Он сошел с крыльца, задумчиво разглядывая черное небо. Туча отлично напиталась – в деревнях, над которыми она висит, люди явно загибаются от страха, вспоминая такую же тучу, которая отняла у них все.
– Еще какое-то время повисит. – Ларри положил кувшин и лапоть на землю. – Она соткана из чистой Тени, и, раз уж на ее создание потратились, она выжмет отсюда все, что можно. А мы пока сделаем три вещи.
– Если надо будет кого-нибудь побить, я смогу, – выдал Слава и зевнул так, что чуть челюсть не вывихнул. – Я двадцатиочковый игрок, лучший в любой команде, куда попаду.
– Я это уже слышала раз сто, – пробурчала Нола, все внимание которой было сосредоточено на том, чтобы ненавидеть Ларри. От ее испепеляющего взгляда у него уже горело ухо. – Чего делать надо?
– Шаг первый. – Ларри прокашлялся и крикнул, раструбом приложив ладони ко рту. – Эй, покровители стихий! Надо поговорить!
– Они не явятся, – спокойно сказал Райлан. – Ни одну из захваченных Ястребами территорий покровители стихий не защитили, это я помню. Землю защищает только ее дух, остальные тут же прячутся – слишком мирные.
– Ну, тут особый случай. Во-первых, вода к нему неравнодушна. – Ларри с ухмылкой посмотрел на Нила. – Во-вторых, у вас теперь есть умный Ястреб, который всегда добивается своего, и это я не про тебя. – Райлан закатил глаза. – В-третьих, духа мы уже почти создали, и кто-то ведь должен знать, как это делается!
Он вышел на середину вытоптанного сада. Лошадь, которую Нола выпустила прогуляться, тревожно всхрапывала, в сарае копошились куры. Куст у забора, тот самый, из которого Нола сделала для него дерево в горшке, увядал, пышные цветы выглядели теперь растрепанными и мягкими, на землю насыпало кучу белых лепестков. Ларри глубоко вдохнул сухой душный воздух, чтобы лучше запомнить это место. Здесь он легко мог себе представить, каково это – иметь дом и знать, что тебе есть куда вернуться.
– Пошевеливайтесь, – шепнул Ларри, глядя вверх. – Если всех тут убьют, исчезнет и магия и вы вместе с ней.
Никто не отозвался, но с высоченной сосны, нависающей над домом, упала шишка и липко ударила его по лбу, обдав одуряющим запахом смолы. Ларри поймал шишку и подбросил на ладони. Вот и привет от лесовика.
– Если у тебя еще много таких, они очень пригодятся. Ну же, покажись!
Райлан, маячивший у него за спиной, злорадно хмыкнул. Ларри сердито обернулся. Никто боевого настроя не выказывал: Слава заснул, сидя на крыльце, Нил тихо нюхал цветущий куст, Нола успокаивала свою лошадь.
– Так где тот умный Ястреб, который всегда добивается своего? – лениво спросил Райлан. – Встретишь – зови к нам.
Ларри хмуро глянул на него и перешел к запасному плану. Среди покровителей стихий есть существо, которое редко зовут и вечно забывают. Но он не забыл.
– Ксенос, иди сюда! Это же твоя работа – примирять непохожих! Поможешь всех спасти – сделаем тебя покровителем вот этой новой земли.
– Ты кто вообще такой, чтобы обещания раздавать? – прошипел Райлан. – Нил тут решает!
– Пусть, – добродушно махнул рукой Нил. – Я просто хочу, чтобы все спаслись.
Они продолжили тихо, вполголоса спорить, а Ларри изо всех сил представил себе лупоглазого Ксеноса и отчаянно пожелал, чтобы тот явился. В этих краях не умели хотеть так, как он, – в сильном желании всегда есть что-то немного злое, и он снова почувствовал, как обе магии наполняют его разом: яростная жажда добиться своего и беззащитная золотая надежда. Монструм одобрительно постучал его клювом по макушке – кажется, ему всерьез понравилось чувствовать эти серебристые вспышки.
– Я не уйду, – прошептал Ларри. – Буду стоять и звать, пока тебе не надоест слушать.
Две доски покосившегося забора вдруг раздвинулись, и со стороны леса наполовину вылез Ксенос. Нола вскрикнула, и Ларри мог ее понять: покровителя дружбы непохожих словно нарочно сделали поразительно уродливым. Ксенос робко, печально смотрел то на Ларри, то на черное небо, просунув свою нелепую голову между досок. Ларри поманил его к себе, и Ксенос с несчастным видом подошел, переваливаясь с боку на бок.
