Ночь растаяла. Повсюду взбудораженно тараторили птицы, голубовато-желтое предрассветное небо на горизонте уже наливалось розовым. Они впятером стояли на влажном, туманном плато, а с высоких скал порогами обрушивался водопад. Ларри не ожидал, что нечто под названием Ручей-Сверху-Вниз окажется таким грозным, – это место было прекрасно как раз той дикой, мрачной красотой, какую ценят Ястребы, а не золотые любители уюта.

Вода мчалась по плато бурной, опасной на вид речкой и падала еще ниже, в долину, – Ларри не видел, насколько там высоко, но, судя по грохоту воды, было достаточно. Затем поток катился дальше, через огромную долину, постепенно успокаиваясь и разделяясь на притоки, – отсюда, с высоты, река казалась серебристым деревом, от ствола которого расходятся ветви.

То тут, то там вдоль этого водного древа были разбросаны деревушки. Кое-где над печными трубами вился дым, и вся эта картина до боли напомнила Ларри родной остров. Вот так же выглядят рыбацкие поселки перед рассветом: уютные скопления каменных домишек у воды. И от этого особенно по-домашнему выглядели Ястребы, неспешно кружившие в небе прямо над деревеньками. Интересно, что им тут надо в такую рань? На секунду Ларри показалось, что он вот-вот поймет, Тень что-то тихонько шептала, но он не мог разобрать.

А потом ему стало не до размышлений – из бурной, белой от пены воды у подножия водопада высунулась полупрозрачная рука и воздела над собой кувшин. Кувшин был, насколько Ларри успел разглядеть, простенький, глиняный, но лапоть под рубашкой вдруг нагрелся. Нил поодаль охнул и хлопнул себя по карману. Ларри ухмыльнулся. Теперь он знает, где бусина, – она, видимо, тоже почувствовала, что третий предмет найден.

Он мотнул головой, сосредотачиваясь, воровато глянул на остальных, – все они, даже Райлан, застыли, потрясенные красотой этого места. Момент был идеальный.

Шаг первый: обнаружить предмет. Сделано!

Шаг второй: запустить руку в Тень и…

Ларри стремительным движением вытащил сеть, похожую на ком черной паутины, и бросил изо всех сил, еще добавив в нее своей личной Тени, так что в груди ухнуло. Рядом кто-то протестующе вскрикнул, но было поздно: сеть покрыла расстояние в добрых полсотни метров, накрыла кувшинчик и оплелась вокруг – живая, опасная. Готово! Ларри дернул сеть к себе и…

И ничего не произошло. Точнее, произошло совсем не то, что должно было: сеть растаяла без следа, даже тот конец, который он держал. А вслед за рукой, сжимающей кувшин, из-под воды показалось и остальное: водная дева собственной персоной.

– Опять ты? – прошипела она, ледяным взглядом уставившись на Ларри. – Даже близко не подойдешь к моим владениям. Ни ты, ни твои… заклинания!

– К нашим общим владениям, – прожурчали рядом с ней.

Проще не стало: у водной девы обнаружились две полупрозрачные сестры. Они наполовину вылезли и улеглись, положив локти на обломок скалы. Тот подрагивал под весом падающей воды, которая человеку шею могла бы сломать, – но уж точно не этим созданиям. Они даже ноги не стали отращивать, юбки просто переходили в бурлящую пену.

– Добро пожаловать, золотой стриж, – прошептала дева с кувшином. На Ларри она больше не смотрела, только на Нила. – Я так обрадовалась, что один из великих предметов обнаружился в моих владениях!

– В наших общих, хвастунья, – хором перебили сестры, но дева на них даже не глянула.

– Он должен был просто лежать под водой, но я решила лично вручить его тебе. Чтобы ты поскорее выгнал Ястребов. Ну и просто так.

У девы слегка посинели щеки, когда Нил растерянно шагнул в ее сторону. В следующую секунду все смешалось. Ларри кинулся к Нилу, но Райлан оказался готов: прыгнул на Ларри и сшиб его с ног. Слава рванулся было помочь, но Ларри, барахтаясь на усыпанной камешками земле, взглядом указал ему на Нила, и Слава понятливо бросился на него.

– Лежать! – зашипел Райлан, прижимая Ларри к земле. – Не смей!

Хуже всего было то, что Райлан предусмотрительно не давал ему освободить руки – хватал за них, выкручивал и дергал, не позволяя залезть в Тень. Ларри в ответ попытался схватить его зубами за шею, и они возились, шипя, как звери.

– Врежьте ему, господин Ястреб! – ревел Слава, с трудом удерживая Нила на месте, – тот неожиданно яростно вырывался.

И Ларри врезал: дернулся в сторону и, пользуясь тем, что Райлан потерял равновесие, ударил в живот и скинул с себя. Оставалось только обездвижить его любым теневым оружием, но по глазам вдруг ударила золотая вспышка, и Ларри резко поднял голову. Увидел, что произошло, и выпустил бешено бьющегося Райлана. Держать уже не имело смысла.

Ларри думал, что Нола где-то поодаль ждет, кто победит, но, увы, она нашла себе другое занятие. Стояла прямо под струями водопада и даже не гнулась под их тяжестью – потому что две девы, сильно прибавившие в росте, нависали сверху, сплетенными руками укрывая ее от потока. Вода золотисто сияла, и сначала Ларри решил, что это волшебство, – но нет, просто наступил рассвет. А в руках у Нолы был драгоценный трофей: кувшин.

