На этот раз стук в дверь был особенным. Он отдавался прямо в сердце. Я вскочил и открыл. За порогом, улыбаясь, стоял Игорь, рядом — Андреич, а за ними — свирепый Гончаренко.

Татьяна! — завопил я. — Встречай! — И кинулся на кухню ставить чайник.

Жена была ошеломлена видом троицы.

Да-а… — протянула она — Заходите.

Каждый из них поклонился и чмокнул жену в руку.

Они все знали нашу историю и с уважением смотрели на седины молодой женщины.

Когда я забежал в комнату, на правах старшего начал говорить Андреич:

Слушай, Кореец, — к тому времени так меня называли все, — мы пришли тебе объявить о домашнем аресте.

Андреич любил шутить, но сейчас шутки в его словах не было.

Как это? — не понял я.

А так, дорогой, — вмешался Игорь.

Гончаренко сидел посреди комнаты, внимательно нас слушая.

До тех пор не выйдешь из квартиры, пока не сделаешь отчет.

Какой? — удивился я.

Сколько больных я к тебе присылал? — спросил Андреич.

Ну, не помню, — пожал плечами я.

Тогда слушай, заработавшийся ты наш. Всего пятнадцать. Из них шестеро — раковых. И все здоровы. А это, дружок, значит ты должен сесть, написать отчет о раке и потом запрятать его под подушку. И мы за этим пришли проследить. Ну и, конечно же, с удовольствием послушаем. Вон, Гончаренко у нас любит писать, и писать умеет быстро.

Такие вещи, — Андреич похлопал меня по плечу, — должны быть записаны и лежать под подушкой. Мало ли что будет-. Смотри вперед, Серега. Игорь занимается системами дыхания и лечит, я — иглами, Гончаренко — всем, а с травами, дорогой ты наш, — улыбнулся Андреич, — в нашей банде совсем плохо. Не забывай, пожалуйста, что травы нам дала природа, и они вместе с нами растут на Земле. Все остальное — это только лишь дополнение. Так что, дорогой, тренировки пройдут без тебя. Всех твоих больных до тех пор, пока не напишешь, от двери будут отгонять крыльями орлы — целых двое. Ну, а на тренировку мы уже послали нашего самого лучшего. Не волнуйся, мы тебе даже ручку с бумагой принесли. Так что думай и диктуй. В общем, пиши, писатель.

Все уселись на татами и уставились на меня.

Да, задачка! Одно дело — лечить, чувствовать, думать, прикидывать, какие сделать травы. А тут — отчет, и тем более, Андреич потребовал подойти со стороны традиционной медицины, — без мистики и всякого там оккультизма.

Не в то время живем, Серый. Да и вообще, чтоб ты знал, необходимо к этому подходить и с той, и с этой стороны. Во всем мире всегда, кроме как у нас, официальная медицина сотрудничает и решает проблемы вместе с «нетрадиционной». Понимаешь — сотрудничает, а не воюет! А так как мы живем в этом мире, будь добр, для этого мира объясни все. И, Сережа, еще не то время. Ты ведь у нас великий софист Влепи традиционку, — попросил Андреич. — Соедини как-нибудь несоединимое. А потом решим, что с этим делать. Давай, родной!

Я взял лист бумаги, ручку и глубоко задумался.

Я не знал медицины — в том виде, в котором ее предоставляли нашему обществу. Это одновременно и облегчало, и затрудняло дело. Я верил в Учителя, чувствовал, что его объяснения подойдут всем. И поэтому начал писать.

"Обмен веществ — самый непонятный термин, существующий в медицине. Что ж, попробую объяснить. Мы от начала до конца состоим из крошечных кирпичиков под названием клетки. Клетка имеет подвижную мембрану. В бездействующем состоянии мембрана закрыта, как крышка. Человек принял пищу, организм начал усваивать ее. Мембраны клеток раскрылись, принимая нужное количество калорий для жизни, а из них сложено все в человеке. Приняв необходимое количество, мембраны закрываются. Ненужное идет в унитаз".

