Ты, желающий изучать великие и замечательные вещи и интересующийся движениями звезд, должен прочесть эти теоремы о треугольниках. Знание этих идей откроет дверь во всю астрономию.

Иоганн Мюллер, известный как Региомонтан (1436–1476), автор «Эпитомы Клавдия Альмагеста Птолемея» и «О треугольниках»

Иисус воззвал к Господу в тот день, в который предал Господь (Бог) Аморрея в руки Израилю, когда побил их в Гаваоне, и они побиты были пред лицем сынов Израилевых, и сказал пред Израильтянами: стой, солнце, над Гаваоном, и луна, над долиною Аиалонскою! И остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагам своим. Не это ли написано в книге Праведного: стояло солнце среди неба и не спешило к западу почти целый день? И не было такого дня ни прежде, ни после того, в который Господь (так) слушал бы гласа человеческого. Ибо Господь сражался за Израиля.

Книга Иисуса Навина, 10: 12-14

Действующие лица

Коперник, 65 лет, врач и каноник (церковный администратор) в Вармии, Северная Польша.

Епископ (Вармийский), 53 года.

Франц, 14 лет, мальчик-прислужник епископа.

Ретик, 25 лет, математик из Виттенберга.

Анна, 45 лет, служанка Коперника.

Гизе, 58 лет, епископ Кульмский (другая епархия в Северной Польше) и каноник в Вармии.

Будучи коренным жителем Торуни, Коперник тридцать лет прожил во Фрауэнбурге, «городе Богоматери», в тени его средневекового собора. Во Фрауэнбурге, центре епархии Вармия, и происходит действие пьесы

 

Акт I

Сцена первая. В спальне епископа. Визит врача

Май 1539 года, Северная Польша, недалеко от средневекового собора, окруженного крепостными стенами.

Темнота. Слышно, как кого-то тошнит. Огни освещают Коперника, стоящего над Епископом — своим пациентом, который сидит на краю кровати в дорогих одеждах, склонившись над тазом.

Франц — испуганный молодой прислужник — суетится и помогает, когда его зовут.

Епископ. О Боже! О, небо, помоги мне!

Коперник. Я думаю, это всё, ваше преосвященство.

Коперник берет таз, но Епископ выхватывает его и, исторгнув рвотные массы еще раз, без сил падает на кровать.

Епископ. О, Господи, смилуйся. О-о-о-х!

Коперник. Унеси это, Франц. Молодец.

Франц кланяется и выходит с тазом. Епископ корчится и стонет.

Епископ. Я думал, что точно умру.

Коперник. Скоро боль стихнет. Рвотное средство вывело токсин из тела. Завтра вы должны поправиться.

Епископ. «Токсин»?!

Коперник. Его больше нет. Вы его исторгли.

Епископ. Яд?!

Коперник. Нет. Нет, токсин — это…

Епископ. Лютеране!

Коперник. Ну-ну.

Епископ. Меня отравили! Если бы не вы, я был бы мертв.

Коперник. Не яд, ваше преосвященство. Скорее, вы что-то съели и…

Епископ. Конечно же, я что-то съел! Они подмешали яд в мою еду. Как еще они смогли бы заставить меня принять его?

Коперник. Возможно, вы вкусили несвежей рыбы.

Епископ. Кухня! Этот подлый повар наверняка сочувствует лютеранам.

Коперник. Обычный кусок испорченной рыбы, а вовсе не яд.

Епископ. Лютеране хотят меня убить.

Коперник. Или, быть может, слишком много угря. Ваше преосвященство обожает угря.

Епископ. О чем я только думал! Изгнать их из провинции было недостаточно, чтобы устранить угрозу.

Коперник. Проглотите это, ваше преосвященство. Это успокоит ваши нервы и поможет заснуть.

Епископ. Заснуть? Какой сон, когда за мной гонятся лютеранские псы!

Коперник. Сон сейчас — лучшее лекарство.

Епископ. Даже хуже псов. Паразиты! Злобные и опасные. Они просто плюют на закон. Они вне закона. И притаились среди нас, выжидая момента для удара. О, Николай, а если они попробуют снова?! Что, если они еще раз покусятся на мою жизнь, а вы не успеете вовремя? Что если?..

Коперник. Примите это, ваше преосвященство.

Епископ отказывается от лекарства и отталкивает Коперника.

Епископ. Мы должны преследовать их строже. Нужно пригрозить обидчикам более суровым наказанием. Я не позволю им сделать со мной то, что они сделали с епископом Фербером.

Коперник. С епископом Фербером?

Епископ. Теперь все ясно.

Коперник. Никто не травил епископа Фербера.

Епископ. А им и не пришлось! Он позволял им делать все что угодно. Они об него ноги вытирали. Пока Господь Всемогущий не вмешался, чтобы покарать его за то, что он не покарал их.

Коперник. Епископ Фербер умер от сифилиса.

Епископ. Одно из любимых Господних наказаний.

Франц возвращается и начинает прибирать в комнате.

Епископ. Э-э-х! Теперь уж поздно. Он в могиле, да упокоится он с миром. Но почему я должен разбираться за него со всем этим лютеранским сбродом?

Епископ пытается встать с кровати, но Коперник его сдерживает.

Епископ. Я должен с ними разобраться жестко. Нельзя проявлять слабость.

Копернику удается снова уложить Епископа в постель.

Епископ. Ох, мое сердце! Франц! Принеси-ка мне бокал молдавского вина. И один для доктора Коперника.

Франц выходит.

Епископ. Это вино прекрасно тонизирует. Поможет укрепиться перед боем. Я издам новый указ. На этот раз я запрещу и их книги, чтобы они не могли… Запретить и сжечь! А их музыка — вот уж мерзость!

Франц возвращается с двумя полными бокалами.

Епископ. Никому не будет позволено петь эти отвратительные гимны. Под угрозой… А вот и наши напитки.

Коперник берет бокал, кладет в него лекарство и подает Епископу, который делает глоток.

Епископ. Фу! Проклятый яд! Убил вкус удовольствия.

Коперник. (поднимая второй бокал). Доброго здоровья, ваше преосвященство!

Епископ. Аминь.

Оба выпивают. Коперник отдает свой бокал Францу и собирается уходить.

Епископ. Не торопитесь, Николай.

Коперник. Сон сейчас будет вам лучшим компаньоном и придет совсем скоро.

Епископ. Останьтесь и выпейте еще бокал. Беседа с вами меня утешает.

Поняв знак Епископа, Франц выходит.

Коперник. Мне нужно идти.

Епископ. К чему такая спешка?

Коперник. Я прописал вашему преподобию сон и не должен ему мешать.

Епископ. Торопитесь домой к своим… мужским делам?

Коперник. Прошу прощения?

Епископ. Не смотрите так невинно. Вы знаете, о чем я говорю.

Коперник. Я не…

Епископ. К своей блуднице!

Коперник. Вы имеете в виду мою?..

Епископ. Вы знаете, о ком я, черт побери!

Коперник. Она не…

Епископ. Вы должны избавиться от нее.

Коперник. Но она…

Епископ. Она не лютеранка часом?

Коперник. Нет.

Епископ. И все равно, избавьтесь.

Франц возвращается, неся еще вина, наливает.

Епископ. Я не шучу, Николай. Я хочу, чтобы ее не было в вашем доме. Это неприлично, вот так держать у себя незамужнюю женщину.

Коперник. Она лишь прибирает и готовит для меня.

Епископ. Она вам даже не родственница. Это непристойно.

Коперник. Если бы у меня была родственница, которая могла…

Епископ. И слишком хороша собой.

Коперник. Она ни в чем не виновата.

Епископ. Найдите себе старую каргу. Или мальчишку, который мог бы позаботиться о ваших… нуждах (выпивает второй бокал). Послушайте, Николай. Лично мне без разницы, с кем вы делите постель. Я понимаю мужские желания. Видит Бог, я отдал дань своим. Зачал ребенка или двух, там и сям, когда-то… Но теперь всё иначе. Сейчас, когда Лютер со своими бесами подняли крик до небес и до Рима о злоупотреблениях Церкви, человек в вашем положении… Каноник собора! Вы должны быть безупречны.

Коперник. Да, ваше преподобие.

Епископ (зевая). Ступайте домой. Прикажите ей искать новое место. Где-нибудь подальше отсюда.

Коперник выходит.

Свет гаснет. Звонит колокол: три часа.

Сцена вторая. У дома Коперника. Приезд незнакомца

Несколько минут спустя, за стенами собора, Коперник идет домой с фонарем в руке. У двери он обнаруживает лежащего на земле Ретика. Коперник сначала отшатывается, потом склоняется над ним, осматривает, проверяет пульс и расстегивает одежду. Ретик с криком просыпается и бранится.

Ретик. Эй! Не тронь меня!

Коперник. Ты болен?

Ретик. Отойди от меня! Вор!

Коперник. Я лишь пытался…

Ретик. Вор!

Ретик набрасывается на Коперника; они начинают бороться.

Коперник. Нет! Ох!

Ретик. Что ты взял?

Коперник. Ничего… Ох!

Ретик. Отдай назад!

Коперник. Хватит!

Ретик (прижимая Коперника к земле). Верни, или я тебя задушу!

Коперник (с трудом, задыхаясь). Я врач.

Ретик. Что?

Коперник. Я врач. Я думал, ты ранен. Я пытался помочь.

Ретик отпускает Коперника, затем встает, хлопает себя по одежде, проверяя, все ли на месте, заглядывает в сумку. Коперник пытается встать.

Ретик. Не двигайся.

Коперник. Кто ты?

Ретик. Ты напугал меня до смерти.

Коперник. Я думал, ты мертв. Я решил…

Ретик. Я просто ждал там, когда ты проходил мимо и…

Коперник. Ты лежал на земле.

Ретик. Вон там. Я сидел точно вон там.

Коперник (с трудом вставая). Кто ты?

Ретик. Я ждал, чтобы увидеть…

Коперник. Ой!

Ретик. Вы ранены?

Коперник. Моя лодыжка. Наверное, я…

Ретик. Должно быть, вы подвернули ее, когда упали.

Коперник. (показывая на сумку Ретика). Подай, пожалуйста.

Коперник кладет сумку под ногу и делает повязку из своего шейного платка.

Ретик. Простите, что ранил вас, доктор. Я не знал…

Коперник. Что вы здесь делаете?

Ретик. Я жду каноника Коперника. Это его дом, не так ли?

Коперник. И зачем он вам понадобился?

Ретик. Он заболел? Вы поэтому пришли?

Коперник. Нет, он здоров.

Ретик. Слава Богу! Представьте, если бы я проделал такой путь и обнаружил, что великий каноник, звездный каноник, слишком болен, чтобы принять меня.

Коперник. Как вы его назвали?

Ретик. Пожалуйста, простите меня, доктор. Я обычно не дерусь. Вы, быть может, не поверите, но я ученый.

Коперник. Вы?

Ретик. Математик.

Коперник. В самом деле?

Ретик. Вообще-то я профессор математики (подавая руку). Мое имя Ретик, пан. Георг Иоахим Ретик.

Коперник начинает протягивать ему свою руку.

Ретик. С математического факультета в Виттенберге.

Коперник (убирая руку). Виттенберг?!

Ретик. Вы, конечно, слышали о нем?

Коперник. И вы приехали сюда? Из Виттенберга?

Ретик. По правде говоря, я был в Нюрнберге, когда решил приехать сюда.

Коперник. Но Виттенберг — это…

Ретик. Нюрнберг еще дальше. Из-за этого мое путешествие удлинилось на сотню миль.

Коперник. Но это небезопасно.

Ретик. Нынче везде небезопасно путешествовать. То разбойники, то собаки. А этот дождь! Дважды за один день я чуть не утонул, переходя вброд реки.

Коперник. Из Виттенберга.

Ретик. Канонику известна его репутация…

Коперник. Да уж.

Ретик. Как места, где всегда процветали математические науки.

Коперник (возвращая сумку). Вот, возьмите назад.

Ретик. Оставьте, пожалуйста. Пользуйтесь, сколько понадобится.

Коперник (с трудом вставая). Это Польша, профессор. Католическая Польша.

Ретик. Уверен, что каноник Коперник, как естествоиспытатель, будет рад меня принять.

Коперник. Ничего подобного. Он не может.

Ретик. Посмотрим, что он… Ой, осторожно, доктор, вы уверены, что можете идти?

Коперник (показывая на дом). Мне недалеко.

Ретик. Здесь? Но… Вы хотите сказать, что вы?..

Коперник кивает.

Ретик (вставая на колени). О, нет. О, Боже мой! Ох, пожалуйста, простите меня!

Коперник. Ну, ну, перестаньте…

Ретик. Я так долго представлял нашу встречу, и подумать только… Боже правый, как же я все испортил!

Коперник. Ничего страшного. Я в порядке. Но вам лучше уехать. Здесь вам не место.

Ретик. Если бы вы только знали, как я…

Коперник. Прошу, поднимитесь.

Ретик. Всю дорогу сюда я репетировал, снова и снова, что скажу вам при встрече.

Коперник. Ну, так скажите. Но прежде встаньте на ноги.

Ретик (вставая). Каноник Коперник, я… Я правильно к вам обращаюсь, пан? Или мне называть вас «отче»? Вы сказали, что вы врач?

Коперник. Это неважно. Говорите свою речь.

Ретик. Прошу прощения, пан каноник. Доктор. У меня здесь письма… (роется в сумке) Рекомендательные письма от…

Коперник. Не беспокойтесь об этом.

Ретик. Вот они, пан. От Шёнера в Нюрнберге. И еще от Хартмана, и от Петера Апиана, и от…

Коперник. Как вы сказали, от Шёнера?

Ретик. Да, пан (подает письмо). Вот, взгляните сами. Он был настолько любезен, что позволил мне прожить у него несколько недель. А вот это от Камерария в Тюбингене. Он пытался убедить меня не искать вас. Он сказал что вы, должно быть, уже умерли. Простите, пан. Я не хотел вас обидеть. Просто долгое время никто о вас ничего не слышал. Они все ждут. Им хочется знать, почему вы молчали все это время.

Коперник заканчивает читать письмо.

Коперник. Мне… нечего сказать.

Ретик. Вы слишком скромны, пан. То, что вы сделали… Право, вы совершили величайший прорыв в астрономии с тех пор… как Птолемей изобрел эквант (размахивая письмами). Все о вас только и говорят. «Польский каноник, — так они вас называют, — который вертит Землю и заставляет Солнце и звезды стоять на месте». Они говорят, вы работали над своим трудом дольше, чем я живу на свете.

Коперник. Теперь я покончил со всем этим.

Ретик. Вы закончили? И готовы обнародовать детали?

Коперник. Здесь для вас нет ничего интересного, профессор. Вам лучше вернуться в Виттенберг. Уверен, что студенты по вам скучают.

