1

Никогда еще она не испытывала такого. Счастье и умиротворенность. Впервые за все это время девушка полностью расслабилась. Не хотелось думать о плохом, о будущем, о людской молве – вообще ни о чем. Счастливо вздохнув, она повернулась к своему любимому и нежно его поцеловала. Игорь спал. Диана прильнула к нему и, прижавшись лицом к его груди, стала слушать, как бьется сердце. Тук– тук– тук. Спокойно все вокруг. Все, как сон. Девушка закрыла глаза и мысленно, в который уже раз, поблагодарила Судьбу за то, что повстречала Игоря.

Доброва пришла к Кропоткину домой 15 марта и сообщила, что с 20-го числа ему можно снова работать. Игорь поблагодарил женщину и, проводив до порога, улыбнулся. Его ждала работа. С этой мыслью он вставал утром и засыпал вечером. Его родители узнали обо всем от него самого. Мать, конечно, поохала, но все уже было позади.

В понедельник, 20-го, после зарядки, Кропоткин побрился, позавтракал и, одевшись, отправился в школу. Чуть прихрамывая на раненую ногу, он радостно шел по дороге и, подойдя к станции, кивнул головой жене. Инна шла на работу и, увидев мужа, замерла. Она со страхом и надеждой смотрела, как он идет к ней.

– Здравствуй, Инна, – проговорил парень, проходя мимо.

– Здравствуй, Игорь, – ответила она, пытаясь улыбнуться.

Увидев, что он идет, не останавливаясь, молодая женщина окликнула его и шагнула к нему.

– Как ты, Игорь? – спросила Инна, сдерживая слезы.

В мыслях она уже давно его обняла и покрывала лицо поцелуями.

– Нормально, – проговорил негромко он.

В мыслях Игорь, обняв ее, крепко поцеловал.

– А как ты?

– Тоже ничего. Живу потихоньку, – с трудом улыбнулась жена.

– Ну, ладно, я пошел. До свидания, – улыбнулся Кропоткин и зашагал по дорожке.

– До свидания, – как эхо повторила молодая женщина и потом тихо добавила: – Любимый мой.

Для Инны наступили тяжелые дни. После того, как Игорь выставил ее из дома, она ходила в каком– то оцепенении. Новости о том, что происходило на собрании, она узнала от подруги. Инна молча слушала Анжелу не перебивая: научилась у Игоря. Кропоткина произнесла только: «Спасибо, Анжи». Никто не знал, о чем она думает в эти минуты, часы, дни. Молодая женщина думала только об одном: как же ей вернуть мужа? Что сделать, чтобы Игорь вернулся к ней? Она задавала себе этот вопрос, но не находила на него ответа. Инна могла надеяться только на случай. Встретив Игоря, она вздрогнула от неожиданности, когда он с ней поздоровался. «Не всё еще потеряно», – думала женщина, глядя вслед уходящему мужу.

Кропоткин быстро дошел до школы. Шагая по коридорам, он, улыбаясь, приветствовал детей. Ему навстречу вышла Князева.

– Здравствуй, Игорь, – проговорила девушка, подходя к нему.

– Привет, красавица, – улыбнулся он. – Как поживаешь?

– Скучаю без тебя, – проговорила она, и оба засмеялись.

– Постараюсь избавить тебя от этой болезни, – улыбнулся Игорь и собрался уходить.

– Игорь, можно я зайду к тебе после уроков? – спросила вдруг Диана, крепко взяв его за руку.

– Заходи, если хочешь, – улыбнулся он и шагнул в зал.

Уроки прошли спокойно. Несмотря на боль в ноге, Игорь продемонстрировал упражнения на перекладине, брусьях. Он успевал подходить к каждому. К концу шестого урока парень почувствовал некоторую усталость. Оставив ключ в дверях зала, Кропоткин зашел в свой кабинет и устало подошел к окну. Его мысли находились далеко, и поэтому он вздрогнул, услышав свое имя. Резко повернувшись, он улыбнулся. Перед ним стояла Диана.

Для Князевой прошедшая неделя показалась вечностью. Ее потрясло то, что она увидела и услышала на собрании. Потрясение оказалось настолько велико, что, придя домой, она впервые не смогла уснуть. Диана думала об Игоре. Она мечтала быть с ним, утешить, приласкать, дать ему свою любовь. Кропоткин не стал для нее чудовищем. Наоборот, он еще больше стал к себе притягивать. Князева решила поговорить с ним. Но напрасно она стояла у окна своей лаборантской и ждала, когда же он появится. Игорь не пришел в школу после собрания. Диана узнала, что Игорь выйдет на работу 20-го. В этот понедельник девушка надела белое нижнее белье, белую блузку, черные чулочки и такого же цвета мини– юбку, белые сапоги, под цвет им шубу и шапку. Диана пришла в школу в половине восьмого и быстро привела себя в порядок. Потом терпеливо стояла и ждала Игоря. Увидев его, прихрамывающего, девушка почувствовала в горле комок. Спохватившись, Диана побежала ему навстречу. При виде его улыбки ее сердце затрепетало в ожидании чуда. Именно с этим чувством Князева пришла в спортивный зал, после уроков.

Открыла дверь. Тишину, царившую в зале, нарушил звон брелока. В замочной скважине торчал ключ. Ни секунды больше не колеблясь, девушка решительно закрыла за собой дверь. Стараясь неслышно ступать, она прошла к кабинету. Игорь стоял лицом к окну, и, казалось, ничего не слышит. Он вздрогнул и повернулся к ней. Диана демонстративно повесила ключ от зала на гвоздь на шкафу, потом шагнула к нему.

– Привет, – улыбнулся он и протянул к ней руки.

Девушка тут же скользнула в его объятия, их губы встретились. Целуя, они раздевали друг друга, срывая одежду с тел. Девушка очутилась на столе и, закрыв глаза, застонала от его нежных ласк. Игорь мощно вошел в нее, и она стала постанывать в такт его толчкам. Открыв глаза, Диана увидела свое отражение в зеркале. Артист и зритель – в одном лице. От этой картины девушка возбудилась еще больше. Не в силах себя больше сдерживать, она впилась в его спину ногтями и вскрикнула, уносясь в мир блаженства.

Очнувшись в объятиях Игоря, Диана потянулась к его губам.

– Тигрица, – прошептал он, чуть отстранив голову в сторону. – Моя маленькая львица. Спасибо тебе.

– Гепардик мой, – улыбнулась она, поглаживая ему ягодицы. – Возьми меня еще.

– Ненасытная, – улыбнулся Кропоткин, поглаживая ей грудь. – Побереги силы для ночи.

– Ночи? – переспросила Князева. – Я не ослышалась?

– Я буду ждать тебя сегодня, – просто сказал парень. – Ты придешь?

– А ты не шутишь?

– Я не шучу с чувствами, девонька, – улыбнулся Игорь и после поцелуя добавил. – Если хочешь, то пойдем после тренировок ко мне. Обещаю хорошую баньку, ужин и ночь любви.

– Что, целую ночь? – попыталась пошутить она.

Ее сердце лихорадочно забилось – это то, о чем она мечтала.

– Приходи – посмотришь, – улыбнулся он и, отстранившись, стал одеваться.

Девушка молча последовала его примеру.

– Я приду, – сказала она, одевшись и после поцелуя пригрозила: – Если обманул насчет ночи – пощады не жди. Я тебя поймаю, свяжу и изнасилую.

– Это у тебя получится, – рассмеялся Игорь в ответ.

После тренировок по волейболу Кропоткин вел занятия в детской группе. Глядя на занимающихся, он чувствовал необъяснимую благодарность тем родителям, которые поверили ему и отпустили своих детей на занятия. Игорь не щадил себя ради этих детей. Детскую радость он ставил ВЫШЕ собственной боли.

В семь вечера начались тренировки в женской группе. Корина сдержала себя, чтобы не броситься к тренеру и не повиснуть на его шее. Игорь крепко обнял ее и, поцеловав, сказал:

– Спасибо, родная, что заменяла меня в мое отсутствие. Спасибо, милая.

– Ну, Игорь, – забормотала она. – Ты меня совсем смутил.

– Ты такая интересная, когда смущаешься, – улыбнулся он. – Я очень горжусь тобой.

– Спасибо, – проговорила Лера и ушла в раздевалку.

