Для начала Ларри предложил сделать простую и необременительную вещь, от которой хуже точно не будет, – но лица у всех вытянулись так, будто он предлагал луну с неба достать.

– Золотая магия пугает, я по опыту говорю, – терпеливо пояснил он. – Так что эти штуки защитят вот эту самую деревню. Руководствуюсь чисто практическими соображениями: если мы выживем, ты, Нола, вряд ли захочешь остаться одна посреди леса. Кому ты будешь продавать кроликов?

Нола посмотрела на него, как на умалишенного.

– Тебя сейчас вот это волнует? Сейчас?

– Я мыслю на два шага вперед, – пожал плечами Ларри. – Просто возьми и оживи рисунки своей матери, что тут сложного?

– У меня даже в детстве не получалось.

– Это же не значит, что никогда не получится. Немного анимы в тебе есть, мы это установили. В рисунки ваша мать, думаю, тоже вложила аниму, осталось только ее разбудить. Давай, не трать время. Ты же сама говорила: надо просто представить, как они оживают.

Нола уставилась на старые, облупленные рисунки, покрывавшие внешние стены дома. Вид у них был жалкий, краска выцвела и кое-где осыпалась хлопьями, но после встречи с мальчиком из теневого хранилища Ларри очень сильно поверил: то, что когда-то было хорошим, таким и остается, прямо как его старая игрушка-попугай. Нола тяжело дышала, закусив губу, но рисунки не оживали. И тогда Ларри вспомнил поцелуйную магию, вспомнил, как они коснулись друг друга ладонями. Очевидно, в золотой магии прикосновения играли важную роль, поэтому Ларри взял ее за руку. Нола охнула и коснулась свободной ладонью нарисованной курицы.

Курица слабо вспыхнула золотистым, повернула голову и спрыгнула со стены. Все подскочили. Плоский золотистый контур курицы оглядел двор своим единственным круглым глазом и замаршировал в сторону забора. Лошадь испуганно всхрапнула. Нола тихо засмеялась, сильнее сжала его руку и подтащила Ларри к следующей картинке – гигантской бабочке. Коснулась ее – и та смешно, неумело взлетела.

У Нолы хватило сил еще на три картинки: кота с тремя лапами и одним глазом, еще одну курицу и нечто, отдаленно напоминающее лошадь, – та сделала пару шагов, путаясь в негнущихся ногах, и рухнула. Слава засмеялся взахлеб. Настоящая лошадь посмотрела на свою кривую копию и оскорбленно ушла за дом.

– А теперь веди нас в деревню, – сказал Ларри. – Мне интересно посмотреть, как будет проходить нашествие.

– Интересно?! Это худшее слово, которое тут можно придумать, – простонала Нола, но глаза у нее ожили, и Ларри снова захотелось улыбнуться.

– Напомни, почему мы сразу не идем – у меня с трудом язык поворачивается это сказать – останавливать Магуса? – хмуро поинтересовался Райлан.

– Путаницу надо вносить тогда, когда дело уже в разгаре. Солдатам будет труднее свернуть назад и перегруппироваться. Вот тогда я, если смогу, перенесу нас туда, где Магус. Ты ведь сможешь протащить нас через Тень? – Он посмотрел на монструма у себя на плече. – Хранилище тебя отлично накормило, ты теперь здоровяк.

Монструм хрипло хихикнул.

– На это оч-ч-чень много уйдет, если пойдешь не сам, а со всеми, – пророкотал он и ущипнул Ларри клювом за ухо. – Но я постар-р-раюсь.

– Ну, тогда пойдемте, – кивнул Ларри. – Этой жалкой деревне очень повезло.

Как Ларри и предполагал, на то, чтобы запереться по домам, местным жителям ума не хватило. По доброй традиции золотых народов они сбились все вместе на площади и паниковали большой и дружной компанией.

При виде Ларри и его спутников все растерянно замолчали. Ну, еще бы: Ястреб в униформе, нелюдимая Нола, ее давно пропавший брат, два незнакомых парня и несколько плоских, глупейшего вида существ из сияющей золотистой пыльцы.