Третья дева дулась на мелководье, сложив руки на груди. – Я хотела отдать кувшин ему! – отчаянно выпалила она, указывая пальцем на Нила. – Он замечательный, он достоин!

– Любовь заставляет тебя поступать несправедливо, – хором прошелестели две другие: они были похожи, как близняшки. – Ты же поняла условие: кувшин возьмет самый храбрый, тот, кто не побоится забрать его из бурной воды. Девочка пришла и не испугалась.

Дева хмуро обняла колени. Ларри встретился взглядом с Нолой, и та мрачно, торжествующе ухмыльнулась.

– Я же сказала, что не собираюсь тебе проигрывать! – крикнула Нола, перекрикивая шум воды. – Вы, Ястребы, никогда не останавливаетесь, и я подумала, почему бы не поучиться у вас? – Она взбудораженно, взахлеб рассмеялась. – Магия с обратным значением, а?

Тень применять было бесполезно: пока Нола стоит там, вода ее защитит. Ларри застыл как вкопанный. Он знал, что реплику «Отдай мне кувшин, чтобы я смог захватить вашу землю» не стоит даже произносить, она не дура. Но как же тогда…

Его ударили по затылку чем-то тяжелым, и Ларри вскрикнул. В ушах зазвенело так, что он не сразу сообразил обернуться, а когда все-таки смог – немедленно получил удар по лицу, потом еще один. Бил Райлан камнем, наспех подобранным с земли, – люто, со всей силы. И пока Ларри шатался, пытаясь вспомнить, где у него руки и как ими пользоваться, Райлан схватил его за эти самые руки и связал обрывком веревки, которым подпоясывал штаны. Ларри осел на колени. Боль оглушила его так, что он в буквальном смысле перестал слышать. Райлан обхлопал его бока, и Ларри слабо дернулся, не желая признавать, что проиграл, – но куда там. Оставалось только заторможенно ждать, когда Райлан вытащит у него из-за пояса лапоть.

К счастью, на пути у Райлана встало неожиданное препятствие – лапоть почему-то не хотел расставаться с Ларри. Он намертво лип к коже всеми волокнами бересты, перегревался, топорщил растрепанные соломинки. Сколько Райлан ни дергал, результат был все тот же – Ларри за это время даже успел немного прийти в себя и оглядеться. Слава по-прежнему лежал, удерживая Нила на месте. Нил замер, широко раскрытыми глазами глядя на Ларри. Нола стояла под струями, прижав одну руку к лицу, и тоже смотрела на него. Ларри зашипел. Он чувствовал, что у него сильно разбито лицо, кровь текла из носа, из пореза на щеке, с затылка, но хуже всего было то, что слух по-прежнему подводил, – шум водопада казался теперь очень далеким. Райлан яростно попытался поддеть лапоть камнем, но все без толку.

– Прикажи ему отлепиться, – прохрипел Райлан. Голос у него был страшный. – Давай, подонок. Я не дам тебе все испортить. Птицы уже всюду, мы должны создать защитника, он нам нужен!

Ларри хотел было бросить ему, что этот жалкий дух не спасет их, что их рано или поздно захватят и так, а это просто оттянет неизбежное, но ограничился презрительным взглядом. Райлан ударил его еще раз, на этот раз попав прямо в ухо, и Ларри зарычал. Все силы уходили на попытки освободить руки, но Райлан, увы, связывать умел. Ларри скосил глаза на Ястребов, мягко кружащих вдалеке, над равниной. Их действительно стало больше.

– Прикажи ему, – повторил Райлан. – Сейчас же!

То место, где раскаленный лапоть прижимался к боку под сбитой задранной рубашкой, как ни странно, чувствовало себя прекрасно: тепло было приятным, щекочущим, и Ларри растерянно коснулся лаптя пальцами. Кто-то не хотел с ним расставаться, не хотел бросать его, и пусть это был всего лишь потрепанный предмет обуви, радость была настоящая. Райлан еще раз ударил его камнем, забывая простую истину, что удар для того, кого всю жизнь учили терпеть боль, – совершенно бесполезный способ убеждения.

– Прекрати! – закричал Нил, который ухитрился-таки отцепить от себя Славу. – Райлан, не надо!

– Нам нужен лапоть, – сосредоточенно проговорил Райлан с какой-то новой, отстраненно-ледяной ноткой в голосе. – Он его не отдаст, видишь же! Пока он жив, лапоть не отодрать. Я должен. Это наш единственный шанс победить.

И врезал камнем еще раз. Ларри завалился на бок, вяло отмечая, как щекотно кровь ползет по лбу. Он уже проиграл, он слабак и неудачник, который не справился с заданием. Погибнуть тут или на острове – уже неважно. Его все равно проверят на золотую магию. Победителей не судят, а вот проигравших… Лапоть распластался по боку Ларри удобнее, будто обнимал его. Когда следы чужой магии найдут, к нему тут же применят камелию, и тогда карьере конец, потому что ты вообще перестаешь хоть что-либо чувствовать. Закрывая глаза, Ларри подумал, что чувствовать оказалось не так уж плохо. Даже если ощущаешь не ярость, а…

Кто-то отодрал от него Райлана, и Ларри приоткрыл глаза только с одной целью: посмотреть, кто справился с этой машиной войны. Видно было плохо, глаза сильно опухли, но он все равно разглядел: Слава и мокрая насквозь Нола вместе дергают Райлана за руки, а тот пытается вывернуться, но бить этих двоих не спешит.