"Да, — почесал я затылок, — простенькое понимание такого сложного. А, впрочем, махнул я рукой, — ведь это мое понимание спасло уже шесть раковых. Пусть смеются!" подумал я. И, махнув рукой, продолжал дальше:

"Но такая работа клетки — мечта. Толстый человек, бывает, ест мало, — а толстый! Хотя ничего ниоткуда не берется, но все же так происходит потому, что мембрана клетки не закрывается. И усваивается абсолютно все. Худой человек — мембрана закрыта, и калории не могут пробиться сквозь нее. А худой иногда так ест, что толстому и не снилось! Все уходит в унитаз. В общем, как говорят в народе, «переводняк». Это — обмен веществ, то есть его нарушение.

Если худого или толстого перевести на правильное питание, янистое, и дать попить янистые сборы, то есть пополнить огромную нехватку этой энергии в организме, то вне зависимости оттого, какой человек, — он выздоровеет, придет в норму. Толстый похудеет без всяких жиросжигателей и не обвиснет, как слон после родов, и не наберет снова вес, потому что всю жизнь не будешь голодать или сидеть на диете, а тем более — на жиросжигателях! При таких методах вес возвращается, но только в еще большем количестве. Вот такая расплата перед центральной нервной системой, которая снова требует своего! Я называю это мертвыми методами, не приносящими ничего, кроме хлопот и расстройства здоровья.

Рак

Мы потребляем такое количество калорий, что для их отработки каждому необходимо в день копать как минимум яму длиной метров пять. Так едят наши мужчины, женщины и дети Никто не отрабатывает, но едят все: нахимизированное, пастеризованное, обработанное антибиотиками — чтоб не завонялось раньше времени! Замученная клетка просто не выдерживает. Нервная система мечется, не зная, куда сбросить все лишнее, непережженное. И находит места. Чаще всего это женская грудь, да и вообще половые органы, которые лежат мертвым грузом, практически не выполняя должной функции. Рыхлый, ослабленный человек не пользуется своими половыми органами в должной мере. Но страдают не только они.

Лишние калории начинают сжигать клетку. Клетка не умирает — она становится другой, она перестает выполнять свои функции, а лишь усиленно размножается, заставляя другие клетки становиться похожими на нее.

Вот и вся премудрость

Сколько я слышал, как наши жалостливые врачи говорят родственникам больного, что его нужно жалеть, ему нужны лучшие продукты, калорийная икра, свежее мясо. Этим, конечно же, приближая больного к концу, закармливая и без того объевшуюся раковую клетку, которая с еще большей силой начинает жить и развиваться. Медики придумали кобальтовую пушку. Это не панацея, не от всякого рака спасает. Но все же. Идея проста: кобальтовая пушка, специфическая радиация. Если бы у человека был идеальный обмен веществ, как написано выше, то он — дитя Космоса — не боялся бы никакой радиации, потому что клетка способна пропускать ее.

Обгорающий на солнце — это человек, клетка которого не пропускает радиоактивные лучи солнца. Они обжигают клетку, что является показателем слабого здоровья и нарушенного обмена веществ.

Раковая клетка, повторяю, не выполняет функции здоровой клетки, поэтому при обстреле кобальтом разрушается, отторгаясь. Но очень часто бывает, что вместе с ней разрушается и здоровая клетка. И тут бессильны уже все".

А по-моему, это бред! — сказал Гончаренко, швырнув в умного меня ручку.

Бред! — заорал я. — Почему бред?

Да уж слишком просто!

Просто? А сколько это «просто» спасло людей? Это ты у нас, Колюня, очень сложный, усложненнейший, так сказать.

— Это я-то усложненнейший? — Гончаренко, набычившись, встал, выставив вперед кулаки.