– Мы всегда знали, что однажды ты свяжешься с плохой компанией, – сочувственно сказал Ноле мужчина, который в прошлую их встречу пытался извлечь магию из глиняного горшка.

Ответить Нола не успела – в небе заклекотал один из Ястребов, и все втянули головы в плечи.

– Они же улетят, да? – встревоженно спросил какой-то парень, сжимая руку пухленькой белокурой девушки. – Все обойдется?

Ларри уныло оглядел толпу. Конечно, ни одного ребенка тут не было, они все в Селениях, детских или игровых, но все эти взрослые и сами выглядели как дети: испуганные, притихшие и неспособные за себя постоять. Если он начнет им рассказывать, как обороняться, они даже не поймут, о чем он. И таких деревень сотни: заходи и бери этих ванов голыми руками. Они хуже, чем самые худшие игроки в Селениях, – ни крошки анимуса, никакого боевого азарта. – Не упрощайте им задачу, – все-таки попытался он, вспомнив, что хотел стать хорошим начальником. – Идите по домам, заприте все окна и двери. Когда Ястребы выбьют дверь, сидите тихо. Они, конечно, все равно вас найдут, но когда это произойдет, отбивайтесь всем, что найдете в доме.

Жители сбились теснее.

– Может, все-таки само обойдется? – прошептала какая-то девушка. – Лучше уж мы тут вместе будем. Одним очень страшно.

Ларри тяжело вздохнул и уселся на землю в свободном, еще не забитом людьми уголке площади.

– Будем сидеть и просто ждать? – не поверила Нола.

– Угу. Их бесполезно учить обороняться – за пять минут никакого результата не добиться. Но на случай, если все они сегодня погибнут, хорошо, что эти странные создания успели их развеселить. Вон, гляди!

Он показал на золотых существ, которые разбрелись по площади, смешно вращая нарисованными глазами. Жители восхищенно протягивали к ним руки, гладили, некоторые даже улыбнулись.

– Я ими не управляю, они идут, куда хотят, – пробормотала Нола, садясь на землю рядом с ним.

Остальные хотели сесть рядом, но Нил оттянул их в сторону и усадил там – как будто понял, что Ларри хотелось поговорить с Нолой наедине, хотя откуда ему знать!

– Магия – такая штука, – философски протянул Ларри, глядя вверх.

В кронах сосен нарастал ветер – тихо гудел, гнул деревья. Вековые стволы заскрипели громче, Ларри на плечо посыпалась сухая хвоя. Лесовик и Ветреница, похоже, действительно были в деле.

– Зачем ты это делаешь? – шепотом спросила Нола и придвинулась ближе – наверное, чтобы гомон всех вокруг не мешал разговаривать. – Зачем помогаешь? Жизнью рискуешь.

– Ну, я не хочу умирать. Надеюсь на благоприятный исход, – без выражения ответил Ларри. Вот теперь чувства были лишними – он должен быть спокоен и сосредоточен. – Если нашествие сегодня удастся отсрочить, я запомню этот опыт и в будущем усовершенствую. Я хочу, чтобы другие люди на моем острове почувствовали себя так, как я. Я чувствую себя… – Он помялся. – Хорошо. И хочу этим поделиться.

– Нехилые у тебя планы. – Она вдруг улыбнулась. – И ты трижды сказал «хочу». Я думала, Ястребам ничего хотеть не положено.

Ларри с улыбкой покосился на нее, а потом сказал то, чего говорить не собирался:

– Я любил свою работу, потому что мне нравилось поддерживать порядок. Но оказалось, что порядок был немного… – Он вспомнил, сколько раз отнимал игрушки у детей любовнобольных. Делал их такими же несчастными, каким был когда-то он сам. – Неправильным. Но как у вас все устроено, мне тоже не нравится. – Ларри довольно вздохнул. Позволить себе оценивать вещи было самым приятным. – Ваша земля большая и богатая, но в ней совсем нет порядка. Гардианы нужны для того, чтобы вносить смысл в хаос. Находить тех, кто преступил закон. Помогать людям. Защищать их жизнь. – Он слабо улыбнулся. – Я – порядок. Мне это нравится.