Женщина всегда приходила первой, чтобы взять ключи от спортивного зала и открыть его для других. Когда пришли остальные девушки, Корина улыбалась им. При встрече с Дианой Лера удивилась произошедшей с ней переменой. Глаза Князевой светились счастьем, и она первой поздоровалась с соперницей. Корина быстро поняла, в чем дело. Сжав зубы, молодая женщина сказала себе: «Еще придет мой час». Стоя перед строем и ощущая за спиной Кропоткина, Лера почувствовала прилив сил. «Рано или поздно я добьюсь любви Игоря», – думала она, проводя разминку.

Во время тренировок Кропоткин внимательно наблюдал за всеми и указывал на ошибки. Все шло как всегда. Вроде и нет убийств, лжи и боли. Но это БЫЛО, и все ощущали эту тяжесть.

После тренировок Игорь построил уставших девушек в полукруг и сказал:

– Дорогие мои ученицы! Я очень рад, что вы снова пришли на занятия. Спасибо вам огромное, что поверили мне и продолжаете тренироваться. Кроме того, что вы приносите радость мне своими результатами, вы еще и самосовершенствуетесь. А это самое ВАЖНОЕ. Я теперь точно знаю, что если вдруг меня не станет, вы сможете развиваться дальше.

Ученицы загудели.

– Ладно, хватит на сегодня нагрузок, – улыбнулся тренер. – Потянитесь на шпагаты и можете идти домой. В среду я вам дам нагрузку побольше. Готовьтесь.

Диана ждала его на улице, когда он вышел из школы.

– Ну что, царевна, пойдем в замок, – улыбнулся ей Кропоткин, и она смело взяла его под руку.

Они шли, болтая о чем-то пустяковом. Подходя к дому, Игорь обнял ее и спросил:

– Ты не против, если сначала будет баня, а потом ужин?

– Я только и мечтаю о горячей воде, – улыбнулась она.

Очутившись в бане, Диана накинулась на него, но он, взяв на себя роль банщика, загнал ее на лавку. Девушка так стонала, что ей казалось, что в радиусе ста метров все ее слышат. А Игорь все не спешил, доводя ее своими ласками до безумства. Он возбуждал ее до тех пор, пока она совсем не потеряла от страсти голову и была готова на все.

Придя в себя, Диана с удивлением обнаружила, что сидит на лавочке в объятиях Игоря.

– Ты опустошил меня, – прошептала она.

– Так я тебе и поверил, – улыбнулся он, вытирая ее полотенцем и закутывая в свой халат. – Иди, похозяйничай на кухне. Я сейчас приду. Справишься?

– Ну, конечно же, любимый, – улыбнулась Князева и быстро пошла к дому.

Когда Кропоткин пришел в дом, девушка уже вовсю хозяйничала.

– Сейчас я на стол накрою, – проговорила она ему и, поцеловав, склонилась над газовой плитой.

– У тебя очень аппетитная грудь, – сообщил он, заглянув в распахнувшийся халат.

– У меня есть места и поаппетитнее, – сообщила девушка с серьезным видом и взвизгнула, когда его рука скользнула ей под халат.

– Надо будет попробовать на десерт, – улыбнулся Игорь, усаживаясь за стол.

– Смотри, не перенасыться, – хихикнула она, наливая суп в тарелку.

После ужина Игорь повел Диану по квартире, рассказывая о себе.

– Какая великолепная кровать! – ахнула она и легла поверх одеяла, потом томно прошептала: – Возьми меня.

– Я думаю, сначала нужно расстелить постель, – улыбнулся он и лег рядом. – Нам некуда спешить. Впереди целая ночь.

2

Грусть. Только так можно описать то, что он почувствовал. Грусть и облегчение. После стольких дней Кропоткин впервые расслабился. Не нужно больше опасаться за свою жизнь и ждать предательского выстрела в спину. Всё позади. Игорь пожал руку Беркуту и встал, чтобы проводить гостя.

Для Князевой эта неделя промчалась как одна минута. Девушка жила одной любовью. Просыпаясь в объятиях парня, она мечтала о том, как будет любить его ночью. За прошедшие ночи Диана открыла себе новый мир – мир блаженства. Каждая ночь приносила ей новую радость. Девушке было все равно, что говорят и думают другие. Она боялась только одного, что Игорь ее бросит. Она знала, что это произойдет рано или поздно, но мечтала, чтобы это случилось как можно позже.

– Игорь, – спросила она в одну из ночей. – Скажи мне, я нужна тебе только как любовница или я могла бы стать твоей женой?

– Ты хорошая любовница, – ответил он после некоторых раздумий. – Но если честно, то я не представляю тебя в роли своей жены. Ни тебя, ни какую-то другую. Извини за правду. Хотя, если очень сильно захотеть, то можно создать семью с любым человеком. Ты была бы верной женой. В этом я уверен.

– Понятно, – проговорила тихо девушка и замолчала.

В темноте они лежали молча, каждый думая о своем.

– А ну и черт с ним, – вдруг произнесла она. – Любовница так любовница. Лучше так, чем никак. Пока я с тобой, мне ничего не страшно. А вдруг я рожу от тебя ребенка?

– Это ничего не изменит, девочка, – просто сказал он. – Ты можешь быть только любовницей…, хотя кто его знает, как может измениться жизнь. Ты будешь замечательной матерью. Настоящая львица никогда не даст своих детей в обиду.

– Давай займемся любовью, – прошептала она, нежно его лаская.

– Ты, наверное, решила меня опустошить, – улыбнулся Игорь, нежно покусывая ей мочку уха.

Вечером, 25-го, Князева подошла к школе к восьми часам. Обычно после тренировок они шли вместе с Игорем домой. Но сегодня Диана увидела рядом с Кропоткиным одного из охранников.

– Диана, – сказал ей парень. – Поехали ко мне домой. У меня небольшая беседа будет, а ты похозяйничаешь. Поедешь?

– Можно подумать, у меня есть выбор? – улыбнулась она, и они втроем зашагали к военному «уазику», стоявшему у школьной калитки.

У себя дома Кропоткин провел гостя в зал, а девушка упорхнула на кухню.

– Я, признаться, в растерянности, – заговорил Игорь. – О чем ты хотел поговорить со мной? Что случилось?

– Ничего не случилось, – проговорил Беркут и, выдержав театральную паузу, добавил: – Сегодня мы уезжаем.

– Уезжаете? – переспросил собеседник. – И надолго?

– Задание выполнено, Гепард. Группировка обезврежена. Предатели наказаны. Нам не нужно больше тебя охранять. Прошу сдать бронежилет, оружие и документы, которые ты получил в части.

– Слава Богу, – вздохнул Игорь, снимая бронежилет и протягивая его охраннику. – Я уже думал, это никогда не произойдет. Расскажи, как прошла операция.

– Поскольку это совершенно секретная информация, то слушай внимательно. Все «жучки» из твоей квартиры мы уже изъяли, – улыбнулся Беркут и стал рассказывать о том, как выявили и уничтожили предателей и группировку, как допрашивали «гостей» из Ульяновска.

– М-да, – протянул Кропоткин. – Хреновая история. Из-за продажных ублюдков погибли такие ребята. Я уже стал забывать их лица…

– Об этом не беспокойся, – проговорил Первый и, раскрыв сумку, достал из нее армейский альбом.

– Но еще не прошло пяти лет, – пробормотал Игорь. – Это же нарушение правил.

– В качестве подарка от полковника и в виде исключения, – улыбнулся охранник, потом, вдруг помрачнев, добавил: – Ты последний из своего выпуска. Твоим боевым друзьям они уже не понадобятся. Их альбомы так и останутся в сейфах вашей части.

– Я знаю об этом и буду помнить всегда, – тихо проговорил Кропоткин.

– Игорь, – проговорил Беркут. – Я оставлю тебе свой телефон. Если вдруг возникнут какие-то трудности или ты решишь поменять профессию, то позвони мне. Если меня не окажется на месте, тебе скажут, когда перезвонить. На этом листочке указаны код и телефон. Спросишь меня. Кличку знаешь. Назовешь свою. Никаких имен. Понятно?

– Да, я все понял, – спокойно проговорил Кропоткин, пожимая руку человеку, благодаря которому он до сих пор еще жив. – Листок забери себе. Я все уже запомнил, зря что ли меня дрессировали в «учебке». Я могу попрощаться с остальными?

– Разумеется, – улыбнулся собеседник, накидывая кожаную куртку.

Оказавшись на улице, Кропоткин подошел к двум «уазикам» и поблагодарил каждого охранника за помощь.

– Береги хвост, львенок, – улыбнулся ему Первый.