Вот и прекрасно! — сказал Андреич. — Сейчас и постукаетесь! Заодно и отдохнете. А то перенапряглись мы все. Постукались.

Теперь ты пиши! — Гончаренко бросил ручку в Игоря. — Ему то легче. — Он кивнул в мою сторону. — Он только языком треплет.

А ну, тихо! За работу! — приказал Андреич.

"Почему обжигается здоровая клетка вместе с больной?"

— Я долго думал, не помню, сколько часов просидел.

Ребята молчали, ничем не нарушая тишину.

И тут пришла интересная мысль:

"А как же эта клетка может не обжигаться, если человек на кобальтовую пушку идет, конечно же, наевшись, и клетка работает изо всех сил. Но он идет еще напряженный и испуганный, ведь в голове-то паника. Он должен сидеть с напряженными мышцами и, стиснув зубы, молиться, чтобы кобальт помог".

Я на мгновение представил, насколько человек должен быть напряжен, и удивился, как не понимал этого раньше. Да, здоровый больного не поймет так же, как сытый — голодного. Странно, как вообще этот кобальт помогал в таком состоянии.

Значит, проблема кобальта решена!

"Несколько дней больной должен не есть, попивая водичку. Уже клетка да и нервная система загружены не так. Придя в кабинет, он должен встретиться с гипнотизером, который вводит больного в очень легкое гипнотическое состояние, мозг расслабляется, и напряжение снимается полностью. Клетка освобождается. В этом состоянии она обязана пропустить кобальт. А рак… Он будет уничтожен".

Андреич задумался надолго.

Недурно! — промолвил он. — Ну что ж, так и попробуем сделать. Если получится насчет кобальта, тогда. Серый, ты молодец!

Но, Андреич, это лишь кобальт. Рак бывает разный.

Это не кобальт. Серый. Это начало. Пошел второй день нашего общего заточения.

Еще сможешь? — спросил Григорий Андреич. — Попробуем эту тему добить до конца.

В смысле, о раке? — поинтересовался — Ну да, все о раке.

А все-таки ты наглый, — вставил он.

Ну вот, сначала — "Составляй отчет!", а теперь — наглый!

Давай-давай, Сережа! — Андреич махнул рукой. — Ты же знаешь, что самый наглый у нас все равно Гончаренко.

Мы все были на пределе и готовы были поссориться. Готовы — это одно, на самом деле при Андреиче это было невозможно. Если бы поссорились, все вместе подучили бы по ушам.

Третьи сутки мы пили МБК, не общаясь ни с кем. Только иногда мой черный пес скребся в закрытую дверь да жена тихо стучала в нее, подавая в комнату чай.

А теперь давай о раке вообще, — предложил Андреич.

"Рак. Самая инистая болезнь. Плюс-ткань. Опухоль, которая иногда растет с потрясающей скоростью. Мы живем в определенной среде. И самое нормальное — когда лечимся тем, что эта среда создает. Мы живем в умеренном климате. Об этом никогда нельзя забывать. У нас не растут ни женьшень, ни лимонник и ничего подобного. Но у нас есть не менее сильные травы. В каждом климате есть своя сила, но мы не ценим своего и вечно кидаемся на ненужное для нас чужое.

Трава — это очень большая сила. Но трава, вбитая в таблетки, запрессованная в гранулы, склеенная непонятно чем и обработанная, — это уже совсем не трава. И тем более — трава аптечная, лежащая годами на складах и скошенная косами жестоких пионеров. Бабушек всегда гоняли. Им не давали собирать травы — единственным, которые в этом разбираются.

