Мариуза вернулась из поездки рано утром и тут же поняла, что Дженаро уже приехал из Италии: красивый старинный рояль украшал её гостиную. На сердце у неё сразу потеплело. Какие бы трудности ни преподносила жизнь, но всегда отрадно оказаться вновь в родных стенах, знать, что вокруг тебя приятные люди...

Обитатели пансиона от души обрадовались хозяйке. Свекрови Мариузы никто не знал, так что её смерть не слишком огорчила постояльцев, они устроили небольшой праздник в честь самой Мариузы, и жизнь пошла своим чередом, готовя каждому новую порцию сюрпризов.

Не прошло и двух дней, как появился Омеру, он долго беседовал с Марией, Тони и Дженаро. И сколь ни была подозрительна ситуация Марии на словах, Омеру, опытный следователь, прекрасно понимал, что такая женщина не могла организовать убийство своего бывшего мужа. Ещё раз поговорив с ней и Тони, он только лишний раз в этом убедился. Однако пока успокаивать молодую женщину не стал, сказал, что будет продолжать расследование. Мария же, проводив следователя, почувствовала, что больше не волнуется. Интуитивно, подсознательно она поняла, что этого человека ей опасаться больше не стоит. Если и были у него подозрения на её счёт, то теперь они рассеялись.

Да и вообще на душе у Марии царил покой. Она радовалась, что Дженаро стал учить Мартинью играть на рояле. Как только она видела две головы, седую и кудрявую, склонённые над клавишами, сердце её переполнялось умилением.

Тони сидел без работы и поэтому пребывал в меланхолии. Если Дженаро думал, что сын увлечётся, дни и ночи будет играть на рояле и рано или поздно станет великим музыкантом, то он ошибся. Тони очень редко садился за инструмент. Маркус продолжал работать репортёром, но репортёрских вакансий больше не было, и он предложил Тони работу в типографии.

Тони охотно согласился. Вот в типографии его выучка музыканта ему очень помогла, он понял, что быстро освоит набор на линотипе. Теперь и он вносил свою, пусть небольшую, лепту в семейный бюджет.

Тони побывал у Эзекиела и подписал документы, отказавшись от своей доли. Побывал и вновь взбудоражил всё семейство. Эзекиел опять пожалел про себя о том, что добрый и приятный итальянец не ужился с его дочерью. Но он радовался, что Камилия успокоилась. Хотя по—  отцовски желал ей большей женственности.

Камилия же продолжала вести дела с большой жесткостью. Она нашла, что Маноло совершенно не справляется со своими обязанностями, и уволила его вместе с Соледад и Эулалией.

Семейство Маноло пришло в отчаяние. Они остались без средств к существованию. Эулалия, глядя на отчаявшихся родителей, поняла, что утешения можно ждать только от неё.

—  Но мы же и раньше шили, —  сказала она, обнимая их за плечи. —  Попробуем шить и дальше, только будем сдавать нашу продукцию в другие магазины. Разве вы не помните, что мы когда—  то мечтали о самостоятельности?

Мать взглянула на неё с вымученной улыбкой: да, они не должны были сдаваться! А иметь дело с Камилией было всё труднее и труднее. Работы она требовала много, а платила всё меньше и меньше. На Камилии свет клином не сошёлся, они и раньше жили шитьём. Но, посмотрев на Маноло, Соледад поняла, что для него увольнение —  настоящая трагедия. Ещё бы! Он столько времени был безработным! И как же он был доволен, когда всё—  таки выправился, стал чуть ли не начальником цеха, уважаемым человеком, а теперь ему снова придётся остаться ни с чем?..

Обе женщины принялись утешать Маноло, повторяя наперебой, что всё ещё наладится, что он непременно найдёт для себя работу.

—  Найду! Обязательно! —  лихорадочно отозвался Маноло. —  Вы меня знаете! Я всегда находил выход из положения!

И женщины согласно закивали: да, да, так оно и будет!