Ретик. При всем моем уважении, пан. Занятия приостановлены на летние каникулы. И, кроме того, я вот уже два семестра нахожусь в специальном отпуске с личной миссией — познакомиться с самыми просвещенными математиками современности. Я убежден, пан, что вы — кульминация моих поисков. Тот самый ключ к совершенствованию небесных сфер.

Пауза.

Ретик. Пан, я хотел бы вернуть королеве математики, то есть астрономии, ее заслуженное место во дворце и пересмотреть границы ее царства.

Коперник. Я не могу вам помочь.

Ретик. Только вы и можете мне помочь.

Коперник. Доброй ночи, профессор.

Коперник направляется к двери.

Ретик. И я тоже могу вам помочь. Позвольте посвятить вас в мой план.

Коперник. Желаю счастливого пути!

Ретик. Выслушайте меня!

Коперник. Тихо! Приказываю вам, ради вашей же безопасности, покинуть это место.

Ретик. Среди ночи? После того, как я несколько недель искал вас?

Свет гаснет.

Сцена третья. В доме Коперника. Дары

Через несколько мгновений Коперник входит в гостиную своего дома (не столь изысканного, как дворец Епископа, но вполне приличного). В доме горит тусклый свет, но на протяжении сцены комната очень медленно освещается лучами утреннего солнца. Ретик входит в комнату вслед за Коперником.

Коперник. Можете постелить себе вот здесь.

Ретик. Я ничуть не устал. Я думал, может быть, мы хотя бы недолго…

Коперник. В кладовой найдете хлеб. Можете взять, что вам нужно для…

Ретик. Ах! Чуть не забыл! Из-за всей этой неразберихи я не отдал вам дары, которые привез.

Коперник. Я не могу принять их.

Ретик (доставая книги из сумки). Вы должны! Это Птолемей.

Коперник. Благодарю вас, но нет. Я изучал Птолемея, разумеется. Как и всякий астроном…

Ретик. Должно быть, вы читали латинский перевод с арабского или иврита. А это оригинальный греческий текст.

Коперник. Да?

Ретик. Найденный лишь недавно и напечатанный впервые.

Коперник. Позвольте я лишь взгляну.

Ретик. А это «Геометрия» Эвклида, тоже на греческом. А вот Региомонтан «Обо всех видах треугольников». Мне так нравится момент в начале, когда он пишет: «Нельзя обойти стороной науку треугольников и достичь убедительного знания звезд».

Коперник. Превосходные тома.

Ретик. Я знал, что они вам понравятся, пан каноник.

Коперник. Я не могу. Я… Сохраните их для своей библиотеки.

Ретик. Но я уже подписал их для вас.

Коперник (читая). «Н. Копернику, моему учителю…». Вашему учителю?

Ретик. Я надеялся…

Коперник. У меня нет учеников.

Ретик. Я знаю, пан.

Коперник. Вообще никаких последователей.

Ретик. Поэтому я и приехал.

Коперник. Мне очень жаль, профессор.

Ретик. Стать вашим учеником. Какие бы проблемы ни мешали вам завершить свой труд, я хочу помочь вам решить их. Я показал вам свои письма. Даже Меланхтон говорит, что у меня выдающиеся способности.

Коперник. Филипп Меланхтон?!

Ретик. «Учитель Германии», он самый.

Коперник. Избранный преемник Лютера? Его правая рука?!

Ретик. Он сказал, что я прирожденный математик.

Коперник. Скажите-ка, профессор, а с Лютером вы тоже близко общаетесь?

Ретик. О, теперь я понимаю, чего вы… Но клянусь вам, пан, я не разделяю мнение преподобного Лютера о ваших идеях. В самом деле.

Коперник. У Мартина Лютера есть мнение о моих?..

Ретик. Это лишь его личное мнение. Я же считаю, что астрономии нужен как раз такой смелый новый подход, который избрали вы.

Коперник. Что он об этом говорит?

Ретик. Ну… Что-то иногда упоминается на заседаниях факультета. Или за обедом. Вы знаете, как это бывает.

Коперник. Нет.

Ретик. Кто-то рассказал ему в общих чертах, и он…

Коперник. И?

Ретик. Ну…

Коперник. Что он сказал?

Ретик. Он сказал, что только дурак переворачивает с ног на голову всю астрономию единственно ради новизны.

Пауза.

Коперник. Полагаю, что из его уст «дурак» — не самое обидное оскорбление.

Ретик. И, разумеется, он ничего не смыслит в математике. Он отверг вашу теорию только потому, что она противоречит Библии. Он процитировал книгу Иисуса Навина, главу 10, стих 12. Ту часть, где Иисус говорит: «Стой, солнце, над Гаваоном».

Коперник. Да, да, прекрасно знаю.

Ретик. «И луна, над долиною Аиалонскою».

Коперник и Ретик (одновременно). «И остановилось солнце».

Ретик. Вот именно, пан. И остановилось Солнце. В этом-то все и дело. Потому что если Солнце уже стояло на месте, как вы утверждаете, тогда зачем Иисус приказал ему остановиться?

Коперник. А вы как думаете?

Ретик. Я считаю, что математика для математиков. Священное Писание к ней не относится.

Коперник. Вы ему так и сказали?

Анна входит в комнату, в домашнем платье, шали, ночном колпаке и со свечой в руке.

Анна. Все в порядке?

Коперник (подходя к ней). Анна, ты почему не спишь в такой час?

Анна. Ты поранился, Микой?

Ретик. Она не впускала меня, когда я приехал.

Коперник. Пустяки.

Анна. Что случилось?

Коперник. Просто растяжение, ничего страшного.

Ретик. Я думал, она меня обольет водой.

Анна. Он подошел к двери после того, как ты ушел..

Ретик. Я пытался ей сказать, что я лишь…

Анна. Мне было страшно его впускать.

Коперник. Ты все сделала правильно.

Пока Анна и Коперник разговаривают, Ретик ищет в сумке какие-то бумаги.

Анна. Что ему нужно?

Коперник. Ему? Он уйдет через несколько…

Анна. А что насчет Епископа?

Коперник. Ох!

Анна. Он не?..

Коперник. Нет, нет. Он… отдыхает. Возвращайся в постель, дорогая. Прости, что разбудили тебя.

Анна. Я ждала и волновалась всю ночь, Микой.

Коперник. Сейчас все в порядке.

Анна. Что-то он мне не нравится.

Коперник. Я с этим разберусь. Не волнуйся.

Анна неохотно уходит.

Коперник. Терпеть не могу быть негостеприимным, профессор. Если бы…

Ретик. Я привез вам кое-что еще, пан.

Коперник. Нет, прошу вас, больше никаких подарков.

Ретик. Это от Шёнера. Кое-какие недавние наблюдения за Меркурием. Он настоял, чтобы я передал их вам.

Коперник берет бумаги, изучает их.

Ретик. Он не сам делал наблюдения. Он сказал, что получил их от кого-то еще, но вспомнил, что вы всегда хотели…

Коперник изумленно качает головой, затем восхищенно кивает и вздыхает.

Ретик. Он сказал, вы будете довольны. Он даже был уверен в этом. Вы же не бросили в самом деле свои труды, пан? Наверняка вы все еще работаете. Я прав? Пан?

Коперник. А?

Ретик. Я говорю, вы ведь не бросили, не так ли? Это просто передышка. Правда ведь? Поэтому я подумал, что могу…

Коперник. Нет, мне жаль. Даже если бы я хотел, я… Мои руки связаны. Видите ли, Епископ… Он, хм… Боюсь, эту пилюлю не подсластишь, профессор. Епископ изгнал лютеран из епархии.

Ретик. И при чем здесь я?

Коперник. То есть вы не лютеранин?

Ретик. Я не собираюсь здесь жить. Я лишь хочу поговорить с вами о вашей работе. Коперник. Даже это не было бы… Нет.

Ретик. Я математик, а не теолог. Не могли бы вы ему это объяснить? Быть может, он бы выдал нам… Как это называется? Индульгенцию?

Коперник. Диспенсацию. Но нет. Ни единого шанса.

Ретик. О, пожалуйста, попытайтесь. Можете заверить его, что наш разговор никак не будет связан с верой. Мы строго ограничимся арифметикой и геометрией. Крыльями человеческого разума. На таких крыльях мы могли бы преодолеть наши религиозные различия. И вообще какие угодно религиозные различия. Разве Авраам не учил иудеев астрономии? А Моисей, еще один еврей? И видит Бог, все те астрономы, что исповедовали ислам и по пять раз на дню молились Аллаху, ночью тоже наблюдали за звездами. И даже египтяне и греки! Прометей и похищение божественного огня! То преступление, за которое орел выклевывал ему печень! Что это значит, если не то, что Прометей принес смертным свет астрономии?

Пауза.

Коперник. Как вы молоды, профессор.

Ретик. Вы ведь не боитесь говорить с ним?

Коперник. Я? Я личный врач Епископа.

Ретик. Вот и хорошо.

Коперник. Меня вызвали к нему сегодня, после того как его якобы отравил лютеранский шпион.

Ретик. Не может быть!

Коперник. Ничего этого и не было. Однако знание интимных подробностей его пищеварения не поможет мне поколебать его мнение. По какому бы то ни было предмету.

Ретик (вставая на колени). Умоляю, попытайтесь! Если вы это сделаете, то клянусь...

Коперник. Довольно, профессор. Хватит преклонять колени и клясться. Не забывайте, что вы не католик, да и я не священник.

Ретик. Разве нет?

Коперник. Я служитель церкви, но рукоположен не был. Однако я веду дела собора. И я не могу укрывать еретика.

Пауза.

Коперник. Простите, если обидел вас. Я не хотел оскорбить ваши убеждения.

Ретик. То есть… Я представляю опасность для вас?

Коперник. Вы представляете опасность для самого себя, молодой человек. Несетесь сломя голову, непонятно куда, стучитесь в двери к незнакомцам, кричите о миссиях и поисках.

Ретик. Я лишь хотел…

Коперник (поднимая сумку и всучивая ее Ретику). Имейте в виду, на этих дорогах нужно быть осторожным. Смотрите в оба.

Ретик. И после всего этого вы не позволите мне остаться?

Коперник. Мне жаль разочаровывать вас.

Ретик. Что мне теперь делать? Как же я?.. О Боже!

Коперник. Если вы действительно хотите следовать моим идеям, почему бы вам не написать мне? Когда вернетесь в Виттенберг, вы могли бы… Только не прямо. Придется отправлять письма через посредника. Возможно, Шёнер согласился бы стать… посыльным между нами. Меня бы это устроило.

Коперник подходит к Ретику, дружески кладет ему руку на плечо, чтобы подбодрить его.

Коперник. Ну а пока, профессор, собирайте вещи. Заберите книги, пожалуйста. Мне совестно оставлять их у себя. Право, жаль отправлять вас вот так, но все мы — жертвы этих тяжелых времен.

Ретик мрачно повинуется. Они вместе идут к двери. Когда Коперник открывает ее, комнату наполняет солнечный свет.

Коперник. О, Боже правый!

Коперник захлопывает дверь, отталкивая Ретика обратно в комнату.

Коперник. Сейчас нельзя!

Ретик. Почему?

Коперник. Слишком поздно. Смотрите! Уже светло. Придется мне… Где же это?.. А, знаю!

Коперник сдвигает в сторону скамью и находит люк, который безуспешно пытается открыть. Ретик ошеломленно наблюдает за ним.

Коперник. Помогите мне!

Ретик хватается за ручку люка и тянет, пока он, наконец, не открывается.

Коперник. Сюда! Скорее!

Они исчезают в проеме, закрывая за собой люк. Некоторое время сцена пуста. Солнечный свет становится ярче. Слышен мужской хор, поющий заутреню. Кто-то настойчиво стучит во входную дверь. Анна выходит из внутренней комнаты, повязывая фартук.

Анна. Кто там?

Она оглядывает комнату, переставляет скамью, пытается быстро навести порядок, подходит к двери.

Франц (входя). О, пани Анна! Вы все еще здесь.

Франц обнимает ее, словно ребенок свою мать, едва не плача.

Анна. Что такое, милый? В чем дело?

Франц. Вы здесь. Вы все еще здесь.

Анна. Ну, хватит, хватит. Где же мне еще быть?

Франц. Я не знаю. Ох, пани Анна, я не хочу, чтобы вы уезжали.

Анна. Что же это с моим храбрым мальчиком? Ах, бедняжка. Ну, будет, будет.

Франц. Он сказал, что вы должны уехать.

Анна. Кто сказал такое?

Франц. Епископ.

Анна. Епископ?

Франц. Я слышал его.

Анна. Нет.

Франц. Это правда. Он сказал доктору, чтобы тот прогнал вас. Пожалуйста, не уезжайте, пани Анна! Прошу, не уезжайте.

Свет гаснет.

Сцена четвертая. Спальня епископа. Два епископа

Епископ в своей постели мучается кошмарами. Стук в дверь усиливает ужас его сна, но одновременно будит его, и он вскрикивает.

Гизе (за кулисами). Простите, что потревожил…

Епископ постепенно приходит в себя и окончательно просыпается.

Гизе (открывая дверь). Сегодня мы играем в шахматы, Иоганн. Помните? Можно мне войти?

Епископ (отбрасывая одеяло и садясь). Нет.

Гизе (входя). Что с вами? Почему вы до сих пор в кровати?

Епископ. Мальчик впустил вас?

Гизе. Вы больны?

Епископ. Да нет! Но мне нехорошо. Как будто лошадь в голову лягнула.

Гизе. Нужно послать за Николаем, чтобы он пришел и осмотрел вас.

Входит Франц с кувшином и тазом, ставит их на умывальник и выходит.

Епископ. Николай провел здесь всю ночь. Она выдалась для меня ужасной. Какой-то проклятый лютеранин пытался меня отравить.

Гизе. Яд?!

Епископ. Убить меня хотел. И едва не добился своего.

Гизе. Боже правый!

Епископ. Ах! Скажите мне, Тидеман: если мне угрожает опасность в собственной столовой, то где же безопасно? Лютеране повсюду. В кухне. В супе.

Гизе. Вы задержали подозреваемого?

Епископ. Никому больше нельзя доверять. Возможно, придется пытать кого-то, чтобы добиться правды!

Епископ встает, идет к умывальнику и по ходу диалога снимает ночную рубашку и приводит себя в порядок.

Гизе. Вы уверены, что это был яд? Что сказал Николай?

Епископ. Николай! Его мастерства хватает, чтобы справиться с одной попыткой отравления. И слава Богу! Но его лекарства не остановят распространение лютеранской чумы. Она просачивается всюду и отравляет все вокруг. Бог свидетель, это уже настоящая эпидемия!

Гизе. Вы говорите как солдат, Иоганн.

Епископ. А вы, Тидеман! Сидите в сторонке и наблюдаете. И ничего не делаете, чтобы остановить эту волну.

Гизе. А что прикажете делать? Осадить Виттенберг?

Епископ. Вы все еще не ввели мой эдикт в своей епархии. Не так ли?