Бабушка и трава. Как бы то ни было, но что сочетание мы впитали с молоком матери. С громкими песнями в сырые и жаркие дни, в полнолуние и новолуние, да когда угодно, когда в голову стрельнет, толпы пионеров в нашей стране заготавливали травы, рвали как хотели и когда хотели. С таким же успехом можно отломать кусок от старого полированного стола и заварить. Эффект тот же! Продуктов Ян во всем мире очень мало, и они бесценны, как драгоценные камни. Продукты Ян

Баранина, индюшатина, дичь. Рыба — судак, сельдь, карп. Кальмары. Фрукты: яблоки. Ягоды: шелковица, клубника. Крупы — рис, пшено, гречка и пшеница. Овощи — лук, морковь, редис, тыква. Зелень — петрушка, укроп.

И самые сильные, с пятью звездочками, Ян-продукты — это оплодотворенные яйца, морская соль (совершенно отличается от обычной наличием йода и химической формулой), зеленый чай (чай обычный, снятый с куста и высушенный, без прожарки с выделением кофеина — вот и все отличие).

Кому-то покажется, что очень мало этих продуктов, но они не являются диетой, так как на фоне диеты их очень даже много. И если смертельно больные будут пользоваться ими, то будут жить долго.

Травы Ян.

Ромашка, шалфей, полынь, чабрец.

Трав еще меньше. И если вы пользуетесь толстыми тетрадками бабушкиных рецептов, где написано, как лечить тысячи болезней, то это одна из ваших сильнейших ошибок. Сто лет назад совсем не было автомобилей, по крайней мере в таком количестве, не было промышленных отходов. Всего лишь сто лет назад заводы еще не закрасили наше небо. Реки были чистыми.

Травы имеют свойство сильно аккумулировать в себе окружающее. Трав Ян именно такое количество, которое мы записали. Все остальные — Инь. А Инь, как вы помните, впитывает в себя, вбирает. И поэтому ничего не стоит на месте, все развивается. Так почему же медицина должна оставаться на уровне столетней давности? Просто тогда люди больше интересовались окружающим. В России был великий Бадмаев, тибетский лама, и вся Россия постепенно переходила на лечение трава ми и дыханием. Весь царский дворец усиленно дышал. Дышали даже мужики, приходящие на прием. Россия набирала силу во всем и особенно в лечении своего народа. Этому мешали, но Бадмаев был при дворе. А что произошло потом, знает каждый. Еще позже технический прогресс начал сводить на нет даже работы не имеющего последователей Бадмаева. Они не развивались вместе с техническим прогрессом. Вот так и было уничтожено Октябрьской революцией великое медицинское движение, которое еще тогда начало зарождаться в нашей стране. Может, сейчас наконец что-то и получится.

Слишком недоверчивым скажу — это не все. Существуют системы дыхания, очистки крови и, конечно, соединение продуктов и трав.

После Октябрьской революции…»

— Ты смотри, какой диссидент великий! — прервал меня Андреич.

Жертва Октябрьской революции. Дальше давай.

Значит, дальше… — Я почесал затылок и стал диктовать.

"Если человек будет правильно сочетать продукты, а именно, рыбу, упомянутую в списке, есть только с овощами, не смешивая с крупами, а крупы варить в пяти-шести частях воды, то уже с этою начнется правильное питание. Крупы ни в коем случае нельзя есть с рыбой, зато можно с любыми овощами. Между тем, что не сочетается, необходимы четыре часа перерыва После еды — два часа не пить! Фрукты и ягоды — как отдельный прием пищи. Каждое утро выпить сто пятьдесят граммов зеленого чая с половиной чайной ложки морской соли, за сорок минут до еды. Со всеми продуктами лавировать, составляя рецепты, но так, чтобы не смешивать несовместимые, потому что в сочетании они вызывают брожение и гниение, которые помогает развиваться плюс ткани. И еще если три раза в день, за сорок минут до еды, заваривать только янистые травы (а такой сбор янистых трав на Востоке называется "драконов чай") и пить, то это является полной победой над раком. Но не следует забывать, что это — рецепт только от рака и ни от чего более. Для других болезней все это совершенно не подходит.