– А куда ты дела кувшин? – спросил Ларри, но получился только хрип.

– Ты же его убьешь! – заорала Нола.

– Это ради нашей победы. Мне нужен лапоть, – отрывисто проговорил Райлан. – У Ястребов какое-то задание, они не просто так тут кружат. Я не собираюсь им проигрывать. Отойди.

Но она не отошла, и Ларри почувствовал, как его сердце нагрелось. Слава возник рядом, пытаясь заглянуть ему в глаза. Вид у него был испуганный, как у ребенка.

– Райлан, хватит. – Нил подошел ближе, и голос у него стал твердым, резким, Ларри даже не ожидал, что этот добрячок умеет приказывать. – Знаешь, что будет хуже всего?

– Если они нападут, а мы не готовы, – буркнул Райлан, но камень на землю все же бросил.

– Нет. Если мы станем такими же, как они. Каждая жизнь ценна, помнишь? Каждая. Даже его.

Нил посмотрел на Ларри сверху вниз, и от этого взгляда Ларри не почувствовал себя униженным, наоборот, своими отекшими, подслеповатыми от боли глазами он впервые увидел, почему этот парень оказался способен вернуть магию огромной земле. Нил сейчас выглядел могущественным, но это была власть какого-то другого толка, не такая, как у Магуса. Ларри хотел продумать эту идею поглубже, но у него внезапно с такой силой полилась из носа кровь, что пришлось перевернуться и лечь лбом на прохладные камни.

– Ну ты и козел, – тихо сказала Нола, положив мокрую прохладную руку ему на висок. Ларри позорно захотелось плакать: снова эта странная щекотка в носу. – Только не помирай, ясно?

Нола с силой дернула его за плечо, и Ларри взвыл. Перед глазами все заволокло серым, а когда он открыл их снова, его куда-то тащили. Ларри сразу догадался, что его хотят сбросить в водопад, – в ту его часть, что падает с плато в долину, и будет он лететь, пока не разобьется. Он беспомощно заворочался, но держали крепко, и Ларри покорно затих. С проигравшими не церемонятся, он заслужил.

Его и правда уронили в воду, холодная бурлящая поверхность приняла его и сомкнулась над головой. Ларри спокойно вдохнул – смерть нужно принимать с достоинством, – но его тут же выдернули обратно, и он жалко закашлялся, потому что вода в легких, как оказалось, совершенно не способствует невозмутимому достоинству.

Кто-то мягко, едва касаясь, гладил его по руке, и Ларри позволил себе честно назвать чувство, которое он испытывал: удовольствие. Потом открыл глаза.

Над ним, едва различимые сквозь густую водную взвесь, нависали три встревоженных мокрых лица. Глаза, как ни странно, открывались теперь легко, ничего не болело, и Ларри сонно улыбнулся от того, как же это приятно. Нола улыбнулась ему в ответ, Слава с облегчением выдохнул и даже Нил одобрительно кивнул. Райлан маячил поблизости, угрюмый, как зверь. Ларри был на него совершенно не обижен, с точки зрения практичности Райлан действовал идеально, а вот эти трое творили какую-то непонятную ерунду: спасали того, кого спасать невыгодно, опасно и глупо.

– Это я придумала, – гордо пробормотала Нола, поймав его взгляд. Ларри едва различал слова за грохотом падающей воды. – Ты умник, я учусь. Вода тут исцеляет, это место для того и нужно! Нашего отца сюда хотели отнести, ну, когда медведь его располосовал, да не успели.

– Медведь? – дрогнувшим голосом спросил Слава. – Это же мое игровое прозвище! Я не помнил, что с отцом случилось, просто… Просто хотел выглядеть сильным.

– И был таким. Всегда, – улыбнулся Нил, и Слава подозрительно глянул на него.

Ну конечно: он же не помнит, что они много лет играли вместе. Ларри фыркнул.

– Мы создадим духа, который спасет нас, и пойдем домой, – прошептала Нола и осторожно сжала его запястье. – Я не хочу, чтоб ты был таким, как остальные, Ларри. Ясно?

– Ясно, – проскрипел Ларри, захваченный незнакомым желанием соглашаться с каждым словом.

Она первый раз назвала его по имени, и ему снова захотелось улыбнуться. Он чувствовал себя очень живым.

– Стриж уговорил впустить тебя в воду, – проворчала дева, внезапно соткавшись из воды.

– И спасибо тебе, что согласилась. – Нил тепло взглянул на нее. – Ты очень добрая.

Дева так отчаянно смутилась, что нырнула обратно в воду, подняв фонтан брызг. Лапоть за пазухой мягко грел живот – он почему-то не промок, и, когда Ларри погладил его, лапоть погладил его руку в ответ. Тень поблекла и умолкла, Ларри больше не слышал ее, – здесь, в этом источнике, полном чужой магии, ей не было места.

