно легко. Но единственный способ удостовериться, что одно оружие более скорострельно, чем другое, – это выстрелить одновременно, – сообщил он снисходительно, понимая, что Лилиан ничего не знает о стрелковом оружии.

Она только стиснула зубы и буркнула:

– У меня нет опыта.

Стратфорд кивнул.

– Понимаю, но тогда, если кто-нибудь не выступит вашим представителем, я не вижу, каким образом можно принять пари, хотя это и кажется мне чрезвычайно заманчивым.

У Лилиан сжалось сердце. Понятно, что никто не осмелится сразиться со Стратфордом от ее имени. Молчание затянулось. От стыда она закрыла глаза: надо же столько наломать дров – не только поставила себя в глупейшее положение, но и привлекла ненужное внимание всех гостей, даже тех, кто раньше не подозревал о ее существовании, к собственной персоне. Правда, даже в таком положении есть свои плюсы. Теперь все будут думать, что она забьется в самый дальний угол и станет рвать на себе волосы, а тем временем можно продолжить то, зачем, собственно, и явилась в этом дом.

Если ей, конечно, позволят остаться.

– Я буду стрелять вместо леди, – раздался из толпы звучный баритон. Гости расступились, и к ней подошел очень даже видный мужчина. – Насколько я понял, соревнования уже закончились, так что участие в спортивном мероприятии мне не помешает.

Облегчение, охватившее Лилиан, было безмерным, хоть она и не узнала своего спасителя, а рассмотрев поближе, пришла к выводу, что вообще ни разу в жизни с ним не встречалась. Во всяком случае, с момента приезда в Сомертон-Парк.

Как и у Стратфорда, у незнакомца были черные волосы, но на этом всякое сходство заканчивалось. Его блестящие зеленые глаза были обрамлены длинными черными ресницами, а экзотический разрез глаз напомнил Лилиан о цыганах-кочевниках.

Он был выше Стратфорда – выше и тоньше, – а улыбка появлялась на его красивом лице и исчезала очень быстро и не была теплой, как у графа. И, глядя на него, у Лилиан не перехватывало дыхание. Этот факт ей особенно не понравился.

– Если не возражаете, – повернулся он к Лилиан и поклонился.

Лилиан почувствовала себя ужасно неуютно.

– Я была бы счастлива, сэр…

Ее спаситель засмеялся.

– Стратфорд, может быть, вы все-таки удосужитесь представить меня даме?

Лицо графа стало мрачнее тучи.

– Мисс Лилиан Клэрмонт, лорд Дерик Эйвлин, наследник виконта Скарсдейла.

– Рад знакомству, мисс Клэрмонт, – еще раз поклонился Эйвлин и протянул руку Лилиан. – Так когда же мы начнем?

– Не сейчас, – сказал Стратфорд, и Лилиан удивленно уставилась на него. – Нам еще необходимо согласовать условия пари. Какие у вас мысли на этот счет, мисс Клэрмонт?

Пропади все пропадом! С нее, пожалуй, хватит. Как жаль, что она не может прямо попросить графа сообщить ей всю известную ему информацию о смерти ее отца, – ведь больше ей от него ничего не нужно.

– Нет у меня никаких мыслей. – Вздохнув, она подумала: «Только очень хочется доказать, что все ваши шовинистические взгляды – чепуха».

Стратфорд окинул ее насмешливым взглядом, явно желая сказать, что пари тоже мужское дело. Чтоб ты провалился!

– У меня идея, – вмешался Эйвлин. – Если я правильно понял, Стратфорд сегодня ваш рыцарь, – так, мисс Клэрмонт?

Лилиан кивнула.

– И ваш долг – сопровождать его весь остаток дня и быть его спутницей на вечернем балу?

Об этом она не знала, но все равно кивнула.

– Прекрасно. Поскольку теперь я ваш рыцарь, если мы выиграем пари, предлагаю вам провести остаток сегодняшнего дня со мной.

Условие показалось Лилиан достаточно безобидным, к тому же позволяло ускользнуть от бдительного ока Стратфорда.

– Меня это устраивает. – Она понимала, что оскорбляет графа, но ей было все равно, и взглянув на Стратфорда, который стоял без движения – лишь уголок губ слегка подергивался, – спросила: – А если мы проиграем?

– Тогда мисс Клэрмонт проведет со мной все оставшееся время, пока будет находиться в этом доме.

За их спинами кто-то ахнул.

– Будет рядом со мной на всех завтраках, обедах, ужинах, на всех мероприятиях.

– Это вряд ли справедливо, – сказал вместо Лилиан Эйвлин, что вызвало у нее раздражение, но, по сути, было правдой.

– Считайте как хотите, но это мое условие, – безапелляционным тоном заявил Стратфорд.

Эйвлин похлопал ее по руке, и Лилиан только тогда поняла, что вцепилась в его рукав мертвой хваткой.

– Тогда я должен получить то же самое. Если мы выиграем, я стану спутником мисс Клэрмонт на все оставшееся время.

Это невозможно. У нее не останется времени на поиски. Надо положить конец этому театру абсурда.

– Договорились. – Стратфорд протянул сопернику руку.

Эйвлин, явно довольный, руку пожал.

Но ведь это ее пари! Об этом мужчины, похоже, забыли!

– Джентльмены…

Эйвлин сжал ее локоть и тихо проговорил:

– Все нормально, не делайте из мухи слона.

И Лилиан поняла, что он прав.

– Я не знаю, что произошло между вами, но если вы не хотите провести две следующие недели в компании Стратфорда, позаботьтесь, чтобы мы выиграли, – сказал Эйвлин и повел ее на импровизированное стрельбище.

Гости последовали за ними. Все молчали. Слуги устремились вперед, чтобы установить две новые мишени.

Лилиан почувствовала, как сжались, а потом перевернулись все ее внутренности. На карту поставлено намного больше, чем ее женская гордость.

Боже, она теперь просто обязана выиграть пари.