– Их слишком много, и они слишком злятся. Не хотят мириться, я чувствую, – шепотом сказал он, глядя на Ларри снизу вверх. – Я ничего не могу сделать.
– Вечно вы так – сдаетесь, даже не попробовав. Я вот хочу дружить с тобой. – Прозрачные глаза Ксеноса просветлели, и Ларри сел рядом, чтобы не нависать. – И я понял, отчего существ вашего вида сделали такими страшными: ты просто воплощаешь свое ремесло. На греческом твое имя значит «другой», а людям вечно не нравятся те, кто на них непохож. Местным не нравятся Ястребы, Ястребам – местные. Но у нас больше общего, чем кажется, да?
Монструм, будто в подтверждение его слов, спрыгнул с плеча Ларри на землю и уставился на Ксеноса. Тот присмотрелся и охнул. Серебристые сполохи уже были не такими яркими, но все равно трепетали внутри тьмы, вспыхивали, как паутина под солнцем.
– Птица объединения, – прошептал Ксенос. – Голубь мира.
– Сам ты голубь! – возмутился монструм и захлопал крыльями, распушив все, что можно: хвост, гребень, перья на спине. – Я благор-р-родная птица!
– Это ты дотащил меня до дороги, когда водная дева выбросила меня из своих владений? – спросил Ларри, и нос подавленно кивнул. – Так я и думал. Ты единственный, кто сразу был ко мне расположен. Помоги мне хоть чем-то, а? Ты знаешь, как создать духа земли? – Ксенос грустно качнул головой, и Ларри умоляюще продолжил: – Тогда помоги нам создать золотую магию. В земле ее сейчас полно, она же совсем новенькая, еще полная сил, глупо не воспользоваться! Это и будет наш шаг второй.
К этому моменту все уже обступили их, даже Слава проснулся и теперь вытаращенными глазами смотрел на страшного лысого Ксеноса.
– Это что за хмырь? – поинтересовался он хриплым со сна голосом, и Ксенос тихо рассмеялся.
– Я все время пытаюсь вернуть себе магию, и сейчас тоже, – негромко проговорил Нил. – Но я еще не накопил достаточно анимы.
– А у меня всегда плохо получалось, даже в детстве, – буркнула Нола. – Мама очень ругалась, что у меня нет к магии способностей. А этот вообще Ястреб. – Она ткнула в Райлана и злобно глянула на Ларри. – Про тебя молчу. Слава вообще не в себе. Пойдемте лучше чаю сделаем, надоело на эту тучу смотреть.
– Я мог бы… Мог бы помочь, – нерешительно сказал Ксенос. – На меня, наверное, рассердятся остальные, но что нам терять?
– Это разумный подход к делу, – подбодрил его Ларри. – Давай.
– Вообще-то золотой магии долго учатся, и есть разные способы ее получить. Но это самый простой, и нам не положено делиться им с людьми, чтобы…
– Чтобы не расслаблялись, – нервно хохотнул Ларри. – Ясно.
– Для начала нам нужна вкусная еда, – тонким от волнения голосом сказал Ксенос.
Ларри поднял брови. Такого начала он точно не ждал, но, прежде чем он успел хоть что-то сказать, Нола умчалась и притащила из дома кувшин и большую тарелку с орехами и засушенными ломтиками какого-то фрукта. Все с готовностью расселись вокруг.
– Прочувствуйте вкус, – взволнованно зашептал нос. – Насладитесь.
Ларри забросил в рот горсть орехов и зажмурился от удовольствия. Он до этого даже не понимал, как голоден. Все остальные, видимо, тоже до его прихода перекусить не успели и теперь жадно набросились на еду. Из кувшина отхлебывали по очереди, и Ларри криво улыбнулся, когда Нола грубо сунула кувшин ему в руки.
– Веселящий квас? Это вовремя.
– Пей молча, – огрызнулась она.
Ксенос наблюдал за всеми, приоткрыв рот. Ну конечно, это же мечта для такого, как он, – братская трапеза заклятых врагов. Ларри закрыл глаза и послушно выполнил задание, прочувствовав все как следует: кисловато-сладкий вкус кваса, который прохладно прокатился по языку, твердые, с молочным привкусом орехи, тягучие фруктовые ломтики. Но ничего похожего на золотую магию он даже близко не ощутил – от вкусной еды просто начало клонить в сон.
