1

– Ленка, брось! Не делай этого! Лучше не зли его! – говорила Картовой Альпова Ира.

– А что он мне сделает? – презрительно улыбаясь, спросила Лена, поднося к губам сигарету.

В 11 «А» физкультура стояла пятым и шестым уроками, и теперь в раздевалках ученики переодевались в спортивную форму. Девушки надевали трико и футболки. Картова стояла в нижнем белье и демонстративно дымила в вентиляционное окно, соединяющее женскую раздевалку и комнату физрука. Одноклассницы с неодобрением смотрели на Лену.

Дверь резко распахнулась, и девушки, взвизгивая, стали прикрываться своей одеждой. Картова, быстро спрятав сигарету за спину, спокойно посмотрела на Игоря.

– Не кричите, девушки, – спокойно сказал учитель. – Я не собираюсь никого насиловать. Я хочу узнать, кто такой смелый, что курит в раздевалке? Лена, вынь руку из-за спины.

Картова нехотя вытащила сигарету и, демонстративно затянувшись, нагло посмотрела на Кропоткина. Ученицы притихли, ожидая его реакции.

– Я рад, что именно ты, Лена, допустила такую ошибку, – улыбнулся Игорь. – Девушки! У вас красивые тела и нечего так бояться быть обнаженными.

Говоря это, он внимательно посмотрел каждой в лицо. Его взгляд задержался на Абрамовой Свете. Девушка прикрывалась коротким платьем, но оно не смогло скрыть свежих кровавых рубцов на ее ногах. Учитель посмотрел Свете в глаза и она, быстро взглянув на свои ноги, покраснела, как рак.

– Мы еще поговорим об этом, – произнес Игорь, обращаясь к Картовой, и вышел.

– Боже мой, – прошептала Нерпова Юля. – У него такой сексуальный взгляд. У меня такое чувство, что он раздел меня взглядом. Хотела бы я оказаться на месте Дукатовой.

– Закатай губы, – зло пробормотала Лена, туша сигарету. – Он на тебя даже не взглянул. А вот Светочка прямо приковала его взгляд к себе.

– Да пошла ты, – буркнула Абрамова и, морщась от боли, стала надевать трико.

В воскресенье мать Светы ушла к знакомым, а отчим, как обычно, напился. Придя домой и увидев девушку, он недобро ухмыльнулся.

– Иди сюда, дочка, – властно позвал он, но она сделала вид что не услышала.

– Сюда иди! – рявкнул он, и Света, вздрогнув от крика, медленно подошла. Она со страхом и отчаянием ждала продолжения унизительной процедуры.

– Раздевайся! – приказал мужчина. – Пора проверить твою непорочность. Снимай одежду!

Сгорая от стыда, Абрамова стала нервно стаскивать с себя платье.

– Ляг на кровать. Ноги к груди. Раскрой свою…, – говорил отчим, наслаждаясь своей властью. – Порядок, девочка. Узнаю, что переспала с кем-то, голову оторву. Поняла?

– Да, – чуть слышно прошептала девушка.

Если бы не любовь к матери, то она давно бы ушла из дома или покончила жизнь самоубийством.

– Ладно, сейчас я тебя сам трахну, – расхохотался вдруг мужчина, расстегивая ширинку. – И можешь спать с кем угодно.

– Не смей! – крикнула она, быстро вскакивая с кровати. – Я расскажу все матери.

– Ах, ты еще мне и угрожаешь, – зловеще прошептал он и резко влепил ей пощечину, так что Света грохнулась на пол. – Я тебя проучу, маленькая сучка. Смотри, что я для тебя приготовил.

Он достал из-за шкафа тонкие лозинки и, разложив их в ряд, резко стеганул одной из них по животу девушки. Она вскрикнула от острой боли, и на ее тело обрушился град ударов. Света бессильно смотрела, как ненавистный ей человек возбуждается и начинает над ней мастурбировать. У нее не хватило сил даже отвернуться.

– Встань, тварь, – облегченно вздохнув, произнес отчим. – Чтоб привела себя в порядок. Попробуй скажи кому-нибудь, и я тебя убью. Чтоб не пропустила ни одного урока. Поняла? Встань.

Девушка с трудом поднялась и тут же упала.

– Придется помочь, – хмыкнул Абрамов и вылил ей на голову ведро холодной воды.

