Полет над морем Ларри теперь вспоминал снисходительно: какая ерунда по сравнению с ночным заплывом в холодной реке! Похоже, жизнь всерьез решила узнать, как долго он протянет. Что дальше? Денек голым среди ледников? Восхождение на самую высокую в мире гору? «А вот возьму и не помру», – хмуро думал Ларри, мерно разбивая воду ребром ладони. Поясница ныла, руки не гнулись, в легких похрипывало. Когда двигаться становилось совсем невмоготу, Ларри вытягивался в воде и позволял ей неспешно тащить себя вперед. Если начинал засыпать, лихорадочно щипал себя за руку, чтобы вынырнуть из дремы. Пугало его не то, что он во сне захлебнется, а то, что провалит задание и никуда не успеет.

В конце концов небо на горизонте чуть побледнело, выцвело из ярко-черного сначала в синий, потом в голубой с желтой полоской у края. Пласт сочно-желтого начал медленно перетекать в персиковый оттенок, и эта сияющая полоса осветила реку с такой неистовой силой, что у Ларри дыхание перехватило. Восход на острове случался тихо, исподволь, вот было темно, а вот уже не так темно, но тут происходило что-то невообразимое: заблестела вода, защелкали птицы, лес наполнился красками, еще более яркими, чем на закате. День в этом странном краю начинался так, будто он последний в истории и можно тратить всю красоту разом, потому что беречь уже незачем.

Он размышлял об этом, пока монструм, все еще бесформенный, не начал копошиться и толкать холодной тяжестью в затылок. Ларри недовольно застонал и вынырнул из дремы, в которую не помнил, как провалился.

– Эй, – выдохнул он, моргая от нестерпимого предрассветного сияния.

А потом увидел берег – и забыл, что хотел сказать.

Ларри не особо приглядывался к зарослям, мимо которых плыл всю ночь, но они точно не были такими, как эти. Он вспомнил деревья, которые видел у себя дома, в месте под названием «сад» около заброшенного королевского дворца. Те весной покрывались сладко пахнущими цветами, и Ларри украдкой кружил над ними, если пролетал мимо: деревья казались застывшим белоснежным морем, а воздух даже на высоте был просто одуряющий.

И хотя уже приближалась осень, деревья на этом диком берегу тоже цвели и пахли – вот только на острове они все были одного вида, а тут разные. Серьезно: ни одно не повторялось. Вдоль реки тянулись сотни цветущих деревьев, и каждое цвело не так, как соседнее. Каких только оттенков тут не было: голубые, желтые, розовые, лиловые, белые. Запах сплетался из разных ароматов, он был освежающим и сладким и тянул к себе с такой силой, что Ларри как завороженный поплыл к берегу. Свернуть, когда столько часов плыл по течению, казалось прямо-таки противоестественным, но Ларри, кряхтя, молотил руками по воде, пока не встал на ноги.

Берег, устланный ковром из опавших лепестков, полого спускался к воде, и Ларри с трудом подавил желание рухнуть на него и больше не двигаться. Он ошалело побродил вдоль кромки воды, тяжело передвигая облепленные мокрыми штанами ноги. Зайти глубже в сад он боялся: все здесь было напитано золотой магией, щекочущей и теплой. Похоже, именно она дала этому клочку земли такую силу плодородия.

А потом Ларри заметил кое-что еще и усталость как рукой сняло. Шагах в пятидесяти вниз по течению начиналась маленькая заводь, и земля у самой воды была взрыта, словно там недавно протащили что-то тяжелое. Ларри бросился туда, чуть не запутавшись в собственных дрожащих ногах.