– Поменьше работай фотомоделью, – хмыкнул Второй.

– По ночам закрывай шторки в спальню, – ухмыльнулся Третий.

– Переходи от карьеры фотомодели к настоящим мужским подвигам, – пробасил Четвертый.

Кропоткин улыбался им. Кто знает, если бы не они, был ли он сейчас жив?

Диана наблюдала из окна, как Игорь пожимает руки охранников, и терялась в догадках, что же это означает. Он обнял ее и сказал:

– Поздравь меня. Сегодня сняли охрану. Я снова свободен.

Князева молча прижалась к нему. Чувствуя, что рядом, всегда в тени, находятся телохранители парня, она не могла свыкнуться с тем, что они все видят и слышат.

Теперь ей не надо бояться того, что охранники будут слышать, как она стонет в экстазе.

3

Он, словно ЗВЕРЬ, накинулся на то, что его окружало. Будто чувствуя свое могущество, Он слегка прикоснулся, потом охватил целиком свою жертву. Настенный ковер вспыхнул, а Всепоглощающий Огонь продолжил путь по квартире. Горело все, что накапливалось годами. Огонь охватил мебель, одежду, а… на полу лежала девушка. Она ничего не могла сделать, чтобы спастись, так как ее ноги придавил тяжелый шкаф. С каким-то особым звуком вспыхнул халат на ее теле, и от боли и отчаяния она закричала, зовя на помощь, потом, задыхаясь от удушающего дыма, стала кашлять. Услышав звон разбитого стекла, девушка с трудом повернула голову на шум и замерла. Сквозь Огонь к ней шел Человек. «Ты?» – прошептала она, теряя сознание, и уже не видела, как Игорь шагнул к ней.

30 марта ничто не предвещало беды. Кропоткин почувствовал тревогу, услышав слова: «Эй, смотрите. Где-то горит». Игорь взглянул в ту сторону, куда указывал Меченов Борис и вздрогнул. Мгновенно среагировав, он крикнул: «Быстро вызывайте пожарных. Фруктова Женя, закрой зал. Мужики бегут со мной тушить пожар. Вперед!». Учитель не зря тренировал ребят, поэтому вслед за ним выбежали все, кто в этот день пришел на волейбол. Прихрамывая, Кропоткин бежал к горящему дому. Очутившись рядом с ним, он быстро организовал пожарные звенья. Отовсюду сбегались люди. Горел дом Картовых. Люди ведрами носили воду и тушили огонь. Вдруг все замерли, пораженные жутким криком. Многие узнали этот голос. Кричала Лена.

– А ну, лей на меня воду. Живо! – крикнул Кропоткин Вьюнову и охнул, когда на него полилась ледяная вода.

– На голову лей, – процедил Игорь и задрожал от холода.

Из школы он выбежал в трико и свитере, не успев захватить куртку.

Вылив на голову воду, Кропоткин захромал к дому.

– Не пущу! – закричала Князева и, догнав, повисла на нем.

Через секунду она шмякнулась на землю и, получив пощечину, услышала злое:

«Не тебе решать, соплячка». Игорь шагнул к дому и упал, получив от девушки подножку. Вскочив на ноги, Диана кинулась к нему, чтобы опять на нем повиснуть. Игорь как-то медленно, так ей показалось, поднялся с земли и вяло ударил ногой. Его удар угодил ей точно в солнечное сплетение, и Князева, задохнувшись, согнулась навстречу кулаку. Потеряв сознание, она не увидела, как разбежался и высоко подпрыгнул парень. В воздухе Гепард вынес вперед ногу и, прикрыв лицо руками, влетел в окно и исчез в дыму.

Князева пришла в себя от холодной воды на лице. Рядом сидела Абрамова.

– Где? Где Игорь? – с трудом прошептала Диана.

– Он в доме, – чуть не плача проговорила Света. – С ним все будет нормально.

Словно отрицая ее слова, из дома раздался крик. Кричал Игорь.

– Я пойду туда, – проговорила Князева и попыталась подняться, но ноги плохо слушались, и девушка, сев на землю, расплакалась от собственного бессилия.

– Что здесь происходит? – раздалось у калитки, и все посмотрели на директора совхоза.

– В доме ваша дочь и Игорь, – ответила Князева и с такой ненавистью посмотрела на Картова, что тот вздрогнул.

– Кропоткин? В доме? Что он там делает? – растерялся Георгий Афанасьевич.

– Он полез спасать вашу дочь, будь она проклята! – прокричала Диана и добавила в адрес Лены столько нецензурных слов, что Картов смутился от такой ярости.

Для Картова после собрания 14 марта наступили тяжелые дни. В тот злосчастный вечер он возвращался домой вместе с женой. Анастасия Александровна во время собрания не произнесла ни слова. Молчала она и сейчас. Георгий Афанасьевич со страхом ожидал предстоящего разговора. Он хорошо знал свою жену и терялся в догадках, что же она сделает: выгонит его из дома или набросится с кулаками. Как же он удивился, когда супруга, вернувшись в дом, сказала спокойно:

– Я ухожу от тебя. Завтра же подам на развод.

– Куда же ты пойдешь? – опешил он.

– Я найду куда. Хоть в общежитие. Соберу вещи и завтра же уйду. Понятно?

– Но, дорогая…, – начал супруг.

– И не смей меня так называть! – вдруг взъярилась женщина и с такой силой влепила ему пощечину, что тот пошатнулся.

– Я ненавижу тебя! Ты всего меня лишил! Всего! – закричала она и с плачем убежала в спальню.

Мужчина слышал, как щелкнул замок в дверях спальни, и, устало усевшись на диван, тупо уставился в пол. Слушая приглушенные рыдания жены, он почувствовал огромную усталость и необычную тяжесть под сердцем.

Картов думал, что после того, как от него ушла жена, его жизнь нормализуется, но ошибся. 21 марта ему позвонили из районной тюрьмы. Его дочь объявила голодовку, требуя, чтобы ей назначили встречу с отцом.

– Вытащи меня отсюда, – сказала ему Лена вместо приветствия.

– Я думаю, тебе полезнее остаться здесь, – сухо проговорил он, раздражаясь при виде неопрятно одетой дочери, и зло подумал: – Из-за этой сыкухи все проблемы.

– А почему бы тебе не составить мне компанию? – улыбнулась она.

– Не понял? – пробормотал мужчина, мгновенно насторожившись.

Он знал, что если его дочь улыбается вот так, то жди неприятностей.

– Выбирай, папик, – усмехнулась девушка. – Или ты вытаскиваешь меня отсюда, или сам сядешь лет на десять.

– Да ну, неужели? – попытался улыбнуться Картов, лихорадочно соображая, что его дочь знает о махинациях с деньгами совхоза.

– Статью 117, папочка, никто еще не отменял, – рассмеялась Лена, потом бросила зло: – Я тебя упеку в тюрягу за то, что ты меня трахал. Понял?!

– Ну, дочка, – замямлил мужчина. – Как же я тебя отсюда вытащу?

– Не моя забота, – процедила она. – Заплати, кому нужно, подкупи врачей.

– Но это недешево, – взмолился отец.

– Можно подумать, у тебя мало ворованных денег, – обиженно проговорила дочь, потом добавила презрительно: – Тебе жалко денег, чтобы спасти свою шкуру. А кому же достанутся денежки на твоем счету в коммерческом банке? Кропоткину, что ли? А может, ты их подаришь верной жене?

Лена истерично расхохоталась.

– Заткнись, – процедил Картов, жалея, что их разделяют стальные прутья.

– Я думаю, в уголовном кодексе есть место и для статьи о хищениях. Надо попросить у адвоката почитать эту книжку. Может, что еще найду, – проговорила холодно собеседница. – Ты помогаешь мне, а я держу рот на замке. Договорились?

– Будь ты проклята! – пробормотал мужчина, проклиная тот день, когда запретил жене делать аборт.

Картову пришлось немало посуетиться, чтобы медицинская экспертиза поставила нужный диагноз. Ему разрешили отвезти до суда дочь в Кировск. Как человеку с неуравновешенной психикой, Лене запрещалось выходить из своего дома.

Лену привезли 29 марта, вечером. Она вошла в дом и посмотрела на отца.

– Привет, папочка, – сладко улыбнулась девушка. – Как твое самочувствие? Сердечко не побаливает? Может быть, ты снова хочешь меня трахнуть? Что, не хочешь? А, может быть, не можешь? А?