Камилия очень хотела распроститься и с Жонатаном. Чуть ли не каждый день она убеждала в этом Эзекиела.

—  Он нас обирает, —  твердила она, —  но я это пресеку, вот увидишь!

Эзекиел был не согласен с дочкой, Жонатан был его другом и помогал ему в трудные времена, а если он получал больше, то ведь и вкладывал тоже!

Эзекиел не говорил Камилии, что сама она Жонатану очень нравится, и он мечтает женить на ней своего Самуэла. А если дети поженятся, то всё у них будет общее, и Жонатан ничего не пожалеет для сына, невестки и тем более внуков. Эзекиел уже как—  то заговаривал о Самуэле с Камилией, но ничего, кроме того, что она в детстве терпеть не могла конопатого чертёнка, добиться не смог. Однако жизнь есть жизнь, в ней не бывает окончательных решений. Поэтому Эзекиел не мешал мечтать Жонатану и сердиться Камилии, в один прекрасный день они могут распрекрасно поладить, если на то будет воля Божия.

Самуэл должен был приехать со дня на день, и Жонатан места себе не находил от радости, волнения и беспокойства. Он готовился к встрече, как если бы ждал индийского набоба. Да при чём тут набоб! Его родной сыночек куда главнее всех набобов. Жонатан заботливо приготовил для него номер рядом со своим, всё самолично проверил, пощупал простыни и подушки: у Самуэльчика всё должно было быть самое лучшее. Он прожужжал все уши Эзекиелу о вечере, который устроит в честь приезда своего дорогого мальчика и на котором непременно должна быть и Камилия. Лучшей жены, чем Камилия, он для своего сына не желал. Больше всего по душе ему был её крутой нрав. Эта красивая молодая женщина могла вести твёрдой рукой дела, держать в узде мужа, направить на правильную дорогу детей. О такой невестке можно было мечтать.

Старики между собой всё сладили, а молодые всё делали по—  своему. Под внешним ледяным спокойствием Камилии полыхал любовный пламень. Стоило ей закрыть глаза, как она видела перед собой смуглое лицо Тони на белоснежной подушке и слышала его голос, который звал её. Но рядом с его постелью сидела Мария. Мать ребёнка Тони, не сомневавшаяся, что она его жена. Она так спокойно, так уверенно обращалась с больным, она чувствовала себя хозяйкой и в этой комнате, и в жизни Тони.

Камилия очень долго не могла справиться с этим эмоциональным ощущением. Она пыталась вычеркнуть Тони из своей жизни, забыть о нём. Но как можно было это сделать, если в бреду он сам знал её? Камилия долго мучилась, но в один прекрасный день всё вдруг стало очень ясно и просто. Камилия просиулась с готовым решением и почувствовала себя совершенно счастливой. У неё засветились глаза, изменилась походка. Она больше не боролась с Марией, она признала: да, Мария его жена. Но тогда она, Камилия, будет его любовницей! Почему бы им не поменяться ролями в этой увлекательной игре, которая называется жизнью? Если Тони мог изменять с Марией Камилии, то сможет с Камилией изменять Марии. Камилия даже рассмеялась, когда эта удивительная мысль пришла ей в голову. Она не понимала, почему же раньше не могла додуматься до такой прекрасной, простой и естественной вещи?

В тот день она отправилась в пансион навестить Тони. Служанка хотела позвать Марию, но Камилия взглянула на неё с изумлением непонимания. «При чём тут Мария? —  спрашивал её взгляд. —  Тони! Мне нужен только Тони!»

Тони спустился, увидел Камилию и застыл в изумлении. А Камилия стояла и смотрела на него, не отрывая глаз, всеми силами призывая его к себе. И он подходил всё ближе, ближе... Вот он уже рядом с ней! Камилия посмотрела ему прямо в глаза своими широко открытыми голубыми глазами и сказала:

—  Я хочу тебя, Тони! Хочу быть твоей любовницей!