Гизе. Ну же, Иоганн.

Епископ. Вы даже этого не сделали.

Гизе. Вы же знаете, как я отнесся…

Епископ. Остались только мы, Тидеман. Вы и я. Мы — последние, кто сопротивляется, во всем этом крае. Все остальные епископы, до единого, склонились перед этим дьяволом Лютером. Да поможет нам Бог, даже герцог обратился в иную веру. Мы окружены. Мы должны сокрушить угрозу.

Гизе. Мы люди Божьи, Иоганн.

Епископ. Церковь зовет нас на помощь. Мне нужна ваша поддержка. Пока вы позволяете лютеранам жить и работать в Кульме…

Гизе. Наши лютеране в Кульме никому не причиняют вреда. Они просто…

Епископ. Послушайте меня, Тидеман. Если здесь, в Вармии, случится беда, Кульм она тоже не минует. У нас с вами общие неприятности. Откуда вам знать, что покушение на меня совершил не один из ваших лютеран?

Гизе. Они же крестьяне. Купцы. Торговцы. Те же люди, что жили промеж нас несколько поколений, еще задолго до…

Епископ. Они предали нас, предав Церковь. Нельзя позволить им расхаживать безнаказанно.

Гизе. В глубине души вы знаете, что есть лучший путь примирения с нашей протестантской общиной.

Епископ. Ну хватит, Тидеман! Когда вы наконец признаете факты?!

Гизе. Мы все христиане в глазах Господа.

Епископ. Неужели последние двадцать лет ничему вас не научили? Этот сопливый маленький монах! Он всё ныл и жаловался и… и теперь у него масса сторонников! Как это случилось? А? Никто и не думал, что его когда-то будут слушать. А теперь полюбуйтесь на него. Спел несколько гимнов, и вот уже полконтинента думает, что он второй Мессия.

Епископ заканчивает свой туалет и бросает полотенце на пол, словно перчатку.

Епископ. Это кощунство.

Гизе. Церковь сносила штормы и посильнее этого. Если мы будем крепки в своей вере и милосердны к согражданам…

Епископ. То есть вы отказываетесь меня поддержать?

Гизе. Я говорю, что наступившие перемены требуют от нас запастись терпением, чтобы мы могли мирно договориться…

Епископ. У вас для лютеран больше терпения, чем для меня.

Гизе. Давайте вместе помолимся о наставлении на путь истинный. «Отче наш, Сущий на небесах…».

Епископ. Готов поспорить, вы были бы рады, если б один из них разделался со мной. Чтобы вы могли занять мое место и стать здесь священником.

Гизе. Не поддавайтесь столь темным мыслям, Иоганн. Помолитесь со мной. «Отче наш, Сущий на небесах! Да святится имя Твое…».

Гизе продолжает молиться шепотом, когда говорит Епископ, и громче между его репликами.

Епископ. Вот почему вы не отказываетесь от поста каноника здесь, не так ли? Хотите успеть просунуть ногу в закрывающуюся дверь, чтобы, когда я умру…

Гизе. «Хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим…».

Епископ. И как я раньше не видел этого? Зачем еще вам оставаться каноником здесь, в Вармии?

Гизе. Аминь.

Епископ. Вы должны отказаться от поста каноника!

Гизе. Что?!

Епископ. Вы больше не можете быть здесь каноником.

Гизе. Не глупите, Иоганн. У меня есть полное право…

Епископ. Я хочу, чтобы вы отказались от должности. Прямо сейчас. Уйдите по собственной воле. Не заставляйте меня вынуждать вас это сделать.

Гизе. Вы не можете меня вынудить… Это пожизненное назначение. Всем это известно.

Епископ. И все же вы вольны отказаться от него.

Гизе. С какой стати? Я живу на доход от этой должности.

Епископ. Вы теперь епископ Кульмский.

Гизе. Кульм — такая бедная епархия. Вам это известно лучше, чем кому бы то ни было, Иоганн. Когда вы были епископом Кульмским…

Епископ. Вы не можете одновременно служить епископом в Кульме и каноником в Вармии.

Гизе. Конечно, могу! Вы же могли. В вашу бытность епископом Кульмским вы не отказались от должности каноника в Вармии.

Епископ. То, что делал я, не имеет никакого отношения к тому, что должны сделать.

Гизе. Но это в точности такое же положение. Вы оставались каноником здесь все время, пока служили епископом в Кульме. А иначе вас никогда не избрали бы епископом Вармии.

Епископ. Ага! Значит, признаете! Все-таки метите на мое место!

Гизе. Я старше вас, Иоганн. Вряд ли я вас переживу.

Епископ. Вряд ли, да. Разве что если я не умру скоропостижно.

Гизе. Вы не можете обвинять меня в таком вероломстве!

Епископ. Неужели?

Гизе. Тут дело принципа. И дохода, конечно же. И потом, я… Я все еще принадлежу к этой общине. Это мои старые друзья. Мы с Николаем…

Епископ. Не рассчитывайте, что ваш друг Николай придет вам на помощь. Он сам ступил на весьма зыбкую почву.

Гизе. Николай?! Да мы живы благодаря ему!

Епископ. Я могу его отлучить.

Гизе. Вы с ума сошли, Иоганн?

Епископ. Я не вижу иного пути в то время, как эта его блудница приходит и уходит, когда ей заблагорассудится.

Гизе. Вы о его служанке?

Епископ. Служанка, блудница. Какая разница? За кого вы меня принимаете? За простака? Думаете, я не узнаю блудницу, когда увижу ее?

Гизе. Но он обучил ее, Иоганн. Рецептам из трав и… целебных трав, я имею в виду. Она делает… лекарства… Она…

Епископ. Понятия не имел, что вы ее так обожаете, Тидеман. Почему бы вам не забрать ее к себе домой? Это бы решило все проблемы. Блудница уедет. Николаю будут отпущены грехи. А вы будете наслаждаться жизнью в Кульме со своими лютеранами и новой любовницей.

Свет гаснет. Хор поет хвалебный гимн (служба первого часа у католиков).

Сцена пятая. Комната в башне. «Машина мира»

В тусклом свете можно едва различить тесную и пустую комнату в башне — пыльную и почти жутковатую, с крохотными окнами и низкой дверью. Из мебели здесь стол и стул, койка и возвышающаяся на пьедестале «Машина мира» — напоминающее глобус переплетение колец размером примерно с пилотируемую космическую капсулу.

Ретик (за кулисами). Куда вы меня ведете, пан?

Коперник (за кулисами). Уже совсем близко.

Ретик (за кулисами). Но куда?..

Коперник (за кулисами). Мы уже почти на месте… Ох!

Входит Коперник, тяжело дыша, с фонарем в руке.

Коперник. Вот мы и пришли.

Ретик входит за ним, держась рядом.

Коперник. Можете остаться здесь.

Ретик. Здесь?

Коперник. Да, вот тут.

Ретик. Что это за место?

Коперник. Здесь вам ничто не угрожает.

Ретик. Это ваша обсерватория?

Коперник. Это? Нет.

Ретик. Надеюсь, это не тюремная камера?

Коперник. Нет-нет. Это мое логово. Убежище. У нас всех есть такие комнаты. Когда становится опасно там, снаружи, мы поднимаемся сюда и… и пережидаем здесь… пока опасность не минует.

Ретик. Вы и вправду рассчитываете, что я буду сидеть здесь?

Коперник. Никто и не подумает вас здесь искать. В мирное время.

Ретик. И как долго?

Коперник. Только сегодня.

Ретик. Целый день?!

Коперник. После заката сможете уйти. Как только стемнеет, я за вами приду.

Ретик. Вы не останетесь со мной?

Коперник. Нет.

Ретик. Но теперь у нас есть целый день.

Коперник. Я не могу остаться с вами. Мне нужно…

Ретик. Прошу вас! Останьтесь и проживите этот день со мной. Только посмотрите, как Бог все-таки дал нам время. Это наш шанс поговорить. Как математик с математиком. Я…

Ретик замечает «Машину мира».

Ретик. Что это?

Коперник. Это?

Ретик. Что это такое?

Коперник. Просто… одно устройство.

Ретик. Вы его построили?

Коперник. Очень давно.

Ретик. Но что это? Какой-то инструмент для наблюдений?

Коперник. Нет. Нет, это, скорее… модель.

Ретик. Как армиллярная сфера?

Коперник. Что-то вроде.

Ретик. Только больше.

Коперник. Да.

Ретик. Намного больше.

Коперник. Я уже ей не пользуюсь.

Ретик. А почему она такая большая?

Коперник. Ну, человеку внутри требуется место, чтобы…

Ретик. Там есть кто-то внутри?

Коперник. Сейчас нет.

Ретик. Нет. Но человек мог бы?..

Коперник. Да. Человек должен сидеть внутри, чтобы достичь нужного эффекта.

Ретик. И какой же эффект он испытает? Внутри?

Коперник. Ощущение… как бы сказать, последствий моей теории.

Ретик. Значит, вы сидели там, чтобы понять, как?..

Коперник. Нет. Я стоял здесь, чтобы ею управлять.

Ретик. Внутри был кто-то другой?

Коперник. Да.

Ретик. Так у вас был ученик? До меня?

Коперник. Нет.

Ретик. Тогда почему?..

Коперник. Нет, я собрал это для моего… друга. Кое-кого, кто не мог осознать математические идеи. Кому нужен был способ… представить сферы.

Ретик. Да, вам определенно пришлось потрудиться.

Коперник. Пожалуй, да.

Ретик. Ради друга.

Коперник. Да. Ну что ж, ждите здесь, и…

Ретик. А можно попробовать?

Коперник. Нет, не думаю.

Ретик. Мне бы очень хотелось увидеть, как она работает.

Коперник. Никто не пользовался ей много лет. Сомневаюсь, что получится.

Ретик. Давайте попробуем и узнаем.

Коперник. В этом нет нужды. Уж вы-то наверняка разбираетесь в математике.

Ретик ходит вокруг машины, пытаясь найти вход.

Ретик. Я надеялся прочесть ваш труд, пан. Не знал, что в нем можно еще и прокатиться.

Коперник. Не трогайте.

Ретик. Как залезть внутрь?

Коперник. Не здесь. Нет, не так.

Ретик. Тогда покажите мне. Пожалуйста.

Коперник. Отпустите это. Вот здесь. Залезайте сюда.

Ретик лезет внутрь, но это дается ему с трудом.

Ретик. Здесь намного теснее, чем кажется. Почти нет места, чтобы… Должно быть, ваш друг вдвое меньше меня.

Коперник. Может, не стоит…

Ретик. Отлично. Я поместился.

Коперник закрывает люк. Внезапно свет гаснет.

Ретик. О Боже! Что случилось?

Коперник. Нужно немного времени, чтобы…

Загорается очень слабый свет, которого едва хватает, чтобы Ретик мог различить внутренности машины.

Ретик. Здесь совершенно темно. Я своей руки перед лицом не вижу.

Коперник. Зажигаю свет… Еще секундочку…

Ретик. И душно. Я едва могу дышать.

Коперник. Готово!

Появляются похожие на звезды мигающие огоньки, как в планетарии.

Ретик. Что за?..

Коперник. Видите что-нибудь?

Ретик. Боже мой!

Коперник. Видите?

Ретик. О, Боже правый! Да тут… звезды кругом. Повсюду. Как вам это удалось? Коперник. А теперь я вас поверну.

Ретик. Что?

Коперник. Я говорю, что сейчас буду вас вращать.

Ретик. Не слышу.

Коперник (ворча от напряжения и что-то бормоча). Повернуть. Надо повернуть… ух…

Ретик. О, повернуть. Так вы сказали?

Коперник. Ох… Застряла. Погодите…

Ретик. Мне что-нибудь сделать?

Коперник. Нет… Ух… Ага, вот так!

Ретик поворачивается на своем месте. Он продолжает медленно вращаться, пока идет следующий диалог.

Ретик. О Господи! Что происходит? О, это… Это невероятно.

Коперник. Видите, как это работает?

Ретик. О, пан! Вы воссоздали ночь! Эффект совершенно… Это так красиво. Так… О, вы только гляньте! Зодиакальные созвездия.

Коперник. Искать нужно…

Ретик. Вот Овен, Телец…

Кресло под Ретиком неожиданно дергается.

Ретик. Ой! Что это было?

Он начинает вращаться быстрее.

Ретик. А-а!

Коперник. Простите.

Ретик. Боже милостивый!

Коперник. Что-то соскочило. Я пытаюсь…

Кресло Ретика замедляется.

Ретик. Уфф!

Коперник. Прошу прощения. Я же говорил вам, что машина…

Ретик. Пожалуйста, продолжайте.

Коперник. Боюсь, что больше не получится.

Ретик замедляется еще больше.

Коперник. Я уже не так силен, как раньше.

Кресло Ретика останавливается. На сцене вновь зажигается свет.

Коперник. Вам лучше вылезти.

Ретик (появляется из машины, покачиваясь). Ну и ну! Это было…

Коперник. Осторожно.

Ретик. Я все еще вижу звезды.

Коперник. Пусть глаза привыкнут к свету.

Ретик. У-у-х!

Коперник. Ну как?

Ретик. Спасибо, пан.

Коперник. Находите ли вы это убедительным?

Ретик. Убедительным?

Коперник. Да. Вас убедило?

Ретик. Убедило в чем?

Коперник. В движении.

Ретик. О, определенно!

Коперник. Хорошо. Вот и славно.

Ретик. Все звезды двигались. Я видел, как они все кружатся и кружатся.

Коперник. Нет, звезды не…

Ретик. Это было замечательно.

Коперник. Кружились вы. А не звезды.

Ретик. Нет, я видел… Звезды вращались вокруг меня.

Коперник. Это вы вращались. В этом маленьком кресле. Это единственная движущаяся часть.

Ретик. Но я этого не чувствовал.

Коперник. Вы и не должны были.

Ретик. Да?

Коперник. Да. Именно так. Вы думаете, что вращаются звезды, а на самом деле — вы. Точнее, это я вас вращал. И как только вы это осознаете, ваше восприятие меняется. Понимаете?

Ретик. Не уверен. Нет.

Коперник. Эта машина дает физическое ощущение, возникающее от вращения Земли… Ну, знаете, так же Земля, вращаясь, создает ощущение, будто звезды крутятся вокруг нее. И планеты тоже. Я пытался добавить планетарные эффекты… с обратными движениями… но у меня не получилось их совместить.

Ретик. Вы хотите сказать?..

Коперник. Думаю, те детали все еще где-то здесь…

Ретик. О, нет!

Коперник. Что?

Ретик. То есть вы действительно хотите заставить Землю вращаться?

Коперник. Вы же знали об этом.

Ретик. Но… по-настоящему вращаться?

Коперник. А вы что думали?

Ретик. Я не думал, что вы хотите вращать ее… физически.

Коперник. А как еще это возможно, если не физически?

