Каменная преграда, к которой мы подошли, похоже, была гранитная. Казалось, что огромные, в два роста, кубы поставлены человечески ми руками.

Ням стоял в глубокой задумчивости.

Из шести общин, — вздохнул Ням, — я единственный, кто может найти это место. Раньше было несколько, но в их памяти почему-то все стерлось. Наверное, общины постепенно теряют свою чистоту. Лишь полная чистота позволяет найти это место. Каждый раз, когда я подхожу к Священному Школьному месту, мне страшно, что сам могу не найти вход. Легенда гласит: тот, кто побывал, должен запомнить на всю жизнь вход между камнями. Часть Силы Ссаккиссо находится здесь. — И он указал рукой на камни. — Таких мест на Земле три. Одно перед вами. Остальные — в горах Кореи и Тибета. Идемте!

Учитель с трудом протиснулся в одну из многочисленных щелей между гранитными кубами. Я последовал за ним. Прошли уже несколько метров. Щель была невероятно узкая. Лишь плотная ткань одежды спасала кожу. Я представил, как должно быть больно Саше, раненному в грудь.

Мы протискивались правым плечом вперед. "Еще немного, — думалось мне, — и не выдержу!" — Мне казалось, что умру и так останусь, зажатым с двух сторон ледяными гранитными глыбами. Стена, в которую упиралось мое лицо, за долгое время была отполирована, как стекло. "Сколько же мы будем идти?" Все казалось тяжелым сном. Страх сковывал тело. И вдруг внезапно наступила полная темнота. Сбоку слышалось тяжелое дыхание братьев по Школе. Сколько еще идти?

Примерно через километр я вывалился за Учителем в широкое пространство, не понимая куда. Темнота была абсолютная. Для подсветки не было даже неба.

"Давай подождем остальных", — услышал я голос Няма.

Мы сели на пол. Со стоном, по очереди, вывалились шестеро. И вдруг один упад на меня. Саша потерял сознание.

Ням подвинулся к нему.

Ничего, — сказал он. — Обычная боль. Скоро придет в себя.

Через некоторое время, когда Саша очнулся, Ням приказал сесть по-школьному. Минут пять мы делали упражнение, которое давало нам возможность видеть в темноте.

Учитель, — испуганно прошептал Саша, — я не вижу!

Успокойся, — ответил Ням. — Сейчас будешь видеть Прошло время, и Саша облегченно вздохнул.

А теперь идемте! Мы снова пошли за Нямом

Гладкие полированные стены, такой же пол и потолок. Пронизывающий холод. Нескончаемый каменный тоннель. "Как же бороться со страхом?" — думал я.

Потерпи, это недолго, — послышался голос Учителя. По моим подсчетам, мы прошли километров пятнадцать, спускаясь все время вниз. "Все ничего, — снова подумал я — Вот только обратно придется опять идти с таким же трудом. Лишь бы не умереть!"

Не умрешь! — услышал я голос Няма. — Все будет хорошо Обратно идти будет очень легко.

Почему? — не понял я.

Здесь мы пробудем пять суток, без еды и воды, одновременно сделав очищение. Каждый потеряет по несколько килограммов Возвратимся легко.

Пятисуточное голодание Это называется "Пять сухих". Женщина, чтобы хирург не делал аборт, может сделать "Пять сухих". Пять дней можно смело не пить. Организм обезвоживается, но с человеком ничего страшного не происходит. Все воспалительные процессы уходят. Уходят даже венерические заболевания. Суставы как будто смазываются изнутри и перестают хрустеть, но к воде нельзя прикасаться вообще, иначе священное очищение будет недействительно Все ненужное, отрицательное гибнет в человеке и отторгается На пятые сутки ничего постороннего и паразитирующего в организме практически не остается; организм жадно сохраняет воду, но только для СЕБЯ. Эта система для сильных людей, но она приносит омоложение и восстановление.

Неожиданно стало светло. "Странно, откуда же свет?" Но потом дошло" что на мозг наконец-то полностью подействовало упражнение. Там, где мы терлись грудью и спиной, гранит был полированный Сейчас в квадратном тоннеле я рассмотрел, что он матовый и мелкоэернистый. Неужели гранит? В такое чудо верилось с трудом Хотя — какая разница? Это был камень, вернее, каменный пласт, через который пролегал квадратный коридор.

Я не знал, природа или человек проложили его.

Его проложили сыновья Дракона, — уверенно произнес Учитель. — А они не были обычными людьми.

Вокруг — шлифованные стены, ни единой трещины, ни капли влаги. То ли возбуждение отогнало холод, то ли его не было вообще. Сложно разобраться. Особенно если попадаешь в такое место, которого даже представить себе не мог.