Тони опешил. Хотел переспросить, но не решился. Да и что переспрашивать, он и так всё понял. Но ведь это невозможно! Он же живёт с Марией!

Камилия словно бы читала его мысли:

—  Почему невозможно? Ты же спал с Марией, когда жил со мной?

Но аргументом куда более важным, чем произнесённые слова, были голубые глаза с поволокой, которые он так хорошо помнил. Они становились такими, когда она отвечала на его призыв. А белоснежная шея, грудь, нежнейшая кожа!.. Тони невольно прикоснулся к этой призывно обнажённой шее, и Камилия поняла, что победила. Но Тони при этом сказал совсем другое:

—  Ты зря пришла сюда, Камилия. Ты же знаешь, что Мария выходила меня и мы живём с ней вместе. Наша жизнь с тобой осталась в прошлом.

Он обернулся, словно почувствовав на себе взгляд, и увидел Марию. Она стояла и смотрела на них. Потом поздоровалась. Камилия ей ответила. И тут же стала прощаться с Тони.

—  Ещё увидимся, —  негромко сказала она, кивнула Марии и пошла к двери.

—  Зачем она приходила? —  спросила Мария.

—  Повидаться, —  нехотя отозвался Тони. —  Как—  никак она была моей женой.

—  Да, конечно, —  кивнула Мария. —  Хорошо, что ты подписал все бумаги и вас больше ничего не связывает.

—  Да, хорошо, —  опять вяло кивнул Тони. Камилия смутила его —  если не душу, то тело. Его мучительно потянуло к ней, и ему было из—  за этого стыдно.

Мария пожалела Тони: больше ничего ему не сказала и тихонько ушла.

А Тони ходил как отравленный. Он уже чувствовал себя виноватым, потому что видел перед собой Камилию, вспоминал её ласки, и кровь начинала бурлить у него в жилах. И тогда он становился, особенно нежен с Марией.

Но прошло немного времени, и Тони получил от Камилии записку. Она назначала ему свидание, звала страстно и ласково. Тони напрягся, но на её зов не пошёл.

Камилия прождала его напрасно. Но она не сомневалась, что рано или поздно Тони придёт на её зов. Он прикоснулся к ней так ласково, так нежно погладил её шелковистую кожу, что она поняла: Тони помнит её, желает её, он к ней придёт... Она готова была его терпеливо ждать, а пока подыскала симпатичную гостиницу на уединённой улице и сняла там уютный номер. Её не покидало ощущение, что она вьёт своё гнёздышко, и от этого, у неё становилось тепло на сердце.

Ципора заметила перемену в дочери. Подумала—  подумала и спросила напрямую, не влюбилась ли она, не дождавшись отцовского избранника.

—  Это кто же избранник? – поинтересовалась Камилия. – Уж не конопатый ли чертёнок?

—  Да, —  сказала Ципора. —  Только он стал красивым молодым человеком, тебе под стать.

—  А ты его видела? —  насмешливо спросила Камилия.

—  На фотографии, —  дипломатично ответила Ципора. —  Очень приятный молодой человек. А ты его увидишь завтра вечером, потому что он уже приехал и отец пригласил их к нам в гости.

—  Не уверена, что увижу, —  небрежно усмехнулась Камилия.—  Деловых женщин о любых визитах нужно предупреждать заранее, у них могут быть свои планы.

—  И какой же у тебя? —  удивилась Ципора.

—  Стать любовницей своего мужа, —  совершенно спокойно заявила Камилия. —  Это может случиться в любой день, когда только Тони найдёт для меня время.

Ципора онемела, услышав такое заявление, а Камилия торжественно прошествовала в свою комнату.

Но на вечере она всё—  таки присутствовала, видимо, времени на неё у Тони пока не нашлось...

Самуэл не сводил с Камилии глаз. Хотя накануне, когда Жонатан расхваливал дочь своего друга, беззлобно подшучивал над отцом:

—  Ты думаешь, я забыл эту ведьмочку? Ошибаешься. Ведьмы ведьмами и остаются.

