Леди Уоллингфорд резко развернулась, когда кто-то решительно постучал в дверь ее комнаты. Она бросила взгляд на позолоченные часы, стоящие на каминной полке. Уже десять часов? Эмма так углубилась в изучение карт, что потеряла счет времени.

Девушка вскочила на ноги, заправила выбившийся из прически локон за ухо, а затем пощипала себя за щеки.

– Дерик, – произнесла она, распахивая дверь, и беззаботно улыбнулась, несмотря на сильное волнение. Дерик казался таким большим, заполняя почти весь дверной проем. – Спасибо, что приехали пораньше. – Для посетителей было слишком рано, но сама Эмма проснулась давно и с тех пор работала не покладая рук.

Губы Дерика растянулись в ленивой улыбке, и по телу Эммы разлилась теплая волна.

– Я смотрю, вы усердно работали.

Не удержавшись, Эмма улыбнулась в ответ, хоть и не знала, что вызвало улыбку у ее гостя.

– Так и есть. – Девушка склонила голову набок. – Откуда вы знаете?

Дерик протянул руку и нежно взял Эмму за подбородок. Девушка втянула носом воздух и задержала дыхание. Слишком уж мягким и теплым оказалось это неожиданное прикосновение. Дерик нежно провел рукой по ее щеке, и это прикосновение чувственным эхом прокатилось по ее телу.

Убрав руку, Дерик показал Эмме пальцы, перепачканные голубым порошком, и девушка поспешно прикрыла щеку рукой.

– О нет! – воскликнула она и принялась отчаянно растирать кожу, покраснев от унижения. Как и ожидалось, ее ладонь тоже стала голубой.

Дерик отер перепачканные пальцы.

– Что это такое, Эмма? Мел?

– Да, – пробормотала девушка, вытирая руки о подол платья. Боже, какой стыд! Она даже не подумала о том, что закрашивала карты мелом, а потом, не вытерев рук, принялась щипать себя за щеки. Она хотела выглядеть свежей и привлекательной, а в итоге предстала перед Дериком похожей на черничное пирожное.

Дерик поднес руку к носу и чихнул.

– Что это за запах?

– Наверное, масло, которое я добавляю, когда смешиваю мел. Придумываю собственные цвета. Мне необходимо больше оттенков, чем те, что представлены у торговцев. – Эмма улыбнулась. – В известняке, который я использую для основы, у меня нет недостатка.

– А… – протянул Дерик таким тоном, словно Эмма только что дала ответ на вопрос, над которым он давно раздумывал. А еще он продолжал смотреть на нее так испытующе, что Эмма невольно сжалась под его взглядом. Только теперь она поняла, что гость все еще стоит на пороге.

Эмма шагнула назад и сделала приглашающий жест рукой.

– Прошу вас. Проходите.

– Благодарю. – Дерик прошел мимо нее, и Эмма уловила исходящий от него аромат бергамота и терпкого одеколона. Сегодня утром Дерик выглядел иначе. Эмма попыталась объяснить перемену и вскоре поняла, в чем она состоит. В этот раз она не увидела ни гофрированных манжет, ни пестрого жилета, ни сияющих пуговиц. Очевидно, теперь, когда она знала, что он вовсе не такой франт, каким пытался казаться, Дерик решил одеться более буднично и просто.

В груди Эммы разлилось тепло. Ей нравилось, что он чувствует себя в ее обществе настолько комфортно, что не боится быть самим собой.

– Я тоже ранняя пташка. – Голос Дерика прервал ход мыслей Эммы, и она перевела взгляд с его ладно скроенного сюртука на лицо. – Так что, если у вас нет возражений, мы могли бы встречаться для совместной работы в любое время. Даже очень рано.

– Конечно. – Все внутри Эммы ликовало. Дерик только что согласился с предложенным ею «партнерством», не так ли? Прошлой ночью, сделав ему предложение, она превратилась в комок нервов. Когда по лицу Дерика пробежала тень, а глаза подернулись поволокой, она решила, что он откажется. И тем не менее он здесь. Первый пункт плана по его завоеванию можно считать выполненным.