Дочь истерично рассмеялась и поперхнулась смехом, когда ей в скулу врезался отцовский кулак. Перелетев через табурет, Лена упала на пол… и зло рассмеялась.

– Ну, давай, трахни меня на полу, – проговорила она, задирая платье. На нее обрушился град ударов. Картов бил не жалея. Когда пелена ярости спала с его глаз, он с удивлением посмотрел на свои окровавленные кулаки и распростертую на полу дочь. Лена, всхлипывая, испуганно смотрела на него. Выматерившись от души, мужчина поднял ее с пола.

– Иди, умойся. Приведи себя в порядок и марш спать. Чтоб я тебя не видел. Чтоб не попадалась мне на глаза, тварь. Поняла?

– Поняла, – пробормотала дочь разбитыми губами.

Весь день, 30 марта, Картова преследовало какое– то ощущение опасности. И вот теперь, глядя на свой дом, охваченный пламенем, он вспомнил старую русскую поговорку: «Беда не приходит одна». Из размышлений его вывел крик: «Смотрите!». Все посмотрели туда, куда показывал Вьюнов.

Дверь на крыльце горящего дома с грохотом вылетела во двор, выбитая мощным ударом, и в огне появился Игорь. На руках он держал бесчувственное тело ученицы. От его одежды валил пар, а на Лене горела одежда. Кропоткин медленно спустился с крыльца и пошел к людям. Кто-то плеснул ему навстречу водой, туша пламя, но Игорь не остановился. Все смотрели, как он идет. Волосы и брови опалены, одежда тлела, руки обожжены. Ни на кого не глядя, Кропоткин шел к Картову. Остановившись возле него, протянул ему Лену.

– Вот ваша дочь, – проговорил он. – Возьмите ее. Она будет жить.

Сказав это, учитель развернулся и, пошатываясь, пошел к калитке. Все смотрели, как он, медленно хромая, приближается к забору. Подъехали пожарные машины. Раздался оглушительный взрыв. Все повернулись, чтобы посмотреть, как разваливается дом. Никто не заметил, как исчез из виду Кропоткин.

– А где Игорь? – вдруг спросила Света у Ани.

Обе посмотрели на дорогу, но никого не увидели.

– Не знаю, – пробормотала Аня, глядя вдаль. Абрамова вскрикнула. Игорь, потеряв сознание, лежал на земле, возле забора, в метре от калитки.

4

Ей показалось, что она ослышалась. То, о чем ей сообщили, показалось настолько НЕРЕАЛЬНЫМ, что она восприняла сказанное как злой розыгрыш. Она отказывалась верить в происшедшее, но звук сирены «скорой помощи» уже приближался к больнице. В дверях появились санитары. Толкая перед собой тележки, они бежали к операционной палате. Обожженные, бесчувственные тела. Тележки промчались мимо Инны и исчезли в проеме дверей. Не осознавая того, что делает, молодая женщина шагнула к окну и прижалась лбом к холодному стеклу. Перед глазами стояла одна картина – опаленные волосы и обожженные руки Игоря.

Все последние недели после разрыва с Игорем Инна постоянно возвращалась в мыслях к прошлому. В памяти всплывали радостные картины. Оглядываясь назад и вспоминая слова и действия мужа, она пыталась понять, где же допустила ошибку. В конечном итоге молодая женщина призналась себе в том, что она не узнала Игоря целиком. Он оставался для нее загадкой. Всегда поступал так, как ОН считал нужным. «Любить – значит жить для другого, дарить ему радость и не требовать ничего взамен», – часто говорил он ей и своими поступками подтверждал слова. Он отдавал жизнь для счастья других. Всегда ДЛЯ ДРУГИХ. Все – для счастья других. И ничего себе. Игорь НИКОГДА не жаловался на жизнь и людей. Не откажи в помощи, люби людей – вот чем жил Кропоткин. Вспоминая день ссоры, Инна каждый раз ловила себя на мысли, что поступила подло в тот вечер. Потерять ВСЕ в пылу гнева – ГЛУПО. Именно эта мысль выводила ее из душевного равновесия. Пытаясь вернуть Игоря, Инна сделала несколько попыток помириться, но получила не то, что хотела. «Как вернуть мужа?» – постоянно думала она. О связи Игоря с Дианой Инна узнала от Анжелы. Женщина восприняла это как неизбежное, но кратковременное явление, так как хорошо изучила вкусы супруга. О Картовой она старалась не вспоминать – слишком много негативных эмоций появлялось при одном воспоминании. Поэтому новость, которую услышала Кропоткина в больнице, 30 марта, ровно через три недели после ссоры с мужем, вызвала недоверие. Недоверие сменилось удивлением, затем ШОКОМ, растерянностью и бессилием.

– Инна, замени, пожалуйста, Липову, – проговорила Анисимова, встретив ее в коридоре. – У нас срочный вызов. Нужно будет сделать две операции.

– Хорошо, – кивнула медсестра и, уходя, спросила: – А кого оперируют?

– Сейчас посмотрю, что записал дежурный, – ответила главврач и, развернув лист, прочла: – Картова Лена и Кропоткин Игорь.

– Как? Как? – переспросила молодая женщина, думая что, ослышалась. – Что? Что случилось?

– Мне плохо объяснили, – пробормотала женщина. – Случился пожар, у Картовых. Игорь вытащил Лену из огня. Так, по-моему. Машины уже едут к больнице. Замени Липову. Машины уже подъехали. Быстро.

Инна стояла у окна, бессмысленно глядя вдаль. Чья – то рука нежно легла ей на плечо.

– Он выкарабкается, – проговорила Абрамова Света, обнимая подругу.

Молодая женщина не выдержала и тихо заплакала. Нагорная тихо подошла к ним и обняла обеих.

– Не плачь, Инна. Игорь всегда на высоте, – проговорила Аня, сама чуть не плача. – Он и сейчас одолеет беду.

– Я знаю, девочки, – прошептала Кропоткина. – Спасибо, что вы рядом.

– Инна, твой муж будет в десятой палате, – сказала Анисимова, выходя из операционной. – Ничего страшного. У него на редкость выносливый организм. Через пару дней будет на ногах. А вот с Картовой сложнее – ей не удалось легко отделаться, но жить тоже будет.

– Спасибо вам, – прошептала медсестра.

– Да не за что, – проговорила главврач. – Твоему Игорю спасибо. Я ошибалась в нем, наверное, старею. Он у тебя замечательный мужик. ЧЕЛОВЕК одним словом. Береги его.

– Да как же я его уберегу? – сокрушенно проговорила Инна.

– Ну, у тебя есть шанс, – прошептала Юлия Андреевна и лукаво подмигнула: – Ты ведь назначена его медсестрой и ночной сиделкой. Не упусти возможность, девочка.

5

Темнота. Кругом темнота. «Неужели я ослеп?» – мелькнула у него мысль. Подавив в себе приступы паники, он прислушался. Рядом раздавалось тихое дыхание, показавшееся ему знакомым. Медленно парень поднес руки к глазам и увидел в темноте, что пальцы забинтованы. Вдруг резко зажегся свет, и Игорь зажмурился. Медленно открыв глаза, посмотрел на свою жену. Инна сидела около его койки и молчала. Она ждала, что супруг ее сейчас прогонит.

– Привет, – слабо улыбнулся он. – Я что, еще жив?

– Да, любимый мой, жив, – прошептала жена и заплакала.

– Как Лена?

– Она тоже жива, – всхлипнула Инна.

– Хорошо, – проговорил парень и, закрывая глаза, добавил: – Я рад, что ты рядом.

– Игорь, – позвала она, но муж уже провалился в объятия сна.

Игорь проснулся рано утром. Открыл глаза и медленно осмотрелся. Больничная палата. Белый потолок и стены. Его взгляд остановился на жене. Утомленная происшедшими событиями и бессонной ночью, молодая женщина задремала под утро. Кропоткин бесшумно откинул в сторону одеяло и беззвучно встал. Неслышно ступая, Игорь вышел в коридор. В утренней тишине никто не видел и не слышал, как он в больничном халате и тапочках вышел на улицу.

В шесть утра Кропоткин подошел к своему дому. Пес радостно залаял и стал лизать забинтованные руки, словно желая их вылечить. Достав из тайника ключ, Игорь, закусив от боли губу, открыл дверь в свой дом. Обожженные пальцы болели. Взглянув на руки, Гепард в очередной раз вспомнил все, что произошло, когда он оказался в горящем доме.

