Дипломатическая тайнопись

Долгое время государственная тайнопись в трудах отечественных ученых, в той или иной степени изучавших ее, именовалась «дипломатической тайнописью». Впервые термин «дипломатическая тайнопись» был введен А. Н. Поповым, который в 1853 г. опубликовал работу «Дипломатическая тайнопись времен царя Алексея Михайловича с дополнением к ней». Следом за А. Н. Поповым и другие исследователи русской тайнописи стали называть переписку при российском дворе «дипломатическим тайнописанием», а шифры, которыми она велась, «дипломатическими». Следует, однако, отметить, что тайная дипломатическая переписка составляла лишь часть, правда, большую, шифрованной переписки при дворе, которая наряду с дипломатическими, касалась военных вопросов, а также внутригосударственных дел. Но именно в области дипломатии, с присущими ей специфическими чертами и свойствами, в России почти на протяжении двух столетий проходило основное становление криптографии как государственно значимого дела. Политическая борьба, политическая игра — словом, ведение «большой политики» немыслимо без соблюдения государственной тайны.

На развитие способов зашиты письменной информации большое влияние оказывает состояние средств связи. В то время была почта. До конца XV в. послания отправлялись со специальным курьером — гонцом. С начала XVI в. стала распространяться так называемая ямская гоньба, однако тайные письма пересылались все равно со специальными гонцами. Для защиты посланий использовались особые печати. Такие печати с надписью «ДЬНЕСЛОВО», что переводится как «скрытое, тайное слово», были у киевских князей Святополка Изяславича, Мстислава Владимировича, Александра Невского и других.

Первый международный акт о перевозке корреспонденции, подписанный Россией, — это соглашение между Москвой и Варшавой 1634 г. По этому акту гонцам обеих сторон разрешалось иметь при себе шестерых провожатых. В 1665 г. была организована международная почтовая связь между Москвой и Ригой, позднее аналогичное соглашение было подписано со Швецией.

И все же ни физическая охрана гонцов, ни специальные печати не могли сохранить тайну письменной информации: почту часто перехватывали в пути, печати ломали, письма читали. Поэтому криптографические методы защиты письменной информации начинают применяться более активно.

Появление в России первых специалистов–тайнописчиков, находящихся на государственной службе, следует отнести к 1549 г., к моменту образования Посольского приказа, осуществлявшего общее руководство внешней политикой страны. Кроме того, Приказ ведал выкупом и обменом пленными, управлял рядом территорий на Юго–Востоке страны и некоторыми категориями служилых людей. Вся эта деятельность с необходимостью требовала осуществления довольно интенсивной шифрованной переписки. На службе в Посольском приказе и находились лица* создававшие шифры или, как их называли тогда, «цифири», «цифры» или «азбуки».

Во времена царствования Ивана IV Грозного (1530—1584) осуществлялись крупные дипломатические и военные акции — покорение Казанского и Астраханского ханств, Ливонская война, установление торговых связей с Англией и некоторыми другими государствами, присоединение Сибири. Все это, естественно, оказало влияние на дальнейшее становление тайнописного дела.

В наказе царя Федора Иоанновича (1557—1598) — сына Ивана Грозного, — данном в 1589 г. послу Николаю Воркачу, ему поручалось «писать письма мудрою азбукою, чтоб оприч Царского величества никто не разумел». В предписываемой ему для письма азбуке каждая буква заменялась своим причудливым знаком.

С конца XVI в. русские посланники за рубежом получают шифры в виде таблиц замены или «на память», — т.е. задание «вытвердить гораздо памятно» дипломатический шифр.

С началом правления Романовых (1613 г.) укрепляются основы феодального строя. В 1619 г. из польского плена возвращается отец царя Михаила Федор, постриженный Борисом Годуновым в монахи под именем Филарета. Еще при Лжедмитрии II он был наречен патриархом, теперь к этому был добавлен титул «великого государя». Больной и малоспособный царь Михаил предоставил отцу управление страной (до 1633 г., а затем боярам). Филарет соединил в своих руках верховную, светскую и духовную власть. Он лично заведовал иностранными делами и сам разрабатывал тайные азбуки. Используемые в это время шифры были, естественно, самого простейшего вида — простые замены и простейшие перестановки. Так, известно, что русский посол в Грузии К. П. Савин в 1597—1598 гг. употреблял шифр перестановки, при котором текст сообщения (мы будем в дальнейшем называть его открытым текстом) разбивался на слоги и осуществлялась перестановка букв в слогах.