Нола фыркнула, но ответить не успела. Вокруг закричали – и, подняв глаза, Ларри увидел, что Ястребы, парившие в вышине, начали снижаться – разом, повинуясь неслышному приказу. Ларри задержал дыхание. Он никогда не бывал по эту сторону нападения и даже представить себе не мог, как это жутко, когда сверху начинают медленно опускаться эти огромные птицы.

«Давай, – яростно подумал он, изо всех сил вообразив белокурую Ветреницу в пышной юбке. – Дерись, насколько хватит сил. Ты совсем не такая милая, если постараешься».

И его услышали: ветер внезапно ударил с такой силой, что тех, кто стоял на ногах, едва не повалило на землю. Ларри с трудом разлепил слезящиеся от ветра глаза. Ястребов отнесло в сторону, и они били в воздухе крыльями, сосредоточенно, не издавая ни единого звука. Пытались вернуться на курс, но ветер дул устойчиво и гулко: здесь, под защитой деревьев, он уже казался сильным, и Ларри представлял, каково сейчас на высоте: страшный, губительный для полета шквал воздуха, который сносит тебя назад. Пытаться лететь против него – все равно что ползти вверх по гладкой стеклянной стене.

Все испуганно сидели, прижав к себе соседей и втянув головы в плечи. Золотые существа трепетали от ветра – вот-вот погаснут. Нил устроился рядом с испуганной молодой парой и, перекрикивая ветер, что-то им говорил. Ларри навострил уши – ему было любопытно.

– Посмотрите друг на друга и не бойтесь, страх не помогает! – отчаянно взывал Нил, пытаясь перекричать ветер. – Даже если вы умрете, то умрете вместе!

Ларри ухмыльнулся. Он был уверен, что Нил глупо твердит им, как все будет хорошо и чудесно, но, похоже, идеи серебряной магии, которую они прямо сегодня изобрели, всерьез ему приглянулись.

Парочка явно его не поняла и только крепче прижалась друг к другу, перепуганно вытаращив глаза. Бывшие золотые народы слишком привыкли к сказочкам о том, что любовь – это мило и приятно, а влюбленные живут долго и счастливо. Но чувствовать любовь, когда вот-вот ее потеряешь, любить, когда все вокруг рушится, когда знаешь, что мир несовершенен, – это… Ларри сжал кулак, почувствовав, что ладонь снова прохладно щекочет серебром. струм, сидевший на его плече и спокойно чесавший лапой клюв, тоже блеснул ярче. А вот рисунки Нолы постепенно блекли – куры и лошадь на смешных ногах жалко пошатывались от ветра, остальные уже почти растаяли. Золотой магии было не выжить в мире, которому вот-вот придет конец, – она оказалась даже более беззащитной, чем он думал. – Эй. – Ларри коснулся монструма. – Подбодри тут всех. Развлеки.

– Я тебе не р-р-развлекательный клоун, – заклекотал монструм.

А потом, сам себе противореча, снялся с его плеча и описал над площадью красивый неспешный круг. Ветер ему не мешал – он ведь не был настоящей птицей. Монструм сиял так ярко, что все удивленно подняли головы, даже бледные золотые звери. Попугай наслаждался вниманием: гребень раскрыт, хвост пушится, тьма сияет серебром. От всеобщего восхищения он засиял даже ярче.

– Что это за птица? – тихо спросил какой-то старик у женщины, которую обнимал. – Такая… Жаркая. Она волшебная?

– Жар-р-ркая птица! – довольно завопил попугай, наворачивая круги над площадью. – Жар-р-р – птица! Это я! Я такой!

Ларри не выдержал и засмеялся. Попугай действительно был похож на хозяина – тоже любил во всем быть лучшим.

Ястребов уносило ветром, и все, кто был на площади, приободрились, страх на их лицах сменился надеждой. Но Ларри легкой победы не ждал. Ястребы из отряда захвата были такими же, как он. Их учили использовать любую возможность, не сдаваться, когтями вырывать победу у врагов и обстоятельств.

И когда Ларри увидел, что многие птицы поступают так, как поступил бы он сам, он испытал что-то крайне противоречивое: разом и одобрение, и ужас. Те, кого не отнесло слишком далеко, начали падать камнем, рассчитывая, что к месту событий доберутся пешком. «Ну, давай», – отчаянно подумал Ларри, глядя на деревья.