И вот коридор закончился. Из него мы зашли в огромный гранитный зал. Он был квадратным. Зрелище поистине величественное. Каждая стена — метров пятьдесят. Выйдя на средину, мы замерли, пораженные невиданным зрелищем. Впереди на стене был высечен из гранита и отполирован огромный барельеф Дракона. Легендарный Ссаккиссо казался живым. Одна из четырех его лап имела шесть когтей, а остальные лапы, как и положено, по четыре. Что это?.. Отдельные места на его длинном гибком теле были матовыми, другие — отполированы. Из-за этого он был особенно четким. Больше всего поражали идеально гладкие когти на чешуйчатых лапах, зубы и глаза. Сама чешуя была отполирована тоже, но имела матовую границу. Под его мощными лапами был большой, метров пятнадцать, квадратный вход в следующий зал. На левой и на правой стене — по шесть небольших входов чуть выше человеческого роста.

Мы опустились на колени для выполнения самого длинного и сложного школьного ритуала. Учитель каждому указал свой вход.

Идите и будьте там, пока я не приду за вами.

Моя келья была жуткой. Абсолютно голой. В ней не было ничего. Полная пустота. На четырех стенах вырублены какие-то иероглифы. В центре — такой же школьный Дракон, пугающий и не дающий думать ни о чем. Я упал перед ним и выполнил абсолютный этикет, который вычитал в келье из принесенного Юнгом куска кожи. Дракон сдвинулся и рванулся ко мне, потом вдруг снова вошел в стену. Я огляделся вокруг. Мерцающий свет. В центре стол. На столе лежит книга. Развернутые страницы. Я подошел к ней и понял: эти страницы из камня и книга — каменная. Ни одну страницу перевернуть нельзя. Я отпрянул от книги.

Вправо, влево, кругом на стенах меняющиеся, как живые, иероглифы. Сел, вдохнул, выдохнул. Их нужно разбирать. Иероглифы Каре. Учитель, наверное, потребует объяснения.

Вот они, секреты корейского, тибетского, вьетнамского и всех существующих на Земле Драконов. Драконы не могут быть разными. Секреты, привлекающие воинствующие кланы японского "Лепестка Черного Лотоса".

Книга не отличалась ничем от настоящей. Пальцы хотели ее листать, но это была имитация. Холодный гранит вокруг. Гранит, который мог свести с ума кого угодно, но он имел какую-то силу. Раскрыта книга из гранита не может быть. На стенах слева и справа высечены такие же книги. Или, может, выжжены чьей-то энергией? Я не знал, но чувствовал, что права знать не имею. Мне нужно было разобрать иероглифы. Может, они дадут силу? И вдруг поверил: если прочту из книги, лежащей на столе, то прочту и слева, и справа на стене. Я всегда боялся чудес. Но, сделав ритуал и упав на колени, попытался вчитаться в книгу.

Книга, лежащая на столе. Первая страница. Она была совершенно чужая. Но ведь Ням заставлял учить язык Каре. Этот язык будет преследовать меня всю жизнь.

Я вдруг увидел гексаграмму, раньше только слышал о ней. И вот она передо мной. Полностью на правой странице были все ключи астрологии, медицины, философии. Они лежали, как женщина, доверившись. Но я понял: слева было то, к чему меня подводил Учитель. Меня отбросило к одной стене, потом к другой. Там тоже были записаны древние знания, но меня потянуло опять к невысокому столику с каменной книгой, к левой стороне, где древними иероглифами была выписана Шестерка. И я ощутил, что ее — Шестерку — нужно брать.

Шестерка…

Почему число шесть? Шесть раз — это много. Про шесть раз — пока промолчим, но три шестерки… О них не буду говорить. Но здесь одна. О семерке говорить… священное число Создателя.

Шестерка похожа на Демона, но если она одна, значит, переходящая в Создателя. Левая страница полностью расшифровывала состояние духа, тела и эмоций. Эмоций, которые разрывали меня.

Женщины, девушки. Левая страница снова потянула к себе. Я глянул на нее и вдруг провалился в кровавую бездну.

Секс. Что это? Мне тридцать лет. Сколько женщин! Я говорил раньше: повторение себя, а значит, дать ребенка — это безумие. Я был никем, я боялся повторения себя. Маленький ребенок… Кто сможет ему дать? Что дать? Я боялся повторения себя, но я упал в кровавую пустоту. Священное число. Священное место. Оно меня забросило в ничто. Я не понимал безумия, которое затянуло меня в кровавые белые тела.

"Стоп! — думал. — Стой! — говорил я себе. — Стой! Может быть, кроме женских тел, есть что-то? Неужели я в этой жизни не видел ничего другого? Я спасал детей. Я спасал, я спасал…" — Слово «я» ударило по голове и швырнуло глубже в пустоту.

Открыв глаза, увидел серую комнату, невысокий стол и книгу со страницами, которые нельзя листать. Я снова кинулся к левой стороне.

Шестерка, священная Шестерка!

Было понятно, что от нее не оторвусь, пока не пойму этот загадочный смысл. Семерка — число Бога. Шестерка — не Демон, а что же? Не понимал.

Левая страница большой серой холодной книги начиналась с древ него числа шесть. Я понял: над одной страницей пробуду пять "Сухих дней" без еды и воды. Я поклялся себе, что эту левую страницу расшифрую и донесу людям.