Ретик. Она могла бы вращаться… теоретически. Ну, знаете, гипотетически. На бумаге. Чтобы…

Коперник. Нет.

Ретик. Теоретически. Математически. Но не…

Коперник. Нет, движение реально. Разумеется, да.

Ретик. О, Боже мой.

Коперник. Я думал, что вы поняли мою работу.

Ретик. Я…

Коперник. Разве Шёнер вам не объяснил?

Ретик. Он, э-э, я…

Коперник. Что он вам сказал?

Ретик. Не уверен, что он смотрит на это точно так же, как вы, пан.

Коперник. Но как это?..

Ретик. Он ничего не говорил о реальном движении.

Коперник. Вы уверены?

Ретик. Он лишь сказал… Нет, он ничего не говорил о…

Коперник. То есть он тоже ее не понимает?!

Ретик. Я думаю, он вряд ли интерпретировал ее… буквально.

Пауза.

Ретик. Да и с чего бы?

Коперник. С чего?!

Ретик. С чего бы ему было сделать такой вывод?

Коперник. О, Боже правый!

Ретик. В самом деле, пан, вряд ли кто-то осознает, что именно у вас на уме. Коперник. Что же, по их мнению, я делал все эти годы?

Ретик. Даже просто… применить эту идею как основу для новых вычислений было бы… Но утверждать, что это вращение — реальность?!

Коперник. Да.

Ретик. Я… ошарашен… Я… Послушайте! Вы и я. Мы просто стоим здесь. Земля… Ретик несколько раз топает ногой, как будто чтобы подтвердить свои слова.

Ретик. Она не движется.

Пауза.

Коперник. Нет, движется.

Ретик. Вы и правда верите, что Земля… вращается?

Коперник. Это не вопрос веры, профессор. Я знаю, что она вращается.

Начинается колокольный звон, который продолжается до конца диалога.

Ретик. В каком смысле вы знаете?

Коперник. В том смысле, что доказательства убедили меня.

Ретик. Какие доказательства?

Коперник (услышав колокола). Батюшки, время!

Ретик. Хотите сказать, Земля оставляет за собой след? Как лодка?

Коперник. Извините, я должен идти.

Ретик. Нет, подождите минуту.

Коперник. Вы должны меня простить. Я вернусь сегодня вечером.

Ретик. Подождите!

Коперник. Я… Меня ждут в…

Ретик. Вы уходите только потому, что я задал несколько вопросов?

Коперник. Вы разве не слышите колокола? Начинается месса. Если меня не увидят в соборе, тогда…

Коперник выходит.

Ретик. Стойте!

Колокола продолжают звонить все громче. Ретик не отрываясь смотрит на дверь, ошеломленный тем, что только что услышал, одновременно разгневанный и напуганный. Он оглядывает машину, берется за нее и трясет.

Свет гаснет. Перезвон заканчивается. Колокола бьют полдень.

Сцена шестая. В доме Коперника. Болезнь

Примерно два часа спустя в дом входит Гизе.

Гизе. Здравствуйте. Николай? Вы здесь?

Анна (за кулисами). Микой?! О, слава Богу. Я так волновалась всю… (входя) Ой! Простите, святой отец.

Гизе. Его нет?

Анна. Нет, ваше преподобие.

Гизе. Я должен был встретиться с ним после мессы.

Анна. Он не был на мессе?

Гизе. Конечно же, он был на мессе.

Анна. Да, разумеется. Конечно, был.

Гизе. А сейчас?

Анна наклоняет голову, пряча лицо.

Гизе. Я понимаю. Какие тяжелые, должно быть, для вас эти времена.

Анна. Ваше преподобие, я… могу я довериться вам?

Гизе. Вы хотите исповедаться?

Анна. Нет, просто… просто рассказать вам кое-что. Один секрет. Как доброму и верному другу этого дома.

Гизе. Вам не обязательно мне что-то говорить.

Анна. Прошлой ночью я…

Гизе. Ну-ну, не берите всю вину на себя. В таких ситуациях нельзя винить кого-то одного. Я-то знаю. Честно говоря, я тоже чувствую ответственность. Ведь мне было известно об этом все время. Но я ничего не говорил. Как друг Николая я должен был дать ему совет. Я мог бы уберечь его от этого… от этой нелепой опасности. Но не бойтесь. Ничего плохого с ним не случится, если вы проявите смелость и сделаете то, что полагается. Скажите, у вас есть семья, которая могла бы вас принять?

Пауза.

Гизе. Или, быть может, друг? Есть какое-то место, где вы знаете людей и где вам будут рады?

Из-под пола, там, где расположен люк, доносится шуршание, и затем что-то ударяет в него снизу. Анна подскакивает и вскрикивает от испуга.

Гизе. Что это было?

Еще один удар в люк.

Коперник (за кулисами, тяжело дыша, шепотом). Анна?

Гизе. Боже милостивый!

Коперник пытается поднять крышку люка снизу.

Гизе. Там кто-то в проходе.

Коперник (за кулисами). Тидеман? Это вы? Впустите меня.

Гизе отодвигает скамью и с большим трудом поднимает крышку, пока Коперник толкает ее снизу. Коперник, тяжело дыша, втаскивает бесчувственное тело Ретика. Анна вскрикивает, затем приходит в себя и подходит, чтобы помочь. Втроем они втаскивают Ретика в комнату. Анна подкладывает ему под голову свою шаль, трогает его лицо.

Анна. У него жар.

Коперник, изможденный усилиями, садится на пол рядом с Ретиком. Ретик дрожит и стонет.

Гизе. Кто это?

Анна. Я принесу одеяла.

Гизе. И кору ивы.

Анна (выходя). Знаю.

Гизе. Бедняга. Что с ним?

Коперник все еще не может отдышаться.

Гизе. А, неважно. Позже расскажете. Но что вы там делали, Николай?

Коперник (пожимая руку Гизе). Так приятно…

Гизе. Я знаю. Я пока не буду задавать больше вопросов… Боже, я не был там с тех пор, как…

Пауза.

Гизе. Там все еще стоит эта… ваша машина со всеми?..

Анна (возвращаясь с одеялами и водой). Почему ты не оставил его в башне?

Коперник. Он слишком болен.

Коперник придерживает голову Ретика, капает несколько капель лекарства ему в рот.

Гизе. А что с ним случилось?

Коперник. Болотная лихорадка. Заразился. Одному Богу известно, где он спал в последние недели, пока путешествовал.

Гизе. Откуда он приехал?

Анна. Его одежда вся мокрая от пота.

Коперник. Лучше ее снять.

Анна и Коперник раздевают Ретика и заворачивают его в одеяла, пока идет следующий диалог. Ретик трясется от озноба, стонет и неосознанно им сопротивляется.

Анна. Как ты объяснишь это?

Коперник. Я что-нибудь придумаю.

Анна. Не надо было впускать его в дом.

Гизе. Что здесь происходит?

Коперник. Я скажу, что возвращался домой от Епископа поздно ночью и нашел его лежащим у порога.

Анна. Ты не можешь сказать, что ты…

Коперник. Это правда. Он был болен. Как я мог оставить его там, больного и слабого?

Гизе. Вы втащили его в дом? И в башню? А затем обратно вниз?

Коперник. Нет, Тидеман. Он вошел в дом сам. А затем… Нам пришлось… Но я действительно нашел его лежащим там. Поэтому принял его.

Анна. Совершенного незнакомца?

Коперник. Я поступил по-христиански.

Анна качает головой, продолжая заниматься Ретиком.

Гизе. Я бы сделал то же самое. Но ему гораздо лучше здесь, с вами. Ему очень повезло, что провидение привело его к вашей двери, Николай.

Коперник. Вот именно! Провидение привело его. Чтобы я мог позаботиться о нем в этот час крайней нужды.

Анна. Но он же лютеранин?

Гизе. Что?

Коперник. Откуда мне было знать? Он был без сознания.

Гизе. Он лютеранин?

Коперник. Позже он начал бредить. Невозможно было понять, что он говорит. Мы по-прежнему не знаем, кто он. Или откуда. Все его бумаги украдены. Разбойниками. С большой дороги.

Анна. Почему ты защищаешь его?

Гизе. Анна, пожалуйста. Постели ему в кладовой. Больше ничего нельзя сделать, пока его жар не пройдет.

Анна, по-прежнему недовольная, слушается и идет в кладовую. Коперник тяжело садится, обхватив голову руками. Гизе подходит к нему, похлопывает и гладит его по плечу.

Гизе. Ну что, мой друг. Давайте-ка сначала. Кто этот малый?

Коперник. В такое время встретить человека, как он… Человека таких талантов… Ну почему сейчас? Эх! Приехал бы он ко мне двадцать лет назад.

Гизе. Двадцать лет назад он был еще в пеленках, как я погляжу.

Коперник. Впрочем, и тогда это бы ничего не изменило. Мои идеи слишком шокирующие, чтобы позволить им увидеть свет.

Пауза.

Гизе. Он пришел к вам за этим?

Коперник. Так он сказал.

Гизе. И что же?

Коперник. Ничего. Это неважно. Он все равно не понимал.

Гизе. Но он приехал сюда, чтобы найти вас?

Коперник. Невероятно, правда?

Гизе. Откуда он?

Коперник. Вы не поверите.

Гизе. Что он сказал?

Коперник. Проделал такой долгий путь. С письмами от… У него было рекомендательное письмо от Шёнера.

Гизе. Шёнера из Нюрнберга?

Коперник. И от Хартмана тоже. И целая стопка книг, которые он хотел мне подарить. Птолемей в оригинале на греческом. Представляете? И вот еще. Взгляните.

Коперник передает Гизе записи.

Гизе. Что это?

Коперник. Ни вы, ни я никогда не видели Меркурий под таким углом западной долготы. Таких значений даже близко не было.

Анна (возвращаясь). Готово.

Все трое поднимают Ретика и несут его к кладовой. Входит Франц и наблюдает эту сцену. Его никто не замечает. Коперник и Гизе возвращаются.

Коперник. Ты тут давно, парень?

Франц. Я… Меня послали его преосвященство, доктор.

Коперник. Ты видел?..

Франц. Его преосвященство желает, чтобы епископ Гизе посетил его в его покоях, чтобы засвидетельствовать подписание эдикта.

Коперник (Гизе). Он все-таки сделал это? Так быстро?

Гизе бросает последний оценивающий взгляд на записи наблюдений.

Гизе. Одно бесспорно, Николай. Пути Господни неисповедимы.

Гизе возвращает записи Копернику и выходит с Францем. Возвращается Анна.

Коперник. Здесь был епископский служка.

Анна. Снова?

Коперник. Думаешь, он что-нибудь видел?

Анна. Что он подслушал, Микой? Из разговора между тобой и епископом?

Коперник. Он рассказал тебе о нем?

Анна. Так это правда? (Бросается к нему.) Ох, Микой!

Коперник (обнимая ее). Он был крайне возбужден вчера ночью. Болен и напуган. Он забудет о нас.

Анна. Епископ Гизе сказал мне что-то о…

Коперник. Нет, нет. Успокойся.

Анна. Да, он сказал. И спросил, куда я собираюсь ехать. И есть ли у меня семья, которая меня приютит.

Коперник. Не волнуйся, дорогая моя.

Анна. Ох, Микой!

Коперник. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Анна. Он же не может заставить тебя отослать меня? Не может?

Коперник. Сперва ему придется меня убить.

Они целуются и продолжают обнимать друг друга.

Анна. Я не уеду. Я не оставлю тебя, Микой.

Коперник. Я тебя не отпущу.

Ретик вскрикивает в другой комнате. Коперник и Анна оборачиваются, подаются было в его сторону, но он затихает, и они остаются на месте в той же позе.

Свет гаснет.

Сцена седьмая. Приемная епископа. Сделка с правосудием

Епископ сидит за письменным столом, подписывает и ставит печать на эдикт. За ним стоит Франц, а перед ним — Гизе.

Епископ. Он просто впустил его? Даже не зная, кто это такой?

Гизе. Таков Николай. Если он видит, что человек болен, он просто действует. Епископ. Но откуда ему было знать, что этот парень не шпион?

Гизе. Нет, он математик.

Епископ. Я думал, вы сказали, что никто о нем ничего не знал.

Гизе. Всё правильно. Никаких бумаг. Но у него было с собой несколько книг. В его дорожной сумке.

Епископ. Книги в сумке не могут служить доказательством профессии человека.

Гизе. Это большие научные пособия по математике. И разбойники их не взяли. Епископ. Неудивительно.

Гизе. Я думаю, что он приехал сюда с определенной целью, Иоганн. А именно, чтобы разузнать у Николая о его теории. Вывести его из оцепенения.

Епископ. Ну и что, если так? Что с того?

Гизе. Подумайте, к чему это могло бы привести, Иоганн. Вы знаете, я всегда говорил, что однажды Николай прославит Вармию своими математическими трудами.

Епископ. Вот уж безрассудная идея, эта его теория. Я думал, ему хватит мудрости, чтобы не упоминать о ней больше.

Гизе. Его нужно воодушевить, чтобы он снова ей занялся.

Епископ. Пусть лучше уберет ее подальше. Это опасная идея.

Гизе. Она противоречивая, я согласен, но…

Епископ. Возможно, даже еретическая.

Гизе. О, нет, Иоганн.

Епископ. Тогда смехотворная. Слышали бы вы, что о нем говорили при дворе. Как он перепутал Землю с куском говядины, а потому насадил ее на вертел и попытался поджарить на огне Солнца.

Гизе. Его идеи недоступны простым умам, вроде наших с вами.

Епископ. Даже у математиков есть здравый смысл, Тидеман. Но довольно. Хватит менять тему. Поставьте вашу подпись под этим документом. Вы сделаете это? Встанете рядом со мной на защиту Вармии? И Кульма. И остальной части провинции, и всей Польши, и всего мира, от ясной и реальной угрозы?!

Гизе. Я не могу оправдать наказание невинных людей.

Пауза.

Епископ. Я уже написал свою рекомендацию настоятелю капитула, попросив его освободить вас от должности каноника. Вот она, ждет моей подписи и печати. Подпишите эдикт, Тидеман, и я порву письмо.

Гизе. Мне пора возвращаться в Кульм.

Епископ. Подписывайте, черт возьми!

Гизе. Мне нужно готовиться к приему гостей. Я пригласил нежданного гостя Николая в Кульм, как только юноша выздоровеет и сможет ехать.

Епископ. Чем скорее он уберется отсюда, тем лучше.

Гизе. И сиделку, которая бы присматривала за ним, пока он совсем…

Епископ. Скатертью дорога.

Гизе. И Николая, разумеется.

Епископ. Николай никуда не поедет.

Гизе. Он не упустит шанс поучаствовать в ученом разговоре с другим математиком.

Епископ. Можете забирать незнакомца. Но я не позволю увезти от меня Николая.

Гизе. С каким же удовольствием я буду слушать, как они обсуждают движения планет в небе зримом, пока я думаю о незримом.