И лесовик не подвел – умников, которые сбросили высоту, начали сбивать деревья. Они раскачивались от ветра и как бы невзначай били верхушками прямо по Ястребам. Одни птицы после этого с клекотом отлетали и пытались снизиться снова, другие падали на землю. Ларри угрюмо смотрел и думал, что надо бить сильнее. Золотые покровители стихий не хотели убивать даже Ястребов, но скоро за это и поплатятся. Ларри не сомневался в том, чем закончится картинное падение Ястребов на землю. Они превратятся, встанут и, прихрамывая от ушибов, пойдут сюда. Такие мелочи не помешают им выполнить задание. Оставалось надеяться, что почва будет проваливаться под их ногами, а трава – тянуть назад. Ларри вообразил это изо всех сил. И все равно знал: кто-то обязательно доберется.

Так и получилось – люди в ужасе вскрикнули, а Ларри даже не удивился, когда из леса, пошатываясь на проваливающейся под ногами земле и отдирая от себя колючие ветки, начали выбираться Ястребы. Их было мало, их основательно потрепали, форму разодрали ветки, лица были исцарапаны и покрыты синяками от неудачного падения, но они все равно шли. А потом Ларри с ужасом понял кое-что еще. Видимо, покровители стихий не врали: сил у них совсем не так много, как ему бы хотелось. Они были сотканы из доброй золотой магии, и от этой атаки слабели на глазах.

Ветер начал стихать, деревья теперь раскачивались слабее. Ястребы, которые всерьез запутались в лесу или не смогли приземлиться, скоро будут здесь. Стихии помогли отразить атаку, растянуть ее во времени, но победить не могли. Ястребы всегда идут до конца, и вот сейчас первая шестерка яростно прорвалась сквозь лес и вышла к площади. При виде Ларри некоторые из них удивленно моргнули, – но не остановились. Люди бросились от них к центру площади, и Ларри потянул своих следом: лучше держаться вместе, так легче будет затеряться и в нужный момент исчезнуть.

Ястребы, прихрамывая, шли к жителям, явно думая, как же удобно, что все собрались в одном месте. Уровень страха на площади подскочил настолько, что золотые существа мигнули и погасли окончательно, не успев нанести никакого ущерба.

– Чего ты ждешь? Ударь по ним Тенью, – прошипел Райлан.

Ларри качнул головой:

– У меня больше нету. В общее хранилище я залезть не могу, обнаружу себя. А монструм нужен, чтобы отсюда выбраться. Стойте тихо, я хочу посмотреть, какое у них оружие.

– Ты что, рехнулся? – заорала Нола. – Спаси их!

К счастью, за всеобщими криками Ястребы их не слышали и потеряли к ним интерес – наверное, решили, что местный придурок нацепил форму Ястреба, чтобы припугнуть их.

– Они же погибнут, – выдавил Нил.

– Это день нашествия, кто-то обязательно погибнет, – пожал плечами Ларри. – Наша задача снизить потери, но всех не спасти.

Люди не пытались бежать, просто жались ближе, как будто думали, что тепло чужих тел их защитит. Ларри нахмурился. Он только сейчас наглядно увидел, как ужасно выглядело завоевание каждой деревни, каждого города, который взяли Ястребы за времена Империи. Такая легкая добыча – бери дурачков голыми руками, как стадо растолстевших ленивых баранов.

Нола и Слава до боли вцепились ему в плечо, но Ларри даже бровью не повел. Ястребов было шестеро, в толпе – не меньше шестидесяти, и если бы все эти шестьдесят дрались, а не орали, шансы быстро бы уравнялись. Но рассчитывать на это было нечего.

Первый из Ястребов, прихрамывая, добрел до толпы и запустил руку в Тень. Ларри затаил дыхание. Ему действительно интересно было посмотреть, какое оружие придумали в исследовательском отделе, – и, увидев его, он опять почувствовал что-то сложное: и облегчение, и разочарование.