– Тебя ведь никто там не ждет, да? Ты сказал, что у тебя есть семья, которая тебя нашла бы, как я Славу, но соврал, видимо, – тихо сказала Нола. – Я видела место, где ты был ребенком. Детей, которых любят, никогда в такое не отправят.

Ларри моргнул. Он представил, каково быть ребенком, к которому родители испытывают это разрушительное, запрещенное чувство, и у него опять защекотало глаза и нос. Как же он расклеился.

– Отдай Нилу лапоть, и покончим с этим, – ласково договорила Нола. – Никаких больше приютов, никаких грустных детей. Мы будем очень-очень счастливы.

Лапоть радостно затрепетал, и Ларри медленно вытащил его из-за пояса. Нил с улыбкой разжал кулак. На нем лежала бусина – она, как и лапоть, едва заметно сияла. Кувшин стоял на камне прямо под струями водопада. Видимо, там его и оставила Нола. Он не падал под напором струй, будто прирос, – и тоже слабо светился. Предметы потянуло друг к другу как магнитом, – видимо, это и нужно для того, чтобы создать духа земли. Сложить вместе три стихии, которые главенствуют в этих краях: лес, почва и вода.

Ларри несколько секунд смотрел на то, как дробится вода, отскакивая от глиняных стенок кувшина. Небо над водопадом было бескрайним и синим, и Ястребов в нем не было – только мелкие, отчаянно щебечущие птицы, похожие на стрижей.

Нил протянул руку за лаптем, и тогда Ларри сделал то, что обязан был сделать. Потому что жизнь – это долг, который гораздо важнее всего, чего тебе хочется. Именно поэтому Ястребы всегда побеждают.

И все же сердце у него на секунду замерло, когда он гладким, стремительным движением выхватил у Нила бусину, рванулся к кувшину и сгреб его с камня, а потом сжал предметы вместе.

Это заняло всего секунду, никто даже опомниться не успел. Воздух нестерпимо вспыхнул золотом, и Ларри увидел эту вспышку будто дважды: сначала глазами, а потом отголоском, когда она прокатилась по всей Тени. Он снова почувствовал Тень остро и близко, – и она зашипела от неприязни, когда засекла эту вспышку. Теперь все узнают о том, что произошло. Не нужно посылать сообщений начальству – сообщение отправило себя само.

Предметы зависли над водой, окруженные золотым ореолом, и голос вдруг зашептал на местном языке – прямо из ниоткуда, из воздуха. Три слова, которые повторялись снова и снова: «Вложи свое сердце».

– Зачем ты… Ты же… – простонала Нола. Она не злилась, она была разочарована, и отчего-то это было еще хуже, Ларри даже растерялся от силы ощущения. – Что ты наделал!

Райлан был тут как тут – попытался схватить предметы и с криком отпрянул: сияние было таким ярким, что обожгло его. Но когда руку протянул Ларри, просто из любопытства, он коснулся их беспрепятственно. Видимо, теперь он и правда был хозяином будущего духа земли и мог приказывать ему что угодно.

Вот только дух так и не появился. Голос продолжал шептать: «Вложи, вложи, вложи сердце», но Ларри не понимал, что это значит. Райлан сдавленно застонал и сжал кулаки.

– Ничего еще не закончилось, – выдавил он, глядя на Нила. – Что эти слова значат, что надо сделать? Давай же! – Вложить свое сердце во что-то, значит полюбить. Но я не понимаю, что именно надо сделать, – негромко сказал Нил. Райлан закрыл лицо руками. – И, боюсь, со мной не сработает, ведь не я их соединил.

Ларри так отчаянно ломал голову над загадкой, что не сразу понял: никто не кричит на него, не пытается напасть. Нола сидела на мелководье, обхватив колени, и Слава неловко похлопывал ее по плечу. Нил и Райлан отчаянно смотрели друг на друга. Водные девы сбились вместе, испуганно глядя вверх. Золотое сияние вокруг предметов поблекло, но шепот был все еще здесь: в воде, в соснах, в ветре. Что-то говорило с ним, огромное и незнакомое, – сама золотая магия. Ведь если Тень живая, то и золото, может статься, тоже? Голос ждал ответа. Потом не дождался и затих. Ларри опустил голову.

И когда он услышал хлопанье крыльев, то совершенно не почувствовал удовлетворения.

На плато обрушились Ястребы: несколько десятков, все ближайшие отряды, кружившие над деревнями. Они все падали и падали, от удара превращаясь в людей, одетых в знакомые униформы. Для начала они грамотно, по всем правилам окружили местных и теперь осматривались – без любопытства, просто оценивая ситуацию. На плато стало так холодно, что редкая трава пожухла, а с коротеньких искривленных сосен на склонах посыпалась хвоя.

Ларри безрадостно покосился на тех, кто сидел вместе с ним в воде, но они смотрели только на Ястребов, не с ужасом, как ожидал Ларри, просто очень тоскливо. Даже Слава, который жаждал быть таким, как храбрые воины, теперь, видимо, передумал и жался к плечу Нолы. Та рассеянно обняла его. Ларри на негнущихся ногах вышел из воды и побрел к своим. Он был Ястребом до мозга костей, он не умел быть никем другим, но почему-то ему так грустно было снова видеть лица, закрытые масками, и эти холодные глаза, по которым ничего невозможно прочесть.