Епископ. Он нужен мне здесь, рядом со мной. Он принадлежит мне.

Свет гаснет.

Сцена восьмая. Дом Коперника. Астрология

Коперник и Анна по-прежнему обнимают друг друга; они вздрагивают, когда… Ретик входит пошатываясь, завернутый в одеяло.

Анна. Боже правый!

Ретик. Что случилось? Почему вы не сказали мне?

Коперник. Что?..

Ретик. Уже темно. Разве не видите? Темно!

Ретик запинается, начинает падать. Коперник и Анна подхватывают его и усаживают.

Коперник. Принеси ему мясного бульона.

Анна выходит.

Ретик. Вы обещали, что скажете мне, когда стемнеет.

Коперник. Вы заболели. Помните? Сегодня вы никуда не поедете.

Ретик. Где моя одежда?

Коперник (снимая свою рясу и накидывая ее на Ретика). Вы все еще слабы. Вам нужно…

Ретик. Я не могу здесь оставаться.

Ретик пытается встать, но падает на стул.

Коперник. Через пару дней вы окрепнете. Тогда можете делать, что пожелаете. Но пока что вы на моем попечении.

Ретик. Это ваш дом. Мы были в этой комнате.

Входит Анна с чашкой.

Коперник. Вот, выпейте это.

Ретик. Но мы же не здесь… Мы ходили куда-то еще…

Коперник. Давайте же, выпейте. Это пойдет вам на пользу.

Ретик. Вы посадили меня в эту… машину.

Коперник. Пейте скорее. Это отличное лекарство.

Ретик (берет чашку, роняет ее). О, нет!

Коперник. Ничего страшного. Там есть еще.

Анна (возвращаясь с одеждой Ретика). Его вещи все еще сырые.

Коперник. Пожалуйста, налей ему еще бульона.

Анна (выходя). Развешу их на кухне у огня.

Ретик. Теперь я вспоминаю. О, нет. О, нет, нет, нет.

Коперник. Наверное, вам снился сон.

Ретик. Я думал, вы спасете меня.

Коперник. Иногда от лихорадки бывают очень яркие пугающие сны.

Ретик. Вы! Я думал, вы поможете мне.

Коперник. Я сделал все, что умею, чтобы…

Ретик. Что мне теперь делать?

Коперник. С вами все будет в порядке.

Ретик. Что со мной станет?

Коперник. Вы полностью восстановитесь, вот увидите.

Ретик. Я приехал сюда из лучших побуждений…

Коперник. Да, да, я знаю.

Ретик. И кого я нахожу? Сумасшедшего! Бредящего старого… отшельника! Одержимого безумной идеей.

Коперник. Ну же, возьмите себя в руки.

Ретик (вскакивая, уже немного окрепший). Где моя одежда? Где моя сумка?

Коперник. Сейчас вам это ни к чему.

Ретик. Там мои гороскопы.

Коперник. Мне необязательно смотреть ваш гороскоп. Я и без него знаю, как лечить ваши симптомы.

Ретик. Вы не понимаете. Где эта сумка?

Коперник. Успокойтесь.

Анна (возвращаясь со второй чашкой). Вы, должно быть, оставили его вещи в башне.

Коперник. Пусть пока полежат там. Вот.

Ретик сопротивляется, но затем снова слабеет, выпивает бульон.

Анна. Думаю, нам всем нужно поесть.

Анна выходит.

Ретик. Я знаю его наизусть. Могу прочесть вслух не глядя.

Коперник. Прочесть что?

Ретик. Каждый дом, аспект, соединение и противостояние. Каждый признак рока.

Коперник. Только не говорите, что верите во все это.

Ретик. Похоже, у меня нет выбора.

Коперник. Вам лучше знать.

Ретик. Если бы я только мог забыть то, что знаю.

Коперник (немного саркастично). Ну так измените это. Если вам не нравится то, что предвещает гороскоп, просто составьте его заново. Разве я не прав? Перераспределите дома или поменяйте предполагаемое время рождения и… заставьте его сказать что-то другое. Что-нибудь получше. Все, что захотите.

Ретик (совершенно серьезно). Я уже пробовал. Испробовал все. Всегда получается одно и то же.

Коперник. Мне жаль, профессор. Я не могу помочь вам с вашим гороскопом.

Ретик. И вы еще называете себя математиком?

Коперник. За кого вы меня принимаете? За предсказателя?

Ретик. Судьбы целых империй зависят от расположения планет.

Коперник. Нет, профессор. Судьбы империй зависят от расположения армий на поле боя. А не планет в небесах. Небо непричастно к человеческим делам.

Ретик. Вы не понимаете.

Коперник. Судьба человека в руках Господа.

Ретик. Расскажите это папе! Разве вы не слышали, что он вызвал в Рим своего любимого астролога?!

Коперник. А разве ваш Лютер не осуждает всю эту практику?

Ретик. Я говорил вам, он ничего не смыслит в математике.

Коперник. Так вы только за этим сюда приехали? За новым фокусом в составлении вашего гороскопа?

Ретик. Не только моего! Вашего. Шёнера. Всех! Войны. Наводнения. Чума. Ради всех глобальных предсказаний на ближайший год. На годы вперед! Вот что я считал плодами вашего труда. Весь долгий ход истории. Возвышение Лютера. Падение ислама. Второе пришествие нашего Господа Иисуса Христа!

Коперник. Я показал вам истинное положение планет. То, как устроен весь небесный механизм, в котором я устранил все неполадки. Однако все это вас не интересует, если не оправдывает неудачу каждого ничтожного человека.

Ретик. Вы считаете, что можете кружить Землю в небе, как какой-то… как… как… О, Боже мой! Погодите секунду. Если бы Земля двигалась… тогда… Если бы Земля двигалась в небе…

Коперник. Так и есть, она движется.

Ретик. Если бы Земля двигалась промеж планет, то она бы подходила к ним и удалялась, и возможно даже… Точно! Да! Если так, она бы усиливала воздействие каждой планеты.

Коперник. Нет.

Ретик. Это бы происходило как естественное следствие. Изменение того влияния, которое каждая планета оказывает на отдельное…

Коперник. Одно никак не связано с другим.

Ретик. Как вы можете быть так уверены? Вы проверяли эти воздействия?

Коперник. Нет.

Ретик. Даже по собственной карте? Это было бы так просто сделать. Сравнить, скажем, Марс при противостоянии и Марс при соединении с Солнцем, а затем…

Коперник. Нет!

Ретик. Это лучше, чем я надеялся. Даже лучше, чем я мог бы мечтать! Вы только подумайте, что это означает! Это и правда могло бы рассеять туман абсурда, висящий над вашей теорией.

Коперник. Если хотите знать будущее, зарежьте козла и изучите его внутренности. А планеты оставьте в покое.

Ретик. Я думаю, в этом действительно что-то есть. Допустим на минуту, просто спора ради, что Земля… вращается. Как быстро она?.. Она должна вращаться очень быстро, так? Чтобы это обращение вызывало смену дня и ночи?

Коперник. Быстро, да.

Ретик. Насколько быстро?

Коперник. Сами посчитайте.

Ретик. Ну, хорошо. Окружность Земли составляет… Сколько? Двадцать тысяч миль?

Коперник. Двадцать четыре.

Ретик. Двадцать четыре, правильно. И она должна делать полный оборот за… двадцать четыре часа.

Коперник. Не так уж сложно посчитать, правда?

Ретик. Боже милостивый! Тысяча миль в час?

Коперник. Выходит, что так.

Ретик. Но этого не может быть. Мы бы почувствовали.

Коперник. Нет, мы этого не ощущаем.

Ретик. Мы этого не ощущаем, потому что мы не вращаемся.

Коперник. Мы этого не ощущаем, потому что мы тоже движемся вместе с Землей. Это как ехать верхом на лошади.

Ретик. Когда я еду верхом, я это чувствую.

Коперник. Ну, тогда на корабле. Когда море спокойно, вы движетесь в направлении ветра, но совершенно этого не замечаете.

Ретик. Неправда, замечаю. Я чувствую, как ветер дует в лицо.

Коперник. Тогда представьте себя в каюте.

Ретик (удрученно). Нет, не получится. Это слишком… Это… Если бы Земля вращалась, как вы утверждаете, постоянно бушевала бы буря, как ветер Бога, дующий и завывающий все время.

Коперник. Нет, ветра нет.

Ретик. В том-то и дело.

Коперник. Ветра нет, потому что воздух вращается вместе с Землей.

Ретик. Воздух? Вращается?

Коперник. Это все единое целое. Они вращаются вместе, одновременно. Земля и воздух. И вода, разумеется.

Ретик. Мы не могли бы вращаться так быстро и ничего не чувствовать. Это невозможно.

Коперник (хватая Ретика за плечи и тряся его). Она вращается! Все время вращается. И именно из-за этого вращения кажется, будто Солнце встает…

Коперник грубо поворачивает Ретика за плечо, так что он оказывается спиной к нему.

Коперник. И заходит…

Коперник поворачивает Ретика еще на пол-оборота, так что они оказываются лицом к лицу.

Коперник…И снова встает на следующий день.

Коперник держит Ретика так несколько секунд (их лица близко друг к другу), затем отталкивает его, опускает руки и делает шаг назад.

Ретик. А что насчет другого движения?

Коперник. Думаете, я не понимаю, что это кажется безумием? Вы хоть представляете, как долго мне пришлось убеждать себя? Пойти против вековых убеждений, заявить о чем-то столь… столь противоречащем повседневному опыту?

Ретик. Расскажите мне про другое вращение, вокруг Солнца.

Коперник. С ним все то же самое. Мы его не ощущаем. Оно естественно, как дыхание.

Ретик. Нет, я имею в виду, оно… такое же быстрое?

Коперник. Ох.

Ретик. Да?

Коперник. Нет.

Ретик. Хорошо.

Коперник. Оно быстрее.

Ретик. Проклятье!

Они отворачиваются друг от друга.

Ретик (снова поворачиваясь к Копернику). И как быстро она движется?

Коперник. Вокруг Солнца?

Ретик. Да, вокруг Солнца.

Коперник. Я не знаю.

Ретик. Да ладно, расскажите мне.

Коперник (поворачиваясь к Ретику). Я правда не знаю. Никто точно не знает, какое расстояние Земле нужно преодолеть для полного оборота, но это, наверное, миллионы… многие миллионы миль. А это означает, что мы движемся вокруг Солнца как минимум… как минимум в десять раз быстрее, чем вращаемся.

Ретик. Значит, десять тысяч миль в…

Коперник. А может быть, и в сто раз быстрее.

Ретик. Сто тысяч миль?

Коперник. Возможно.

Ретик. Вот тут-то все и рушится.

Коперник. Почему?

Ретик. Почему?

Коперник. Почему больше смысла в том, что Солнце вращается вокруг Земли? Солнце должно быть светилом для всего сущего, недвижимым, в центре Вселенной. Как король или император, правящий со своего трона. Он не носится туда-сюда, от города к городу. Как только мы позволяем Солнцу занять свое законное место в центре, Земля и все другие планеты располагаются в идеальном порядке вокруг него. И скорость их определяется велением Солнца. Вот почему Меркурий, ближайшая к нему планета, движется быстрее всех. А после Меркурия каждая следующая планета все медленнее, и так вплоть до Сатурна, который медленнее всех.

Ретик. В самом деле? Они выстраиваются вот так? По скорости?

Коперник. Как будто они черпают какую-то движущую силу в солнечном свете.

Ретик. Что же это может быть? Какого рода сила?

Коперник. Я не знаю. Это мне пока неведомо. Но она существует. И поэтому все их движения взаимосвязаны, как будто они скованы одной золотой цепью. Нельзя изменить одно, хотя бы даже на дюйм, не нарушив остальные.

Ретик. Вы только послушайте себя. Можно подумать, вам известен Промысл Божий.

Коперник. А зачем еще вы изучаете математику, если не для того, что узнать это?

Пауза.

Ретик. А звезды?

Коперник. Сфера звезд, как и Солнце, неподвижна. Она не может вращаться вокруг Земли каждый день. Она слишком велика.

Ретик. Я пытаюсь увидеть это вашими глазами. Правда, пытаюсь. Но если Земля движется вокруг Солнца… Не должны ли мы видеть какие-то изменения в звездах? Не должны ли некоторые из них выглядеть… я не знаю… то ближе друг к другу, то дальше? Должна быть перемена от весны к осени, на которую люди обратили бы внимание.

Коперник. Это можно было бы предположить.

Ретик. Я уже не знаю, что и думать.

Коперник. Однако нет. Со временем года ничего не меняется. Просто звезды намного дальше, чем кто-либо может себе представить. Масштабы Вселенной практически невообразимы. Расстояние до звезд столь велико, что на его фоне дистанция от Земли до Солнца ничтожна. По сравнению с расстоянием от Сатурна до звезд расстояние от Земли до Солнца… пренебрежительно мало.

Ретик. Пренебрежительно мало?

Коперник. В самом деле, оно сжимается до точки.

Ретик. Вы все выдумали. Это плод вашей фантазии. Звезды вам помешали? Не беда, вы просто передвинули их куда подальше.

Коперник. Не накладывайте жалкие человеческие ограничения на мир, каким его создал Бог. Космос — это вам не хрустальный шар для решения мелких личных дел.

Ретик. Тогда ради Бога, скажите мне: какова польза от всего этого пустого пространства между Сатурном и звездами?

Коперник. Польза?

Ретик. Да.

Коперник. А какова польза от величия? От красоты? От славы? Уверяю вас, оно действительно огромно, это творение Всемогущего Бога!

Свет ненадолго гаснет, снова виден планетарий, который вращается, а затем исчезает. Конец первого акта.

Теория Коперника, впервые обратившая на себя внимание в 1510 году, поразила ученых и заставила их представить мир в движении. Почти за десять лет до приезда Ретика во Фрауэнбург на этой карте впервые было изображено вращение Земли вокруг центральной оси под действием херувимов, вращающих ручки на полюсах. Карта была издана в 1532 году в Базеле и приписывается Себастьяну Мюнстеру или Гансу Гольбейну

 

Акт II

Сцена девятая. Комната в башне. Соавторы

Совсем немного времени прошло с предыдущей сцены. Коперник перебирает высокую стопку страниц в поисках определенного раздела. На Ретике по-прежнему ряса Коперника, которая ему слишком велика. Ретик хватает страницы наугад и читает их все более увлеченно.

Ретик. Не могу поверить, что вы проделали всю эту работу сами.

Коперник. Хочу, чтобы вы посмотрели раздел о Меркурии. Я всегда знал, что в моей оценке отклонения есть какая-то ошибка. Быть может, теперь, с учетом наблюдений Шёнера…

Ретик. Так много наблюдений. Сколько времени у вас ушло на них?

Коперник. Вот.

Ретик. Тут работы на целую жизнь. Вам действительно никто не помогал?

Коперник. Посмотрите на размер второго эпицикла. Первый находится на деференте.