При усилении центральной власти в годы правления царя Алексея Михайловича (1629—1676) шифры получают более широкое распространение. Сам царь, человек весьма образованный для своего времени, в своей частной переписке также использовал шифры. Послы и резиденты всегда снабжались шифрами. Известен, например, такой факт. В 1673 г. резидентом в Речь Посполитую был назначен полковник В. М. Тяпкин. По дороге в Вильно его догнал царский гонец и вручил ему «знаки тайнописи и повеление царское пользоваться ими для донесений».

Однако через некоторое время царь Алексей Михайлович заметил, что корреспонденция его резидента из Варшавы сильно запаздывает. Причина выяснилась очень просто. Когда В. М. Тяпкин явился с жалобой к королю Яну Собескому, тот, в свою очередь, упрекнул резидента в том, что он писал «ссорные и затейные письма» к царю. Следовательно, поляки перехватывали и дешифровали послания Тяпкина.

В государственной криптографии получают развитие и некоторые другие способы тайнописи, известные по древним русским рукописям, например, такие, как «мудрая литорея». Этим способом, в частности, зашифрован текст, отлитый на большом колоколе Саввино–Сторожевского монастыря под Звенигородом. Зашифрование текста, по предположению ученых, произвел сам царь Алексей Михайлович. Дешифрован он был филологами М. Ф. Калайдовичем, А. И. Ермолаевым, князем П. П. Лопухиным и ротмистром М. С. Суридиным. А. И. Ермолаев по поводу этого обстоятельства высказался так: «Сия надпись во многих отношениях достойна особенного внимания. Представляя нам любопытный образец русской тайнописи (стеганографии) XVII в., она доказывает, что в России в старину шифры были пригодны не для одних дипломатических переписок или для внесения в книги разных обстоятельств, которые затейливые люди того времени ухитрялись сделать непонятными для многих из своих современников, долженствовавших быть видимыми народом…» 

 

Первые организаторы и руководители криптографической службы России

И все же первым из российских государей, который предельно ясно осознал важность шифрования депеш и развития шифровального дела для обеспечения безопасности государства, был Петр Великий (1672—1725). Эпоха его правления характеризуется усилением Российского государства, всех его управленческих структур, а также структур исполнительной власти. Петр Великий осуществил ряд важнейших преобразований: организацию мануфактур, строительство горных и оружейных заводов, развитие торговли, включая межгосударственную, создание Сената — высшего органа власти по делам законодательства и государственного управления, создание коллегий. Для удобства управления страной он разделил ее на губернии, организовал строительство флота, крепостей, каналов, возвел новую столицу — Петербург. Он открыл учебные заведения, Академию наук, ввел практику посылки молодых дворян для учебы за границу, приглашение иностранных ученых и специалистов для работы в России. Все эти реформы и преобразования привели к усилению внешнеполитической деятельности государства, развитию экономики и науки в стране, что способствовало становлению и последующему развитию криптографической деятельности России на государственном уровне.

Уже в самом начале XVIII в. Петром Великим была учреждена Походная посольская канцелярия, сосредоточившая в своем ведении важнейшую политическую переписку. Создание ее было вызвано частыми поездками Петра. Походная канцелярия являлась преимущественно личной канцелярией императора: отсюда исходили его важнейшие распоряжения по всем отраслям управления, сюда стекались на его решение дела из всех ведомств. Но главной ее функцией было ведение дипломатических дел, почему и к названию ее прибавлялось слово «посольская».

Первое определенное упоминание в документах о Походной канцелярии относится к 1702 г. В это время царь отправился «в поход» в Архангельск. В поездке его сопровождал и начальник продолжавшего существовать Посольского приказа, первый министр Ф. А. Головин. Несмотря на то, что все государственные дела продолжали проходить через Посольский приказ, а «печатанье государственной печатью грамот» должно было далее находиться под контролем бояр, «которым Москва приказала», наиболее важные дела уже решались в Архангельске у Петра Великого. Туда же, в место пребывания царя и его первого министра, был перенесен и центр управления иностранной частью Приказа. В 1705 г. в Походной канцелярии уже присутствуют: тайный секретарь (П. П. Шафиров), два переводчика, два подьячих малороссийского приказа, «да по вся годы посылаются в Свейский (шведский. — Т. С.) поход старый подьячий Василий Степанов и три молодых».

К 1710 г. Походная посольская канцелярия окончательно обосновывается в Петербурге и из временного учреждения обращается в постоянное, причем с 1709 г. ее называют просто Посольской канцелярией. Именно здесь теперь сосредоточивается вся работа по зашифрованию и расшифрованию переписки Петра и его приближенных с различными корреспондентами, а также по созданию шифров и рекомендаций по их использованию.