Он вообще отнёсся с иронией к восторженности отца.

А тот словно на крыльях летал. Не мог наглядеться на своего Самуэльчика, уж очень ему нравился лощёный европейский юноша!

А лощёный европейский юноша только посмеивался —  но лишь до той поры, пока не увидел Камилию. Он и предположить не мог, что остроносая худышка могла превратиться в вальяжную красавицу.

Жонатан с Эзекиелом удовлетворённо переглянулись. Они этого и хотели. Камилия недолго посидела с родителями и гостями. Сослалась на тяжёлый рабочий день и ушла в свою комнату.

Возвращаясь от Эзекиела, Самуэл с большим интересом расспрашивал отца о Камилии.

—  Да я всё тебе уже рассказал, —  изумился Жонатан.

—  А я всё мимо ушей пропустил, —  ответил Самуэл. —  Так ты говоришь, что она была замужем и муж её бросил?

—  Она бросила мужа, —  поправил его Жонатан.

—  Такая может, —  с одобрением признал Самуэл. —  Такая женщина очень многое может себе позволить.

Он пропустил два—  три дня, а потом с букетом цветов отправился встречать Камилию у ворот фабрики, собираясь отвести её поужинать. Но Камилия увидела поблизости и другую фигуру, поэтому, сказав Самуэлу несколько вежливых фраз, ответила отказом на его предложение, объяснила, что обычно вечерами занята, и ушла под руку с Тони, который всё—  таки не устоял перед соблазном и пришёл на свидание.

Самуэл посмотрел им вслед с большим любопытством, и надо сказать, что присутствие в жизни Камилии мужчины его только раззадорило.

Тони ревниво осведомился, с кем это она разговаривала.

—  С конопатым чертёнком, врагом моего детства, —  задорно ответила Камилия. —  Я рада, что ты, наконец, меня услышал. Пойдём, я покажу тебе наше гнёздышко.

Тони принялся было отнекиваться, лепетать что—  то про Марию, свой долг и ещё про что—  то, но Камилия только теснее прижималась к нему, и он, чувствуя тепло льнущей к нему плоти, ускорил шаг. Так они и добежали до гостиницы, а закрыв дверь, оказались друг у друга в объятиях.

—  Это была лучшая ночь в моей жизни, —  прошептала Камилия Тони, когда они спустя несколько часов прощались у её дома. —  Приходи, когда захочешь, ты знаешь, где меня найти.

Она повернулась и пошла, вальяжно покачивая бёдрами, мягкой походкой сытой кошки, а Тони побрёл, едва передвигая ноги, к своему пансиону, и чем ближе подходил к нему, тем медленнее шёл.

Мария ждала его с ужином. Она уложила малыша и терпеливо ждала Тони. Конечно, она беспокоилась, думая о том, что может случиться в любом тёмном закоулке окраины. Но старалась не думать об этом, уговаривая себя, что Бог не допустит никакого несчастья. Когда заскрипела, а потом тихонько открылась дверь, Мария почувствовала себя совершенно счастливой.

Посмотрев в её сияющие глаза, Тони почувствовал себя совсем скверно и пообещал себе, что больше никогда не увидится с Камилией. От ужина он отказался, ему было невмоготу сидеть рядом с Марией, принимать её заботы и знать, что он полчаса назад держал и объятиях другую женщину и даже в пылу страсти шептал ей ласковые слова.

—  Я играл в ресторане, нашёл приработок, —  проговорил он в своё оправдание, —  там меня покормили, но я очень устал.

Марии понимающе закивала, её выразительные глаза вспыхнули ещё ярче.

—  Я так рада, Тонн! Но мне не хочется, чтобы ты изнурил себя. Поверь, хватит и твоей работы в типографии.

—  Я когда—  нибудь свожу тебя в этот ресторан, —  сам не зная для чего, солгал Тони. Ему невыносима была доверчивость Марии. Она как была, так и осталась той самой юной девушкой, простодушной, доверчивой и непосредственной...