Ретик. Вы использовали два?

Коперник. Пришлось ввести второй. Без него диаметр деферента…

Ретик. А, теперь я понимаю, что вы… О, да.

Коперник. А иначе только с одним… Вот. Я собрал все коэффициенты коррекции в этих таблицах. То, как их применять, довольно очевидно… Но в случае Меркурия…

Ретик. Я хочу копию этих таблиц. Они нужны мне.

Коперник. Даже с таблицами вам все равно необходимо добавить…

Ретик. Ни у кого нет такого источника. То, что вы сделали… Это совершенно невероятно. Поразительно, как этого удалось добиться трудами и интеллектом одного человека. И все же вам удалось.

Ретик продолжает восторженно изучать рукопись. Коперник стоит позади и наблюдает за ним.

Ретик. Почему вы не опубликовали это?

Коперник. Вы знаете, почему.

Ретик. Не теорию. Но вот эти разделы. Математики отдали бы все на свете за… Коперник. Я не хочу так делить свой труд. И делаю вид, что не знаю того, что знаю. Ретик. Ну, хорошо, пусть весь труд. Опубликуйте его. Почему нет?

Коперник. Теперь вы говорите как сумасшедший.

Ретик. Нет, это… Это должно быть издано. Это станет сенсацией.

Коперник. Меня поднимут на смех.

Ретик. Все зависит от того, как это представить. Конечно, нельзя начать с заявления о том, что Земля движется.

Коперник. Но как же иначе? Мне придется это сказать.

Ретик. Нет, это только приведет всех в бешенство. Это можно сказать позже. Сперва покажите им все другие… где же это?.. Первое, что вы мне показали. Вот! Прекрасный пример. Эта часть, где вы объясняете свой подход к проблеме экванта. Боже мой! Люди пытались решить ее на протяжении…

Коперник. Нет, право. Это не для публикации.

Ретик. Вы должны это опубликовать.

Коперник. Я думаю, Пифагор правильно сделал, что сохранил свои тайные числа в секрете. Он никогда не разглашал этих сведений никому, кроме родных и друзей. Да и тогда лишь устно. Никогда не передавал никаких записей.

Ретик. Он боялся, что кто-нибудь украдет его идею.

Коперник. Нет.

Ретик. Ваше имя будет на титульном листе вашей книги.

Коперник. Он не этого боялся. Поверьте, я знаю, что он чувствовал. Он хотел защитить свои самые прекрасные идеи от насмешек.

Пауза.

Ретик. Вы знаете те книги, что я вам принес?

Коперник. Вы хотите их назад?

Ретик. Я встречался с печатником в Нюрнберге.

Коперник. Я сказал, что вы можете их забрать.

Ретик. Нет, послушайте, пожалуйста. Он друг Шёнера. Он очень хорош. Лучший печатник научных работ в Германии. А может, и во всей Европе. Если бы я показал ему рукопись…

Коперник. Я же сказал вам, я решил не печатать.

Ретик. Вы не можете хранить это для себя. Это неправильно. В науке больше нет места секретам.

Коперник. Вам легко говорить. Не вам сносить презрение, которого я вынужден опасаться.

Ретик. Математики будут…

Коперник. Не только математики, но и духовенство ополчится на меня.

Ретик. После того как вы ее издадите, если кто-то не согласится с вами…

Коперник. Если кто-то не согласится? Если?!

Ретик. Если кто-то не согласится с вами, пусть опубликует контраргумент. А вы его опровергнете. И так далее. Туда-сюда. Так ученые мужи используют богоданный печатный станок.

Коперник. Она… она даже не закончена.

Ретик. Здесь достаточно материала, чтобы…

Коперник. Нет. Несколько разделов еще нужно доработать.

Ретик. Покажите мне.

Входит Анна.

Анна. Его одежда высохла.

Ретик (Копернику). Позвольте я вам помогу.

Анна. Все готово. Пора.

Коперник. Спасибо, Анна. Просто оставь ее здесь.

Анна. Ему пора собираться.

Коперник. Оставь вещи, Анна. Я скоро спущусь.

Анна. Ты же знаешь, что ему здесь не место.

Коперник. Я сказал…

Анна. Он может все погубить!

Коперник. Анна, хватит…

Анна. Зачем ты это делаешь? Что с тобой такое?

Анна в слезах выбегает из комнаты.

Коперник (следуя за ней). Анна, подожди!

Ретик собирает вещи, одевается, хотя все еще не может оторваться от рукописи. Он продолжает читать ее взахлеб, пару раз оглядываясь на дверь с неприятным чувством, что за ним наблюдают. Через несколько секунд он боком подходит к двери и открывает ее. Франц, стоявший на коленях у замочной скважины, падает в комнату.

Ретик. Здравствуйте.

Франц (вставая). Епископ справлялся…

Ретик. Епископ?

Франц. О… вашем здоровье.

Ретик. Я арестован?

Франц. О, нет. Пока нет. То есть… Я так не думаю, нет. Но я должен следить за вами.

Ретик. Ты следил за мной сейчас?

Франц. Нет.

Ретик. Ты наверняка видел, как я…

Франц. Нет, я ничего не видел…

Ретик. Значит, ты не очень-то внимателен.

Франц. Вы… поправились?

Ретик. Это зависит от того, кто спрашивает.

Франц. Я.

Ретик. Все хорошо, благодарю. Мне гораздо лучше. Можешь звать меня Иоахим.

Франц глядит на него, слишком смущенный, чтобы говорить.

Ретик. А твое имя?

Франц. Что это за вещи здесь? Чем он тут занимается наверху?

Ретик. Он заставляет двигаться Землю.

Пауза.

Ретик. Иди сюда. Я тебе покажу. Не бойся.

Ретик берет Франца за плечи и повторяет то, что делал с ним Коперник, только аккуратно.

Ретик. Видишь ли, он говорит, что Земля вращается. Знаю, сначала это кажется глупостью, но это объясняет, почему мы видим, что Солнце каждый день встает, а затем медленно движется…

Ретик поворачивает Франца шаг за шагом.

Ретик …по небу, пока не заходит на Западе.

Ретик останавливает Франца спиной к себе и придвигается ближе к нему.

Ретик. Затем наступает ночь. Но Земля при этом не останавливается. Она продолжает поворачиваться всю ночь.

Ретик продолжает медленно поворачивать Франца лицом к себе.

Ретик. Пока не наступает рассвет, а с ним — новый день.

Ретик наклоняется ближе, берет в руки лицо Франца.

Свет гаснет.

Сцена десятая. Спальня епископа. Священное Писание

Коперник проводит профилактический медицинский осмотр Епископа, пока они разговаривают.

Епископ. Так он пришел в себя?

Коперник. Да, пришел.

Епископ. Что вы о нем узнали?

Коперник. Скорее он открыл мне кое-что обо мне самом, ваше преосвященство.

Епископ. В самом деле? Но кто он?

Коперник. Он пробудил во мне желание продолжить свой математический труд.

Епископ. Неужели?

Коперник. Интерпретировать мою теорию.

Епископ. Не знаю, Николай. Разве у вас есть на это время? Со всеми прочими вашими обязанностями?

Коперник. Теперь я чувствую, что должен найти время.

Епископ. Но как? Когда? Вы уже не молоды, знаете ли.

Коперник. Вот именно.

Пауза.

Епископ. Вы так ничего мне о нем не рассказали.

Коперник. Думаю, я должен ее опубликовать.

Епископ. Опубликовать? Вашу теорию?

Коперник. Он убедил меня в том, что другие математики одобрят эту идею.

Епископ. Ваша идея, Николай… Хм. Уверен, она в высшей степени математическая. Несомненно. Но в то же время она выходит за рамки математики. Как я это вижу. Я бы даже сказал, что она сотрясает саму основу церковной доктрины.

Коперник. О нет, ваше преосвященство.

Епископ. А как же Иисус?

Коперник вздыхает.

Епископ. Отвечайте.

Коперник. Я прошу прощения у вашего преосвященства. Просто… мне в упрек уже столько раз упоминали Иисуса, что я начинаю чувствовать себя одним из его врагов среди аморитов.

Епископ. Ну так что же насчет него?

Коперник. Ничего.

Епископ. Что скажете, Николай? Как вы защитите себя от обвинения в том, что ваши идеи противоречат словам Библии об Иисусе?

Коперник. Я ничего не скажу. Я думаю, лучше промолчать.

Епископ. Вы отказываетесь мне отвечать?

Коперник. О, не вам, ваше преосвященство. Я не хочу отвечать на обвинение. Я бы лучше вообще не упоминал Иисуса и ограничился единственно математикой.

Епископ. Это не ответ.

Коперник. Я боюсь, ваше преосвященство. Боюсь, что найдутся… болтуны, считающие себя знатоками астрономии, но совершенно не разбирающиеся в этом предмете. И такие люди не чураются того, чтобы исказить какой-нибудь фрагмент Писания и осудить меня.

Епископ. Я не пытаюсь вас осудить…

Коперник. О, я знаю, что ваше преосвященство не из таких.

Епископ. В последнее время я прощаю вам самые разные нарушения, не мне вам напоминать!

Коперник. Спасибо, ваше преосвященство.

Епископ. Но вам определенно придется разбираться с Иисусом. И массой других утверждений Священного Писания. Псалмы тоже учат нас, что Земля не движется.

Коперник. Когда я читаю эти утверждения, то слышу, как благочестивый псаломщик говорит, сколь радостным делают его труды Господа. Что он наслаждается работой его рук. Только это.

Епископ. Одну ли Библию мы читаем, Николай? В 104-м псалме сказано, что Господь Бог поставил землю на твердых основах, и не поколеблется она во веки и веки. Не поколеблется. Во веки и веки.

Коперник. Это вопрос интерпретации.

Епископ. Что тут интерпретировать? Сказано простым языком. Яснее ясного. Не поколеблется во веки веков. Там не говорится, что она должна вертеться, как волчок.

Коперник. По-моему, это значит, что Бог, источник всякой благодати, сотворил прочный дом для человечества на этой Земле. И эта основа будет неизменной вечно.

Епископ. И все равно, это не ответ Иисусу.

Коперник. Как ни странно, ваше преосвященство, людям, не связанным с математикой, моя теория тоже способна принести некоторую пользу за счет улучшения календаря.

Епископ. Церковного календаря?

Коперник. Например, при подсчете правильной даты Пасхи каждый год.

Епископ. Вы можете сделать столь весомый вклад?

Коперник. Не хочу хвастаться.

Епископ. Что же вы раньше не сказали? Почему вы до сих пор даже не упоминали о календаре?

Коперник. Мне не хватало уверенности, чтобы открыть свою теорию… для испытующих взглядов других людей.

Епископ. Я и понятия не имел, что она столь значима.

Коперник. Тогда…

Епископ. Все эти годы я думал, что вы лишь…

Коперник. Ваше преосвященство благословит меня на продолжение работы?

Епископ. Пожалуй. Если то, что вы говорите, правда, то думаю, вам следует снова взяться за нее.

Коперник. Спасибо, ваше преосвященство!

Епископ. Кто бы мог подумать! Ну и как же это работает? Как то, что вы делаете, связано с Пасхой?

Коперник. Это имеет отношение к корректировке точной продолжительности тропического года; на основании наблюдений за равноденствиями и солнцестояниями…

Епископ. Не стоит сейчас об этом.

Коперник. Уверен, я мог бы объяснить…

Епископ. Да, да. Так что же, теперь, я полагаю, вам понадобится станок. Печатник.

Коперник. Я слышал, что есть отличный мастер в Германии.

Епископ. Вздор! Разве у нас в Польше нет печатников?

Коперник. Э-э-э. Едва ли здесь найдется кто-то, кто возьмется за работу такого свойства.

Епископ. Такая книга способна привлечь очень положительное внимание к Вармии. Да и не только к Вармии, а ко всей Польше. К… Ее определенно нужно напечатать здесь.

Коперник. Это такой объемный труд…

Епископ. Кого вы знаете в Германии?

Коперник. Для такого текста, со множеством диаграмм…

Епископ. А вы не слишком торопитесь? Может быть, надо сперва написать книгу, прежде чем думать о том, где ее напечатать?

Коперник. Да, да, ваше преосвященство. Еще многое предстоит сделать.

Епископ. Так значит, это большая книга?

Коперник. Я уже написал несколько сот страниц за эти годы.

Епископ. Так много?! Ничего себе! И все еще не добрались до конца?

Коперник. Это… сложно.

Епископ. Знаете, что я думаю, Николай? Я думаю, вам стоит приправить свой математический жаргон щепоткой поэзии. Как вам такая мысль?

Коперник. Я об этом не думал.

Епископ. Вашей книге пойдет на пользу такой литературный штрих. Когда настанет время, я сочиню строки, которые вы включите в качестве вступления. Воззвания.

Коперник. Ваше преосвященство очень добры.

Епископ. Научная книга вроде этой наверняка привлечет внимание герцога. Он увидит, какие таланты у нас есть здесь, в… Пожалуй, и сам король может почтить епархию за такой… Сколько времени, вы считаете, вам нужно?

Коперник. Трудно сказать. Мне понадобится помощь для завершения проекта.

Епископ. Можете взять моего секретаря. Я отдам его в ваше распоряжение.

Коперник. Речь не о такого рода помощи…

Епископ. А! Вы имеете в виду математическую часть.

Коперник. Да, ваше преосвященство.

Епископ. На такую роль здесь никто не годится.

Коперник. Я полагаю, ваше преосвященство, что несчастный больной, недавно упавший перед моей дверью, мог бы…

Епископ. Ага! Снова о нем.

Коперник. Если бы он согласился. И если бы ваше преосвященство разрешили, я попросил бы его остаться на некоторое время в качестве компаньона и соавтора.

Епископ. С каких это пор вы спрашиваете моего разрешения для своих гостей, Николай?

Коперник. Это особый случай.

Епископ. А та блудница? Полагаю, она тоже совершенно необходима для вашего начинания?

Коперник. Он профессор математики из Виттенберга.

Епископ открывает рот от изумления.

Коперник. Я не приглашал его сюда. Бог свидетель, я ничего не знал о его приезде. Он возник на моем пороге, как… как…

Епископ. Какое оскорбление мне! Как унизительно!

Коперник. Это было такое совпадение, что показалось не просто случайностью… Как будто его визит был… ниспослан провидением.

Епископ. Молчать! Думаете, небеса послали вам лютеранина, чтобы помочь вам рассказать всему миру о своей сумасшедшей идее?

Пауза.

Епископ. Проклятье, Николай! Я что же, должен нарушить собственный закон ради вашего удобства?

Коперник. Людям необязательно знать, кто он. Обещаю, что он не будет показываться в обществе. Его присутствие не оскорбит ни одной души. Клянусь.

Епископ. Я не позволю вам оставить их обоих. Выбирайте, Николай. Блудница или еретик. Она или он.

Свет гаснет.