Прикрыв нос и рот рукавом свитера, Игорь пытался увидеть в дыму ученицу. Она должна быть где-то рядом. Дым разъедал глаза, стояла невыносимая жара. Увидев Лену, Кропоткин шагнул к ней. Девушка лежала без сознания и на ней горела одежда. Шкаф, придавивший ее, тоже горел. Игорь попытался его сдвинуть, но у него не получилось. Тогда он подхватил его снизу и стал поднимать. Огонь злобно обжег ему пальцы, и Кропоткин закричал, подстегивая себя криком. Шкаф с грохотом упал, переворачиваясь, и освободил жертву. Плача от разъедающего дыма, учитель бережно поднял ученицу и, шагая сквозь огонь, направился к двери. Он по чертежам охранников помнил расположение комнат Картовых, иначе он так и остался бы в доме. Что происходило потом, он помнил слабо.

Игорь закрыл за собой дверь в квартиру. Пройдя в спальню, он включил свет и придирчиво осмотрел себя в зеркало. Изучив себя, Кропоткин пошел на кухню и стал готовить омлет. Сжав от боли зубы, Игорь взбил миксером шесть яиц и стал поджаривать на сковородке.

– Сынок, ты? Разве ты не в больнице? Что ты здесь делаешь? – раздалось в дверях, и Игорь увидел свою мать.

Для Галины Михайловны наступили тяжелые времена. Как и все матери, она переживала за своего ребенка. Она понимала, что Игорь уже взрослый мужчина и должен делать то, что считает нужным. Но, как и любой матери, ей хотелось уберечь своего сына от беды. Она знала, что он очень сильный духом и выдержит испытания. Но уж слишком МНОГО бед свалилось на его плечи. Вот вчера к Кропоткиным прибежала Нагорная Аня и, стараясь не плакать, рассказала о пожаре. А на следующее утро Кропоткина, услышав шум в квартире сына, пошла узнать, в чем дело, может, Инна пришла.

– Я сбежал из больницы, – честно ответил на ее вопрос сын.

– Но зачем?

– Проголодался, – произнес он и вдруг, улыбнувшись, подмигнул матери: – Ты не желаешь со мной позавтракать, а то мне скоро на работу идти?

– Сынок, ты все тот же, – улыбнулась женщина и, подойдя поближе, обняла его и проговорила: – От тебя пахнет как от жареного поросенка.

В ответ Игорь несколько раз хрюкнул, и оба дружно рассмеялись.

– Над чем смеемся с утра пораньше? – спросил, появившись в дверях, Андрей Геннадьевич.

– Приветствуем поджаренных поросят, – улыбнулась Кропоткина, и все засмеялись, когда Игорь снова хрюкнул.

После завтрака парень сел на стул, и отец отстриг ему опаленные волосы. Прическа получилась короткой, но Игорь остался доволен. Отец помог ему принять холодный душ. Переодевшись, Кропоткин – младший натянул поверх бинтов черные лакированные перчатки и вышел из дома. Идя по улицам, он с наслаждением вдыхал свежий воздух и улыбался.

6

ШОК. Она испытала большое потрясение, увидев Его в это утро. «Нет, этого не может быть. Это сон. Это все сон», – твердила себе она. Но это оказался не сон. Игорь спокойно шел к школе, и Диана видела его из своего окна.

Для Князевой прошедшие день и ночь длились бесконечно долго. «Ты не успеешь заметить, как пройдет день», – говорил ей утром Игорь и был так нежен с ней. А потом случился пожар. Диана получила жестокий урок – нельзя думать только о себе. Сначала она испытывала к Игорю злость. Злость сменилась обидой, а потом страхом. Девушка понимала, что парень не простит ее выходку. «Я поговорю с ним, попрошу прощения, и мы будем снова вместе. Завтра же схожу в больницу», – думала она. Князева настраивала себя на этот разговор, но, увидев шагающего к школе Кропоткина, почувствовала страх. Диана так и не сдвинулась с места, когда Игорь зашел в школу.

– Ты что там, привидение увидела, что ли? – улыбнулась физичка, глядя на ее вытянувшееся лицо.

– Да, увидела, – с трудом проговорила та и отправилась к учительской.

Ноги плохо слушались. Диана замерла на лестнице, увидев, как Игорь беседует с директором.

Доброва тоже испытала шок в это утро. Она пришла пораньше в школу и начала убирать вместо заболевшего завуча из расписания уроки физкультуры. На ее плечо легла тяжелая рука, и знакомый голос произнес:

– Я не думаю, что есть необходимость отменять мои уроки.

Женщина, вздрогнув всем телом, повернулась к Кропоткину и от удивления открыла рот, но парень опередил ее вопрос.

– Я жив – здоров и хочу вести уроки, – спокойно произнес он.

– А вы сумеете? – спросила она, лишь бы что-нибудь спросить.

– Ну, конечно, – улыбнулся учитель. – Не нужно отменять мои уроки. Я пострадал не так сильно, руки обжег и все. Оставите?

– Хорошо, я оставлю ваши уроки, – проговорила Доброва и, услышав его «спасибо», стала смотреть, как он уходит. «Что он за ЧЕЛОВЕК такой?» – подумала она, не обращая внимания, что за Игорем шла Диана.

Князева, увидев, что Кропоткин пошел к залу, попыталась его догнать.

– Игорь! – позвала она и пошла к нему.

Каждый шаг давался с трудом под его пристальным взглядом.

– Привет, Игорь, – проговорила Князева, подойдя вплотную.

– Здравствуй, Диана, – холодно ответил он.

– Я хотела бы с тобой поговорить.

– Я слушаю, – сухо проговорил Игорь.

– Мне хотелось бы поговорить с тобой наедине, – упрямо произнесла она.

Ей хотелось его обнять, но что-то внутри не давало это сделать. Девушка чувствовала себя виноватой.

– Нет. Говори здесь. Сейчас.

– Я хочу попросить прощения за вчерашний поступок.

– А что ты вчера провинилась?

– Ну, не знаю, – смутилась Диана. – Я стала поперек твоей дороги. Я не должна была останавливать тебя.

– Зачем ты мне это говоришь? – спросил он спокойно.

– Я хочу, чтобы ты простил меня.

– Ты прощена, Диана. Что ты хотела еще?

– Я хочу тебя, – тихо произнесла она, не зная как правильно реагировать на его холодный тон.

– А я – нет, – произнес грустно Игорь и тихо добавил:» – Наверное, это жестоко сейчас прозвучит, но я скажу. Я решил помириться со своей женой.

– Ты уверен в этом? – сдерживая слезы, спросила Князева.

– Да, я так решил. Прости меня, но я не хочу тебе лгать.

– Ну что ж, желаю счастья, – с трудом улыбнулась она и, гордо подняв голову, развернулась к нему спиной.

Медленно пошла по коридору, ожидая, что ее окликнут. Но он НЕ ОКЛИКНУЛ. Открыв дверь, Игорь шагнул в зал. В своем кабинете он уселся на стул и обхватил голову руками. Диана зашла в лаборантскую и, усевшись на стул, расплакалась от отчаяния и обиды. Она знала, что рано или поздно ее счастье кончиться, но что это произойдет так быстро, никак не ожидала. Ей вспомнились слова жены Игоря. Инна оказалась права.

7

Страх и бессилие. Она ничего не могла сделать. Она смотрела в лицо своей соперницы и боялась пошевелиться. Холодный, безжалостный взгляд подтверждал слова, произнесенные сейчас. Диана стояла на ступеньках дома Игоря и не сводила глаз с лица соперницы. Света Абрамова стояла на пороге в легком халатике, сжимая в руках нож. Острое лезвие упиралось в низ живота Диане.

Абрамова Света в эту пятницу пришла в школу пораньше. Она с удивлением обнаружила, что дверь в спортзал открыта. «Наверное, уборщица полы моет», – подумала девушка. Зайдя в зал, Абрамова подумала: «А может, Игоря уже выписали?». В это время из кабинета вышел Кропоткин и, улыбнувшись, произнес:

– Привет, зайка. Пакет с формой – на пол, и Света с радостным воплем побежала к парню и повисла на его шее. Как само собой разумеющееся, он нежно поцеловал ее и разжал объятия.

– Не отпускай меня, – прошептала ученица. – Обними меня крепче. Я хочу поверить, что это не сон.

– Думаю, поверишь, – улыбнулся он и снова поцеловал.

Казалось, ничто не разъединит их уста. Но вдруг Игорь перестал отвечать на ее поцелуй, и девушка с недоумением посмотрела на его лицо.