В период между 1710 и 1718 гг. эта Канцелярия становится главным органом внешних сношений России. Компетенция ее расширяется в ущерб оставшемуся в Москве Посольскому приказу. Растет личный состав Канцелярии. В 1709 г. граф Г. И. Головкин, заступивший место Ф. А. Головина, назначается государственным канцлером, а П. П. Шафиров — вице–канцлером. Именно эти первые лица государства руководят деятельностью постепенно обретающей опыт криптографической службы. Канцлер и вице–канцлер дают указания о создании новых шифров, замене устаревших, по обеспечению шифрами корреспондентов — дипломатов, военачальников, других государственных деятелей. Непосредственно им докладываются отчеты о создании новых шифров, о добыче шифров иностранных. Руководство криптографической службой со стороны канцлера и вице–канцлера вошло в традицию в России, которая сохранялась почти на протяжении полутора веков.

Имена первых руководителей криптографической службы России мало знакомы современному читателю. Между тем все эти люди были выдающимися государственными деятелями, чьи труды на благо Отечества по достоинству ценили современники. Именно их самоотверженное служение государственным интересам позволило Петру Великому выделить этих своих сподвижников среди прочих и поставить на самый верх государственной иерархической лестницы.

Указом от 18 февраля 1700 г. во главе Посольского приказа и принадлежавших к нему приказов был официально поставлен выдающийся деятель и дипломат раннего периода петровского времени Федор Алексеевич Головин (1650—1706). Он сменил здесь думного дьяка Е. И. Украинцева, который в 1699 г. был отправлен послом в Константинополь на русском корабле, впервые явившемся в водах Босфора. При своем назначении Головин получил звание «начального президента государственной посольской канцелярии». Как генерал–адмирал Головин одновременно управлял флотом, возглавлял оружейную палату, монетный двор, малороссийский приказ. Кроме личного участия в переговорах с иностранными государствами и заключения договоров с ними, Головин руководил деятельностью русских послов за границей, оказывал большое влияние на внешнюю политику России в период Северной войны. Под непосредственным наблюдением Головина работало цифирное отделение.

Знатность рода, образованность, недюжинные способности помогли ему занять высший государственный пост. Ф. А. Головин приобрел известность в 1689 г. заключением Нерчинского договора с Китаем. Под Азовом мы видим его в чине генерала наряду с иностранными сотрудниками царя Лефортом и Гордоном. В 1697 г. Головин был уже одним из ближайших сподвижников Петра I, пользовался его большим доверием и расположением. Впервые отправляясь за границу, царь назначил его вторым после Лефорта полномочным послом со званием «генерала, воинского комиссария и наместника сибирского». После смерти Лефорта Головин получил звание генерал–адмирала, в тот же период при учреждении 10 марта 1699 г. ордена Св. Андрея Первозванного он был пожалован первым его кавалером. 16 ноября 1702 г. первым из русских получил графское Римской империи достоинство. Умер Ф. А. Головин 2 августа 1706 г. на пути в Киев, в Глухове. О смерти его Петр I так извещал Ф. М. Апраксина: «Сей недели господин адмирал и друг наш от сего света отсечен смертью в Глухове; того ради извольте которые приказы (кроме Посольского) он ведал, присмотреть и деньги и прочия вещи запечатать по указу. Сие возвещает печали исполненный Петр».

Преемником Ф. А. Головина стал Гавриил Иванович Головкин (1660—1734). Являясь родственником Петра I по материнской линии, Головкин начал свою службу при дворе с детства. Получив в шестнадцать лет звание постельничего, он носил его до назначения канцлером. Головкин принимал активное участие в борьбе за власть на стороне Нарышкиных, после падения царевны Софьи (1689 г.) он ведал Казенным двором. В начале Северной войны Головкин находился при царе и исполнял самые важные его поручения, руководил внешней политикой России. 17 мая 1703 г., на следующий день после основания Петербурга, Головкин стал кавалером ордена Св. Андрея Первозванного. В 1706 г. он возглавил Посольский приказ, 1 мая 1707 г. Петр пожаловал его графским достоинством.

По случаю Полтавской победы Петр I указом, подписанным 16 июля 1709 г. в местечке Решетиловке близ Полтавы, назначил графа Г. И. Головкина канцлером. По этому же указу он занял место президента вновь образованной Коллегии иностранных дел. С учреждением коллегий (1718 г.) Головкин был назначен президентом Коллегии иностранных дел.