Сцена одиннадцатая. Комната в башне. Увлечение

Появляются звезды планетария, начинают вращаться все быстрее и быстрее.

Франц. У-у-у!

Ретик. Весело?

Франц. Крутите быстрее! О-о-о!

Огни замедляются и останавливаются.

Франц. Ну-у-у!

Ретик. Ладно. Еще разок. Поехали.

Огни разгоняются, замедляются и останавливаются. Снова загораются огни рампы, Ретик открывает люк, и Франц высовывает голову из машины.

Франц. Я все равно не понимаю. Но мне нравится. Так здорово выглядит, когда…

Ретик. Ну же, вылезай!

Франц. А еще разок нельзя?

Ретик. Нет, нет. Мне нужно возвращаться к работе.

Ретик вытаскивает его, целует.

Ретик (хлопая Франца по заду). Ну, беги! Но возвращайся попозже.

Франц. Никуда я не побегу.

Ретик. Я не шучу. Я обещал ему, что разберусь с внешними планетами до того, как он…

Франц. А я обещал его преосвященству Епископу, что буду за вами пристально наблюдать. Я должен обо всем ему сообщить. О каждой мелочи. Так что я на посту, выполняю задание. И не собираюсь никуда бежать.

Они снова целуются, обнимаются и идут к койке.

Свет гаснет.

Сцена двенадцатая. Спальня Коперника. Расставание

Анна стоит ошеломленная и огорченная.

Коперник. Это всего лишь ненадолго.

Анна. Всего лишь?..

Коперник. Пока он не успокоится. Насчет покушений на свою жизнь. Ты понимаешь.

Анна. Но ведь никакого покушения не было. Ты сам говорил, что он просто съел что-то несвежее.

Коперник. Ты же знаешь, как он вспыльчив.

Анна. Как долго мы не увидимся?

Коперник. Не знаю. Но думаю, чем раньше мы уступим, тем быстрее все уляжется. И тогда мы снова сможем быть вместе.

Анна. Обещаешь?

Коперник. Вот увидишь.

Анна. И куда мне идти?

Коперник. Епископ Гизе предложил его…

Анна. Ты подыскал мне место? Уже?

Коперник. Это просто он предложил. Чтобы помочь.

Анна. Ясно. Все уже решено. Обо всем договорились.

Коперник. Я не стал бы обременять тебя еще и этим. Конечно же, я подыскал жилье. Временное.

Анна. Мне не нужно новое жилье. Мой дом здесь.

Коперник. Анна…

Анна. Я имею право быть здесь.

Коперник. Я знаю.

Анна. А что насчет него? Это его должны были прогнать из города.

Коперник. Тут другое. Он болен.

Анна. Может, и мне заболеть.

Коперник. Анна.

Анна. А почему бы мне не заболеть? Тогда бы ты и за мной ухаживал.

Коперник. Нет, Анна.

Анна. Почему нет? Разве он не мог меня заразить? Я его мыла, трогала его одежду. А теперь, видишь, я слишком слаба, чтобы ехать.

Коперник. Нет.

Анна. Почему, Микой? Ты мог бы устроить там, наверху, собственную маленькую больницу. С двумя пациентами вместо одного. И тогда мы бы смогли… Тогда мне не пришлось бы разлучаться с тобой ни на одну ночь!

Коперник. Епископ нас раскусит.

Анна. Этот поганый лживый поп. Я вижу, как он смотрит на меня. Вот почему он заставляет тебя прогнать меня. Старый развратник. Вот в чем настоящая причина.

Коперник. Он до тебя дотрагивался?

Анна. Я могу легко прочесть, что у него на уме. Но если я затаюсь, не буду показываться на людях…

Коперник. Давай не будем усложнять.

Анна. Скоро тебе придется отослать твоего профессора, имей в виду. Как долго, по-твоему, ты сможешь притворяться, будто он просто лежит там без сознания? Епископ узнает. У него, между прочим, есть шпионы. Кто-нибудь обязательно увидит, что ты к нему ходишь не лихорадку лечить. Что такое, Микой? Почему ты так на меня смотришь? Уж не думаешь ли ты, что я тебя выдам? Ох, Микой, я никогда не расскажу ни одной живой душе. Ты же знаешь, я бы ни за что не сказала и не сделала ничего против тебя.

Коперник. Я знаю. Просто мне жаль, что все так выходит.

Они обнимаются, прильнув друг к другу.

Анна. Поедем со мной.

Коперник. Что?

Анна. Вместе со мной. Уедем вдвоем. Почему ты должен перед ним лебезить?

Коперник. Думаешь, я могу просто взять и уйти отсюда?

Анна. Убежать. Мы отправимся туда, где никому нет дела до того, что мы вместе. Забудем обо всех этих мерзких любопытных стариках.

Коперник. Оставить церковь?

Анна. Мы начнем новую жизнь. Нашу собственную жизнь. Где угодно, лишь бы не здесь. Подумай, Микой. У тебя могла бы быть настоящая больница. Я бы стала повитухой. Мы проживем. Вот увидишь.

Коперник. Я слишком стар для таких перемен, Анна.

Анна. Не так уж и стар.

Коперник. Мы оба с самого начала знали, что нам… что не сможем спокойно жить вместе.

Анна. Ты не поедешь со мной?

Коперник. Я не могу.

Анна. Ты не можешь.

Коперник. Прости.

Анна. Ты не можешь. Ты! Ты перевернул всю вселенную вверх дном. Ты указал путь каждой планете. Ты все еще тот же человек, что раньше, Микой?

Свет гаснет.

Сцена тринадцатая. Комната в башне. Посвящение

Несколько недель спустя. Комната выглядит более «обжитой». Рукопись разрослась до нескольких стопок листов, разложенных более-менее аккуратно.

Ретик. Я все-таки считаю, что вы слишком торопитесь. Нужно к этому подойти постепенно. Медленно раскрывать идею.

Коперник. Я не хочу делать вид, будто эта книга — не то, чем она является на самом деле.

Ретик. Нельзя просто поставить Солнце в центр Вселенной на первой странице.

Коперник. Но в этом вся суть.

Ретик. Да, но все-таки нужно подготовить читателя, как я пытался вам показать. Ради Бога, нельзя же снять светило Вселенной с его места в вечных идеальных небесах и засунуть в адову дыру в центре мира.

Коперник. Позже я объясню, почему…

Ретик. Передвиньте все на потом. А иначе они все обратятся против вас. Они вцепятся стальной хваткой в свою старую неподвижную Землю. Они будут утверждать, что место Земли в центре… из-за ее приземленности. Из-за перемен, смерти и распада. Если вы хотите поместить Солнце туда, в середину всего этого, то лучше не спешить.

Пауза.

Коперник. Вы хотите сказать, что я не доказал этого. Математически.

Ретик. Я этого не говорил.

Коперник. Но вы это имели в виду. Если бы доказательства были убедительнее, вы бы не пытались изо всех сил подсластить пилюлю.

Ретик. Я хочу, чтобы они выслушали вас, увидели, чего вы достигли. Умоляю вас: пригласите их в этот новый мир. Не навязывайте им его.

Коперник. Быть может, она все-таки не готова. Возможно, все это большая ошибка.

Ретик. Нет, нет. Не говорите так.

Коперник. Не знаю, что заставило меня думать, будто я могу…

Ретик (подходя к нему, беря его за плечи, чтобы подбодрить). Вы не должны отчаиваться. Невозможно объять необъятное. Нужно оставить что-то и для тех, кто придет после вас. Вы дали нам так много для начала. Ваш труд… Он как тот собор. Думаете, кто-нибудь из тех, кто закладывал фундамент, еще были живы, когда на купол установили крест? Поверьте, отче. Через сто лет астрономы все еще будут читать вашу книгу.

Коперник. А вы, Иоахим?

Ретик. Я прочту ее сотню раз.

Коперник. Что вы планируете делать, когда мы закончим с этим?

Ретик. Когда закончим? Я отвезу вашу книгу в Нюрнберг. Буду смотреть за печатником, чтобы он ничего не испортил. Я проверю каждую страницу, я…

Коперник. А после этого?

Ретик. Мне ни к чему волноваться о том, что будет после.

Коперник. Вы вернетесь в Виттенберг? К преподаванию?

Ретик. Нет, отче. К этому времени… К этому времени я буду…

Коперник. Что?

Ретик. Для меня никакого «после» нет. Вы разве забыли? Через год, когда Юпитер и Сатурн войдут в свое Великое соединение, мое время…

Коперник. Неужели вы все еще верите в это?

Ретик. Ничто в вашей теории не указывает мне выхода из положения.

Коперник. Нельзя просто так уйти из жизни. Молча согласиться с каким-то невежественным…

Ретик. Я завершил свою миссию. Это уже что-то. Немногие старики могут так сказать. Я нашел вас. Вытащил ваш труд из кучи мусора. И как только его издадут, я готов. Что со мной произойдет после, уже не так важно.

Коперник. Вы не знаете, что произойдет.

Ретик. Я знаю.

Коперник. Возможно, вы проживете сто лет. Вы понятия не имеете, что уготовила вам судьба.

Ретик. Вы сделали для меня всё, что могли. Время с вами было…

Коперник. Подождите и увидите, как пойдет в гору ваша карьера, когда Шёнер и прочие прочтут мои благодарности вам.

Ретик. Мне?

Коперник. Конечно же, вам.

Ретик. О, нет. Вы не должны раскрывать мою роль в этом.

Коперник. Думаете, я не поблагодарю вас публично за все, что вы сделали для…

Ретик. Мое имя не должно появиться в вашей книге. Оно все запятнает.

Коперник. Не хочу ничего слышать. Я обязан вам…

Ретик. Нет. Вам есть кого благодарить, не разжигая при этом гнева отцов вашей Церкви.

Коперник. Даже Епископ знает, сколько вы…

Ретик. Не Епископ меня беспокоит.

Коперник. Лютер?

Ретик. У меня есть новый план. Вы напишете посвящение. Тому, кому принадлежит реальная власть.

Коперник. Вы имеете в виду герцога Альберта?

Ретик. Нет!

Коперник. Короля?

Ретик. Нет, никого из правительства. Это должно быть посвящение высшим силам. Кому-то из Церкви.

Коперник. И не Епископу?

Ретик. Нет! Хватит с нас его скверных стишков. Коперник. Тидеману?

Ретик. Он вовсе не так влиятелен.

Коперник. Тогда кому? Папе римскому? Ретик. Да!

Коперник. Я пошутил, Иоахим.

Ретик. А я вполне серьезен.

Пауза.

Ретик. Он действительно единственный.

Коперник. Его святейшество?

Ретик. Верховный понтифик Павел. Он защитит вас. От клеветников, которые будут склонять капитул и стихи из Священного Писания ради порочных целей и пытаться осуждать вашу теорию. Хотя мы оба знаем, что в вашей книге нет ничего непочтительного, все-таки существует опасность, что кто-нибудь…

Коперник. Но… его святейшество!

Ретик. Уже само упоминание его имени придаст этой книге вес папского авторитета. У людей даже может сложиться впечатление, что это он поручил вам написать ее.

Коперник. Он бы никогда этого не сделал.

Ретик. И все же так может показаться.

Коперник. Что бы он мог сказать об астрономии?

Ретик. Ему необязательно что-то говорить. Вы просто посвятите книгу ему.

Коперник. Без его формального разрешения даже это невозможно.

Ретик. Тогда нам придется получить его разрешение.

Коперник. На его плечах мировые проблемы. Он недавно отлучил от Церкви короля Англии.

Ретик. У вашего епископа должны быть представители в Риме. Послы в Ватикане? Кто-нибудь, кто может к нему обратиться?

Коперник. Даже если бы нам удалось… Его занимает окончательное решение лютеранской проблемы! Мне жаль, Иоахим. Простите, что…

Ретик. Я тоже не питаю к нему любви. Для меня он — антихрист. Но для вашей книги… Поверьте, отче. Если вы посвятите ему свои исследования, то докажете всем, что не боитесь мнения даже самой высшей власти.

Коперник размышляет над этим, улыбается, а потом смеется. Он смеется впервые за долгое время и получает от этого удовольствие. Ретик, хотя и не уверен, в чем заключается шутка, все-таки смеется вместе с ним. Коперник обнимает его, хлопает по спине и наконец переводит дух, чтобы заговорить.

Коперник. Я просто представил, какое будет лицо у Епископа, когда я попрошу его…

Они оба снова заливаются смехом. Коперник по-отечески обнимает Ретика и идет к двери. Они еще раз смеются, кивая друг другу, и их лица снова становятся серьезными.

Свет гаснет.

Сцена четырнадцатая. Приемная епископа. Еретик

Епископ. Это все, что он делает?

Франц. Да, ваше преосвященство.

Епископ. Просто… пишет?

Франц. Иногда он ходит кругами, размышляя. Часто и доктор тоже там, они беседуют. Но в основном он пишет.

Епископ. Никто больше не входит в комнату?

Франц. Нет, ваше преосвященство.

Епископ. Может быть, сообщения от… кого-нибудь?

Франц. Не замечал, ваше преосвященство.

Епископ. И эта не появляется… как ее… экономка.

Франц смотрит в пол и мотает головой.

Епископ. Ну, хорошо. Больше необязательно за ним так пристально следить.

Франц. Нет?

Епископ. Пора тебе возвращаться к делам, которые ты забросил. Ладно. Скажи доктору, что я готов его принять.

Франц выходит. Входит Коперник.

Епископ. Входите, Николай. Как вы поживаете? Вы и профессор… профессор Еретик?

Коперник. Ретик, ваше преосвященство. Его имя Ретик. И он чрезвычайно благодарен вашему преосвященству за то, что вы терпите его присутствие все это время.

Епископ. Только не говорите, что вам нужно еще время.

Коперник. Нет. Я пришел доложить, что наша работа почти завершена. Буквально несколько разделов, и тогда…

Епископ. Отлично!

Коперник. Да. И есть еще одна вещь, с которой ваше преосвященство могли бы нам помочь…

Епископ. Вот видите? Я же говорил вам. Теперь вы себе это доказали. Избавившись от этой девки, вы освободили разум для серьезного труда, угодного Богу.

Свет гаснет.

Сцена пятнадцатая. Комната в башне. Открытие

Франц и Ретик лежат, обнявшись, на койке.

Франц (вставая и начиная одеваться). Мне нужно возвращаться.

Ретик. А как же твой долг? Насчет меня?

Франц. Он теперь придумывает для меня миллион других занятий. Каждый день что-то новое.

Ретик (вставая, подходя к нему). А по ночам?

Они целуются.

Ретик. Приходи позже. Обещаешь?

Они снова целуются. Коперник входит, замечает их и отшатывается. Они его тоже видят. Франц вскакивает, пытается удрать, но Ретик его держит. Франц вырывается и убегает.

Ретик. Вы же все это время знали, не правда ли?

Коперник. Я не был уверен.

Ретик. Но подозревали.

Коперник. Я молился, чтобы мои подозрения оказались напрасными.