– Что случилось? – прошептала она и быстро оглянулась назад. Никого нет.

– Извини, зайчонок, – пробормотал тихо учитель. – Я думаю, нам не нужно так проводить время.

– Почему? Почему, Игорь? Ведь я тебя люблю, и ты тоже меня любишь. Ведь так? Так ведь? – настойчиво спрашивала ученица, умоляюще глядя в его глаза.

Ну, как же Игорь мог после этого сказать «нет»? Он крепко прижал Свету к себе и зашептал горячо:

– Милая моя девочка. Я люблю тебя и нет смысла отрицать это. Но дело не в моей любви. Черт, я даже не знаю, как объяснить причину. Не знаю, как сказать. Ну, в общем, я решил, что мне нужно вести себя более сдержанно по отношению к женщинам.

– Глупенький, – печально улыбнулась ученица. – Ты и так ведешь себя сдержанно. Другой бы на твоем месте давно уже стал приударять за ученицами. А тут наоборот – ученицы за тобой бегают.

– И даже очень быстро и настойчиво, – пробормотал Игорь, и оба весело рассмеялись.

– Не обижайся на меня, Свет. Ты все прекрасно понимаешь сама. Уже совсем взрослая.

– Ну, мне можно приходить к тебе в гости? – спросила она.

– Конечно же, малышка. Я всегда рад видеть тебя в своем доме.

– Да, неужели? – улыбнулась Абрамова. – Я проверю, ежик.

– Ладно, – улыбнулся учитель. – Потом проверишь, а сейчас иди на уроки.

– Ну, конечно же, Игорь Андреевич, – с серьезным видом ответила она и, рассмеявшись, пошла к выходу.

У самой двери Света остановилась и спросила:

– А как же тебя выписали из больницы?

– А кто сказал, что меня выписали? Я сбежал, – проговорил он и показал свои руки.

Только сейчас Абрамова заметила, что на руках у него перчатки. Девушка подбежала к нему и, бережно приподняв руки, спросила тихо: «А как же Инна? Она, что тебя отпустила?».

– Она спала, и я тихо ушел, – проговорил он.

– Зря ты так с ней, ей же попадет, – пробормотала она.

– Я так не думаю, – спокойно проговорил Кропоткин. – Тем более весь медперсонал знает, что я терпеть не могу больниц. И давай не будем об этом.

На тренировках в женской группе все шло нормально до тех пор, пока не начались спарринги. В круг вышли Князева и Абрамова. До сих пор они не работали в парах, друг против друга. И поэтому сейчас они кружили, обмениваясь осторожными ударами. Света взглянула на Игоря и на мгновение выпустила из вида соперницу. «Хильки» – красивый удар ногой, но когда пятка попадает в ухо, становится больно. Абрамова это почувствовала на себе, принимая быстрый удар противника. Вместе с болью пришла ярость. Вдруг вспомнилось, что Князева – соперница, и девушка почувствовала необъяснимое желание избить Диану до полусмерти. Абрамова сделала вид, что едва держится на ногах, и Князева рванулась вперед, нанося добивающий удар кулаком. Дальше случилось неожиданное. Света быстро подпрыгнула под ее удар и тут же ударила ей коленом в живот. От боли руки у Дианы чуть опустились вниз, и лицо приняло жесткий удар кулаком, потом локтем в ухо. Князева упала.

– Стоп! Остановись! – рявкнул Кропоткин, и через секунду оказался у дерущихся. Подняв Диану, он осторожно ощупал ее ушибленную челюсть и, повернувшись к Абрамовой, сказал сухо:

– Жестко работаешь, Света. Нужно контролировать свои действия и… эмоции. Отдыхайте обе.

Противницы смерили друг друга убийственными взглядами и хотели выйти из круга.

– Где ваш поклон?! – рявкнул тренер. – Я сейчас накажу вас обеих за неуважение к Учителю и коллегам.

Девушки поклонились ему, друг другу и молча вышли из круга.

Выйдя из школы, Игорь с трудом закрыл зал с улицы и пошел домой. Усталость, казалось, накапливается с каждым сделанным шагом. «Мне бы только поесть и спать, спать, спать», – думал он, шагая по селу. Превозмогая боль, открыл дверь в свой дом. Не спеша разделся и, зайдя на кухню, замер, удивленный.

– Что стоишь на пороге, как не у себя дома? – улыбнулась ему Света. – Проходи, я тебя ужином накормлю. Проходи – не бойся.

– Хотел бы я знать, как ты попала на кухню? – буркнул парень, идя к ней.

– А я пошла к твоим родителям и сказала, что мне нужно с тобой поговорить, а заодно и покормить.

– Так я тебе и поверил, – пробурчал Игорь, сам не зная, на что или на кого злиться.

– Я налью тебе суп, – улыбнулась ученица и отвернулась к плите.

– Что, за 20 минут успела приготовить?

– Нет, я его только разогрела, – улыбнулась она, ставя тарелку на стол.

– Ты, я вижу, заранее приготовилась к ужину, – проговорил Игорь, разглядывая ее халат.

– Ну, конечно, – согласилась она. – Я все заранее продумала. Мама моя знает, где я, а больше никто за меня волноваться не станет.

– Я стану, – проговорил он. – Я не в состоянии проводить тебя до дома сегодня вечером.

– Я решу сама этот вопрос, а ты давай ешь, а то суп стынет.

– Ладно, я тебя потом отшлепаю за наглость, – пробурчал Игорь и резко снял с себя перчатки.

Девушка, увидев его перебинтованные руки, невольно произнесла:

– Давай, я тебя покормлю.

– Сам справлюсь, – процедил он и, сжав зубы, взял ложку со стола, потом медленно стал есть, но через минуту не выдержал:

– Свет, ты хоть сама поешь, а то мне кусок в горло не лезет.

– Ты ешь, ешь, – успокоила его Света. – Я только чай попью. Ты будешь?

– Нет, чай я не буду. Спасибо.

Закончив трапезу, Игорь отодвинул от себя тарелку и посмотрел на ученицу.

– Спасибо, крошка, накормила. Век буду помнить, – проговорил он. – Что у нас дальше по плану?

– Игорь, что с тобой? Ты так говоришь, будто я в чем-то виновата.

– Я не люблю, когда за мной ухаживают, как за дитятей. Ясно?! И если мы обо всем поговорили, то тебе лучше идти домой, – произнес парень, вставая.

– Значит так, да?! – подскочила со стула девушка и, шагнув к нему, произнесла отчетливо: – Я не собираюсь выслушивать твои отговорки. И слышать ничего не желаю. А ну, марш в спальню! Ложись на кровать – я измерю температуру.

– Где? – спросил он, сдерживая улыбку.

– Где надо, – проговорила грозно Света. – Пока ты лежишь, я помою посуду.

– А потом?

– Потом пойду домой.

– Так я и поверил.

– Будешь сопротивляться – силой заставлю, – пригрозила ученица.

– Ладно, сдаюсь, – устало улыбнулся он и отправился в спальню.

Абрамова быстро помыла посуду и тихо зашла в спальню. Игорь спал. Он даже не успел раздеться и уснул сразу, едва лег на застеленную кровать. Девушка смахнула слезинку и стала расстилать кровать, потом раздела парня и укрыла одеялом. Света уже собралась лечь сама, когда услышала, что в дверь кто-то стучится. Девушка метнулась на кухню, схватила острый кухонный нож и, спрятав его за спину, вышла на веранду. Открыла дверь и вышла на крыльцо, загородив дорогу в дом.

Князева пришла к Кропоткину сразу же после того, как переоделась у себя дома. Она все еще надеялась вернуть прошлое. Диана собиралась умолять на коленях, просить прощения. Девушка даже речь приготовила. Но все слова забылись сразу, едва на пороге появилась Абрамова.

– Что ты хотела, Диана? – спросила спокойно Света, держа руки за спиной.

– Мне нужен Игорь, – сухо проговорила Князева.

– Он уже спит и его нельзя будить.

– Да неужели? – презрительно скривилась Диана, потом сказала резко: – Дай мне пройти, я сама поговорю с ним!

– Никуда ты не пойдешь!

– Кто ты такая? Много себе позволяешь, девка. А ну с дороги! – разозлилась Князева и вплотную шагнула к сопернице.

Света лишь повела плечом. Диана замерла, широко открыв глаза. Лезвие ножа распороло ей юбку и трусики, больно укололо…

– Нет, это ты себе много позволяешь, сука, – проговорила яростно Света. – Попробуй сделать шаг вперед, и твоя «кисочка» так пострадает, что ты никому не будешь нужна. Ясно?