Гардианов учат читать следы, и пора было этим воспользоваться. Глубокая борозда на песке, похоже, осталась от киля лодки, которую вытянули на берег, а потом спустили обратно на воду. Рядом тянулись две цепочки человеческих следов. Судя по ширине шага и глубине отпечатков, лодку тащили двое молодых мужчин, и были они тут недавно. Может, конечно, вдоль этого дикого берега проплывают десятки лодок, но что-то Ларри никого за ночь не встретил. А значит, это были, скорее всего…

Ларри навострил уши и пошел вдоль следов – четких и свежих, еще не оплывших от утренней влажности. Двое оставили лодку на берегу и какое-то время топтались рядом – видимо любовались деревьями. Потом началось что-то странное: они бродили по саду и рыли ямки под деревьями. Вот тут копали руками, тут палкой, затем перешли вот сюда. Мест с развороченной почвой было пять, словно там что-то искали, – и на пятый раз, видимо, нашли: ямка была глубже, а потом двое, судя по следам, вернулись прямиком к лодке, столкнули ее на воду и уплыли.

Дно ямки Ларри тщательно изучил: вдруг поймет, что там лежало? Но почва была рыхлая, ничего похожего на отпечаток шкатулки или ящика. Ларри выпрямился. Ноздри у него подрагивали от знакомого, правильного чувства: ты гонишься за преступником и скоро его настигнешь. Он бросился к воде, с разбегу упал в нее, взметнув фонтан сияющих брызг, и поплыл вниз по течению. На прекрасный разноцветный берег Ларри больше не оглядывался.

Он все еще гардиан, и у него есть работа.

Лодку он увидел, когда солнце поднялось совсем высоко: успел заметить, прежде чем она скрылась за излучиной реки. Пора было менять тактику погони. До этого Ларри шлепал руками по воде в полную силу, чтобы выжать максимум скорости, но теперь лучше было держаться тихо, и он заскользил вперед, бесшумно двигая руками и ногами под водой. Один из беглецов все-таки Ястреб – пусть и плохонький, нечистокровный, но если он не услышит явную погоню, то Империя зря тратилась на его обучение.

Волшебный сад на берегу давно закончился, перешел в растрепанные заросли кустов и трав. Расстояние до поворота Ларри преодолел сильными рывками, а свернув, задержал дыхание и ушел под воду до самых глаз. Лодка была совсем близко – неспешно плыла по ярко сияющей от солнца реке. Освещение было ему на руку – против света врагам трудно будет понять, что это такое за ними плывет: может, деревяшка или выдра.

Словом, он все продумал и только потом заметил, что с лодки в его сторону даже не смотрят. Темноволосый парень, сидевший к Ларри спиной, не то чтобы бросал все силы на греблю, – руки мягко лежали на веслах, толкали и тянули их лениво, словно это развлечение, а не работа. Одет он был в местном духе, но, судя по деревянно-прямой спине, он и был тем Ястребом, который предал Империю.

Второй парень, щуплый и невысокий, сидел на носу лодки, скрестив ноги, и подставлял лицо солнцу, довольно щурясь. Вид у него был такой, будто он в самом прекрасном месте, где только можно оказаться, и Ларри за это сразу проникся к нему неприязнью – такие блаженно-глупые лица бывали у подпольщиков, которые пытались взрастить в себе золотую магию. Щуплый что-то негромко говорил, и Ларри прислушался, осторожно подгребая ближе.

– Вот так, у тебя получается, – жизнерадостно бормотал щуплый. – Наслаждайся, волшебное же утро! Мы поняли, где искать остальные предметы, у нас есть лодка, Ястребы пролетают мимо. Не волнуйся так! Грести приятно, дышать приятно, все хорошо.

До лодки оставалась всего пара метров. Ларри уже приготовился мощным рывком преодолеть их и дернуть лодку на себя, чтобы эти двое от неожиданности посыпались в воду, но его остановили две мысли. Во-первых, так можно их находку из волшебного сада утопить в реке. Во-вторых, щуплый производил впечатление легковерного простачка, который выложит все секреты любому, кто готов их слушать. Поэтому Ларри громко зашлепал руками по воде и слабо крикнул:

– Эй! Подождите, умоляю вас!

Ястреб резко обернулся, и Ларри едва сдержал ухмылку. У предателя были забавные уши – торчали из встрепанных темных волос, как лопухи. Вот уж кому униформа явно шла гораздо больше, чем ее отсутствие.