Кто тут главный, понятно было сразу – в центре ровного полукруга, которым солдаты окружили берег реки, стоял Ястреб в униформе высшего лейтенанта. Остальные почтительно держались от него на расстоянии – видимо, он был назначен главным в этой операции.

– Меня зовут Сержант Ноль Ноль Один, – хрипло сказал Ларри на своем собственном языке. – И я все сделал.

– Мне известно, кто вы, – сухо проговорил лейтенант, очень внимательно глядя на Ларри. – Сведения о вашей миссии были переданы всем патрулям. Для нас честь быть первыми, кто оказался рядом с местом событий. Поздравляем с успешным выполнением задания.

– Не совсем успешным. Почти! Но не совсем, – смутился Ларри. Взгляд этих прозрачных серых глаз ввинчивался в него как-то слишком интенсивно. – Я собрал предметы, но пока не разобрался, как именно создать духа. Я разберусь, но…

– Это неважно.

– Как это – неважно? – опешил Ларри.

Лейтенант спокойно наклонил голову набок. Он был довольно молодой для такой высокой должности, младше сорока, очень сухопарый и бесцветный, почти без бровей. Ларри наконец разглядел его красивый и легко запоминающийся номер – «3333».

– Суть вашего задания была не в том, чтобы создать духа, а в том, чтобы не дать местным дикарям создать его первыми, – не отводя глаз, сказал лейтенант. – Насколько я понимаю, с этим вы справились.

Ларри показалось, будто от него что-то ускользает, что-то важное и очевидное, а он не видит у себя перед носом. Потом он заметил кое-что еще: все остальные Ястребы тоже смотрели на него крайне недружелюбно. Ну, то есть дружелюбие – и так не ястребиное свойство, но это был даже по их меркам крайне холодный прием.

– Я хочу знать, что еще было в сводке, – запальчиво проговорил Ларри и выпрямил спину.

Четыре Тройки приподнял свои безволосые надбровные дуги.

– Хотите знать? – спросил он, подчеркнув первое слово.

Маска глушила голос, не давала как следует разобрать интонации, и Ларри снова поразился, как же быстро от такого отвыкаешь. Он кивнул, стараясь не поддаваться страху и какому-то ужасно тяжелому предчувствию.

– Вас выбрали для этой миссии потому, что вы были с наибольшей вероятностью подвержены заражению золотой магией, – проговорил Лейтенант Четыре Тройки, изучая его лицо. – Не спрашивайте, откуда это узнали, я не знаю. Очевидно было, что местные тоже займутся созданием духа для своей новой земли. У них был стриж, который уже совершил невозможное, – полагаю, это один из дикарей, которых мы тут видим, – и еще у них был Ястреб-предатель, который точно подсказал бы эту идею. Нужен был тот, кто сможет втереться в доверие к местным, даже к стрижу, если вы столкнетесь. Кто-то похожий на них своей… – Слово «ущербностью» повисло в воздухе, но Четыре Тройки в последний момент выбрал другое. – Работой мысли.

Ларри внезапно почувствовал, как холодно в мокрой одежде. Так вот что обсуждали на собрании в то утро, когда он получил задание. Вот почему Капрал так странно смотрел на него. Но как они… Кто-то видел его на аукционе с деревом? Капрал наябедничал про сахарную заначку, которую обнаружили его люди? Ларри не сомневался, хоть мысль была и крамольная, что на острове полно Ястребов с грешками посерьезнее. Кто и как заметил его и заинтересовался настолько, чтобы порекомендовать для такого задания?

– Ваша карьера не пострадает, все было сделано крайне разумно, – прибавил Четыре Тройки. – В сводке не был указан ваш номер, даже не сказано, из какого вы управления, просто: «Мы отправили на задание того, кто с ним справится».

Ларри пришло в голову, что лейтенант, видимо, стоит тут и болтает с ним, просто чтобы не возвращаться к скучному патрулированию местности. И, даже будучи раздавлен новостями, он не мог не задать вопрос:

– А зачем столько народу отправили в патруль? Арестовать меня, когда я закончу?

Четыре Тройки снова поднял свои практически несуществующие брови.

– Никто не собирается вас арестовывать. Вы сделали все, что должны были. Что касается патруля, то мы ждем приказа Магуса. Думаю, он поступит очень скоро, раз уж новость об успехе вашей миссии получена всеми.

– Какого приказа? – не выдержал Ларри, от любопытства даже забыв делать невозмутимое лицо.

Лейтенант кивнул так, будто ждал этого вопроса. Остальные стояли неподвижно и ледяным взглядом смотрели на пленников, чтобы никому не пришло в голову сбежать. Судя по тишине у Ларри за спиной, никто и не пытался.

– Магус был крайне задет и обеспокоен тем, что произошло в этих землях, – сказал лейтенант. – Он отправил отряд лучших магов, чтобы захватить новое место силы, озеро, но, увы, ничего не вышло, золотая магия там слишком сильна. И тогда было решено пойти на крайние меры.

– Это какие? – сдавленно спросил Ларри.

Он окончательно перестал контролировать голос: тот ехал вверх и вниз как ему вздумается.

– Уничтожить местных. Тогда, судя по нашим исследованиям, магия иссякнет сама. Она хранится в земле, но нужна, чтобы питать людей, так что без них… – Лейтенант пожал плечами.