—  Я с удовольствием пойду туда, —  радостно отозвалась Мария, —  и буду тобой гордиться, потому, что никто не играет лучше моего Тони!

У Тони на душе стало ещё гаже, и он снова пообещал себе никогда больше не видеться с Камилией. Он в самом деле больше не приходил на фабрику, не встречал Камилию, чтобы отправиться с ней в маленькую гостиницу, в уютный номер с большой кроватью. Но постоянно думал об этом.

Думала об этом и Камилия. Вспоминая жаркие ласки Тони, она розовела, и в глазах у неё появлялась особая сладострастная томность. Ципора, едва взглянув на неё, поняла, что делается с её дочерью: она пылает от страсти. Но к кому? Вряд ли к Самуэльчику... Камилия не стала отпираться, она с гордостью призналась, что муж стал её любовником и она с ним очень счастлива. Ципора горестно покачала головой. Они с отцом думали, что дочка образумилась, но не тут—  то было!

Ципора не стала говорить мужу всей правды, но намекнула, что неплохо бы Самуэлу, если Камилия ему понравилась, погорячее взяться за дело. Не ровен час, у него появится соперник!

Эзекиел поговорил с Жонатаном, тот с сыном. Самуэл тут же сообразил, что соперник —  вполне реальная личность, но родители Камилии отдают предпочтение ему, и значит, путь для него открыт. И он приготовился всерьёз ухаживать за бывшей ведьмочкой.

Между тем, не дождавшись Тони и на второй день, и на третий, Камилия отправила ему очередное страстное послание. Вечером у ворот фабрики она увидела мужскую фигуру, радостно кинулась навстречу, но вблизи рассмотрела Самуэла. Он пригласил её поужинать, и она согласилась, поняв, что не дождётся Тони и сегодня.

Самуэл радовался, что ему сопутствует успех, и был в ударе. Он шутил, сумел развеселить и Камилию. Она стала отвечать на его шутки, они много смеялись за ужином, выпили по бокалу вина, перешли на воспоминания детства и расчувствовались. Самуэл понял, что он на верном пути. И предложил Камилии подняться к нему в номер.

—  Посмотришь, как устроился бездомный бродяга, —  пошутил он. —  Поправишь своей женской рукой безделушки, мне будет уютнее.

Камилия согласилась. Детство есть детство, Самуэл ей казался почти что родственником. Она поднялась к нему. Он предложил ей ещё бокал вина и тут же недвусмысленно попытался её обнять. Камилия была оскорблена в лучших чувствах. Она—  то отнеслась к конопатому чертёнку как к человеку и даже мнение о нём переменила к лучшему, а он, оказывается, её за полную дуру держал. Камилия посмотрела на него с таким презрением! Она так выразительно повернулась и пошла к двери такой походкой, что у Самуэла дух захватило от восторга. Вот это женщина! Да за такую женщину и жизнь отдать не жалко! После этого вечера Самуэл влюбился в Камилию ещё больше, а Камилия заявила Ципоре, что окончательно разочаровалась в сыне Жонатана. Он оказался вертопрахом, привыкшим проводить время с легкомысленными женщинами. Она таких молодых людей и в грош не ставит. Пусть он к ней не приближается и на пушечный выстрел! Сказала, как припечатала. И что оставалось бедной Ципоре, как не плакать? Она и плакала горько—  горько.

И так же горько плакала Мария. Она получила любовное послание Камилии вместо Тони и разрыдалась. Увидев Камилию в пансионе и ещё раньше слыша, как Тони звал свою жену в бреду, она поняла, что сердце Тони разрывается надвое. Но ей показалось, что Камилия отсекла Тони навсегда, и это служило Марии утешением. Но оказалось, что не только Камилия по—  прежнему его любит, но и Тони встречается с ней.

—  Я её понимаю, —  прошептала сквозь слёзы Мария, —  Тони невозможно не любить!