Три раза по шесть — плохо. Один раз шесть, а потом — семь. Из гранитной книги ударила толстая струя крови. Мерзкое состояние застывающей крови на голом теле. Я был голым, почему — не знаю. Наверное, так требовала левая страница. Пришлось стоять в полный рост. Уже свернувшаяся кровь доходила до груди. Раздался крик. Я глянул на гранитную книгу. Там лежала моя голова с вывернутыми губами. Язык не повиновался ей. С громким стуком она упала. Книга была чистой. На ней оказалась рука, очень знакомая. Из пальцев медленно появлялись когти. Скользкая чешуя облепила руку, и она соскользнула с книги.

Дракона тяжело схватить, понял я.

Кровь не коснулась страниц. Снова голова. Зубы с треском крошились. Она металась из стороны в сторону, выла и хохотала, потом с громким стуком упала, покатившись по полу, и остановилась, ударившись о мои ноги. Моя голова.

Холодная свернувшаяся кровь подходила к горлу. Я вязко брея сквозь нее к книге. Стол уперся в колени. Опустившись на них, прикоснулся пальцами к первым знакам на странице. Появившаяся моя голова с криком укусила за пальцы. Больно! Я отпрянул назад Густая горячая кровь ударила в лицо. Нечаянно глотнув, я потерял сознание.

"Левая страница — это самое главное, что есть в моей жизни", — задыхаясь в крови, понял мой угасающий мозг.

Выбравшись из липкой крови, похожей на холодец, я снова взглянул на левую страницу. Там корчилась моя голова, клацая зубами. "Сколько же прошло времени! — подумал я. — Ням обещал пять суток".

Я стоял в просторном чистом гранитном зале. Впереди лежала гранитная священная книга. Абсолютная чистота. Ни капли крови Я понял: Ням скоро придет. Его нужно встретить знаниями.

"Пойди и начни читать! — заставлял я себя. — Разве кто-нибудь тебе мешает?"

Я пошел и вдруг вспомнил: у меня вторая степень мастерства. Я муж, брат, компрессорщик. Я — ничто! Я шел к гранитной книге и не мог подойти. И вдруг, вынырнув из стены, меня ударила когтистой рукой одна из самых нежных и обиженных мною женщин. Она стояла на левой странице каменной книги, совершенно обнаженная, с опущенными руками, и смотрела на меня. Я кинулся вперед. На левой странице стояла моя жена. Она была в рваных ранах. Через надорванную грудь было видно, как бьется окровавленное сердце. Мы были наедине. Страшно. Я закрыл глаза. Открыв их, увидел: мое тело сидит на левой странице. Я узнал свои татуировки. Головы не было. "Скоро позовет Ням!" — Я кинулся к книге и ударился лицом о нее. Рядом никого не было. Кровь отхлынула. "Где же моя левая страница? Вот она!" — Шестерка засветилась. Я обхватил стол руками и понял: никакая волна больше не вырвет ее!

Я вцепился зубами в гранит. "Глупо! Нужно было учить книгу".

"Сволочи, мрази! — Полет, удары об одну стену, потом — о другую. — Сколько же времени я в этом зале? Скоро придет Ням. Что я скажу ему, человеку, который пытается через меня дать знания людям? Он пытается меня посвятить в знания. Дойди до левой страницы этой книги, — сказал я себе, — иди же!" — И снова по коленям ударила кровь.

Пол поднялся вверх и, разбрызгав ее, ударил в голову.

Чистый зал. Рядом книга. Вот она. Прохладный камень. Наконец-то я охладил левую щеку, правую щеку, грудь.

— Учи! — ахнул гранитный зал.

И тут я понял: кто имеет право на кровь? Святая инквизиция сжигала еретиков, которые проникали вовнутрь тела. Священная Святая инквизиция. Тело нельзя осквернять. Если проникаешь вовнутрь, оно перестает быть священным. Тело, созданное по подобию Божьему. Лечить нужно, не проникая вовнутрь. И это возможно.

"Так вот почему врачи равнодушные и жестокие, — дошло наконец до меня. — Ведь они, когда учатся, оскверняют трупы. В их душах рождается неуважение к больным, неуважение к человеческой плоти, которую создал Бог".

Мозг открыл тайну. Существует особая ветвь в медицинских знаниях. Самое секретное и самое темное течение — это обычные хирурги, которые должны что-то удалить в безвыходном положении. Хирурги — темная, необходимая и особая ветвь. Но этой ветвью, если человек не нарушает законы, за всю жизнь не приходится пользоваться ни разу. Только если несчастный случай. А как без него.

Квадратная комната. Комната для боя. Гранит может быть мягкий и твердый.

Понял я это то ли рано, то ли поздно. Дракон сорвался на меня со стены. Я пришел в себя. Он снова был барельефом. До левой страницы книги я еще не добрался.

Было ясно: ничего не хочу. Но эту левую страницу сделаю своей.