– Теперь нужен запах. Вот! – Ксенос помчался к цветущему кусту, отломил несколько веток и бросился обратно, от волнения припадая на левую ногу.
Ларри послушно сунул цветок в нос и улыбнулся. Запах был чудесный – медовый и сладкий.
– Теперь коснитесь чего-то приятного. – Ксенос, кажется, сам не верил, что его слушают. – Земли! Она лучше всего на свете.
Все послушно распластали ладони на земле. Ларри искоса глянул на остальных, чтобы проверить, как успехи, и заметил, что у Нолы на носу осталась пыльца от цветка. В голове мелькнуло, как приятно было бы стереть ее. Он подумал об этом всего секунду, но ладонь, прижатая к земле, слабо вспыхнула золотом. Все вокруг подскочили.
– Это нечестно, что у тебя получилось первым, – прошептала Нола, и Ларри ухмыльнулся. – Просто неправильно. Ты же… злой.
Все остальные тщетно вжимали руки в землю. Даже Нил – и, глядя в его терпеливое измученное лицо, Ларри впервые подумал, сколько же анимы накопил этот странный парень в Селении и сколько отдал, чтобы вернуть магию такой огромной земле. В ястребином мире падение с вершин величия было бы худшим наказанием, но Нил удивительно спокойно смирился с потерей, и Ларри внезапно почувствовал к нему что-то похожее на уважение.
– Теперь прислушайтесь, – выдохнул Ксенос. – Найдите в шуме вокруг самые лучшие звуки.
Ларри покорился, не ожидая услышать хоть что-то интересное в этом застывшем, горячем мире, на который медленно опускалась беда, – но расслышал удивительно много.
Тяжелое, взволнованное дыхание соседей. То, как нервно Ксенос переступает по мягкой земле. Уютные хрупающие звуки, с которыми лошадь выедает редкие травинки. Шелест ветра в соснах и легкий скрип древесины. Ларри представил, как понравились бы звуки деревьев мальчику из хранилища, и охнул, когда ладони окатило жаром.
– А сейчас посмотрите на что-то красивое, – забормотал Ксенос, ошалевший от такого успеха своей идеи. – И одновременно почувствуйте все эти вещи разом: вкус, запах, звуки, прикосновение.
Слава посмотрел на рисунки своей матери на стене, Нил – на цветущее дерево. Райлан украдкой косился на попугая, который расхаживал по двору. Нола посмотрела на Ларри, явно надеясь, что он будет смотреть в другую сторону и не заметит. Ларри смотрел на нее.
Под ладонями у Нила слабо затрепетало золото, и он тихо рассмеялся. Райлан хмуро, стыдливо покосился на него.
– У тебя все получится, – твердо сказал Нил. – Я в тебя верю, даже не сомневаюсь.
У Райлана дрогнула нижняя челюсть, и ладони едва заметно засияли. Он ахнул от удивления и отдернул руки. Нил гордо улыбнулся.
Слава пыхтел, старался, но результата не было никакого. – Нола, впусти его на секунду в свое золотое хранилище, – сказал Ларри, вспомнив лицо Славы, когда тот был там. – Пусть увидит ту женщину, которая вас родила.
Нола хмуро покосилась на него, но спорить не стала. Она повернулась к Славе, у которого от усилий аж ресницы дрожали, и обняла его, всем телом прижав к себе. Руки у него дернулись, как будто он хотел обнять в ответ, но, как и Ларри, не привык к таким вещам.
Они на несколько секунд застыли, мысленно переместившись в хранилище, а потом ладони Славы засветились золотом, и он тяжело, неловко поднял их и обнял Нолу. Они посидели так немного. Слава мечтательно оглядывал двор – наверное, все еще видел перед собой тот полузабытый счастливый день. Зато Ноле, кажется, от воспоминаний стало еще грустнее.
Все сидели, распластав по земле сияющие золотом ладони, и только у Нолы так ничего и не получилось – ее руки бессмысленно перебирали иссохшие комки почвы, чуть подрагивая от волнения. Нола зло наморщила нос.
– Эй, – тихо сказал Ларри и оторвал одну руку от земли.