Покачиваясь, Света отправилась в баню. Обмывшись холодной водой, она кое-как обработала раны и, стиснув зубы, вытерла свою кровь с пола. Потом пошла в баню и стояла там, ждала, когда раны подсохнут. Потом она тихо прокралась мимо матери и, не снимая халата, юркнула в постель. «Убью его, гада. Все равно убью. Изрежу на кусочки», – шептала она в ночи, представляя, как будет мучить своего изверга. Ее тело дергалось от уничтожающей боли, и Света с трудом дождалась, когда же наступит утро. Первых четыре урока Абрамова высидела с трудом. Ягодицы горели огнем, глаза слипались от бессонной ночи, но это казалось пустяком по сравнению с уроками физкультуры. Она с тоской думала о двух часах боли и мечтала только об одном – не потерять сознания. Раздался свисток, извещающий о начале урока, и девушка, с трудом двигаясь, пошла в зал.

2

– Построились! – прозвучала команда Игоря, и все начали выстраиваться по росту.

– Прошу всех сесть на лавочки, – сказал учитель и все уселись.

– Ребята и девчата! – заговорил Кропоткин. – Я на самом первом уроке просил вас не курить в раздевалках. Я надеялся, что вы взрослые люди и все правильно поймете. Я ошибался. Сейчас мне предстоит показать вам, как я отвечаю на выпады против себя. Картова принеси свои сигареты и спички.

– А чего бы это я их несла? – возмутилась Лена, чувствуя холодок между лопаток.

– Лена, не пререкайся, – спокойно сказал Игорь. – Я закрыл дверь в зал. Ключ в руке. Вы все находитесь в моей власти. Делай, девочка, то, что я говорю.

– Закуривай, – улыбнулся он, когда ученица принесла сигареты «Бонд».

– Не хочу, – сказала Картова, вдруг почувствовав опасность.

– Что, испугалась? – поддел ее Кропоткин и обратился к классу. – И эта девушка самая крутая в классе?

– Ну, ты, – рассердилась Лена и, чиркнув спичкой, быстро подкурила. – Доволен?

– Сделай пару затяжек, – улыбнулся учитель. – А теперь ложись на пол.

– Зачем? – насторожилась девушка.

– А ты что, боишься чего-то? – беззаботно спросил он, и Картова, улыбаясь, прилегла на пол, с сигаретой в зубах.

Все с интересом наблюдали за ними.

– Ну, доволен? – спросила она, затянувшись и выдохнув дым.

– Конечно, – улыбнулся Игорь, – дай мне свою сигарету.

– На, – улыбнулась девушка, протягивая окурок.

– Умница! – похвалил учитель и, присев на корточки рядом, резко схватил ее за волосы, придавил коленом ей живот.

– Отпусти! – пропищала от боли ученица.

– Ну, уж нет, красавица, – холодно улыбнулся парень. – Сейчас я буду прижигать твое тело сигаретой. За ошибки нужно расплачиваться, девочка. Я начну с глаз. Ты знаешь, что будет со зрачком, когда я воткну туда бычок? Ты знаешь, Лена, что будет с твоим глазом?

– Нет, глаза оставлю на потом, – сказал Игорь, пристально вглядываясь в ее испуганное лицо. – Я сначала прожгу твои чувственные места. Ты уже никогда больше не будешь полноценной женщиной.

Сказав это, он положил окурок на пол и стал медленно задирать ей футболку.

– Отпусти, – попыталась сопротивляться она и пыталась ударить его руками и ногами, но несколько коротких ударов по мышцам на время лишили ее активности.

– Кричи, сколько хочешь, никто не придет, – спокойно сказал учитель. – Ты ведь хотела этого, Лена. Я просил тебя не мешать мне, но теперь тебя нужно жестоко наказать. Забудь о полноценном сексе, девочка.

Девушка задрожала всем телом, когда почувствовала, как очень близко от ее кожи движется окурок.

– Я не буду больше! – закричала плача Лена. – Я не буду больше! Не буду!

– Я что-то плохо слышу. Что ты говоришь? – холодно спросил Кропоткин.

– Я не буду курить! – плача сказала Картова.

– А разве тебе можно верить? – удивился он, положив ладонь ей на живот.

– Я обещаю! – закричала еще сильнее Лена.

Ей уже стало страшно и она жалела, что затеяла это.

– Все слышали, что пообещала эта малютка?! Если она нарушит свое обещание, то я делаю то, что обещал, – сказал Игорь, глядя на притихший класс, потом на Лену. – Ты хорошо это поняла?