Я стоял на коленях посреди комнаты и выполнял этикет. На него уходило чуть больше получаса. Все, что за это время было перед глазами и в ощущениях, прошло за один этикет. Я понял: книга приняла меня. Я подошел к гранитному столику. Там лежала закрытая книга. Сев возле столика, я положил руки на холодную гранитную обложку. На ней был барельеф четырехглавого дракона. И вдруг понял, что гранитную книгу можно раскрыть. Когда это сделал, увидел то, чего совершенно не ждал. Потом испуганно опять оглядел комнату. Сухо, холодно и чисто. Книга открылась спокойно. Там все было написано по- русски.

"Да, — подумал я, — Священная комната приняла меня".

И я ушел в книгу со всем вниманием.

Первая страница начиналась числом — шесть — и словом Ссаккиссо на древнекорейском. Справа — дерево, растущее из земли, и падающий с него один лист. Под землей, которую обозначала черта, были нарисованы корни таких же размеров, как и крона. В мозгу возникал вопрос: "Куда оно растет, вверх или вниз?"

Слева была свастика. Каждая из четырех сторон оканчивалась головой дракона; они глядели в левую сторону. Рядом непривычное обозначение Инь-Ян. Верхний, Ян — в виде листка с шестью прожилками. Инь — такой же. Нижний дракон был обозначен как каменный. Каменный дракон имел шесть форм и одну родовую. Они были указаны там же. Нарисованный человек выполнял поочередно каждое движение.

"Разве можно все это запомнить за такой короткий срок?" — мелькнуло в голове.

Второй дракон был водяной. Тоже шесть форм и одна родовая. Каменный дракон — мощный выходец из земли. Мощный, разрушающий все на своем пути, дракон молодой, вышедший из яйца, еще не постигший окружающее, идущий напролом и сокрушающий все. Он мог себе позволить такое, потому что земля — это глубокий Инь, практически без присутствия Ян. Водяной дракон — гибкий дракон, но это гибкость стали. Металл — он может быть таким же текучим, как и вода Вода может быть такой же твердой (лед), как и металл.

Воздушный дракон имел такое же количество форм.

И огненный — также шесть форм и одна родовая.

Мне стало ясно, что школа Ссаккиссо — школа стихий, а стихиальная школа — мечта любого кунгфуиста. Еще стало ясно, что стихий — четыре: Земля, Вода, Воздух и Огонь, то есть Солнце. Потом понял, почему Шестерка. Когда стихии объединяются, может произойти Вели кий Хаос, Великие Разрушения. Земля часто содрогается от землетрясений, наводнений, ураганов и так далее. Пятый дракон так и называется:

— Верховный Разрушитель, Верховный Дракон. Шесть форм и одна родовая.

Шестой дракон радостно удивил, потому что он оказался Истинным Драконом, также имеющим шесть форм и одну родовую. Великий Дракон, потому что, когда соединяются четыре стихии, они рождают не только разрушение. Создатель их соединил именно для того, чтобы родился Великий Дракон: четыре стихии рождают еще и Жизнь.

И тут я понял, что странные черточки вокруг дерева означают влияние стихий на падающий листок. Но если хотя бы одну из четырех стихий забрать, дерево погибнет. Эти четыре стихии держат жизнь на Земле. А лист падает каждый раз по-разному. Сухой падет по своему. Живой, влажный — тоже по-своему. Воздух может мягко толкать его, а может и взрывать движение ветром. А Земля тянет к себе, и лист всегда оказывается на ней.

Со стихиями, порождающими состояние, стало понятно. Каменный — мощь. Водяной — гибкость. Воздушный — порывистость. Огненный — сжигающий, а если всем этим овладеть — всепобеждающий Верховный Разрушитель. И только потом — Истинный — Жизнь!

Передо мной лежала страшная схема. Освоив ее, любой человек мог разрушать. Мне стало ясно, что на этом можно остановиться. Но нет! Человек должен стать Истинным Драконом, Драконом Создающим. Потом снова пошли Шестерки.

Следующая была такая. Первое — Философия. Шло объяснение ее, такое простое и великолепное. Философия — это стремление понять окружающее нас. Второе — Психология — стремление понять то, что движет человеческими поступками. Медицина — третье — стремление понять механизм человека. Четвертое — Владение Собой — это значит владение стихиями, владение собственным телом на основе Драконьей Шестерки. Пятым был Оккультизм — стремление выйти за рамки понимания, созданные обществом, в котором живешь, тайное стремление — для помощи тому же обществу, начиная с себя и переходя на помощь и понимание близких. Шестая — это была Истина. Но в объяснении стоял пропуск.

Еще одна Шестерка.

Но тут я опять вернулся ко второй. А как наше общество готовит философов? Философия — это стремление понять окружающее. Как философ, не зная психологии, может понять окружающее? Стало неясным, как же можно понять окружающее, не зная медицины, не владея собой. Но ведь у нас были и психологи, и медики!

Вторая Шестерка начала прояснять сознание. Вот почему такой пробел в медицине: медик, не владеющий своим телом, медик с больным телом. В шестерке рядом с медициной была приписка: "Лечащий кого-то, будучи сам больным, подлежит смерти".