Еще я хочу рассказать об очистке крови. Ее можно очистить естественным путем, без всяких фильтров, без мучений в больницах Такая очистка будет не менее эффективна, если не более. Очистка крови ускорит выздоровление, но не каждый, особенно очень ослабленный раковый больной, может ее сделать. Хотя абсолютно все зависит от человека. Я глубоко сомневаюсь, что все написанное кого-то убедит. Как доказать, что это не бред сумасшедшего, не знаю. Но вот она, чистка.

У человека существует вход и выход. Вход — он сверху, выход — снизу, так определила природа, и по-другому быть не может Через кишечник за десять дней проходит вся кровь. Желудок переваривает, печень расщепляет и так далее. Но только кишечник с уже обработан ной пищей отдает крови все, что ей нужно. В кишечнике есть реснички — это знают даже школьники. И когда пища попадает в него, реснички выделяют капельки крови. Кровь уходит в пищу, берет из нее необходимое, а ресничка снова забирает кровь обратно. Это тот момент, когда мы можем естественным путем поймать всю нашу кровь, до капельки, за десять дней. В кишечнике можно поставить естественный фильтр, который может настолько изменить кровь, что после этой работы необходимо снова проверить ее группу. Как это ни парадоксально, она может измениться. Но не у всех и не всегда. Если не изменилась, ничего страшного не произошло. Все равно ваша кровь чиста.

Чистка крови

Любая крупа должна быть прокалена на сковородке! В течение десяти дней есть рис или пшеничную крупу, желательно, чтобы у вас была гарантия качества и чистоты этих двух круп. Крупу варить в пяти-семи частях воды с морской солью. В день можно съедать только одну столовую ложку подсолнечного масла. Можно добавлять свежий укроп и петрушку. И больше нечего.

Жидкость. В сутки выпивать шестьсот граммов зеленого чая, не больше (на поллитра воды — три столовых ложки чая). Триста граммов нужно выпить со щепоткой морской соли, а триста — несоленого.

Если кому-то это покажется сложным, значит, вы не больны!

Таким образом, если больной правильно будет питаться, не нарушая совмещений, употребляя растительное масло с прожаренным на нем луком (лук, кстати, тоже Ян), то количества калорий будет более чем достаточно. Из всего перечисленного не-Ян — только растительное масло. Но его в сочетании употреблять можно".

… Я снова начал тренировать в зале. Проблемы больных затягивали все больше и больше. Григорий Андреич уехал к Ле Гуну, по крайней мере так говорили. Для нас он был непостижимо большим мастером и вел достаточно тайную жизнь. Приезжать к нему без приглашения мы отваживались только в крайних случаях, в основном он звонил Игорю, тот шел ко мне, и, посоветовавшись, как себя вести, мы ехали к Андреичу.

В то памятное время, когда он создал мне домашний арест, я столкнулся с настоящим мастерством, которое, честно говоря, напугало меня чуть ли не до полусмерти. То ли еще будет…

Я знал о способностях людей, но не мог даже подумать, что это может наш старший товарищ Андреич. Мы разговорились о клетке, из которой состоит человек. Андреич, задумавшись на какое-то время, вышел из прострации и похвалил меня.

А вообще, Серега, есть элементарный тест. Упражнение на выдохе: изо всех сил выдыхаешь из себя воздух. Клетка, конечно же, стремится задержать как можно больше кислорода. И чем больше она задержала, тем здоровей.

А как проверить? — поинтересовались все мы.

Да очень просто: выдыхай и терпи, сколько можешь. Гончаренко выдержал тридцать секунд, Игорь — тридцать пять, я — тридцать две.