– Да, да, – заговорила Картова, глядя широко открытыми глазами на окурок. Учитель отпустил ее.

– А теперь информация для всех, – сказал Кропоткин, окинув всех грозным взглядом. – Если кто-то хочет бросить мне вызов, то подумайте, готовы ли вы к встрече со мной. Сможете ли вы вытерпеть боль, которую я могу вам причинить.

– Встань, Лена, – спокойно сказал он. – Поправь одежду. Лена, я всегда смогу тебя унизить и физически и морально. Не заставляй меня делать это. Вытри слезы.

Картова, всхлипывая, делала то, что ей говорили. Кропоткин протянул Бертову ключ со словами:

– Олег, открой, пожалуйста, дверь.

Пока ученик открывал дверь, Игорь тихо произнес:

– Лена, даю тебе пять минут, чтобы поднять окурок, выбросить его в туалет, умыться и прийти сюда. Время пошло.

Когда Картова выскочила из зала, он посмотрел на притихший класс.

– Ребята и девчата! Извините, что я заставил вас стать свидетелями моей жестокости, но иначе я не мог поступить. Я – не злой человек, но привык отвечать жестокостью на подлость. Я прошу вас не заставлять меня повторять такие экзекуции. Это первая просьба. Вторая просьба. Пожалуйста, не издевайтесь над Леной. Девочка, сама того не ведая, пытается доказать свое превосходство над вами. Будьте выше ее выходок.

В это время в зал вошла Картова в сопровождении директора школы.

– Игорь Андреевич! – строго спросила Доброва. – Почему ваш класс до сих пор не на улице?

– Ирина Юльевна, – сказал спокойно Кропоткин. – Я проводил беседу. Через пять минут мы будем на улице.

– Хорошо, – проговорила женщина и вышла из зала.

– На улицу, – распорядился Игорь, и все вышли из зала.

Абрамова, тяжело ступая, шла последней.

– Света, подожди, – услышала она и удивленно посмотрела на учителя.

– Света, я хочу, чтобы ты осталась в зале.

– Почему? – спросила девушка, не глядя в его глаза.

– Ты знаешь, почему, – спокойно ответил он. – Я не хочу, чтобы класс видел, как ты потеряешь сознание. И я не хочу, чтобы твоя одежда пропиталась кровью после моих уроков.

– А вам-то что до этого? – грубо спросила она, пытаясь удержать дрожь в голосе.

– Я хочу, чтобы ты легла на спортивные маты и немного подремала. Попробуй свернуться клубочком и подложи ладонь под голову. Будет легче лежать. Ты же всю ночь не спала.

– Откуда вы знаете? – испуганно спросила ученица.

– От таких ран, как у тебя, люди не могут спать, Света.

– А почему вы не отпустите меня просто домой? – осторожно спросила Абрамова.

– Я хочу поговорить с тобой после уроков, – сказал Игорь. – Сейчас я не могу. Пожалуйста, поспи немного, через полтора часа я разбужу тебя. Это просьба, Света.

– Хорошо, я останусь, – проговорила она тихо, направляясь к стопке матов.

– Странный он, – устало подумала девушка и, забравшись на гимнастические маты, чтобы ее никто не увидел, свернулась в клубочек.

– Как тут тихо, – пронеслось в ее голове.

3

– Свет, Света, просыпайся, – услышала Абрамова сквозь сон тихий голос и, медленно открыв глаза, посмотрела на Кропоткина.

Он сидел рядом, положив руки на свои колени, и смотрел на нее.

– Как спалось? – спросил учитель.

– Нормально, – быстро ответила она и удивилась тишине в зале. – А где наш класс?

– Уроки уже давно закончились, я всех отпустил, – спокойно сказал он. – Остались только ты и я. Мы ведь решили поговорить?

– О чем? – настороженно спросила девушка.

– Я хочу, чтобы ты сняла одежду, – тихо сказал Кропоткин, глядя ей в лицо.

– Что? – испуганно спросила она и, быстро соскочив с матов, попятилась спиной к двери.

– Я хочу, чтобы ты сняла одежду, – повторил Игорь и показал ей ключ от зала.

Абрамова поняла, что ей никуда не сбежать и решила отбиваться до последнего.

– Я не хочу, – четко произнося каждое слово, сказала Света.