Я нервно засмеялся. Представилась идиотская картина: толпы врачей, расстрелянные под стенами своих больниц. Я понял, что зацепился за сверхсокровище.

Железный обруч снова сдавил голову. "Не упусти ничего, — говорил я себе. — Запоминай, впитывай. Ты никогда не простишь себе, если чего-то не поймешь или забудешь".

Следующая Шестерка была исключительно интересной.

Чем человек отличается от животного?

Я вспомнил то, что говорил Ням десять лет назад. Но там была приписка, что человек от животного отличается многим, но это многое ты должен к основному объяснению добавить сам. Я на мгновение застопорился: чем же, чем же? Казалось, если сейчас не отвечу себе, то больше читать не смогу. И вдруг осенило: конечно, пищеварением! В окружающей природе есть внутреннее и внешнее пищеварение. Человек освободил себя и свой разум. Он обрабатывает пищу, для того чтобы мозг не отдавал все силы перевариванию. Кастрюля, стоящая на плите. "Да! — мелькнуло в мозгу. — Это и есть внешнее пищеварение, созданное руками человека. Сколько же еще есть отличий?! — И вдруг резануло самое страшное: — Жертвоприношение, самопожертвование! — ахнул я. — Животное на это не способно! Животные всегда возносили лучшую свою особь, в жертву приносили ее только люди. Но человек мог преклоняться перед лучшим и жертвовать собой".

Непостижимый человек!!!

Я опять вспомнил Няма: "Самое прекрасное — это пожертвовать собой во имя кого- то или во имя чего-то!" Действительно, только человек способен на такое.

Потом шла "Любовь".

Я вспомнил, что и об этом говорил Ням. Да, действительно, любовь — удивительная вещь. Только человек способен полюбить и подпустить к себе слабого человека, от которого могут быть физически нездоровые дети. Отсюда ясно, что сила человека — в разуме. И этим он тоже отличается от животного. Я ощутил гордость и вместе с тем — страх.

Потом шла "Совесть".

Самое краткое объяснение: совесть — это состояние между желаемым и содеянным.

Следующим было "Добро и Зло".

Объяснение было исключительным. Добро — это Созидание, зло — Разрушение. Если не можешь отличить Разрушение от Созидания, закрой книгу.

Нет, я не закрою!

Пятым шло "Счастье".

Здесь объяснение было подробным и большим. Очень хочется на нем остановиться, потому что Шестерка кончалась снова же Истиной, и там опять был пробел. Счастье — это "Делаю то, что хочу, и не делаю того, чего не хочу". Но чтобы в этом разобраться, необходимо объяснить три состояния Счастья: Счастье Тела, Счастье Интеллекта и Счастье Духа.

Я начал внимательно вчитываться.

Счастье Тела испытывает ребенок, лежащий в коляске. Если он получает вовремя то, что хочет его тело (а это еда, чистота и т. д.), он радуется; это и есть Счастье Тела.

Потом вырастает в созревающем мозгу интеллект, и ребенок, уже выросший, начинает думать о том, что же он хочет и чего не хочет. Счастье Интеллекта его возвращает обратно. Выросший ребенок начинает додумываться, что он хочет тех же удовольствий для Тела. Они немного вырастают, но все же он хочет вкусно есть, желает физических наслаждений и максимальных удобств. Он даже не подходит к самому главному Счастью — Счастью Духа, потому что к нему может подвести только Учитель.

Но ведь это же безвыходное положение! В таком случае мир ужасен! Где же взять столько Учителей? Или нет, нужно заставить хотя бы прислушаться к одному Учителю! Но как? Он ведет к Счастью Духа через древнюю мудрость. И когда человек, соприкоснувшись с мудростью, начинает понимать, что этого он действительно хочет, а другое ему совершенно не нужно, так вот оно — Счастье Духа, сидящего глубоко в заточении телесной тюрьмы! Как тяжело его пробудить! Вырвать из глубины желаний! Как тяжело заставить человека вслушаться в Истину!

Но ведь во всех Шестерках там, где Истина, — пробел!..

Создатель очень силен. Свое создание отдать демонам… кто бы смог, кроме него?! Кто борется, тот соприкасается со Знанием и спокойствием духа. "Хорошенький ОТК!" — мелькнула кощунственная мысль. Счастье — делаю то, что хочу, и не делаю того, чего не хочу! Может быть, из этого возникает Истина? Может, поэтому в каждом шестом числе стояли пробелы? Только лишь Истинный Дракон в первой Шестерке имел шесть форм и одну родовую. Но это движение и дыхание.

А Истина…

Я вернулся и увидел, что родовых форм тоже шесть. "Да, Шестерки кругом! Что же это за загадочное число?"

И тут я глубоко задумался. Ведь тройка присутствует в нашей жизни постоянно Самое загадочное число. Но каждая единица из тройки должна делиться пополам, на темную и светлую половины Значит, опять шестерка!

Вера, надежда, любовь… Конечно же, они имеют каждая две стороны. "Так, думать буду потом! Что дальше?"