Прошлой ночью ей не удалось сомкнуть глаз. Но не только мысли о Дерике не давали заснуть. Джордж чувствовал себя очень плохо, и хотя он не понимал, кто находится с ним рядом, Эмма просидела у его постели до утра, чувствуя себя немного виноватой оттого, что все ее мысли заняты не больным братом, а тем, как добиться расположения соседа.

Уравнение было совсем простым: A + B + C = D2. А – Альянс. То есть Дерик должен стать ее партнером. Выполнено. В – беззаботность. Дерик должен вспомнить детство и понять, кем он был до того, как стал шпионом. С ее помощью, конечно. Что-то подсказывало Эмме, что этот пункт наиболее важен. Застарелые раны, о существовании которых она узнала вчера по выражению его глаз, необходимо было залечить. Дерик должен выздороветь окончательно, прежде чем они перейдут к следующему пункту: С – свиданиям. Кто из них пригласит на свидание первым и начнет ухаживать, не важно. Эмма не слишком в этом разбиралась. И наконец, D2 – Дерик, который останется в Дербишире. С ней.

Эмма улыбнулась виконту, но он отвел взгляд и принялся рассматривать комнату. Дерик так внимательно изучал ее убранство, что сердце Эммы сжалось. Она превратила эту верхнюю гостиную в свой кабинет после того, как кабинет на первом этаже пришлось переделать в спальню для Джорджа. Решение это было довольно разумным. Ведь теперь слугам не приходилось носить ее брата вверх и вниз. Эмма редко допускала кого-либо в свое убежище. Даже мистера Смита-Бартона, помолвка с которым длилась целых пять лет, она ни разу не позвала сюда.

Зато она ни капли не колебалась, приглашая в свой кабинет Дерика Эйвлина. Потому что ей хотелось показать ему результаты своей работы. Эмма знала, что он достаточно проницателен, чтобы понять ее. И надеялась, что он захочет стать ее партнером и в этом деле, причем настолько, что однажды представит результаты ее исследований в парламенте, когда займет там свое место.

– Эмма, что это такое?

Мисс Уоллингфорд постаралась представить свой кабинет глазами человека, увидевшего его впервые. На первый взгляд эта комната казалась захламленной: рулоны бумаги, пирамидой сложенные на полу, стопки листков, занимавшие почти все свободное место, возвышающиеся в углу, словно башни. И все-таки каждый предмет в этой комнате, каждый листок бумаги занимал свое определенное место.

Одна стена была полностью завешана грифельными досками, исписанными разноцветными закорючками и уравнениями, казалось бы, бессмысленно разбросанными по всей поверхности. Другая стена была занята полками с книгами по математике, геометрии и криминалистике. На двух оставшихся стенах висели многочисленные карты. В основном это были карты Англии, разделенные на графства. Каждая карта представляла собой калейдоскоп оттенков, собственноручно раскрашенная Эммой в соответствии с собранными ею статистическими данными. Это делалось для того, чтобы увидеть картину в целом и заметить какие-то закономерности, если таковые имели место.

– Мой проект, – ответила Эмма, услышав в собственном голосе горделивые нотки. Ей редко выпадала возможность обсудить с кем-нибудь свою работу. Иногда Джордж становился ее собеседником и мог рассуждать вполне здраво. Но бо́льшую часть времени от него не было никакого проку. – Я составляю карту так называемой «моральной» статистики.

Дерик сдвинул брови и озадаченно протянул:

– Моральная статистика…

– Да. Карта. Как я уже говорила раньше, цифры – это все. Из них состоит все вокруг, и они могут объяснить все совершенным, ясным языком, независимым от человеческого опыта. Они же, то есть цифры, определяют человеческий опыт.

– Что вы хотите этим сказать? – Дерик отошел назад, чтобы внимательно рассмотреть висящие на противоположной стене карты.