– Убери нож, – попыталась резко сказать Диана, но давление острия только усилилось.

– Что же ты не идешь? – холодно улыбнулась Абрамова. – Может, передумала? Не дергайся, девочка, а слушай внимательно. Даю тебе минуту, чтобы убраться отсюда. И не дай Бог тебе заявиться сюда опять. Игорь принадлежит МНЕ. Поняла?

– Как бы не так, – проговорила яростно Князева. – Он любит только свою жену. Он собирается помириться с ней. Ясно тебе?

– Я сама решу вопросы с Игорем и Инной, – улыбнулась вдруг Света. – А ты убирайся отсюда, красотка пока п… цела, или у тебя есть еще одна? Челюсть еще не перестала болеть, а?

– Не твоего ума…,– начала Диана, но лезвие ножа медленно поползло в нее.

– Даю тебе шестьдесят секунд. Время пошло, – произнесла тихо Света и стала считать.

Князева… отступила. Считая, Абрамова пошла к калитке, и Диана попятилась.

– Пошла отсюда! – рявкнула ученица и с такой силой толкнула соперницу рукой, что Князева, пролетев калитку, растянулась на земле.

– Только зайди сюда, и я тебя убью, сука, – пригрозила Абрамова и пошла к дому.

– Будь ты проклята! – крикнула вслед уходящей сопернице Диана и, расплакавшись, пошла домой.

Света зашла в дом и заперла дверь. Убрала нож и выключила свет. Зайдя в спальню, Абрамова быстро разделась и юркнула под одеяло. Прижалась всем телом к Кропоткину.

– Спи, любимый. Я не дам тебя в обиду. Я буду рядом с тобой, – прошептала она, целуя его.

8

После изнуряющей, затянувшейся битвы они устало смотрели друг на друга. Два смертельных врага смотрели друг другу в глаза, словно готовясь к последнему прыжку. Молчаливый поединок воли. И один противник не выдержал и сломался. Потупив глаза, он признал свое поражение. Картова Лена не могла выдержать больше взгляда. Ей казалось, что под пристальным взглядом Игоря ее сердце начинает давать сбой. Она увидела в глазах парня жалость. Именно его сочувствие к ней пробило последнюю броню в ее душе. «Он меня жалеет», – пронеслось в ее голове, и Картова расплакалась, сначала тихо, а потом заревела во весь голос.

Лена проснулась в субботу рано утром. Едва Картова пошевелилась, как из груди вырвался невольный стон. Зажегся свет. Девушка зажмурилась, потом открыла глаза. Рядом сидела Липова.

– Что со мной? – прошептала Картова, чувствуя боль во всем теле.

– У тебя ожоги, но лицо почти не пострадало, а руки…

– Что с ногами? – вдруг резко спросила Лена.

– Ну, в общем, – замялась Липова. – У тебя сломаны обе ноги. Шкаф, которым тебя придавило, оказался очень тяжелым. Непонятно, как только Игорь смог его поднять, это не…

– Что с Игорем? – спросила тихо Картова.

– А что ему? Умер, – сказала Анжела и замерла, увидев, как побелело лицо больной.

– Как умер? – едва прошептала та.

– С первым апреля, девочка, – улыбнулась Анжела.

– Что «с первым апреля»? – не поняла Картова.

– Ну, сегодня же день шуток и розыгрышей, – заулыбалась медсестра.

– Что с Игорем?! – вдруг крикнула Лена.

И столько страха и боли было в этом крике, что Липова отпрянула.

– Да не кричи ты, – пробормотала медсестра. – Жив он. Вчера сбежал утром из больницы, прямо из-под носа жены.

– Так он жив? Слава Богу! – облегченно вздохнула ученица и закрыла глаза.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросила озадаченная Анжела.

– Теперь ничего мне не нужно, – проговорила чуть слышно Лена и, закрыв снова глаза, вспомнила о том, что произошло в день пожара.

В то утро она проснулась поздно, около двенадцати. Тело болело после побоев, и, кряхтя, девушка сползла с кровати. Выйдя на порог, Лена зажмурилась от яркого солнца. Чихнув, она скривилась от боли и, послав в адрес отца ругательства, поплелась в туалет. Потом приготовила себе обед. После сытной пищи захотелось покурить. Она уже собралась идти на улицу, но, вспомнив о побоях, чертыхнулась. Пройдя в зал, Лена включила телевизор и легла на диван. Закурив, девушка с наслаждением затянулась. Выкурив одну сигарету, она достала из бара коньяк и, выпив рюмку, тут же закурила вторую сигарету. Голова тяжелела, и Картова незаметно задремала. Она уже не видела, как недокуренная сигарета упала на газету возле журнального столика… Проснулась Лена от невыносимой жары. Открыв глаза, она опешила – вокруг бушевал огонь. Соскочив с дивана, девушка кинулась к выходу. Но тут грохнул взрыв. Тяжелый шкаф, опрокинутый взрывом, обрушился на ее ноги, и от болевого шока она потеряла сознание. Пришла в себя Картова оттого, что вспыхнуло платье на теле. От ужаса и бессилия девушка закричала. Потом появился Игорь. Дальше – темнота.

От воспоминаний Лену отвлекла медсестра:

– Лен, к тебе тут мама пришла. Ей можно войти?

– Да, пусть войдет, – проговорила та и повернулась лицом к двери.

Анастасия Александровна вошла в палату и, подсев к койке, тихо сказала:

– Здравствуй, дочка.

Слезы сами побежали по щекам девушки. Она не видела мать больше двух недель, и при встрече поняла, как та сильно постарела за эти дни. В ее глазах появилась глубокая печаль, а лицо, такое жизнерадостное всегда, вдруг стало уставшим. Лена почувствовала вину за то, что их семья развалилась из-за нее, и заплакала. Мать утешала ее и плакала сама. Впервые за свою жизнь девушка поняла, как она сильно любит свою маму. Раньше Лена боялась показать свою любовь, а сейчас уже незачем ее скрывать.

– Ну, как ты поживаешь? – спросила женщина после того, как обе перестали плакать.

– Нормально. Ты ведь уже знаешь о моем состоянии?

– Врачи говорят, что ты должна молиться за Игоря. Он спас тебя от смерти, – проговорила тихо мать. – Скажи мне, Лен, только честно, у вас с Игорем что-нибудь было?

– Что именно, мам?

– Ты знаешь, о чем я говорю.

– Нет, я не спала с ним, хоть и добивалась этого, – бесцветным голосом произнесла дочь. – А почему ты спросила?

– Мне непонятно, что вас связывает, что движет тобой, им. Почему он засадил тебя в тюрьму, но вытащил из огня? Почему он так поступил?

– Не знаю, мама. Я причинила ему столько горя, а он спасает меня от смерти. Я не знаю, мам.

Когда Анастасия Александровна ушла, Лена устало закрыла глаза и задремала. Проснулась она от ощущения, что рядом кто-то есть. Девушка ни на секунду не сомневалась, что пришел Кропоткин. Ее ноздри почувствовали едва уловимый аромат его одеколона «Дипломат». Картова медленно открыла глаза и встретилась с сочувственным взглядом учителя.

Для Кропоткина суббота началась с неожиданности. Открыв глаза, он с удивлением обнаружил рядом с собой Свету. Едва парень пошевелился, как девушка открыла глаза и, прошептав: «Привет», нежно поцеловала его в губы.

– Привет, – улыбнулся Игорь после поцелуя. – Что ты тут делаешь?

– Пытаюсь остаться целомудренной, – с серьезным видом проговорила ученица и рассмеялась, когда он фыркнул.

– Ну и как? Удается? – улыбнулся он.

– Не – а, – проговорила она и, проведя нежно рукой по его мошонке, смело взглянула ему в глаза. – Слишком уж велик соблазн.

– А как у нас с предохранением? – поинтересовался он, сдерживаясь, чтобы не сжать ее в объятиях.

– Все в порядке, любимый, – прошептала Света и прильнула к нему.

Страсть, вспыхнувшая как факел, заставила их гореть в агонии любви.

Они лежали молча, обмениваясь благодарными поцелуями.

– Скажи мне, Игорь, – вдруг тихо спросила она. – Это правда, что ты хочешь помириться с Инной?

– Правда, а откуда ты знаешь?

– Да вчера к тебе Диана заходила, – нехотя призналась девушка и рассказала о произошедшей стычке.