Следующая страница гласила о том, что каждое значение из третьей шестерки нужно пропустить через вторую А это значит: "Чем отличается человек от животного?" нужно разобрать со стороны философии, психологии, медицины, владения собой, оккультизма и истины.

"Ого! — подумал я. — Значит, любовь, совесть, добро и зло, счастье — все через вторую шестерку!" — Из этого маленького листочка получалась схема, которую нужно изучать всю жизнь. И вдруг перед глазами мелькнула молния: я вспомнил, как однажды ночью… Видение этой картины было ясным, как на экране. Я смотрел со стороны, как меня, малолетку, избивает толпа таких же. Был жестокий эпизод в жизни. Я остался лежать. Но не это показывал экран. Они пошли счастливые, бурно разговаривая и смакуя подробности. Я тогда не мог запомнить ни одного лица, а сейчас я мог видеть каждого в отдельности и всех вместе. "К чему это все?" — мелькнула мысль. И вдруг стало ясно: один не веселился; он шел мрачным. Так вот оно состояние между желаемым и содеянным. Он не желал, но был в коллективе, и пришлось делать! Как часто в жизни мы совершаем то же.

Простой эпизод снова вернул меня к книге. Я боялся перевернуть страницу. Понял ли я то, что увидел, правильно ли все прочел? Прочитав еще несколько раз, я глубоко вздохнул. "Ну, переворачивай!" — заставлял себя. И вдруг увидел огромное море, которое штормило. Шторм, разбивающий скалы на куски. Волна. Частотное движение. Для того чтобы энергия начала выходить из того места, из которого ты хочешь, нужно сделать абсолютно правильное механическое движение. Для человека "масса на ускорение" не подходит — это стало ясно сразу. Волна, кнут — только при абсолютно правильном механическом движении может выходить то, что ты накопил за счет упражнений. Я до глубины души поверил, что если еще несколько минут всмотрюсь в формы драконов, в нарисованных людей, которые выполняют движения, то, закрыв глаза, я всегда буду видеть их на черном экране. "Переворачивай!" — заставлял я себя.

Тонкая гранитная страница, казалось, весит много сотен килограмм.

"Истина", — стояло огромное заглавное слово.

Я вспомнил, как читал лекцию в лесу толстым и наглым профессорам. Я тогда начал правильно. Но концовки не было. Невозможно было Истину ощутить до конца, не столкнувшись с этой страницей. Истина оказалась невероятно простой, даже страшно описывать ее неподготовленным.

На странице под священным словом была нарисована пирамида Основание ее было самое широкое. Фундамент и первая ступень — было «Здоровье». Потому что, не будучи здоровым, не пойдешь ни за каким Учителем, пусть он даже несет самые редкостные знания. Больной человек не может учиться. Здоровье определялось состоянием: если ты искренне и по-настоящему волнуешься за здоровье другого человека и хочешь помочь, то, значит, ты сам являешься здоровым. И все это не ложное желание.

"Жесткая схема", — подумал я.

Вторая ступень.

И самая опасная (потому что многие оставались на ней навсегда, погружаясь в темную сторону жизни). Ступень, приносящая материальную силу — деньги: "Умение облегчить физические страдания человека"; это значит, что ты становишься настоящим целителем.

Третья ступень гласила так: "Уметь помочь не только больному телу, но и духу".

На третьей ступени стоят Учителя.

Четвертая объясняла, что мы живем в Обществе и потребляем созданное им, а значит. Общество необходимо нам. Но Истина гласит, что необходимо стать вот каким: не ты нуждаешься в Обществе, а оно в тебе!

Это был уровень Истины школы Ссаккиссо.

Я долго всматривался в пирамиду. Но ведь такими могут стать один, два, три, ну, пусть десять человек! А остальные? И вдруг стало ясно, что Истина — это профессионализм каждого.

Любящий и идеально выполняющий свою работу — это Истинный человек. Но он обязан знать эти Шестерки

Стало ясно: Истина — это понимание Шестерок, которые я до конца так не понял Но жить и дышать стало намного легче.

Человечество, если бы вдумалось и полистало гранитную книгу, было бы в тысячу раз счастливее и богаче. Исчезло бы много ненужных проблем. Но почему же она хранится в такой тайне? Значит, из Шестерок можно взять силу Разрушения. Мне казалось, что я запутался бесповоротно.

Сколько прошло времени, не помнил. Я листал и листал страницы, вчитывался в слишком сложные объяснения.

Очень хотелось посоветоваться с Андреичем, Игорем, но чувствовалось, что Учителю я долгое время не смогу задать ни одного вопроса и боюсь его вопросов о книге. Одна из страниц книги удивила до глубины души. На странице было расписано питание для современного человека. И тут я понял, что, прочитав Шестерку, сам дописываю страницы книги, что следующие страницы после нее — это мои вопросы, которые беспокоили в городе. Значит, книга имела только лишь четкую Шестерку. Первую, вторую и третью. "Так вот почему были пробелы в Истинах?!" — Эта толстая книга имела одну страницу.