Этот вид оружия он знал: тонкая теневая змейка, которая скользит под кожу и сжимается вокруг сердца, не давая ему биться. Создать оружие с нуля не так-то просто, обычно дорабатывали старое – и скоро Ларри оценил, в чем состоит новшество. Змейка, в отличие от тех, которых он видел, не тратила время на то, чтобы ползти, взбираться по ноге, обвиваться вокруг груди. Она была легкой и маневренной: Ястреб швырнул ее, она вытянулась в воздухе, как стрела, и одним движением вошла в сердце какого-то мужчины. Тот схватился за ребра и с хрипом повалился на бок, а змейка вылезла с другой стороны, свернулась кольцами и ловким, пружинистым движением прыгнула обратно Ястребу в руку.

Ого! Многоразовая! Вокруг кричали как резаные, а Ларри уважительно кивнул, не в силах сдержаться. Змейка похудела, но выжила. Вечная проблема теневого оружия – то, что оно на один раз, использовал – и все. А это уже вещь нового поколения: в исследовательском отделе, видимо, научились как-то сжимать Тень, чтобы в тот же предмет влезало больше и можно было использовать его неоднократно.

Впрочем, его восхищения работой исследователей никто не разделял – все кричали и выли, перепуганные до смерти. Ларри повернулся к своим – остальные Ястребы уже добрались до толпы, окружая ее, но он нарочно передвигался так, чтобы оказаться как можно дальше от них.

– Пора, – негромко сказал он. – Нашествие в разгаре. Держитесь за меня.

– Нет, – прошипела Нола. – Спаси их, они ни в чем не виноваты!

– Это неразумно. Таких деревень еще сотни, и всех не…

– Но эта – моя! – отчаянно крикнула Нола. – Давай!

Ларри взглянул на нее и в который раз испытал нелогичное желание подчиниться. Ему ведь нетрудно, он смотрел на эту шестерку Ястребов и видел то, чего никто другой тут не замечал: какие бы пугающие униформы ни были у этих солдат, они неопытные, молодые, его ровесники или младше. На захват такой огромной земли не напасешься эффективных воинов, отправили всех подряд. И им совсем не нравится их задание, они, скорее всего, никогда еще никого не убивали. Но приказ есть приказ, поэтому они уже успели неспешно, без суеты убить человек семь. Ларри вздохнул и подошел к ближайшему.

– Доложите о ходе операции, – сказал он на собственном языке.

Солдат растерянно обернулся, и Ларри со всей силы врезал ему кулаком по лицу – тот даже в Тень залезть не успел. Звук падения заглушили крики, несущиеся со всех сторон, – тут можно было незаметно хоть на барабане играть.

Остальные пятеро обходили толпу с других сторон и ничего не заметили. Ларри повторил тот же прием еще ровно пять раз, и через несколько минут вокруг толпы лежало шесть неподвижных тел. К концу спасательной операции у него отчаянно болел кулак, но бить он умел, хоть и упражнялся не на людях, а на тренировочном мешке: главное – вложить в удар всю силу и желание победить.

– Я бы на вашем месте их связал, пока не очнулись, – сказал он, когда панические крики и рыдания немного стихли.

Чтобы упростить этим болванам задачу, он подтащил все тела друг к другу и уложил в ряд.

– Вот так просто? – пролепетал Нил, глядя на шесть неподвижных фигур в темных униформах.

– Угу, – сказал Ларри и посмотрел на жителей деревни. На их лицах проступило воодушевление: они решили, что все закончилось. – Когда из леса придут другие, – а они придут, – советую драться.

Ларри с улыбкой подал Ноле руку. Та медленно, нерешительно взяла, и Ларри стало приятно от того, как она на него посмотрела, – будто он сделал что-то крайне эффективное, хотя разделаться с шестерыми сопляками было совсем не сложно.

– Все хватайтесь за меня. Сейчас будет непривычно, – сказал Ларри.

Слава доверчиво взял его за вторую руку, Нил сжал локоть, Райлан нехотя взялся за край рукава. Ларри закрыл глаза, призвал монструма и сразу почувствовал, как тот прохладной тяжестью опустился на плечо.