– Как же я устал, – жалобно сказал Ларри вслух. – Рук не чувствую. Ноги не гнутся.

– Ты кто? – встревоженно спросил щуплый.

Ладонь предателя сделала мягкое движение в сторону и вниз – ха, в Тень залезть пытается! Ну, можно не сомневаться, что доступ в нее ему отрезали. Ларри проглотил торжествующий смешок и задрожал, тяжело хватая ртом воздух.

– Я друг, не бойтесь! – выдавил он. – Мне существа сказали, где вас искать. Лесовик, и водная дева, и великан из камней, и…

Несколько секунд он боялся, что те, кого он перечислил, выскочат с разоблачениями, но вокруг было тихо, и Ларри просяще улыбнулся.

– Вы золотой стриж и тот Ястреб, да? Это вы всех спасли? – прошептал он.

Предатель тяжело смотрел на него, отгородив собой щуплого. Тот любопытно выглянул из-за плеча, и Ларри начал улыбаться шире. Он не вполне представлял, как ощущается улыбка, возникающая просто так, сама собой, – но, говорят, золотые волшебники часто улыбаются, и он старался.

– Не слушай его, – выдохнул предатель. – Это Ястреб.

Ларри удивился. Холод, идущий от воды, заглушал его собственный, легчайшая разница в загаре каждой из половин лица вряд ли заметна при таком слепящем свете, так как же он понял?

– Я и не отрицаю, – простодушно ответил он вслух. – А вы как догадались?

– Глаза, – криво усмехнулся предатель. Гримаса получилась та еще, и Ларри понял, что улыбки тяжело даются не ему одному. – Местные жители бывают грустными, иногда злыми, но такими самоуверенными они никогда не выглядят.

На протяжении всей этой увлекательной речи он едва заметно пытался что-то нащупать на дне лодки. Ларри, конечно, заметил, это было его работой – замечать такие вещи, – и был готов за несколько секунд до того, как в голову полетел булыжник. Камень плюхнулся в воду, а Ларри, легко увернувшись, настороженно проследил за рукой предателя – вдруг еще что-нибудь нашарит? Но тот хмуро насупился и опустил руки.

– Ты выиграл уговор, – шепотом проговорил щуплый, который, удивительное дело, совершенно не выглядел испуганным.

Предатель мрачно кивнул, и Ларри, не выдержав, полюбопытствовал:

– Что за уговор?

– Я хотел набрать с собой больше камней, чтобы отбиваться, когда за нами придут, – отрывисто сообщил предатель. – Он сказал, что никто не придет и камни не понадобятся.

– Ну, я вам не угрожаю, поэтому ты не то чтобы выиграл, – протянул Ларри, неспешно разводя руками в воде, чтобы держаться на плаву. Течение мягко несло их всех вниз по реке, и это придавало беседе странно умиротворенный оттенок. – Я с острова Ястребов, но из подпольщиков. Мы против власти Магуса, и меня отправили узнать, как вы победили захватчиков. Это же вы сделали, да?

– Вроде того, – скромно кивнул щуплый. Он выглядел удивительно красивым для человека с таким непропорционально широким ртом и землисто-бледной кожей: черты лица тонкие, глаза выразительные. Ему бы взгляд поумнее, и за Ястреба бы сошел. – Нам очень пригодится твоя помощь. Когда мы останавливались на привалы, я все смотрел в небо – там Ястребы кружат и кружат, даже ночью. Зачем они летают?

В реке Ларри было не до того, чтобы смотреть вверх, но он сразу понял, что нужно коллегам из управления по захвату земель. И еще понял, отчего так легко догнал этих двоих: на привалы они останавливались, с ума сойти. Какая беспечность!

– Скажу, что им надо, если расскажете, куда плывете, – решительно сказал он.

– Зачем тебе это знать? – тут же встрял предатель. Его взгляд ясно говорил, что одного Ястреба, помогающего восстанию золотых земель, более чем достаточно, второй не нужен. – Это не твое дело.