Эмма помедлила с ответом, наслаждаясь естественной грацией движений Дерика. Он будто крался вдоль стены комнаты.

– Идея не нова, – произнесла Эмма, следуя за виконтом. Она остановилась там же, где и он, выглядывая из-за его правого плеча. Эта беседа оказалась настоящим испытанием. Трудно было сосредоточиться на словах, не отвлекаясь при этом на присутствие Дерика и исходящий от него аромат. – Занятые на государственной службе ученые-математики использовали данные о народонаселении страны с XVII века. Они проводили сравнительный анализ благосостояния, налогов, прироста населения, смертности и других факторов в различных районах страны для подготовки политических реформ.

Дерик кивнул.

– Да, я видел похожие отчеты, с помощью которых Военное ведомство осуществляло подготовку армии.

– Именно. Я занимаюсь чем-то похожим. Просто решила использовать статистические данные несколько иначе.

– Вы собираете статистику преступлений? – спросил Дерик, обводя рукой исписанные доски. – Род деятельности, возраст, пол, место жительства обвиняемых… – принялся тихо перечислять он.

– Совершенно верно. На протяжении многих лет я собирала подробные отчеты о каждом происшествии, случившемся на территории, подведомственной моему отцу, а потом брату… – Эмма заставила себя замолчать. В присутствии Дерика ей не нужно было притворяться. С плеч словно гора свалилась. – Подведомственной мне. – Так странно было произносить эти слова вслух и при этом не бояться быть услышанной. – В один прекрасный день мне пришла в голову интересная мысль. Если такие данные собираю я, то вполне возможно, что другие судьи поступают так же. Поэтому я написала им. От имени брата, конечно.

– Вы написали всем судьям Англии?

– Мне потребовалось несколько недель. Но, да, я это сделала. И большинство из них ответили. Многие продолжают присылать отчеты каждые три месяца. Все было бы гораздо проще, если бы в Англии существовала национальная система регистрации преступлений. Как, например, регистрируют рождаемость, смертность и так далее.

– Хм… Полагаю, политики просто не видят выгоды в создании подобной системы.

Эмма пожала плечами.

– Они попросту ошибаются. Если бы мы смогли обнаружить определенную закономерность в способах совершения различных преступлений, понять, кто их совершает, и главное – почему это происходит, уровень преступности можно было бы значительно снизить. И это принесло бы колоссальный доход в казну. Ответы на все эти вопросы кроются в цифрах.

Дерик обернулся и устремил на Эмму взгляд изумрудных глаз.

– В ваших словах есть определенный смысл, но каким образом цифры могут сказать, почему человек совершил преступление?

По щекам Эммы разлилось приятное тепло. Интерес Дерика воодушевлял ее и побуждал с удовольствием посвящать его в тонкости своих исследований.

– Собирая уголовную статистику, я начала сравнивать ее с национальными данными. – Эмма принялась загибать пальцы на левой руке. – Такими, как число жителей определенного района, приходящееся на одного преступника, количество мальчиков, обучающихся в начальной школе этой же местности, разновидность промышленности и благосостояние населения. И я выявила поразительную закономерность. – Эмма указала на карту, испещренную голубыми и лиловыми пятнами, которую Дерик как раз рассматривал. – Видите? Имущественные преступления совершаются чаще в районах с более высоким уровнем образования. Здесь правонарушители более утонченные. Им не нужно бороться за выживание.

Дерик внимательно посмотрел на карту и нанесенные сбоку цифры.

– Я ожидал совершенно противоположного результата.

– Вот видите! – Эмма крепко схватила Дерика за руку и потащила его к соседней карте, на этот раз пестрящей красными, желтыми и оранжевыми красками. Эмме казалось естественным быть рядом с Дериком и с энтузиазмом рассказывать ему о своей работе. – Но наиболее интересно не то, кто совершает преступления, а когда они совершаются. Вот, например, на этой карте показано, что преступления против личности чаще совершаются в летние месяцы. В чем причина? В жаре? Или более долгих днях? Преступления против собственности, как правило, совершаются зимой. Что мы можем сделать для борьбы с подобным феноменом?