Его с нестерпимой силой тянуло сделать именно так, а Нола ведь сама сказала, что желания – это важно. Он взял ее за запястье, и сердце ухнуло вниз, когда она вздрогнула и отдернула руку. Ларри тут же разжал пальцы, но Нола, сама себе противореча, тут же взяла его руку, продела свои пальцы между его пальцев и сжала.
Ларри вытаращил глаза. Ощущение было – словами не описать. Ладонь мягко касалась ладони, а пальцы вжимались в тыльную часть руки, это было одновременно похоже на боевой захват и на ласку. Ларри медленно выдохнул. Рука Нолы нагрелась, его собственная – тоже, и он даже не понял, кто кому передал это теплое золотое сияние. Нола подняла вторую руку и не глядя протянула ему. Ларри точно так же переплел их пальцы и чуть не вскрикнул – так стало еще лучше.
– Мы связаны, – сбивчиво предположил Ларри. – Это из-за тех дурацких лесных фей.
Нола рассеянно кивнула, не отрывая взгляда от их горящих золотом рук.
– Я не хочу вас пугать, – прошептал Ксенос, – но напугаю. Кажется, тьма рассеивается.
Ларри вскинул голову. Ксенос был прав: туча слегка побледнела. Повсюду сейчас вздохнули с облегчением – думают, все уже закончилось, а никто даже не пострадал. У Ларри что-то обреченно сжалось внутри. Он выпустил руки Нолы, но сияние и щекочущее тепло в ладонях не исчезло.
– Не бойтесь, – тихо сказал он. – Страх бесполезен. Если умрем, то умрем.
– Помог так помог, – огрызнулась Нола.
Она по-прежнему сердилась, но этот гнев теперь маскировал уязвимость в ее глазах. Ларри оглядел потрясенные лица вокруг и улыбнулся. Сияние грело его изнутри, и остальные тоже замерли, баюкая в себе это ощущение. Если золотая магия заставляет чувствовать себя вот так, неудивительно, что ее народы никогда не любили сражаться – зачем, когда можно купаться всю жизнь в этом сиянии, а потом тихо умереть. Но Ларри привык вырывать любой шанс зубами, драться за каждую возможность, поэтому облизнул пересохшие губы и выдохнул:
– А теперь шаг третий. Разозлитесь.
В черном небе уже появились синие прорехи. Где-то там, наверху, за границами тьмы, разгорался прекрасный безоблачный день.
– Что? – рассеянно спросил Райлан: даже его разморило это волшебное ощущение покоя.
– Вы не сможете и не захотите сражаться в таком состоянии, – хрипло пояснил Ларри. – Разбудите в себе теневую магию. Если у меня получилась ваша, – он приподнял сияющие золотом руки, – значит, у вас получится моя. – Нет уж, – возмутилась Нола. – Я не такая, он тем более. – Она кивнула на Нила. – Тень – это отвратительно.
Ларри внимательно посмотрел на нее:
– Ты не знаешь, что такое разочарование? Тебе никогда в жизни не было грустно? Ты ни на кого не сердилась? Это и есть Тень. Она в каждом, просто вы пользоваться не умеете. И она – оружие, которое вас защитит и даст силы сражаться, а не валяться тут в ожидании конца.
Все посмотрели на него с недоумением, даже Райлан.
– Ты бредишь. Два вида магии не могут сочетаться в одном человеке.
Ларри хохотнул и встал на ноги.
– Просто никто не пробовал. Я тут выяснил, что мир несколько сложнее, чем нам всем казалось. Давайте же, хочу проверить одну теорию! Просто сделайте, как я говорю.
Он мечтал быть начальником отдела, а начальник – это и есть тот, кто может вдохновить других, когда они ничего не могут.
– Вы все что-то потеряли, – сказал он. – Мы ошибались, считая, что золото противоестественно, но и вы ошибаетесь. Слава, ты почти десять лет провел там, где час в день сражался или смотрел, как сражаются другие, а все остальное время спал. Уверен, тебе было не очень весело. А та женщина из воспоминаний, помнишь ее? Она умерла после того, как тебя забрали. Умерла от тоски, потому что тебя не было.
– Зачем ты… – ахнула Нола, но Ларри ее не слушал.
Он навис над Славой, закрывая от него свет. У Славы было такое лицо, словно в бою ему нанесли сокрушительный удар и он лежит на арене под крики зрителей, несчастный и проигравший.