– М – да, – протянул Игорь и вдруг, улыбнувшись, поцеловал Свету. – А ты у меня боевая девчонка. Лихо ты решила вопрос.

– Я за тебя готова сражаться хоть со всем миром, – прошептала она и прильнула к своему любимому.

Выбравшись из постели, они позавтракали, и девушка стала наводить порядок в квартире. Игорь, морщась от боли, стал бриться. После обеда он, обняв Свету, проговорил:

– Я собираюсь проведать Лену. Ты пойдешь со мной?

– Не понимаю я тебя, – проговорила она. – Почему ты не оставишь все, как есть? Почему ты жалеешь ее?

– Она человек, зайка, а людям свойственно ошибаться. Я хочу помочь ей встать на ноги. Я не заставляю тебя идти со мной, но если бы ты оказалась рядом…

– Хорошо, любимый, я пойду, – проговорила Света, и он ее благодарно поцеловал.

Они быстро дошли до больницы, но перед палатой Абрамова заупрямилась.

– Нет, Игорь, я не пойду, – решительно сказала она. Он молча кивнул и зашел в палату.

Подойдя к больничной койке, учитель тихо сел и стал смотреть на спящую ученицу. Разглядывая Лену, ее обожженное лицо, руки, он почувствовал угрызения совести. Лежащая перед ним казалась такой маленькой и беспомощной девочкой, что Игорю стало тоскливо. «Зачем я так поступил? Она ведь еще ребенок», – подумал Кропоткин. В это время девушка открыла глаза и, не выдержав его взгляда, расплакалась.

– Не надо плакать, Лена, – сказал тихо он и взял ее руки в свои.

Ученица замолчала на мгновение, но, увидев его забинтованные руки, зарыдала в полный голос.

– Не плачь, девочка, все позади, – стал утешать ее Кропоткин.

– Зачем… ты… вытащил… меня… из… огня? Зачем? Ведь я… должна… была умереть. Зачем ты спас меня? – плакала Лена.

– Глупенькая, – улыбнулся печально Игорь и осторожно обнял ее. – Неужели ты думаешь, что я смог бы стоять и смотреть, как ты сгораешь в огне? Неужели ты считаешь, что мне нужна твоя смерть?

– Но ведь я причинила тебе столько горя, – попыталась возразить она.

– Это не повод для убийства, – отрезал он.

– Но с Корзиным ты поступил иначе, – возразила ученица.

– То другой случай, – проговорил Кропоткин, потом добавил: – Я пришел сюда не для того, чтобы ворошить прошлое.

– А зачем? – напряглась она, ожидая услышать угрозу или ультиматум. Но то, что она услышала, сразило ее наповал.

– Я пришел извиниться перед тобой, – медленно произнес учитель и посмотрел в глаза ученице. – Я хочу извиниться за свои «боевые действия». Я не должен так поступать с тобой.

– Почему? Почему ты так говоришь? – изумилась Картова.

– Ты знаешь, Лен, – тихо заговорил он. – На некоторое время я забыл, что ты человек. Я поставил тебя в ряд своих врагов и действовал на моральное уничтожение. Я забыл самое главное, что я – УЧИТЕЛЬ, а ты моя ученица. Я забыл, что мне доверили воспитывать твою душу, а не калечить ее. Понимаешь, Лен? Я забыл о самом главном. Школа – не поле БОЯ, и все проблемы нужно решать цивилизованно, а не отвечать жестокостью на жестокость.

– Так ты что, жалеешь, что поступил со мной так? – изумленно прошептала Лена.

– Я ни о чем не жалею, – сухо проговорил Игорь. – НИКТО не в силах изменить своего прошлого, и нет смысла жалеть об этом. Из прошлого нужно только извлекать уроки и делать выводы. Я допустил ряд ошибок и хочу исправить их последствия. Хочу, чтобы ты помогла мне в этом.

– Я? Помогла? Но как? – изумилась Лена.

– Тебе, наверное, дико это слышать, – грустно проговорил Кропоткин. – Но мне хотелось бы начать жизнь заново. Это звучит как-то глупо. Прошлого из памяти не вычеркнуть, я просто хочу попытаться исправить свои и твои ошибки.

– Да, Лен, – тихо ответил он на ее немой вопрос. – Я простил тебя.

Наклонившись, Игорь поцеловал ее в губы. Несколько мгновений она боялась дышать, но вдруг с силой обхватила его шею перебинтованными руками и стала жадно целовать. Он аккуратно разжал ее руки и, отстранившись, прошептал:

– Неужели нужно было причинять друг другу столько боли, чтобы потом вернуться к тому, с чего все началось?

– Я ни о чем не буду жалеть, – прошептала ученица. – Ты поступил правильно. Ты – самый лучший учитель, потому что учишь жить. Если бы ты уступил, тогда я презирала бы тебя всю жизнь. А сейчас я люблю тебя еще больше, чем раньше.

– Прости меня, Лена, за правду, но я не могу сказать тебе того же, – проговорил негромко Игорь.

– А я и не прошу, – улыбнулась печально она. – Мне достаточно того, что ты уже сделал сейчас.

– Я собираюсь помириться с женой, – произнес он.

– Я ошибалась, когда считала, что смогу вас разлучить навсегда, – произнесла с горечью девушка.

– Мы все когда-то в чем-то ошибаемся, Лена, – проговорил учитель и, подняв ее руки, поцеловал кончики пальцев. – Ты, главное, выздоравливай скорее.

– А зачем мне выздоравливать? – горько улыбнулась Картова. – Дома у меня нет, сгорел. Отца я ненавижу, он мне всю жизнь испортил. Мать от него ушла. Мне негде жить. Как только я выйду отсюда, меня посадят в тюрьму на пять лет или упекут в «психушку». Зачем мне выздоравливать? Лучше умереть.

– Не говори так, девочка. Не все потеряно. Я помогу тебе научиться снова ходить. Ты можешь жить вместе с мамой. А по поводу тюрьмы… Я заберу свое заявление. С тебя снимут обвинения.

– Почему ты так поступаешь? – прошептала изумленно она.

– Я не хочу окончательно сломать твою жизнь. Ты слишком молода, чтобы сидеть в тюрьме. Ты еще можешь добиться успеха в жизни, ведь тебе только семнадцать лет.

– Ты действительно веришь в это? – прошептала ученица, сдерживая слезы.

– Ну, конечно, девочка, – улыбнулся он. – У нас с тобой вся жизнь впереди.

– Обними меня, – всхлипнула Лена и, когда он аккуратно обнял ее, расплакалась.

Света, ожидая Игоря, смотрела в окно и так задумалась, что вздрогнула, услышав:

– Света, ты что здесь делаешь?

Повернувшись, Абрамова увидела Инну.

– Я Игоря жду, – произнесла девушка.

– Игоря? – удивилась Кропоткина. – А он что, здесь?

– Да, он в палате, разговаривает с Леной, – нехотя проговорила Света.

– А где Анжела? – недоумевала медсестра.

– Она ушла полчаса назад, по просьбе Игоря. А ты что здесь делаешь?

– А мне нужно сменить Анжи. Я сегодня дежурю в палате Картовой.

– Ну, как ты? – тихо спросила Абрамова.

– Ничего, нормально, – попыталась улыбнуться Инна. – А как ты?

– Ну…, – девушка замялась, потом решительно подняла голову и, глядя на подругу, твердо произнесла. – Я была с Игорем этой ночью. Прости.

– Не надо извиняться, Свет, я все понимаю. Ему сейчас очень нужен кто-то, кому он может доверять, – печально улыбнулась Кропоткина.

– Он вернется к тебе…, – начала говорить Света, но тут из палаты вышел Игорь и, подойдя к ним, поздоровался с женой.

– Здравствуй, Игорь, – проговорила Инна, сдерживая дрожь в голосе. – Как там Лена?

– Я думаю, она поправится. Ты, пожалуйста, будь с ней помягче, Ди. Хорошо?

– Хорошо, – заволновалась та, услышав из его уст – Ди.

– Ты будешь в воскресенье вечером дома? – спросил он у жены.

– Да, а что? – спросила она, внутренне сжавшись в ожидании неизвестного.

– Я зайду к тебе в гости, в восемь часов. Примешь?

– Ну, конечно же, заходи. Буду ждать, – улыбнулась Инна.

– Тогда до свидания, Ин, – улыбнулся он и, обняв Свету, сказал: – Пойдем, зайчонок.