Соединившись с моим интеллектом и мозгом, она пыталась объяснить так, чтобы я хоть что- то понял. Тот, кто внимательно вчитывается в Шестерку, получает ответы Действительно, на новой странице я увидел питание, которое дол жен был давать своим больным, а они все покупали в современных городах Да, наверное, я не ошибся. Мой мозг в соединении с Шестеркой давал ответы. Наверное, и Истину я объяснял сам себе. Вот почему она была такой туманной… Интересно, если я уйду от книги, мои решения будут так же всплывать, или только здесь? Так много еще нужно спросить…

Книга позволила вернуться к первой странице "Расслабься!" — заставил я себя и положил две руки на первую и единственную страницу Книги. Шестерка — священное число!

На второй странице не было объяснения Истины. Я успокоился. Там было опять то же питание, которое нужно давать всем больным. И здоровым также.

"Если здоровый, — начиналась страница, — будет так же питаться, хотя это и нелегко, никогда не заболеет ничем. Детей с раннего возраста необходимо переводить на это питание. Из-за нехватки привычных продуктов они будут страдать меньше, чем взрослые. Чем раньше ребенок переходит на это питание, тем быстрее освобождается от желаний, которые впитал с молоком матери. Если ребенок от груди переходит на это питание, болезни отступают, и желания, не успев зародиться и окрепнуть, уходят. Люди, питающиеся так с любого возраста, никогда не болеют и избавляются от имеющихся болезней".

"Что же является основным?"

И вдруг я прочел: "На чем можно вырастить цыпленка, только что вышедшего из яйца? На чем, кроме пшена? Оно является самым сильным природным гормоном".

"Однако, — я почесал затылок, — какие сумбурные здесь записи! Это значит — мысли мои бегают. Надо успокоиться!"

И тут запись стала еще более странной. Питание пропало со страницы. "Нельзя врываться в естественный природный процесс. Если человек заболел, значит, это является Волей Создателя. Лечить его — преступление. — Фух, вздохнул я и протер глаза. — Человека нельзя ни подталкивать, ни задерживать, нельзя вмешиваться в природные явления".

Я задумался. "Может быть, так и должно быть? Но ведь я не вмешиваюсь в Волю Создателя… Стоп! А разве я задерживаю человека? Нет, неправда, я не лечу, а открываю Путь. Ведь я не даю таблеток, не делаю уколов, а раскрываю ему Путь, по которому он идет сам, если желает, если же нет — человек умирает, и его уже не вытянет никакая больница. Ведь я твердо знаю, что ни одна больница не вылечила еще никого, если не считать зашитого и отрезанного. Еще могут снять боль, обезболить, но лечение… К чему эти надписи, которые появились? Я никогда не задерживаю, я предлагаю! Странно, кто меня сейчас запутывает? Да нет же, это наоборот — искупление! Потому что перейти на правильное питание — это и есть замаливание. Далеко не каждый способен на такое. Это не лечение, а предоставление шанса"

Первая запись исчезла, и я понял, что в этой книге не нужно переворачивать страницы.

Вновь появилось питание. Привожу без малейших изменений.

"Категорически исключить из пищи: хлеб, картофель, мясо, сахар и все продукты, содержащие сахар. Соль употреблять только морскую. Также исключить сливочное масло и все молочные продукты. Все готовить только на растительном масле. Есть можно каши — любые рис, гречка, пшеничная, пшено, кроме перловой, манной, ячневой, вермишели. Один стакан крупы варить в 5–7 стаканах воды. С кашами можно любые овощи в любом виде. В неделю можно съедать 4 яйца. Два раза в неделю можно рыбу (кроме консервов). Рыбу можно только с овощами либо отдельно, без ничего. С кашей — нельзя!

Ягоды фрукты — все как отдельный прием пищи (т. е. на завтрак яблоки либо арбуз). Мед (натуральный) — тоже как отдельный прием пищи — ни с чем не смешивать.

Можно готовить любые овощные супы, постные борщи, рыбные котлеты, овощные рагу, голубцы, начиненные любой кашей. Можно есть горох, фасоль — но не чаще одного раза в неделю.

Как можно больше есть зелени.

Исключить любую жидкость. Пить только зеленый чай (на 1л воды — 2 столовые ложки чая). После еды не пить 2–3 часа Обязательно утром натощак выпивать стакан зеленого чая со щепоткой морской соли (каждый день). Можно любые молочнокислые продукты: творог, ряженка, кефир, кислое молоко — но отдельным приемом пищи".

Потом пошли объяснения, почему нельзя есть определенные продукты. Я опишу несколько. Попадая в желудок, хлеб начинает перевариваться. Происходит брожение. Брожение — газовыделение. Рядом с диафрагмой — сердце. Газовыделение давит на диафрагму. Если съел хотя бы немного хлеба, ночного отдыха не будет. Сердце вместо успокоения, которое должен принести сон, находится под давлением. Сколько так ни спи, не выспишься никогда. Перестаньте есть хлеб — и вам хватит для сна три-четыре часа. Вот рецепт от бессонницы.