– В каком смысле – уничтожить?

– Мы оставляем дикарей в живых из экономии, а не из, как они выражаются, милосердия, – спокойно ответил лейтенант. – От живых больше пользы. Но в этот раз все по-другому: их земли вернули свободу, они почуяли вкус золотой магии, а это слишком опасно. К тому же на острове стало тесно, нужно расселять где-то людей, а эти земли… – Он обвел взглядом плато и сдержанно закончил: – Неплохи. Когда тут не будет золотой магии, здесь можно будет достойно разместиться.

Ларри застыл. Ястребы, которые уже два дня парили над этими землями с каким-то своим заданием. Ястребы над деревнями в долине. Вот что они делали: указывали на обновленных картах точное расположение населенных пунктов, считали жителей, чтобы эффективно применить какой-то способ избавиться сразу от всех. Ларри понятия не имел какой, но уверен был – исследовательский отдел свою работу знает и уже что-то придумал. Ястребы никогда не проигрывают.

– Я должен был предотвратить появление духа, чтобы некому было защитить их, когда вы начнете их убивать, – выдавил Ларри. – Дух такого не допустил бы.

Четыре Тройки спокойно кивнул, порылся в сумке, перекинутой через плечо, и бросил Ларри запасную униформу.

– Все будет быстро и аккуратно, необходимые приготовления сделаны. Остальное – не ваша забота. Переодевайтесь. Чтобы попасть домой, вам понадобится нормальная одежда.

Ларри, едва чувствуя собственные руки, натянул форму прямо на мокрую одежду. Он не хотел раздеваться прилюдно – голый всегда чувствуешь себя очень уязвимым, возможно, именно поэтому ястребиную униформу делают максимально закрытой, плотной и жесткой, вообще не оставляющей на виду голой кожи, кроме полоски между капюшоном и маской. Ларри оделся, пристегнул маску и накинул капюшон. Ему было душно, форма сковывала движения – от нее он тоже отвык.

– А с ними что? – еле слышно спросил он, по-прежнему не решаясь обернуться.

Лейтенант скользнул взглядом по притихшей четверке. – Как я понимаю, это золотой стриж и его помощник – тот Ястреб, который предал нас. Они соответствуют описаниям.

– Но она ни при чем, – зачем-то сказал Ларри. – А мощный парень разделяет наши ценности. Он из Селения.

– Значит, мы вернем его туда. Селения мы не тронем – там новые поколения этих племен, а они уже почти Ястребы.

У Ларри заныли зубы.

– Такой план был с самого начала, да? – выдавил он. – Когда Империя только появилась. За этим на самом деле придумали Селения. Отбирать детей, чтобы вырастить из них Ястребов, а потом однажды уничтожить взрослых дикарей.

– Полагаю, это достаточно разумно, – задумчиво проговорил лейтенант.

– И так будет во всех землях Империи?

– Думаю, что да, рано или поздно. – Он пожал плечами. – Когда оставшиеся там дикари состарятся и не смогут больше работать. Эта земля будет первой и станет примером для тех, кому придет в голову вернуть себе золотую магию. – Лейтенант кивнул сам себе. Он был доволен такой стройной и логичной концепцией будущего. – А теперь нам пора. Скользнем прямо через Тень. На это уйдет много сил, но для вашего возвращения разрешена такая трата – ваш запас восстановят. Я и трое офицеров будем сопровождать вас.

«Чтобы не сбежал», – мысленно закончил Ларри.

Мелкие птицы, летавшие над плато, давно смолкли, как и шепот про сердце, которое надо куда-то вложить. Шум воды казался теперь однообразным и тревожным, хвоя с чахлых сосен окончательно опала.

– Что со мной теперь будет? – спросил Ларри. – Как вы… думаете? Не для протокола.

– Я думаю, Империи нужен хотя бы один такой, как вы, – неожиданно мягко сказал Четыре Тройки. – Есть много еще незахваченных земель. Это могло бы стать новой профессией: втираться в доверие к дикарям, выведывать, где места силы их земель, – теперь они уже не так охотно выдают сведения. С подготовкой гардиана вас ждет блестящее будущее, пусть и не совсем в той области, где вы хотели.

Ну конечно. Те, кто отправил его на это задание, никогда не сделают главой Гарды того, в ком есть предрасположенность к…

Стоп.

– Я не говорил, что я гардиан, – тихо сказал Ларри. – И вы сами сказали, что в сводке ничего обо мне не было. Кто вы такой?

Лейтенант приподнял бровь.

– А как вы думаете? – спросил он, мягко наклонив голову.

Ларри пробрала дрожь. Он вспомнил сразу все: как почтительно остальные Ястребы держались на расстоянии от этого и какой силы Тень должна была появиться на плато, чтобы с деревьев опала вся хвоя. Он завороженно опустился на колено. Прозрачные, лишенные выражения глаза внимательно следили за ним.

– Я хочу поговорить с Великим Магусом, – еле дыша, проговорил он.

– Ты с ним говоришь, – спокойно сказал фальшивый Лейтенант Четыре Тройки, потому что на самом деле он, конечно, не имел ни номера, ни звания – они были ему не нужны. – Ты сделал все, что должен был, Сержант Ноль Ноль Один. Империя довольна тобой.