– Ты боишься раздеться перед мужчиной? – спросил он, медленно поднимаясь. – А может ты боишься раздеться по другой причине? Ты боишься показать мне свое иссеченное тело? Ты боишься, что я тебя изнасилую? Ответь мне, чего ты боишься?

Девушка стояла, не шелохнувшись, и смотрела, как учитель подходит к ней. Игорь подошел к ней и тихо спросил:

– Чего ты боишься, Света?

– Я боюсь, что ты причинишь мне боль, – прошептала она, сдерживаясь, чтобы не расплакаться.

– Не бойся, – сказал он. – Я хочу тебе помочь. Я обещаю, что все, что ты мне расскажешь, останется в тайне.

– Я не верю, – тихо сказала Света.

– Тогда иди домой и пусть с тобой обращаются, как с бесправным животным, тупой скотиной, – глухо произнес Кропоткин. – Если ты хочешь так жить дальше, если тебя это устраивает, то иди. Я больше не задерживаю тебя. Мне очень жаль, что я не смог помочь тебе ощутить себя взрослым человеком. Иди и истекай кровью.

– Тебе-то что до этого? – сдерживая слезы, заговорила Абрамова. – Что ты лезешь в мою жизнь? Иди к своей Дукатовой и к той ослепительной красотке, а ко мне не лезь, понятно?

– Почему ты так относишься к тому, что я люблю Инну и свою сестру? – тихо спросил Игорь.

– Сестру? – на мгновение опешила ученица и прошептала:

– Да, люблю я тебя. Слышишь?! Люблю! – и судорожно расплакалась.

Он нежно обнял ее и, утешая, спросил:

– Ты сказала любишь?

– Да, – проговорила, глотая слезы Света. – С самой первой минуты. Ведь это ты у меня спрашивал, как пройти к школе, когда впервые сюда приехал. Я в тебя сразу влюбилась. А ты выбрал Инну. Почему?

Кропоткин молча гладил ее по голове.

– Опять этот любовный треугольник, – с грустью размышлял он. – Ну почему должно быть так, что нужно любить только одного человека? Почему я вынужден отказать этой девушке? Этому маленькому существу. Она ведь человек с такими же чувствами, что и я. Ее глаза не врут. Девочка влюбилась в меня. И я не имею права пользоваться этим. Я должен отказать ей в своей любви. Как глупо.

Абрамова тихо всхлипывала у него на груди и не хотела отпускать.

– Сними одежду, Света, – тихо сказал Игорь. – Мне кажется, тебе нужна медицинская помощь.

– Хорошо, – сказала девушка и с трудом стянула с себя футболку и трико.

– Сними бюстгальтер, – попросил он, и Света, покраснев, попыталась расстегнуть лифчик, но боль помешала это сделать.

– Я помогу, – сказал Игорь и помог ей снять последние атрибуты одежды.

– Боже, ты мой, – прошептал он, оглядывая ученицу. – На твоём теле нет живого места – сплошная рана.

Кропоткин сбегал в свой кабинет и, расстелив на матах белую скатерть, уложил на нее Свету. Потом принес аптечку. Достал вату, марганцовку, принес стакан с водой.

– Я обработаю тебе раны, – сказал он и, перевернув ее на живот, спросил: – За что твой отчим тебя так избил?

– Откуда ты знаешь? – вздрогнув всем телом, спросила она.

– Я ничего не знаю, – ответил учитель. – Я просто сопоставляю факты. Кроме него никто не посмел бы так сделать. А ты наверняка не рассказала матери об этом. Наверное, не хочешь ее огорчать, да? Скажи, он хочет тобой обладать, да?

Девушка вздрогнула и, кивнув головой, заплакала. Игорь утешал ее, а она, плача, рассказывала ему о своей беде.

– Он издевается надо мной. Придумал эти проверки непорочности. А сам только и хочет меня изнасиловать, – плакала Света. – Он, как выпьет, совсем зверем становится. Если бы не мама, то я уже давно повесилась бы. Как Нинка из дома напротив. Ее отчим изнасиловал, так она потом и повесилась в бане. И никто бы не узнал, если бы не записка в ее школьном дневнике.

– Бедняжка, – прошептал парень и привлек ее к себе. – Успокойся, я защищу тебя. Я не дам тебя в обиду. Я не дам над тобой издеваться.

– Правда? – робко спросила она.

– Правда, – грустно улыбнулся Игорь и уложил ученицу на скатерть. – Я буду обрабатывать раны и дуть. Потерпи, пожалуйста. Можешь закрыть глаза.