Во всем мире хлеб никогда не готовился на дрожжах. Славяне предпочитали хмель. Но наше государство решило накормить людей. Дрожжи увеличивают количество хлеба, но результат налицо.

Картофель, крахмал — это слизь. Разве картофель — наш продукт? Он завезен оттуда, где очень жарко. Вспомните наше лето — всего ничего! Не всегда удачные три месяца! Там, где жарко, он почти необходим. Слизь предохраняет органы. Белоруссия — страна картофеля и слизистых заболеваний: вечных соплей, бронхитов, гайморитов и гак далее. Ведь мы всегда ели крупу! Вот и рецепт от насморка.

Молоко. Его в природе живые существа берут только из груди матери.

И тут я вспомнил кришнаитов.

Свами Прабхупада — основатель движения "Хари Кришна". Человек, по-своему замахнувшийся на «Бхавагадгиту» и «Махабхарату», создавший отвратительное течение, базирующееся прежде всего на питании, потому что человек живет за счет него (питания). Дряблые, ослабевшие толпы кришнаитов — на них страшно смотреть! Люди не должны иметь такие тела! Нет такого состояния, между аскетом и ожирев шей свиньей. Сколько больных телом прежде всего породило это течение. Люди, питающиеся в основном молоком, сладким и мучным, — дряблые радостные существа, которые утверждают: что бы ни случилось — что действие Кришны!

Был у меня интереснейший случай. Андреич воспитывал талантливого парня. Однажды он появился с хохолком на голове, в странной одежде, располневший и с длинными четками.

Может быть, Прабхупада придумал хорошее движение, но в нашей стране, хоть и существует много лет, оно вылилось в полный маразм!

Что с тобой, Гриша? — спросил у него я.

Кришна обратил на меня внимание! — неестественно спокойно произнес он.

Как Кришна! — ужаснулся я. — И ты туда же?! А кунг фу?

Кришна не против, — ответил он.

У тебя ведь неплохо получалось.

Не у меня. Это Кришна помогал мне!

Конечно! А как же Андреич, твой учитель?

Его дал мне Кришна!

Черт возьми! — не выдержал я.

Что бы ни было, даже твой гнев сейчас идет по воле Кришны.

Ну, блин! — не выдержал я. — Тогда сейчас я договорюсь с твоим Кришной, и он вышвырнет тебя из кунг-фу.

Как? — опешил кришнаит.

А вот так! — разозлился я и, схватив за руку, потащил к Андреичу.

Андреич! — крепко держа кришнаита, обратился я к нему. — Что это за урод у тебя?

Да что? — как всегда, пожав плечами, сказал Андреич — Пусть мальчик дуреет! — Андреич всегда был терпимым.

Андреич, я прошу тебя, кто тебе дороже я или этот придурок?

Странный вопрос! Ну, ты. Серый, и даешь!

Учитель, сделай, пожалуйста, для меня одну вещь гони его в шею!

Да пусть идет — Андреич махнул рукой и пошел в свой дом.

Учитель! — Кришнаит кинулся к нему.

Все, сынок! — Андреич развел руками — Иди отсюда! Андреич, очевидно, понял меня мгновенно и решил сделать так же.

А теперь вали отсюда, маленький идиот! Видишь, я договорился с твоим Кришной!

Гриша, опустив голову, ушел из нашей жизни навсегда. Жестоко? Не знаю А как можно быть не жестоким в этой жизни?

Я не выдержал и все-таки начал листать страницы Там было много ответов на вопросы Я жадно читал, запоминал, потом снова возвращался к Шестерке и продолжал листать книгу

Я чувствовал, все это будет у меня перед глазами до конца жизни. И хотелось верить с каждым годом ответы будут более ясными.

И вдруг на одной из страниц появилась гексаграмма астрологии. Потом исчезла и снова появилась. Исчезла опять.

Я отпрянул от книги. Со страницы на меня смотрела живыми глазами огромная серая крыса. Книга поднялась над столом и увеличилась до фантастических размеров. Передо мной уже не было барельефа Дракона. На всю стену была страница книги, на которой горело настоящее пламя, а в нем корчилась в конвульсиях погибающая крыса. Потом в огне появилось новое животное, похожее на овцу. Оно прижалось к крысе и, вспыхнув несколько раз, сгорело вместе с ней. Впереди в пламени уже корчилась следующая жертва — обнаженная красивая женщина с пылающими волосами, потом еще одна, еще и еще…

Я сидел и дрожал от испуга, а женщины неизвестно откуда заходи ли в огонь и сгорали на моих глазах. Уже не одна сотня обнаженных красавиц.

Казалось, этому не будет конца. Я закричал и хотел закрыть глаза — не получилось. Отвернуться — не получилось. Я мог только кричать и смотреть. Чья то рука коснулась моего плеча. Огонь и его жертвы исчезли. Передо мной лежала закрытая книга.

Пойдем! — произнес Ням за спиной.

Я встал и понял, что валюсь от усталости и дикой слабости.