– Она испытывала к тебе вот это ваше чувство любви, более сильное, чем к твоей сестре, – холодно продолжил Ларри. – Это логичный вывод – она не смогла оправиться даже ради нее. Она любила тебя, полагаю, больше жизни.
У Славы заледенело лицо, золото на ладонях погасло.
– И кстати, – добил Ларри. – Ты ведь думал все эти годы, что тех, кто станет лучшим игроком года, отпускают домой? Их просто забирали солдатами в ястребиную армию – в победителе уже столько Тени, что он домой и не хочет. Тебе повезло, что сестра тебя не забыла.
Воздух стал холоднее, и Слава удивленно дернул головой – он тоже это почувствовал. Но холод вокруг него сразу рассеялся, и ладони Славы блеснули серебром. Ларри торжествующе усмехнулся. Так он и думал: Тень и золото, смешавшись, образуют эту странную магию, одновременно печальную и радостную. Тебе одновременно очень хорошо и очень плохо, кто-то был дорог тебе и исчез – любовь и ее потеря не обязаны быть по разные стороны магии. Слава медленно выдохнул и удивленно посмотрел на свои ладони.
Ларри услышал позади сдавленный звук и обернулся. Нил сидел на земле, закрыв лицо руками, и трясся. До Ларри только секунды через три дошло, что он плачет: Нил всегда был спокойным и полным надежды, а сейчас уродливо, неумело ревел так, будто у него сердце разрывается. Райлан сидел рядом, приподняв руки, – видимо, хотел утешить, но не умел.
– Я… Я… Простите, – задыхался Нил, не отнимая рук от лица. – Моя мать, она… Она набросилась на Ястребов, когда меня забирали, и ее убили, она тоже меня очень любила, погибла из-за меня, я… Я… Я хотел вернуться домой, но домой – это к ней, а ее нет, нет, и мне так… – Он издал какой-то высокий стонущий звук, и Райлан деревянно обнял его одной рукой и притянул к себе.
– Мне жаль, – без выражения сказал Райлан.
Нил мелко закивал, и воздух вокруг него мягко вспыхнул серебряным – светлый, мерцающий оттенок. Ларри с облегчением выдохнул. Из золотого стрижа получили серебряного. Отлично! Он развернулся к Райлану, но тот люто оскалился, одной рукой похлопывая Нила по плечу.
– Не надо твоих фокусов, я и без тебя умею будить в себе Тень.
– Ой, серьезно? Что-то незаметно, ты все же не настоящий Ястреб. Кстати, твои родичи, наверное, еще где-то в этих землях. Ты их нашел? Уверен, они тебя испугались. Столько лет ждали, когда вернется их милый малыш, а вместо него явился ты.
Кажется, Ларри попал в цель куда более метко, чем рассчитывал: Райлан вскочил с таким видом, будто шею ему сейчас свернет. Ларри не испугался, только сузил глаза, отпугивая взглядом. Нил, хлюпая носом, вцепился Райлану в плечо. Тот с шипением втянул воздух – и от него ударило волной холода. А потом, с усилием повернув голову, глянул на руку Нила на своем плече – и темнота, на секунду сгустившаяся вокруг него, мигнула серебром и рассеялась. Есть!
Ларри обернулся к Ноле, и она шагнула назад.
– Не надо, – пробормотала она, испуганно глядя на него. – Ничего не говори про моего отца. Пожалуйста.
– Он умер, – просто сказал Ларри. – И если бы вы успели донести его до того водопада, он был бы жив. А ты ведь была его предпочитаемым ребенком, да?
У Нолы скривились губы, и Ларри понял, что угадал. Но серебро не вспыхнуло – Нола давно смирилась с потерей, и Ларри решил добить:
– А еще, кажется, ты немного меня любишь. Я делаю этот вывод из того, что в моем присутствии ты волнуешься без объективных причин. Вот только я Ястреб и любить не умею, нас такому не учат.
Щеки у Нолы вспыхнули. Она сжала кулаки, хотела что-то сказать – и не смогла. Ларри подождал, пока воздух вокруг нее чуть похолодеет, и прибавил:
– Но я могу попытаться.
Холод отхлынул и превратился в слабое серебристое сияние. Нола потрясенно уставилась на свои руки. струм торжествующе заклекотал.