Когда Света открыла глаза, то увидела, что медикаментов уже нет, а Кропоткин сидит рядом и смотрит на нее. Они долго смотрели друг на друга.

– Ты любишь Инну? – тихо спросила она, опустив глаза.

– У нас свадьба 12 ноября, – просто ответил учитель.

– Понятно, – протянула девушка. – Счастливая она, наверное?

– Я очень на это надеюсь, – ответил он. – А что?

– Я хочу попросить тебя об одной вещи, – начала Света. – Я знаю, что для тебя это прозвучит дико. Я хочу чтобы ты стал для меня первым мужчиной. Сделай меня женщиной.

– Что? – вскинул брови парень. Девушка повторила.

– Я не могу этого сделать, Света, – грустно улыбнулся Игорь. – Во-первых, я не хочу изменять Инне, а во-вторых, если об этом узнают, то меня выгонят из школы и посадят в тюрьму. Моя судьба будет зависеть от твоих слов. Я не люблю от кого-то зависеть. И в-третьих, ты сейчас не получишь никакого удовольствия. Тебе будет больно, если я сейчас начну ласкать тебя. Нет, Света, я вынужден отказать тебе.

– Ну, пожалуйста, – прошептала она.

– Не надо, Света, – проговорил он. – Не проси.

– Ах, так, – вскрикнула девушка и, подскочив, заговорила, сдерживая слезы: – Значит, человек, которого я люблю, бросает меня в объятия изверга? Хорошо, пусть он меня изнасилует, но я никогда не приду к тебе за помощью. Никогда, слышишь! – она заплакала. – Ты единственный, кто может мне помочь, но ты не хочешь, не хочешь…

Кропоткин смотрел на свою ученицу и не знал, как поступить. Как учитель, он не имеет права согласиться, как он тогда сможет смотреть ей в глаза? Как вообще ему после этого жить, зная, что с этим маленьким человечком обращаются как с животным? А это юное, гибкое тело… За что в него впиваются розги? А эти острые груди, которые так волнующе вздымаются? Их нужно долго, нежно ласкать, чтобы они забыли грубую боль. А эти стройные ноги и треугольник волос внизу живота. Как грубо говорят о нем, «женский передок», те, кто ненавидит женщин. «Лоно любви», – шепчут губы тех, кто любит и боготворит женщин. Эту маленькую девочку сейчас безжалостно калечат. Плюют в душу. Заставляют становиться животным. Что она сможет потом сказать о себе? «Я ненавижу мужиков. Сволочи. Они хотят только одного. Грубые животные», – вот что скажет она и окажется права. Ее юное нежное тело уже начинает томиться в ожидании ласки. Девушка пока еще не полностью осознает, что заставляет ее так себя вести. Маленькая женщина. В душе она только-только начинает становиться женщиной. А в эту чистую беззащитную душу безжалостно бьют, причиняя дикую боль. Такую боль может заглушить только любовь. «Только любовь может спасти эту девочку, только любовь», – размышлял Игорь, принимая окончательное решение.

– Иди ко мне, – позвал он ее тихо и, целуя, спросил:

– Когда у тебя месячные?

4.

Его руки дрожали, когда он читал строки: «Я, Абрамова Света, ухожу из жизни. Я не могу больше вынести позора и издевательств со стороны моего отчима, Абрамова Эдуарда Григорьевича. Я не могу больше переносить побоев и насилия. Пусть простит меня мама, но это будет лучшим выходом».

– Я нашел это в руке Светы, – сказал Кропоткин, глядя в осунувшееся лицо Абрамова.

– Когда это произошло? – хрипло спросил мужчина.

– Час назад она спрыгнула с четвертого этажа, – глухо произнес учитель. – В это время все ученики уже ушли по домам. Свидетелей нет. Я думал, вы захотите получить эту записку раньше, чем милиция…

– Да, да, – растерянно проговорил Абрамов. – Вы правильно поступили, что отдали ее мне. А где ее…, – он замялся, боясь произнести слово «труп».

– Света в морге, – проговорил глухо Игорь, с трудом сдерживаясь, чтобы не вцепиться зубами в горло этому подонку.

– В морге? – спросил ошарашенный мужчина и без сил упал в кресло.

– А что вы хотели? О чем вы думали, когда остервенело били девушку розгами и измывались над ней? – глухо спросил учитель.