— Да, ребята, — Андреич сокрушительно покачал головой, — судя по всему, вы пренебрегаете дыханием, а оно — наиглавнейшее! Ребятки, никогда не пренебрегайте дыханием. Дыхание — здоровье клетки, а это все. Если мы возьмем обычного человека, совсем не занимающегося собой, он продержится секунд десять, но этот человек в любой момент может умереть от перегрузки или случайности. Пятнадцать-двадцать секунд — тоже ничто. Своей задержкой дыхания вы доказали, что являетесь полуинвалидами.

Мы завозмущались изо всех сил. На Гончаренко было страшно смотреть. Он махал своими огромными кулаками, что-то доказывая.

Все, отбой! — сказал Андреич. — Серега, ты полностью закончил о плюс-тканях?

Как сказать… По крайней мере все, что знал.

Ну, хорошо. Тогда пошли.

Андреич попросил у моей жены полотенце. День был прохладный, и мы с недоумением прошли километра полтора к оросительному бассейну, стоящему в начале полей с подсолнухами, кукурузой и пшеницей.

Андреич ничего не объяснял. Он шел, усмехаясь. Мы покорно топали следом. Подойдя к краю бассейна, Андреич начал медленно раздеваться. Мы стояли, обалдевшие. Вода была грязная и вонючая.

Андреич, — жалобно попросили мы хором. — Может, не надо. Чего это вы вздумали купаться?

Оставшись в одних трусах в синеньких цветочках, Андреич накинул мне на плечо полотенце.

А теперь слушайте внимательно! Такие вещи не демонстрируют просто так, потому что это называется факиризм. Но так как вы проявили недоверие, я могу вам показать. Вы тоже имеете свои личные качества, о которых не знаете и которые в нужный момент проявятся. Главное, ребятки, не уйдите в факиризм. Иначе в наших цирках появятся еще три уникальных клоуна. Не ищите в себе скрытых способностей. Но если я вам что-то говорю, будьте добры: верьте!

Андреич скривился, попробовав ногой грязную воду, охнул и, глубоко выдохнув, прыгнул в бассейн. Мы его четко видели. Глубина была небольшая. Схватившись рукой за торчащую из стены бассейна арматуру, Андреич сел по-восточному и затаился.

Что будем делать, Серый? — в ужасе спросил Игорь.

А по моему, он рехнулся, — сказал Гончаренко.

Засекай время! — дошло до меня.

Да, как нам еще докажешь? — смутился Игорь. — В следующий раз верить будем.

Мы маялись на краю бетонного бассейна уже целый час, но спасать Андреича не пытались четко было видно, что он, скучая, спокойно сидит на дне и держится за арматуру

Интересно, — сказал я — Если он вылезет, то, конечно, замерзнет. А чтоб разогреться, нужно поспарринговать, провести боев этак несколько. С кем же он будет?

А кто у нас тут больше всех возмущался? — улыбнулся Игорь.

Ладно, и так тошно, — буркнул Гончаренко, сев на землю.

Уже полтора часа. — Игорь постучал пальцем по наручным часам.

Еще через полчаса грязная вода всколыхнулась, и по покатой стене выкарабкался Андреич, шумно вдохнув. Мы вытаращались на него, пытаясь увидеть все, что возможно. Дышал Андреич спокойно, как будто вышел из другой комнаты. Полотенце из чистого превратилось в грязное, но грязь была все равно размазана. Ни слова не говоря, наш учитель оделся на мокрые трусы, и всем стало ясно, что он разозлился.

Ко мне домой шли молча. Каждый думал о своем.

Дома Андреич отмылся, отстирался и лег спать.

Наверное, мы пойдем, Серый.

— Давайте, ребята — И я завалился спать рядом. После этого прошло много времени, а потом Андреич исчез надолго. И мы с Игорем решились сделать одно невероятное дело, как нам тогда казалось. Мы стали настоящими друзьями, а это иногда расслабляет. А может, и бес попутал.