У всех на ладонях слабо поблескивало серебро, бледнея с каждой минутой, и Ларри очень надеялся, что оно остается внутри. Но он успел заметить, что серебро у всех разное: холодное, почти белое у Райлана, мягко мерцающее у Нила, едва заметное у Нолы, темное у Славы. Ларри глянул на свои руки: его серебро было идеального серебряного оттенка, как будто свет и тень смешали в идеальной пропорции, и Ларри торжествующе усмехнулся. Ему нравилось быть лучшим во всем.
– А вот теперь вернемся к шагу номер один. – Он потер ладони друг о друга и крикнул: – Эй, покровители стихий! Видали, на что мы способны? Хватит отсиживаться! Слабые людишки хотят дать отпор Магусу, даже ваш приятель Хмырь тут, а вы, великие леса и реки, камни, ветер, трясетесь, как тряпки! Вы вообще хоть на что-то способны?
По верхушкам деревьев прокатился шепот, и из-за пышного цветущего куста выбрался лесовик – неторопливо, будто все это время там стоял. Напугав лошадь, из-под земли откопался Крот-В-Костюмчике. Порыв ветра, прокатившийся по двору, обрел форму и превратился в Ветреницу. Каменный монстр составил мелкую версию самого себя из камешков со всего двора, подкатившихся друг к другу. Ведро с водой для лошади перевернулось, и из него вылезли три водные девы – сначала крохотные, они вытянулись до человеческого роста и уселись в ряд. Из окна во двор выпала тлеющая щепка и выросла в уменьшенную копию покровителя огня: видимо, он прикатился из горящего очага. Все существа выглядели перепуганными и недовольными. Ксенос на случай их гнева спрятался под крыльцо, но в его сторону никто даже не глянул, все смотрели на Ларри.
– Когда ты зовешь, это как бесконечный стук в дверь. Легче открыть, – проворчала Ветреница и хмуро уселась на землю, подобрав юбку. – Что надо? Мы все равно погибнем, воздух весь холодный от Тени.
– Вот. – Ларри показал на лапоть и кувшин. – Подскажете?
Крот-В-Костюмчике достал из кувшина бусину и нежно повертел в руках – она по размеру помещалась ровно в его кулачок. Лесовик подобрал лапоть – большой, человеческий, а две водные девы-близняшки взяли кувшин и с улыбкой зачерпнули воды прямо из себя.
– Я теперь вижу, где они были найдены. Вот какие три стихии стали бы главными, – прошептала Ветреница. – А про меня забыли.
– И про меня, – буркнул каменный монстр. – А ведь в этих землях полно камней!
– Да плевать! – простонал Ларри. – Все это неважно, если землю захватят! Что с этими штуками надо сделать?
– Я слышал, что золотая магия сказала тебе, – сурово ответил лесовик. – Вложить свое сердце, значит что-то полюбить, но в остальном я понял не больше тебя.
Ларри торопливо сел и приложил ладони к земле. Ему пришла в голову идея.
– Слушай, земля, – начал он. – Ты мне нравишься. И люди, которые тут живут, тебя очень любят, я уверен. Пожалуйста, давай, помоги им!
Он постарался вспомнить, что чувствовал, когда смотрел на море и рыбацкие деревни у себя на острове, но ощущение ускользало. Да и не стала бы земля требовать любви от того, кто провел в этих краях всего три дня, это неразумно!
– Ладно, с духом не вышло, но мы и без него обойдемся, – с жаром сказал Ларри. – Вы же могущественные, вы опасные, просто не разрешаете себе такими быть! Вода, вспомни, как ты ударила по Ястребам на плато!
– Я очень за него испугалась, – прошелестела водная дева, не глядя на Нила.
– Так испугайся снова! Он погибнет, если ты не поможешь! Лесовик, ты же врезал мне шишкой?
– Это просто невинная шалость.
– Так врежь по ним тысячей шишек! Мы не можем пользоваться магией в птичьей форме, рук-то нет! И я видел, как Магус собирался применить оружие. Он шагнул ближе к водопаду, а значит, для этого нужно стоять рядом с жертвой. Пусть деревья не дают солдатам приземлиться, а если приземлятся – пусть кусты их ловят за одежду!
– А я что могу? Я простой Почвенник. – Крот облизал себе нос длинным розовым языком. – Отвечаю за состав земли, насекомых и здоровье корней.