Ретик. Теперь вы знаете правду.

Коперник. Да.

Ретик. И презираете меня.

Коперник. Нет, Иоахим. Не презираю и не осуждаю.

Ретик. Не нужно притворяться, будто понимаете.

Коперник. Но я больше не могу вас защищать.

Ретик. От меня самого?

Коперник. Знаете, что с вами случится, если вас раскроют?

Ретик. Я знаю.

Коперник. Не может быть, иначе вы бы не…

Ретик. Я знаю!

Коперник. Закон признает виновным всякого, кто совершит…

Ретик. Не цитируйте мне закон.

Коперник. Вы можете поплатиться жизнью.

Ретик. Неважно.

Коперник. Вас сожгут заживо!

Ретик. Сгореть заживо и умереть! Умереть и гореть в аду вечно! Так или иначе, я обречен.

Коперник. Если о вас узнают… если слух об этом дойдет до отца мальчика…

Ретик. Он не осмелится рассказать отцу. Он никому не скажет.

Коперник. Риск слишком велик, Иоахим.

Ретик. Он не признается.

Коперник. Вам нужно убираться отсюда. Скорее, пока ничего больше не случилось.

Ретик. Уехать?

Коперник. Уехать! Да! Сейчас же. Я настаиваю.

Ретик. Я не могу бросить вас сейчас.

Коперник. Я не допущу, чтобы вы рисковали жизнью ради…

Ретик. Мне все равно, что со мной случится.

Коперник. Тогда подумайте о мальчике. Не губите его шансы на…

Ретик. Мы так близки к завершению. Еще несколько дней — это все, что нам… Коперник. Нет.

Ретик. Всего лишь…

Коперник. Это невозможно. Ни слова больше. Поезжайте, или я умру от ужаса. Ретик. Позвольте мне закончить то, что мы…

Коперник. Я боюсь за вас, Иоахим.

Ретик. Хорошо, я уеду.

Коперник прижимает руку к сердцу, садится. Ретик начинает собирать пачки страниц рукописи.

Коперник. Что вы делаете?

Ретик. Я отвезу их в Нюрнберг. Сделаю, как обещал.

Коперник. Нет. Вы не можете…

Ретик. Печатнику.

Коперник. Нет.

Ретик. Я сдержу это обещание, что бы ни случилось.

Ретик продолжает упаковывать рукопись. Коперник пытается остановить его, выхватывает у него страницы.

Коперник. Прекратите!

Ретик (не отпуская страницы). Что с вами?

Коперник. Она не готова.

Ретик. Готова.

Коперник. Нет.

Ретик. Она…

Коперник. Я не готов.

Ретик. Я отвезу вот это сейчас, а позже вы сможете отправить…

Коперник. Вы не возьмете мою рукопись!

Ретик. Вы совершенно разуверились во мне?

Коперник. Нет.

Ретик. Я буду оберегать ее ценой собственной жизни.

Коперник. Нет.

Ретик. Вы же знаете.

Коперник. Нет.

Ретик. Клянусь.

Коперник. Я никогда не собирался вам ее отдавать.

Ретик. Мы шли к этому моменту с тех пор, как…

Коперник. Она должна остаться здесь. Со мной.

Ретик. Я обещал вам изданную книгу.

Коперник. Оставьте ее у меня.

Ретик. Я должен отвезти ее к…

Коперник. Не это. Нет.

Ретик. Но как мне?..

Коперник. Копию. Я хотел, чтобы вы взяли с собой копию, а не мою рукопись.

Ретик. Я скопировал только несколько первых глав. Этого недостаточно, чтобы…

Коперник. Я не могу ее отдать.

Ретик. Но переписывать нет времени…

Коперник (срываясь). Я не могу.

Ретик. Вы должны позволить мне…

Коперник. Я не могу. Это труд всей моей жизни. Он и есть моя жизнь. Я не могу расстаться с ним.

Коперник прижимает рукопись к груди.

Ретик. Хорошо, я заберу только те части, которые переписал.

Коперник. Я не могу.

Ретик. Все хорошо. Но что насчет остального? Как вы?..

Коперник. Я перепишу все для вас. Я…

Ретик. Один вы не справитесь.

Коперник. Я найду кого-нибудь, кто мне поможет. Вот увидите.

Ретик. Я буду ждать. В Нюрнберге.

Коперник. Знаю, что будете.

Ретик. Я не подведу вас.

Коперник. Ступайте.

Ретик. Все будут этого ждать.

Коперник. Да. Теперь идите.

Ретик закрывает сумку, оглядывает комнату.

Коперник. Иоахим!

Коперник на прощание заключает Ретика в долгие объятия.

Коперник. Прощайте, Иоахим.

Ретик. Прощайте, учитель.

Ретик идет к двери, оборачивается, чтобы взглянуть на Коперника еще раз.

Коперник. Да помилует и благословит вас Бог!

Ретик. Да пребудет с вами Бог, мой учитель. Отец мой.

Ретик выходит.

Коперник. И с тобой. Бог с то…

Коперник трясет головой, чтобы прийти в себя, пытается говорить. Его правая рука бессильно падает вниз, но левой он продолжает прижимать к груди рукопись и опускается на стул.

Свет гаснет.

Сцена шестнадцатая. Спальня Коперника. De Rev. [14]

Коперник лежит на кровати в коме. Рядом с ним на коленях стоит Гизе и молится. Раздается громкий стук во входную дверь, но Гизе пытается не обращать внимания.

Анна (за кулисами). Во имя всего святого! Впустите меня! Ну почему вы не открываете дверь? Впустите, говорю вам. Неужели у вас нет сердца?

Гизе уступает и идет к двери.

Анна (за кулисами). Впустите меня! Впустите!

Гизе открывает дверь.

Анна (входя). Почему вы не впускали меня? Почему никто ничего не сказал? Ох, где же он?

Анна бросается мимо Гизе к его постели. Гизе держится рядом, позади нее.

Анна. Ох, Микой! Это я, дорогой мой. Я здесь, с тобой. Все хороню. Они не хотели, чтобы мне стало известно, но я узнала. И теперь я тебя не оставлю. Я буду здесь каждую минуту. Не волнуйся. Я с тобой.

Гизе. Он не слышит вас.

Анна. Ш-ш-ш! Смотрите! Он пытается ответить.

Гизе. Он не промолвил ни слова за несколько недель. Ничего.

Анна. Но его глаза открыты. И губы движутся. Смотрите.

Гизе. Герцог прислал своего личного врача. Тот сказал, что это просто… рефлекс.

Анна. Вы не можете этого знать. Возможно, он слышит все, что мы говорим. (Копернику.) Ты слышишь меня, Микой? Необязательно говорить, если не хочешь. Если тебе тяжело, просто отдыхай. Я знаю. Все хорошо. Я тебя теперь не оставлю.

Гизе. Тут уже ничего нельзя поделать.

Анна. Вы должны были мне сообщить.

Гизе кладет руку на ее голову, как бы для благословения, но она встает, чтобы обратиться к нему.

Анна (шепотом). Он бы не хотел этого.

Гизе. Он не боится смерти.

Анна. Я знаю кое-какие порошки. Они могли бы… прекратить его страдания.

Гизе. Бог заберет его к себе, когда придет время.

Анна. Я лишь говорю, что можно было бы облегчить… даже ускорить его вхождение в мир иной.

Гизе. Вы не должны говорить таких вещей, дитя мое. Нельзя даже думать о них.

Анна снова встает на колени перед кроватью, берет Коперника за руку. Гизе молится.

Франц (вбегая). Епископ Гизе! Она здесь, епископ Гизе! Здесь! Смотрите!

Гизе. Тише. Что?..

Франц. Пани Анна!

Гизе. Что у тебя там?

Франц. Это из Нюрнберга. Видите? Должно быть, оно.

Гизе. Дай-ка взглянуть.

Анна. Что-то для него?

Гизе. Сейчас посмотрим, что здесь.

Франц. Это она?

Гизе. Вы только посмотрите!

Анна. Что там?

Франц. Я знал!

Анна. Это его книга?

Франц. Все те сотни страниц, что я переписывал для него. Для них обоих.

Гизе. Никогда не думал, что доживу до этого дня.

Франц. А записка там есть? Что-нибудь от…

Анна. Неужели это все? Просто кипа бумаг?

Гизе. «О вращениях…».

Анна. Только и всего?

Гизе. «…небесных сфер».

Анна. В пакете больше ничего нет?

Гизе. Николая Коперника.

Анна. Я представляла себе гораздо больше. Этот профессор сыграл с ним злую шутку.

Франц. Нет.

Анна. Как убого смотрится. Это никого не впечатлит.

Гизе. О, еще как впечатлит. Обязательно. Просто в таком виде книги выходят из печатного станка. Отдельные страницы, как эти. Но я закажу для них переплет. Очень эффектный, из красной кожи, а его имя будет отпечатано золотыми буквами. Вот тогда полюбуетесь.

Анна. Давайте покажем ему.

Гизе. Сколько раз я уговаривал его это сделать… И как он противился. (С нежностью глядя на Коперника.) Упрямый старый осел.

Анна. Нужно дать ему посмотреть книгу.

Франц берет несколько разделов и передает их Анне. Анна обращает все свое внимание на Коперника, показывает ему книгу, забывает о других двух присутствующих. Гизе продолжает смотреть на оставшуюся стопку страниц. Франц выглядывает из-за его плеча.

Гизе. Я помню, как он наблюдал за тем затмением. Я пошел вместе с ним, чтобы посмотреть.

Анна. Вот она, Микой.

Франц. Где это было, ваше преподобие?

Анна. Она наконец-то здесь.

Гизе. Прямо вон там, на лугу. Было полнолуние. Так светло. Ты мог бы читать вот эту книгу в свете луны — так ярко она светила.

Анна (усаживая его в кровати). Я хочу, чтобы ты посмотрел хорошенько.

Гизе. Я, наверное, заснул, пока ждал начала, потому что помню, как он разбудил меня, когда пришло время. Он не мог отойти от инструментов даже на мгновение, поэтому издал… такой протяжный вой. Как волк! А-у-у!

Анна. Это твоя книга, Микой. Твоя собственная книга, которую ты написал.

Гизе. Я вскочил. Но затем все происходило так медленно, очень постепенно. Прошел, наверное, час или даже больше, пока тень совершенно не скрыла луну.

Анна. Весь твой труд за все эти годы — вот он, наконец-то.

Гизе. И знаешь, что произошло потом? Луна стала красной.

Франц. Правда?

Анна (вкладывая страницы в его руки). Подержи. Почувствуй. Разве не чудесно?

Гизе. Самое красивое, что я когда-либо видел.

Анна. Микой?

Коперник падает на бок, и страницы из его рук разлетаются по полу.

Свет гаснет. Хор поет Salve Mater Misericordiae.

Сцена семнадцатая. Кладбище. Похороны

Скорбящие с Епископом в центре стоят, склонив головы, над могилой.

Епископ. Блаженны скорбящие, ибо они утешатся.

Все. Аминь.

Епископ. Благословен Ты, Отче, Господь неба и земли, что тайну Царства открыл.

Все. Аминь.

Епископ. Аз есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек.

Все. Аминь.

Анна (пробиваясь к Епископу). И это тоже!

Епископ. Кто эта женщина?

Анна. Так будет правильно.

Франц (идя к ней на помощь). Что вы делаете, пани Анна?

Анна. Он бы хотел этого. Я знаю, что он хотел бы.

Анна пытается бросить пакет в могилу.

Епископ. Остановите ее.

Франц (забирая пакет). Позвольте помочь вам, пани Анна.

Анна начинает рыдать в объятьях Франца.

Гизе (получая пакет от Франца). Это его рукопись.

Епископ. Уведите ее отсюда.

Франц. Идемте со мной, пани Анна.

Франц уводит Анну на авансцену. Епископ и Гизе остаются позади, в темноте. Ретик выходит из-за кулис перед Анной и Францем.

Франц. Я знал, что ты вернешься.

Анна. Ты!

Ретик (Францу). Ты был с ним до конца?

Анна. Ты ему больше не нужен.

Гизе (присоединяясь к ним). Что здесь случилось?

Франц. Я же говорил, что он приедет, помните? Я знал.

Анна (Гизе). Не позвольте ему это забрать. Он не заслуживает.

Гизе (Францу). Отведи ее куда-нибудь, где она сможет присесть и отдохнуть.

Франц повинуется.

Анна (выходя, плача). Опустите это в могилу вместе с ним. Он хотел бы взять это с собой.

Гизе. Вы, конечно, узнаете это?

Ретик. Он видел ее? Готовую книгу?

Гизе. О, да. Ее доставили как раз вовремя.

Ретик. Как только я отдал ее курьеру, то подумал: «Зачем я это сделал? Почему бы мне самому не поехать и не отдать ему книгу?». Но ее уже увезли. Я отправился на следующее утро, надеясь… И вот…

Гизе. Он был так рад ее видеть. Подержать в руках. Да. А потом он…

Ретик. Но он все же увидел ее? Он знал, что я…

Гизе. Он знал. Да, сын мой. Мы все так благодарны тебе за то, что ты сделал. Когда я буду читать его книгу, она будет возвращать его к жизни для меня.

Гизе склоняет голову, скорбя. Ретик тоже кланяется, кладет руку на плечо Гизе.

Гизе (подавая ему рукопись). Вот. Вы должны взять это. Как бы мне ни хотелось оставить ее у себя… в качестве утешения…

Ретик. Он не позволил бы мне взять ее.

Гизе. Теперь она принадлежит вам.

Ретик. Оставьте ее себе. Вы же его…

Гизе. Нет. Вы были главным вдохновителем этого дела. Она ваша.

Ретик берет рукопись.

Гизе. Он никогда не узнает, что о ней подумают… Что скажут люди, когда они…

Ретик. Нет. Пусть говорят, что хотят. Он не узнает.

Гизе. Что вы имеете в виду?

Ретик. Я почти рад, что он не сможет…

Гизе. И какова реакция? Вам известно?

Ретик. Она… не такая плохая, как он думал. Не такая, как он боялся.

Гизе. Но не… хорошая?

Ретик. Никто пока не готов к тому, что он написал. Мои знакомые математики счастливы. Они просто берут из книги то, что им нужно, и игнорируют остальное.

Гизе. Игнорируют?

Ретик. Они пролистывают ту часть.

Гизе. Не думал, что такую идею можно вот так просто проигнорировать.

Пауза.

Гизе. Но вы верили ему?

Ретик. У него не было реальных доказательств.

Гизе. Господи, упокой его душу.

Пауза.

Гизе. Все так неподвижно.

Пауза.

Ретик. Так ли?

Гизе. А?

Ретик. Ну, знаете, она неподвижна или она…

Гизе. А вы как думаете?

Ретик. Иногда, когда я вспоминаю, как он… Когда я слышу его голос в своей голове, то клянусь, я почти ощущаю, как она вращается.

Занавес. Конец.