Граф Головкин смог удержаться у власти при всех переменах, которые последовали за смертью Петра Великого, и сохранил до конца своих дней звание канцлера. С учреждением Верховною тайного совета он был назначен одним из его членов и примкнул к партии А. Д. Меншикова. При вступлении Анны Иоанновны на престол он поддержал ее и тем сохранил свое положение при дворе. С учреждением кабинета он был сделан членом его и сенатором. Умер Г. И. Головкин 20 января 1734 г.

Петр Павлович Шафиров (1669—1739) начал свою службу в 1691 г., сопровождал Петра I в его заграничной поездке и в 1703 г. назначен был «тайным секретарем» при Походной посольской канцелярии, где переводчиком работал его отец. Знания П. П. Шафирова в иностранной политике, постоянная близость к царю помогли ему приобрести то значение, на которое он по рождению не мог рассчитывать. После смерти Ф. А. Головина, 23 сентября 1706 г. П. П. Шафиров был назначен в помощь Г. И. Головкину. Одним указом с Головкиным 16 июля 1709 г. Шафиров назначается Петром I подканцлером с чином тайного советника. По указу он занял место вице–канцлера вновь образованной Коллегии иностранных дел. 30 мая 1710 г. Шафиров получил баронское достоинство, в 1711 г. он вел переговоры с турками во время Прутского похода, затем в 1712 г. в Константинополе, где был посажен в тюрьму, но по освобождении успешно заключил договор с Турцией 13 июня 1713 г. Возвратившись в Россию, Шафиров сыграл большую роль в восстановлении и расширении Северного союза, участвовал в заключении Амстердамского договора 1717 г. с Францией. Эта плодотворная деятельность Шафирова вскоре была прервана вследствие столкновений его с канцлером Головкиным и обер–прокурором Сената Скорняковым–Писаревым. Взаимные отношения двух министров царя, Головкина и Шафирова, никогда не были дружественными. Возможно, этому способствовала не только сословная неприязнь, но и различие их характеров. Осторожный, сухой и скупой Головкин был полной противоположностью щедрому, часто несдержанному в обращении Шафирову. Даже в наружности они были контрастны: Головкин высок и очень худ, а Шафиров при очень маленьком росте едва мог двигаться от полноты.

Уже в 1712 г. Шафиров, находясь в Турции, обвинял канцлера в недоброжелательном к нему отношении. В 1719 г. отношения обоих настолько обострились, что привели к открытой ссоре. 19 мая 1719 г. на заседании Коллегии канцлер предложил, чтобы по именному указу царя дела слушались, решались и подписывались всеми членами Коллегии. Шафиров возразил на это, что с присутствующими членами подписывать не будет, причем асессора Курбатова назвал креатурой канцлера. Затем он сказал: «Я с ушниками и бездельниками дел не хочу делать», в сердцах встал и вышел вон, но, остановившись в дверях, закричал канцлеру: «Что ты мнишь и ставишь себя высоко? Я и сам такой же». Канцлер ему отвечал: «Как ты моей старости не устыдишься такими словами мне кричать!» Несдержанный характер Шафирова вызвал другое резкое столкновение его с обер–прокурором Сената. Осенью 1722 г. на заседании Сената, когда царь был в Персидском походе, Шафиров назвал Скорнякова–Писарева вором и грозил убить его и графа Головкина. В 1723 г. Шафиров был обвинен в крупных хищениях и злоупотреблениях по службе. Петр I по возвращении в Петербург созвал «вышний суд», который осудил Шафирова на смертную казнь. 15 февраля 1723 г. его возвели на эшафот, однако казнь была заменена ссылкой в Сибирь. Петр освободил своего бывшего подканцлера и от этого наказания, сослав его в Новгород, где он жил под самым строгим надзором. В ссылке Шафиров оставался недолго: Екатерина I вернула его в марте 1725 г. в Москву, милостиво приняла и назначила президентом Коммерц–коллегии, но прежнего влияния он уже не приобрел. Год спустя Шафиров был своим заклятым врагом Меншиковым командирован в Архангельск для надзора за китовым промыслом, но остался в Москве под предлогом болезни. При Анне Иоанновне в августе 1730 г. он был отправлен в Гилян, а в марте 1737 г. назначен полномочным послом на Немировском конгрессе. Умер П. П. Шафиров 1 марта 1739 г. 