– Так швыряй в них землей! Глина – она вязкая, и пусть глинистые почвы не дают Ястребам шагу ступить! – Ларри развернулся к остальным. – Вода пусть выходит из берегов, с последствиями позже разберемся. Ветер, не давай им приземлиться, камни, падайте с гор, а ты… – Он ткнул в какое-то зеленое луговое создание, которое поначалу даже не заметил. – Оплетай их ноги травой! Людей мы так быстро сражаться не научим, но вы-то можете!
– А я? – уютно потрескивая, спросил Огонь.
– А ты лучше ничего не делай. Только в крайнем случае, ясно?
– Ясно, – кротко сказал Огонь и свернулся клубком.
– Это ваша земля, другой не будет, – горячо проговорил Ларри, обводя взглядом подавленных существ. – Иногда даже таким добрячкам, как вы, надо просто встать и драться. Вот сегодня как раз такой день. Злиться не всегда плохо, это естественное свойство всего живого! Отпустите себя хоть на день, ладно?
– Мы – не люди, мы полностью состоим из золотой магии, – нахмурился лесовик. – Нам нельзя злиться, мы ослабеем и погибнем.
– Когда всех ваших людей убьют, это и так случится! Вы же должны любить свою землю и ее жителей, а любить и защищать – это одно и то же. Будете стоять и смотреть, как их всех прикончат? Или…
Ларри протянул им руку. Существа переглянулись, потом на его ладонь нерешительно легла бугристая уродливая лапа Ксеноса. За ней – прозрачная рука водной девы. Сверху с дробным стуком брякнулась ладонь каменного монстра, потом лесовика, Почвенника, лугового создания и, наконец, похожая на язычок пламени лапка огня. И как только все руки сложились вместе, они вспыхнули серебристым, и у Ларри во всем теле отдалось покалывающее ощущение тепла и холода разом. Все испуганно отдернули руки – они тоже почувствовали.
– Все хорошо, – тихо сказал Ларри. – Это… это ничего страшного. Идите и сражайтесь.
Ларри вскинул в воздух кулак, и они нерешительно вскинули свои. А потом бросились в разные стороны – и через секунду вокруг никого не было. Предметы остались валяться на земле, и Ларри методично их подобрал – кто знает, вдруг еще пригодятся?
– А мы что будем делать? – спросила Нола.
– О, вы поможете мне отвлечь Магуса.
Повисла тишина.
– Что? – наконец переспросил Райлан.
– Операцией такого уровня он будет руководить лично, особенно после того, как я его оскорбил, – зашептал Ларри. – К тому же это первая земля, которую полностью очистят от дикарей, – он такое не пропустит, будет где-то здесь. И если что-то с высадкой Ястребов пойдет не так, он придумает, как это исправить. Но я ему помешаю.
Нола подошла и с очень сложным лицом потрогала его лоб. Ларри отпрянул, он не привык, что люди вот так запросто друг к другу прикасаются.
– Вроде не горишь, – буркнула Нола. – А лепечешь, как в бреду. Отвлечь Магуса? Ты серьезно?
Ларри прерывисто вздохнул. Он был сам от себя в ужасе, но ему с каким-то сладким, болезненным любопытством хотелось снова встретиться с Магусом лицом к лицу.
– Вы же сами видели – он испугался золотой магии.
– Он читает мысли и не позволит тебе даже близко подойти, – покачал головой Райлан.
– Ну, не прочитал же, что я оболью его водой!
– Эта маленькая победа дала тебе ложное чувство безнаказанности, – здраво ответил Райлан. – Он от тебя мокрого места не оставит. Я чувствовал его Тень. Он силен, на плато все замерзло.
– Поэтому вы мне и нужны.
– Это самоубийство, – выдавила Нола, затравленно глядя вверх.
Небо уже почти очистилось, и теперь стало заметно: туча скрывала Ястребов. Они по-прежнему были здесь, летали, неспешно присматриваясь к земле. Времени больше не было.
Монструм тоже это почувствовал – тяжело уселся Ларри на плечо, и тот взъерошил его прохладные бестелесные перья. Райлан почему-то глянул с завистью – ну конечно, у него ведь тоже был свой помощник! Судя по Райлану, наверняка в виде какого-нибудь лютого злобного зверя.
Остальные переминались с ноги на ногу и смотрели на Ларри так, будто ждали, что еще он скажет.
– Если умрем, то умрем с честью, – торжественно произнес Ларри. – А если не умрем… – Он задумался. – То это будет отлично.
Все вздохнули. Судя по их лицам, над вдохновляющими речами еще стоило поработать.