– Откуда…? – вздрогнув всем телом, испуганно спросил Абрамов.

– Есть еще одна записка, – сказал Кропоткин, протягивая листок бумаги. Мужчина схватил этот клочок и впился глазами в строки: «Я написала обо всем. Я описала все, что ты творил со мной. Когда я умру, то эта тетрадь попадет в милицию, и тебя, папик, посадят в тюрьму. Можешь не искать тетрадь с моими записями, она в надежных руках. Суши сухари, папаша. Твоя «доча» Света».

– Боже мой, – прошептал мужчина и схватился за голову.

– За что вы ее били? – спросил учитель.

– Я не хочу говорить, – пробормотал отчим Светы.

– Вы обязаны сказать мне это, – сказал четко Игорь. – Или вы забыли, кто предупредил вас?

– Я скажу, – устало сказал собеседник. – Я ненавидел ее. Лиза любила девочку больше, чем меня. Меня это бесило. Я знал, что Света не любит меня, и наказывал по любой причине. А потом она выросла, похорошела. И я понял, что хочу ее. Хочу трахнуть. Услышать, как она стонет подо мной. Именно стонет… Мне нравилось причинять ей боль и наслаждаться этим. А теперь…

– Вы хотели бы все исправить, – закончил за него учитель. – Конечно, сейчас так легко сожалеть о происшедшем. Ее уже не воскресить. Вам вечно гореть в аду.

– Я хотел бы все вернуть назад…, я…, – мужчина заплакал.

– Вы хотите сказать, что никогда бы больше не обидели ее? – горько усмехнулся Игорь.

– Я бы ее пальцем не тронул. Клянусь Вам. Никогда, никогда…, – по его щекам бежали слезы.

Кропоткин щелкнул пальцами, и в гостиную тихо вошла… Света. Она все это время тихо сидела на кухне, боясь громко дышать. Если бы не Игорь, то ученица не зашла бы в комнату. Но она, поборов свой страх, шагнула из кухни. Абрамов замер, увидев ее. Он медленно соображал, что происходит на самом деле. Когда до него дошло, что все это значит, его глаза налились кровью. Он крикнул: «Ах, ты блядское отродье», – кинулся на девушку. Точнее, хотел кинуться. На его затылок с ужасной силой обрушился кулак Игоря, и мужчина растянулся на полу.

– Ах ты, подлая тварь, – прохрипел, очнувшись, Абрамов и, с трудом встав, уставился на Игоря. – Я убью вас обоих, прямо сейчас.

– Я так не думаю, – холодно улыбнулся Кропоткин, чувствуя, что его охватывает ярость.

Мощным прямым ударом ноги он разбил отчиму девушки лицо. Локоть, описав дугу, врезался в челюсть Абрамову, и мужчина снова грохнулся на пол.

– Я тебе сейчас устрою пикник, падаль, – прошипел Игорь и принялся методично избивать этого садиста.

– Не бей его, – попросила Света, и учитель, остановившись, сказал ей: – Принеси ведро с холодной водой и полотенце.

Когда ученица вышла, Кропоткин посмотрел в глаза Абрамова, в которых сейчас отражались только боль и страх.

– Света спасла тебе жизнь, – проговорил Игорь. – Она ведь могла промолчать, и я убил бы тебя без сожаления. Она могла бы покончить с собой, и ты бы засел в тюрьму. Она снова спасла твою шкуру – не прыгала головой вниз со школы. Света – хорошая девушка и заслуживает того, чтобы с ней обращались как с человеком, а не как со скотиной. Я даю тебе шанс все исправить. Если я когда-нибудь узнаю, что ты ударил ее или, не дай Бог, изнасиловал, то я найду тебя и убью. Ты будешь умирать так медленно, что проклянешь все на свете. Она – твоя дочь, а ты – ее отец. Пусть у вас будут человеческие отношения. И не надейся сбежать от меня. Я везде найду тебя и заодно уничтожу всех твоих родных до четвертого колена. Они умрут на твоих глазах. Потом умрешь ты. Пожалуйста, не заставляй меня делать этого.

В дверях показалась перепуганная девушка с ведром и бинтами.

– Света, – сказал ей Игорь. – Окажи медицинскую помощь своему отцу. Я ухожу. Желаю вам помириться. И не дай Бог вам обоим нарушить свои обещания.