Эмма увлекла Дерика к следующей карте, раскрашенной зеленым, серым и золотым цветом, прежде чем отпустить его руку.

– Нельзя оставлять без внимания такие важные факторы, как «где» и «сколько». На этой карте наглядно показано, что преступления против личности, равно как и преступления против собственности, чаще совершаются в крупных городах, как мы и ожидали. В процентном соотношении число таких преступлений на душу населения в городах гораздо выше, нежели в сельской местности. Так что же такого таит в себе жизнь в городе, отчего люди становятся склонными к совершению преступлений? Возможно, дело в географическом положении? Или в моральной неустойчивости? И если это так, то можно ли это как-то изменить? Например, провести реформы в сфере образования или улучшить питание… Работы для исследователя непочатый край. А если добавить еще кое-какие факторы: незаконное рождение, возраст или…

– Все это ужасно увлекательно, Эмма, но чего вы хотите добиться с помощью всего этого?

Эмма оторвалась от карт и посмотрела на Дерика. Цифры и переменные величины – конечно, прекрасно. Эмма могла говорить о них целыми днями. Эта тема была ей близка и понятна. Но общение с людьми – совсем другое. И тут Эмма никак не могла похвастаться достижениями. Если ее работа была направлена на то, чтобы помочь человечеству, ей необходим такой человек, как Дерик, который смог бы донести ее идеи до остальных. Сделать их понятными всем.

– Большинство людей, в основном политики, полагают, что преступления совершаются бедными и необразованными людьми. Да, такие преступления имеют место, но, говоря языком статистики, такое случается потому, что бедных людей больше, нежели богатых. Если вы посмотрите на картину в целом, то увидите, что преступления совершаются представителями всех слоев населения. Различие состоит лишь в их видах. Мои исследования доказывают, что наши взгляды на преступность и способы снизить ее уровень во многом ошибочны. Необходимо перестать винить во всем недостаточно благородное происхождение и дурную кровь и внимательнее взглянуть на реальные факты.

Дерик смотрел на Эмму, сдвинув брови. Их беседа прошлым вечером свидетельствовала о том, что он может не согласиться с ее мнением. Так что если не удастся убедить его, то и другим доказать не получится.

– Я уверена, все люди рождаются «чистыми досками». А их личности формируются под воздействием определенных обстоятельств, возможностей и примеров, которые они видят перед собой. Я намерена выяснить, какие именно обстоятельства приводят к формированию у человека склонности к совершению того или иного вида преступлений, и после этого станет ясно, как с этим бороться. Тогда мы сможем изменить то, что написано на чьей-то доске. Еще до того, как человек станет преступником.

Дерик поднял руку и взял Эмму за подбородок. В то же самое мгновение ей показалось, что вокруг нее загудело энергетическое облако, лишающее способности дышать и заставляющее тело ныть в самых сокровенных местах. Дерик слегка прищурил глаза, когда на его губах заиграла завораживающая улыбка.

– Моя милая Коротышка, – тихо произнес он. – Вы собираетесь спасти мир?

– Да, – шепотом ответила Эмма, зачарованная взглядом Дерика. Она обхватила его запястье и принялась рассеянно поглаживать пальцем шелковистую кожу на его внутренней стороне. Что-то печальное и циничное промелькнуло в зеленых глазах виконта, заволакивая их болью. Совсем как вчера вечером. Как бы Эмме хотелось унять эту боль. Она знала, что хочет сделать жизнь британцев лучше. Но так же знала, что еще больше хочет помочь излечиться Дерику Эйвлину. Она поднесла другую руку к его лицу и положила ладонь на подбородок.

– Да, – произнесла Эмма громче и увереннее, чем прежде. – Я хочу спасти мир.

«И собираюсь начать с вас», – добавила она мысленно.

Эмма приподнялась на цыпочки и коснулась губ Дерика своими.