Ларри представлял себе Магуса старым и величественным, но этот был обычным Ястребом – воплощением порядка, ума и спокойствия, всех качеств, которые ценят в его Империи. Наверное, он прошел сюда напрямую через Тень, – сразу же, как почувствовал, что его поручение исполнено.

– Я больше не буду гардианом? – пересохшими губами спросил Ларри и сам не узнал свой голос.

– Нет, – спокойно ответил Магус. – Я знаю, что ты хотел им остаться, но желания не имеют совершенно никакого значения. Ты ведь это знаешь.

Еще несколько секунд Ларри не мог оторвать взгляда от его лица – бесстрастного и бледного, как луна. Потом нашел в себе силы обернуться к водопаду.

Все четверо по-прежнему сидели там, промерзшие и мокрые. Верили, что вода защитит их. Нола и Слава жались друг к другу и сейчас казались очень похожими. Нил сидел, опустив плечи, жалкий и хилый, уж какой из него спаситель земель? Райлан замер рядом с ним, и у него было лицо человека, парализованного страхом, лицо проигравшего. Ларри запоздало сообразил: Райлан единственный из четверых понимает ястребиный язык и все слышал.

– А что делать со стрижом? – спросил Ларри, сам не понимая, как набрался наглости. – Мне забрать его с собой?

Магус пожал плечами.

– Все, что от него нужно, – это чтобы его не было. – Он помолчал и шагнул ближе к водопаду. – Я покажу тебе, ты заслужил. Средство, над которым работал исследовательский отдел. Помогает быстро и эффективно избавиться от врага.

Магус мягко поднял руку, и даже по одному-единственному жесту было видно, как искусно он достал бы из Тени что угодно, – ведь первыми сотворили теневую магию именно эти худые пальцы.

Ларри наблюдал, не меняясь в лице. Тень предсказала ему, что у него все получится, что однажды он даже станет новым Магусом, – и сейчас он отлично представил себе, как это будет. Он проработает несколько лет человеком новой профессии, тем, кто отправляется в новые земли и обманывает дикарей, прикидываясь одним из них. С каждым разом это будет проще, потому что на такой работе со временем перестаешь чувствовать и без всякой камелии.

Империя будет расти, и однажды он станет главой отдела, только не такого, как хотел. Будет обучать молодых Ястребов своему новому делу: лгать на благо Империи. Постепенно дикарей будут уничтожать, в Селениях подрастут новые поколения, которые уже не помнят ничего о золотой магии. Однажды Империя займет на карте больше места, чем все свободные земли в мире, вместе взятые. Однажды Магус умрет от старости, и Ларри, уважаемый и взрослый, вырвавший для Империи десятки новых земель, роскошных и плодородных, прямо как эта, спокойно займет его место. Не придется даже добиваться этого: к нему придут сами.

При нем Империя займет оставшуюся часть мира, потому что он умный и всегда добивается своего. Благодаря вот этому приключению, которое заканчивается прямо сейчас, он будет понимать золотые земли лучше, чем кто-либо другой, и потому сможет эффективно избавляться от них.

Золотых волшебников не останется, и новым неоткуда будет взяться. Их магия исчезнет, мир наконец-то станет понятным и предсказуемым. У Ларри будет лучший кабинет во всей Империи и миллион комнатных растений, которых никто не дарил ему, – он купит их сам, потому что у него будет столько серебра, сколько он пожелает.

Потом ему станет очень скучно, и он умрет, втайне надеясь, что хоть это привнесет в жизнь немного разнообразия.

И пока длилась эта бесконечная секунда, когда гус поднимал руку, Ларри внезапно понял, чего хочет по-настоящему, – так окончательно и ясно, что горло сжалось. Он хочет сложную, непредсказуемую жизнь, в которой кто-то может подарить тебе цветок в горшке за то, что ты ему нравишься. Жизнь, где кто-то отнесет тебя в воду, хоть это и невыгодно, где можно в любой момент все потерять и все найти. Нола сказала ему, что желания важны, и сейчас он с отчаянной силой понял, как же она права.

Он знал, что делать, потому что все еще оставался собой: Ястребом, которого годами учили все продумывать наперед. Сделать несложно, главное – захотеть по-настоящему.

– Секундочку! Предметы в архив? – спросил Ларри, кивнув на поблекшие лапоть, бусину и кувшин, которые покачивались на воде и, вопреки законам природы, не тонули.

Магус на мгновение отвлекся, скользнул по ним взглядом и кивнул. Ларри опустил руку в воду, делая вид, что вылавливает предметы.

У него ведь дважды получилось вызвать золотую магию – а тут ее, несмотря на присутствие самого могучего из Ястребов, по-прежнему должно быть полно: она спряталась, прямо как водные девы, но не исчезла. Главное – не сомневаться, делаешь – так делай.

«Защитите их. Давайте, не трусьте, вы сильные, вы же стихия!» – отчаянно подумал он, сам не понимая, кого просит: трех дев, воду, саму золотую магию или всех вместе.

На протяжении двух биений сердца Ларри был уверен, что ничего не получилось. А затем под водой его руки коснулась рука, сотканная из сгустившейся воды, – и исчезла. Ларри выпрямился, прижимая к себе мокрые предметы, и вышел из воды. На четверку местных он не смотрел, не было сил. Магус, как он и рассчитывал, заклинание до конца пока не довел. Оно явно было очень мощным, раз уж создано для уничтожения тысяч, и Магус ждал, пока Ларри выйдет из воды, чтобы его не задело.