– Что ты пообещала ему, дочка? – спросил разбитыми губами отчим, когда Кропоткин ушел.

– Я обещала, что не буду тебя провоцировать, папа, – сказала, чуть не плача, девушка.

Она, услышав из его уст «дочка», вдруг поняла, что он ей по-своему дорог. «Лишь бы не пил», – думала Света, обрабатывая ему раны. – «Лишь бы не пил».

– Дай мне шанс, дочка, – прошептал мужчина. – Я тебя больше никогда не обижу.

5

– Где ты был? – резко спросила Инна, когда Игорь, придя домой, поцеловал ее в шею вместо приветствия.

– На работе, – отозвался он удивленный ее реакцией.

– С каких это пор трахаться стало для тебя работой? – зло спросила Дукатова и вздрогнула, когда увидела, как изменилось лицо Игоря.

– Не смей меня оскорблять, – произнес глухо парень, и в его голосе зазвучали металлические нотки.

– Ах, не сметь! – вскипела она. – Ты трахаешься с кем попало, а мне, значит, молчать?!

– Я не трахаюсь с кем попало, Инна, – ответил Игорь, уже догадываясь что сейчас услышит.

– А что ты скажешь по поводу Абрамовой?

– Я лишил ее сегодня девственности, – спокойно, глядя ей в глаза, ответил он.

– Значит, это правда, – растерянно прошептала Дукатова и села на стул.

– А ты думала, что Картова тебе врет? – усмехнулся Кропоткин. – К своим врагам нужно прислушиваться, Инна. Иногда они говорят правду и первыми замечают твои ошибки. Ты разве забыла?

– Откуда ты знаешь о Лене? – изумилась она.

– Никто, кроме нее, не мог прибежать и доложить тебе, что я оставил Свету в спортзале, после уроков, – сухо проговорил он. – Лена, наверное, изобразила на своем лице такое невинное выражение. Да, Инна?

– Ты что, специально оставил Свету, чтобы переспать с ней? – изумилась Инна.

– Нет, я оставил ее, чтобы поговорить, – ответил Игорь и коротко рассказал обо всем, что произошло сегодня.

– Я не мог поступить иначе, Ди, просто не мог. Извини, – проговорил тихо парень и сел на диван.

– Не могу в это поверить, – прошептала пораженная услышанным девушка. – Я не верю.

– Ты можешь уходить, Инна, – сказал Игорь, вставая и открыв дверь. – Я не могу жить с человеком, который мне не верит. Я постараюсь пережить эту трагедию. Я не могу отказать человеку в помощи, Ди, хочешь ты этого или нет.

– Значит, ты будешь спать со всеми, кто тебя попросит? – спросила она, кусая губы.

– Не знаю, Ди. Я же стараюсь делать все правильно. Я хочу действительно помочь кому-нибудь. Если ты не хочешь быть со мной, то я не держу тебя.

– Почему ты все мне рассказал? – спросила Дукатова, остановившись в дверях. – Почему ты не придумал более правдоподобной истории? Зачем ты мне все это рассказал?

– Потому что это правда, Инна. Ты не видела свежих ран на теле Светы и рубцы старых ран. Я ненавижу ложь. Я не хочу, чтобы тебе сплетничали обо мне и ты верила всем, даже своим врагам, – ответил он. – Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты меня бросала. Я знаю, тебе тяжело жить рядом со мной. Пожалуйста, не уходи.

– Да куда я от тебя уйду, – прошептала, обнимая его, Инна. – Я верю тебе. Я рада, что ты проучил Картову на уроке. Так ей и надо. Об Абрамовых я многое слышала, но чтоб такое… Я никому не расскажу о том, что услышала от тебя. А Света тебя любит. Я это знаю. Я видела, как она на тебя смотрит. Это все глупая ревность. Я не права, зря затеяла этот разговор. Прости меня.

– Да, ладно, Ди, – целуя ее, проговорил Игорь. – Спасибо, что поняла меня и простила. Я так переживал. Боялся, что ты не захочешь меня слушать. Спасибо, родная. Знаешь, это очень тяжело быть Человеком. Так хочется нести в этот мир доброту. Но так больно, когда твое тепло никому не нужно. Спасибо, милая.

Они еще долго целовались, потом Инна погладила его ягодицы и лукаво спросила:

– А для меня у тебя силы остались?

– Ну, если покормишь, – улыбнулся он. – Я тебе устрою такую ночь, что ты сама удивишься.