«Ты – мой запас на крайний случай. Отдай мне столько сил, сколько нужно, чтобы перенестись туда, где Магус. Сможешь его найти?» – подумал он: к чему говорить вслух, если, как выяснилось, монструм и так его слышит.

– Для тебя я все могу, – сказал монструм. – Забир-р-рай.

Ларри почувствовал, как Тень наполнила его – мягкая, удобная, не из общественного хранилища, а своя, личная. Он сосредоточился и мысленно шагнул вперед, почувствовал, как холод, обволакивающий со всех сторон, на мгновение сжался вокруг смертельной хваткой, – а когда Ларри открыл глаза, перед ним что-то нестерпимо сияло.

Он подслеповато заморгал – свет был очень ярким, – а потом сообразил, что это поверхность воды: огромная, сияющая от дневного солнца. Ларри сначала решил, что оказался на берегу моря, но вода была какой-то другой, непривычной, да и волны накатывались не на скалы, а на пологий песчаный берег. Деревья по берегам были знакомые, он видел такие же в лесах, по которым они с Нолой брели в Селение.

«Озеро, – понял Ларри. – То самое. Их новое место силы».

В небе над дальними берегами тесными группами кружили Ястребы – видимо, там находились деревни. Крыльями они двигали так, будто их сносит ветер, но тут ветра не было: полный штиль и тихий плеск воды. Покровители стихий из последних сил боролись, и Ларри одобрительно кивнул.

– Где… – оглушенно пробормотал Слава. – Где. Мы.

Все четверо пошатывались и держались друг за друга – не привыкли так быстро перемещаться. Монструм сидел у Ларри на плече, привалившись всем телом к его голове: поблекший, уменьшившийся едва ли не в два раза. Ларри осторожно провел по его спине, но монструм даже не шевельнулся – потерял слишком много сил.

Но с чего монструм перенес его именно сюда? Берег выглядел пустынным. Ларри настороженно огляделся – и замер.

Он ожидал найти Магуса на какой-нибудь возвышенности, откуда хорошо просматривается местность. Представлял его стоящим на скале – в этих землях вообще есть скалы? – и окруженным помощниками, которых нужно будет отвлечь или победить. Представлял, как они впятером будут пробиваться сквозь стан врагов, – Ларри нутром чуял, что не зря привел остальных, что они ему пригодятся. Они будут пугать Ястребов своими серебряными чарами и один за другим оставаться позади, чтобы защитить оставшихся и позволить им продвинуться дальше.

Первым отстанет Слава, который решит вать и вспомнит, какой он отличный игрок. Потом Райлан, который все-таки почти настоящий Ястреб, пожертвует жизнью, но поможет им пробиться дальше. Останутся Нил и Нола, от которых совершенно никакого толку, – но они возьмутся за руки и создадут щит из серебряной магии, полной любви и грусти, оставшихся от потери Райлана и Славы. С помощью этого щита они помогут ему дойти до Магуса. Ларри сразится с ним и победит. Нола с Нилом выживут, и все, кто остался, будут жить долго и счастливо, как, видимо, и положено по законам золотой магии.

Вся эта фантазия пронеслась у него в голове за секунду – но с реальностью она, как оказалось, не имела ничего общего.

В реальности Магус сидел на камне у самой воды, небрежно опустив руки на колени. Ларри узнал эту хрупкую, сухопарую фигуру в непримечательной униформе фальшивого лейтенанта Четыре Тройки. Магус явно не любил почести и предпочитал оставаться незаметным. Вот почему на острове мало кто его видел: только высшие сотрудники управлений и только по делу. Магус не тратил времени на пустые церемонии, какие, говорят, постоянно устраивали князья, правившие островом Ястребов до него.

И все же это, несомненно, был он – теперь, когда он не скрывал свою Тень, его окружало холодное черное облако. Именно из-за него Ларри не сразу заметил фигуру на камне – камень лежал под деревом, ветки которого плетьми висели над водой, и издали казалось, что это ветки отбрасывают такую густую тень. Но теперь Ларри видел: дерево полностью засохло. Листья еще держались, но выглядели бесцветными и сухими, будто что-то вытянуло из них жизнь.