Не из милосердия, из экономии. Ларри еще мог послужить Империи.

– Я готов идти домой, – сказал Ларри, выйдя на камни, и Магус снова поднял руку.

Мир золотых волшебников был непредсказуемым, и у Ларри сладко, перепуганно сжалось сердце, когда он сделал нечто безумное, понятия не имея, придет ли вода ему на помощь и действует ли вообще ее магия в такой близости от Ястребов.

Он выплеснул содержимое кувшина Магусу в лицо – коротким движением, таким быстрым, что величайший теневой волшебник не успел даже вскинуть руку.

Вода вспыхнула золотом, и Магус вскрикнул – тонко и ранено, совсем неподходяще для такого могучего воина. Золотая магия не причиняет вреда, так что Ларри понятия не имел, что почувствовал Магус, но это было что-то сильное, – он взмахнул руками так беспомощно и нелепо, будто от потрясения забыл все боевые движения.

Но он, конечно, через секунду их вспомнит. Ларри замер, не дыша. Его запасов Тени даже близко не хватит, чтобы сразиться с Магусом. Вся надежда была на то, что вода, увидев его поступок, наберется храбрости и даст отпор: то, чего золотые земли никогда не делали. Но сейчас Ларри всем своим существом попытался передать это желание, представил, как все произойдет, в мельчайших деталях, – и удивленно охнул, когда так и произошло.

Бурлящая вода выгнулась дугой, оторвалась от дна и на секунду зависла в воздухе, как занесенная для удара звериная лапа. Вокруг чуть потемнело, и Ястребы молча вскинули глаза – они так удивились, что даже не подумали лезть в Тень. Что сделаешь с водой: ударишь ее, поймаешь арканом? Впрочем, Ларри был уверен, что Магус что-нибудь придумает. И поэтому закрыл глаза и позволил воде обрушиться вниз.

Его самого ударило так, что в голове будто что-то взорвалось. Вода протащила его вперед, ударив лбом о камни, и Ларри свернулся клубком, прижимая к животу предметы. Краем глаза он успел увидеть, что Ястребов так же прокатило по камням, а Магус исчез – он стоял отдельно от прочих, и Ларри сразу заметил, что там, куда ударила волна, пусто. На четверку в водопаде Ларри не смог заставить себя посмотреть, но уверен был, что своего драгоценного стрижа водная дева не обидит.

Вода яростно, люто несла его к обрыву, затормозить было невозможно, и Ларри улыбнулся. Все, что можно сделать, – это упасть, а потом превратиться в Ястреба. Так остальные и поступят, и, если он поступит так же, его прикончат всей стаей.

Дышать было нечем, вода катилась в легкие, он задыхался от кашля и глотал ее снова, но голова работала четко и ясно. Как ни удивительно, сейчас он чувствовал себя Ястребом сильнее, чем когда-либо раньше. Думай, будь спокойным и не давай воли чувствам, вот и все.

Поэтому Ларри дождался, когда поток воды домчит его до обрыва, и упал. Но превращаться не стал, а вместо этого, собрав в кулак всю волю, попытался сделать то же, что сделал Магус: скользнуть прямо через Тень.

Сил на это ушло столько, что внутренности сжались в противный ком, но Ларри стиснул зубы и сосредоточился. Он знал, что пройти через Тень возможно. Он знал, что у него хватит запасов, – гардиан все-таки, пусть уже, похоже, и бывший. Но что-то его держало здесь, будто к ноге привязали камень. Потом он сообразил: это связь с Нолой. Они ведь пара на трое суток, а время еще не вышло.

Он представил, как берет эту нить в руку – и вырывает с корнем. И тогда, уже почти долетев до земли, он нырнул в Тень, скользнул сквозь ледяное, мертвое пространство и вывалился на другой стороне. Полежал, хрипя и кашляя. Где он вообще оказался? Где-то на острове – вот только он не успел выбрать конкретное место, куда хотел бы попасть. Одно было ясно: пол тут просто ледяной. Ларри кое-как перевалился на бок и глянул на предметы, которые все еще прижимал к себе сведенными руками. Он был уверен, что потерял бусину, но, когда покачал в руках кувшин, оказалось, что она катается по дну.

Предметы выглядели мертвыми и потухшими, самыми обычными. Видимо, момент для создания духа был упущен – теперь они не имели никакого значения. Ларри прикрыл глаза, даже не осмотревшись, где он, что было категорически против правил безопасности. Он боялся даже мысленно касаться того, что сделал.

Золотые земли гибнут – конечно, его выходка не помешает Магусу убить людей. Дух не достался никому. Ларри потерял все, что у него было. И та и другая сторона разочарованы в нем, и он отлично их понимает. Все очень, очень плохо. Из этого момента можно было бы создать новенькое теневое хранилище – сейчас он познал такие глубины отчаяния, что впервые за годы детская потеря в виде какой-то мягкой тряпки показалась ерундой.

Нужно было встать и искать решение хоть для одной из проблем – но все, что он сделал, это лег удобнее, прижался щекой к холодному полу и заплакал.