 

Корреспонденты шифрованной связи

В условиях напряженной деятельности правительства, вызванной реформами, Северной войной и войной со Швецией, от Посольского приказа, Посольской канцелярии, а затем и Коллегии иностранных дел потребовались «новые орудия действия», которые создавались под руководством Головкина и Шафирова. Важнейшим шагом в этом направлении явилось установление постоянных русских миссии за границей и западно–европейских в России. Это обстоятельство ясно осозналось уже после первой поездки Петра за границу. В 1701 г. Россия имела шесть постоянных миссий в Западной Европе (в Польше, Голландии, Швеции, Дании, Австрии и Турции). В 1719 г. кроме них были созданы миссии во Франции (барон Шлейниц), в Пруссии (граф А. Г. Головкин), Англии (резидент Ф. Веселовский), Меклебурге (М. Салтыков), Гамбурге (резидент Беттигер), Венеции (агент П. Беклемишев), Курляндии (генерал–комиссар П. М. Бестужев), наконец, в Бухаре (агент Флорио Беневени). Можно сказать, что это были первые корреспонденты первых внешних шифрованных сетей связи России. Все они обязательно имели шифры для переписки с царем и Посольской канцелярией. Кроме упомянутых миссий, постоянных или чрезвычайных, Россия имела за границей еще специальных агентов «для предостережения интересов Его Царского Величества», как указывалось в официальном документе. Это были первые российские консулы, причем все — иностранцы. В 1707 г. мы встречаем только одного такого агента Иоганна фон дер Бурга в Амстердаме. В 1719 г. их было уже несколько: три в Голландии, по одному в Париже, Вене, Антверпене и Люттихе. Со всеми этими лицами организовывалась также тайная шифрованная переписка. Одновременно с увеличением числа русских миссий за границей росло число иностранных миссий в России.

В декабре 1712 г. Петр I сделал первые предварительные распоряжения об учреждении коллегий, и в том числе Коллегии иностранных дел. В 1716 г. в Посольской канцелярии был установлен коллегиальный порядок решения дел. Дело в том, что в начале XVIII в. Посольская канцелярия не имела права рассматривать важнейшие политические дела, поскольку это право принадлежало Сенату. Члены Сената — «господа тайные советники» — обычно на своих заседаниях слушали изготовленные в Посольской канцелярии рескрипты русским представителям за границей. Тайные советники собирались иногда в присутствии царя в доме канцлера «на конференцию» о наиболее серьезных вопросах иностранной политики. Окончательное устройство Коллегии иностранных дел последовало в 1720 г. 13 февраля царь прислал канцлеру графу Головкину подписанное и скрепленное резолюцией «быть по сему» «Определение Коллегии иностранных дел». Это «Определение» преследовало две цели: установить личный состав Коллегии с распределением между ним подлежащих ее ведению дел, и указать обязанности ее главных должностных лиц. На первом месте поставлены президент и вице–президент: канцлер граф Головкин и вице–канцлер барон Шафиров. «Когда важные дела, — написано далее в «Определении» рукой Петра I, — то призывать всех или несколько, по качеству дела, тайных советников действительных, и от всех надлежит быть совету на письме, и потом докладывать о решении».

После президента и вице–президента «Определение» касается канцелярии советников. На эту должность назначены были два лица: Андрей Остерман (будущий вице–канцлер) и Василий Степанов, притом первый со званием тайного канцелярии советника. Обязанности их заключались в составлении наиболее важных грамот к иностранным государям, рескриптов к русским министрам за границей, деклараций и резолюций, в надзоре за исполнением дел, поручаемых секретарям. Секретари по «Определению» ведали отделами или, как их называли, «экспедициями» Коллегии. Секретарями являлись И. Веселовский, П. Голембовский, Флорио Беневени и др. Для нас особый интерес представляет Первая экспедиция (иностранные дела на русском языке), секретари которой, а их было два, заведовали приемом и отправкой иностранных представителей в России и русских за границей, всей перепиской с последними.

Становлению криптографии в этот период способствовало также развитие печатного дела. При Петре Великом начала выходить газета «Ведомости», был введен гражданский шрифт, продолжалась деятельность по переводу, а впоследствии изданию астрономических календарей. Увлечение астрологией, переводы и издание астрологических календарей, календарей–альманахов (в том числе широко известного Брюсова календаря) способствовали оживлению интереса к естественным наукам и, в первую очередь, к астрологии, медицине, физико–математическим наукам. Кстати, переводил календари в Посольском приказе еще в конце XVII в. П. П. Шафиров. Им, в частности, переведен календарь с предсказаниями, озаглавленный так: «Математических хитростных тонкостей календарь на 1697 лето от Р. X. Сочинен впервые от Павла Генкена, математического художника… письменного и сочинительного мастера графа Букстегуда. А переведен с немецкого языка на славянский в государственном Посольском приказе переводчиком Петром Шафировым в нынешнем 205 (1697) г. в ноябре месяце».