Фигура сидела неподвижно и не выглядела опасной – и все же Ларри пробрала дрожь. Монструм, почувствовав его страх, слабо затрепетал и потерся о его висок. Голова Магуса была низко опущена, капюшон закрывал лицо – он был сосредоточен, он руководил нашествием, раздавал приказы, не давал отступить. Ему не нужна была возвышенность, чтобы смотреть вдаль.

Остальные тоже заметили эту фигуру – и прибились ближе к Ларри. Тот снял монструма с плеча, на секунду прижался щекой к его грустно обвисшему гребню и деревянным движением сунул Райлану в руки.

– Если понадобится, развоплоти и защищайся, – одними губами сказал Ларри. – Магия с обратным значением. Дерись серебром так же, как дрался бы Тенью.

А потом, не глядя ни на кого, сделал несколько шажков в сторону Магуса. И еще несколько. Вдруг получится напасть со спины, и… Фигура шевельнулась, и у Ларри сердце провалилось в пятки. Конечно, Магус их заметил – он видит все.

Но Ларри продолжал идти, бесшумно вминая ноги в песок. Он чувствовал себя ребенком, который подкрадывается к всесильному взрослому, надеясь его обдурить.

Магус поднял голову. Он сидел лицом к воде, и Ларри в голову пришла бессмысленная, непрошеная мысль: что, если Магус выбрал именно это место, потому что ему, как и Ларри, оно напомнило море и дом?

– Здравствуй, Сержант Ноль Ноль Один, – сказал глухой, низкий голос: будто заговорила сама тьма.

Ларри дрожь прошибла. Он прикрыл собой остальных, стоявших позади, он хотя бы умеет сражаться, пусть это и бесполезно, – но Магус не нападал.

– Подойди, – произнес искаженный Тенью голос. гус не поворачивался, да ему было и не нужно. – Подойди один.

Ларри на негнущихся ногах подошел, и Магус повернулся к нему. Те же серые глаза под бесцветными бровями, та же униформа, но теперь Магус больше не скрывал свой настоящий голос и свою силу. От него исходил ужасный холод, и в глазах была абсолютная равнодушная тьма.

Но куда больше, чем взгляд величайшего теневого чародея, Ларри поразила обыденность всего происходящего. В песнях и героических сказаниях все было таким ярким и интересным: битвы, завоевания, Магус, победы, поражения. Но сейчас они были на тихом пустынном берегу, о который мягко плескалась вода, Магус сидел на камне, удобно скрестив ноги, и где-то вдалеке сотни Ястребов обыденно и скучно убивали мирных жителей. Реальность была грязной и унылой, и Ларри вдруг почувствовал такую огромную, всепоглощающую, отчаянную печаль, что чуть не заплакал. Он сам не понимал – то ли это Магус заставляет его так себя чувствовать, то ли просто жизнь оказалась такой. – Сядь рядом, – без выражения проговорил Магус и указал на соседний камень.

Ларри сел. Остальные толпились в отдалении, сбившись вместе. Магус не двигался, продолжая смотреть на воду. Сидеть здесь было так холодно, что Ларри стало трудно дышать. Как можно было даже подумать о том, чтобы одолеть Тень такой силы? Он беспомощно, по-детски зажал ладони между колен, только бы хоть немного их согреть. Озеро сияло под солнцем, на другой стороне леса раскачивались под ветром, а Ястребы повторяли свои атаки снова и снова. На том берегу наверняка кричали и плакали, но на этом было очень тихо, только вода чуть слышно раскатывалась по песку. Ларри тоскливо ждал, чувствуя себя беспомощным, как никогда в жизни.

Но когда Магус неспешно обернулся к нему и посмотрел в глаза, он все равно оказался не готов. Сначала просто вздрогнул от страха, а потом стало еще хуже. Он узнал этот взгляд. Уже видел его раньше – и не только у водопада.

Ларри моргнул. Присмотрелся еще раз. Наверное, память его обманывала. Или он сошел с ума. Или…

– Нет, – сказал Магус, и Ларри заторможенно подумал: «Не врали. Слышит мысли». – Все верно.

Магус снял капюшон и спокойно, не торопясь, отстегнул маску.