После долгих совещаний я взял записи, и мы покатились по длинным дорогам на желтых «Жигулях» аж прямо в Минздрав СССР. Мы рисовали себе по дороге невероятное будущее, о том, каким знаменитым я стану, что с первого мгновения (а могут ли сидеть в Минздраве дураки! — конечно, нет) эти умные люди будут восхищаться нами. Мы обязаны сделать переворот в советской медицине. Но почему в советской? Наверное, в мировой!

Представляешь, Серый, — восхищенно говорил Игорь, — у тебя будет своя клиника. Ведь как бы ни было, в каком бы идиотизме мы ни жили, но здоровье — это прежде всего! Пойми, ты будешь оздоравливать социальную среду. Дети не будут терять своих родителей. И наоборот. Людям ты будешь возвращать людей. Они смогут нормально трудиться. Половина больниц станут не нужны.

Я радовался вместе с ним, но что-то в этом было не так. Повеяло опасностью. Увы, когда человек восторгается самим собой, он теряет все чувства, кроме любви к самому себе.

Домой мы приехали испуганные и подавленные. Сразу же позвонили Андреичу. Он был дома. И поехали к нему.

Что случилось?! — У Андреича был встревоженный вид. Очевидно, физиономии у нас действительно были перепуганные — Рассказывайте.

Добрый знакомый Игоря договорился о нас в комиссии по рационализаторским предложениям в медицине.

Идиоты! — В первый раз за все время мы услышали такой повышенный тон у Андреича.

Не знаю, как Игорь, но я почувствовал, как завибрировали внутренности.

Вы считаете, что это рационализаторское предложение? Вам угрожали?

Да! — ахнули мы. — Откуда вы…

— Молчать! Теперь рассказывать буду я! А вы отвечать «да» или «нет». Когда вы, умники, все подробно излагали, вас слушали спокойно. — Мы вдвоем молча кивнули головой. — Потом комиссия разошлась, и к вам подошел человек, конечно в штатском. Он сказал всего пару фраз, а после вы прилетели ко мне, как испуганные щенки. Что сказал он? — Андреич повернулся к Игорю. — Андреич, — у Игоря дрожали руки, — учитель, простите нас.

— Что сказал мент, я спрашиваю?!

Он сказал, — у Игоря затряслась борода, — чтобы мы валили домой и были счастливы, что доехали, хотя могли бы оказаться и в кювете. А кого надо лечить, к нам пришлют.

Ну-ну! — Андреич горько усмехнулся — И адрес знают?!

Ага, — кивнул Игорь — В наших бумагах был адрес.

— Чей?

Серого, — захлебнулся Игорь.

Да уж, дружки, намутили вы конкретно! Ты думаешь, Сергею было мало?! Что ж, будет еще! Игорь готов был зарыдать.

Но почему?! — ударил он кулаком в ладонь.

Почему, рационализаторы вы мои дорогие?! А потому, что я говорил написать и под подушку! Вы что, дети? Мне за вами все время ходить? Одного меня хотите оставить? — Андреич вздохнул и опустился на лавочку — Может быть, вам не нравится эта осень? Думали, на паланкине вас обратно понесут? Мандарины почетные! Академики корейский и китайский! Да скорей тюрьму для вас личную построят!

Ну почему?! — Игорь заорал и грохнул двумя кулаками о стол.

Мебель не ломай! Тебе интересно почему? А ты знаешь, сколько научных трудов написано на эту тему? Сколько бумаги испорчено, сколько выброшено народных денег? А сколько званий, от профессоров до академиков, защитили на эту тему? Сколько аппаратуры и препаратов, сколько цехов работают? Ну, вы, ребятки, и идиоты! Вас же самих лечить надо от тупоголовия! Ведь было ясно сказано — под подушку! И вы думали, что все уничтожат, всех разгонят, перестанут платить огромные зарплаты, лишат званий, объявят научные труды недействительными? Идиоты — и больше ничего!

Я сел на лавочку, зажав голову руками. Стальной обруч вокруг черепа напомнил о прожитой жизни.