– Эй, ты чего, надо быть к людям добрее, – прошептал золотой стриж и улыбнулся Ларри так, что тот сразу понял разницу между настоящей улыбкой и той гримасой, которую кое-как приладил себе на лицо. – Мы хотим создать духа зе…

Сердце у Ларри вспыхнуло от радости: он не ошибся, они заняты тем же, что и он! Но предателя хоть чему-то да научили в Академии – он дернул стрижа к себе и зажал ему рот, не дав закончить.

– Плыви, куда плыл, – с чувством сказал бывший Ястреб, сверля Ларри хмурым взглядом.

– А вот это недружелюбно, – назидательно ответил Ларри. Он подплывал все ближе к лодке, делая вид, что его прибивает к ней течение. – Золотая магия – это доброта и вера в людей, разве нет? Итак, вы хотите создать духа земли. Что для этого надо сделать? Расскажите, а я в ответ – все, что знаю про планы Империи насчет вас. – Он помолчал, глядя в насупленное, сердитое лицо предателя. – Давайте я первый? Обмен – это честно. Думаю, у этих Ястребов задание найти золотого стрижа. Есть волшебные предметы, которые реагируют на золотую магию. Их выдали всем патрульным, усилив во много раз. Они немного обескуражены: летают, летают, а вспышек золотой магии не видно.

Ларри только сейчас понял, что монструм кое-как собрался в свою обычную форму и уселся на плечо, зачем-то постукивая клювом ему по голове. Ларри отмахнулся. Предатель глянул на монструма с каким-то странным выражением лица, чуть ли не с улыбкой: видимо, насмехался над глупой птицей, и Ларри слегка рассвирепел, но привычным усилием подавил гнев. Сейчас надо быть спокойным.

– Они просто не знают, что магии у стрижа больше нет. Помимо этого, магия самой земли, хоть и не такая сильная, как у человека, создает помехи. – Ларри серьезно посмотрел на предателя. – Им стоило бы сменить тактику и искать следы Тени. Надеюсь, им это в голову не придет. А теперь расскажите, куда плывете, – вдруг я смогу вам помочь?

Золотой стриж открыл уже рот, но предатель его перебил, изо всех сил пытаясь изобразить дружелюбный голос:

– Есть три предмета, спрятанные в трех разных местах. Нужно собрать их все, тогда поймешь, как создать духа-защитника. Одно место мы нашли, про остальные стриж догадался. Давай я на карте тебе покажу, ты удивишься.

Монструм начал сильнее долбить Ларри клювом в макушку, но тот отмахнулся и торжествующе закрыл глаза. Тень казалась далекой, до нее было труднее дотянуться, когда ты так далеко от дома, – но карта по уставу хранится не в общем хранилище, а в личном, чтобы всегда можно было в случае чего понять, где находишься. Ларри изо всех сосредоточился, вызвал в памяти спальню приюта, где по-прежнему бесконечно повторялась сцена, где у него отнимают мягкий предмет, и нашарил в ящике призрачно-серой тумбочки единственное, что он тут хранил: карту.

Он открыл глаза, вплотную подплыл к лодке и протянул карту предателю, держа высоко над водой, чтобы не намочить. Но тот не взял.

– Нам говорили в Академии: карту, которая всегда под рукой, выдают только военным, – еле слышно сказал предатель и полностью убрал стрижа за спину. – Это наша привилегия. Монструм у подпольщика еще мог бы быть, но не карта.

Ларри открыл рот. Закрыл. Быстро сунул карту обратно в Тень, чтобы освободить руку. Болван, как же он прокололся! Он уже открыл рот, чтобы соврать и выкрутиться, но тут понял, с чего предатель разрешил ему подобраться так близко к лодке: видать, сообразил, что у Ларри есть доступ в Тень, а у него самого – больше нет.

Зато у предателя было весло. Которое тот гладким, стремительным движением вытащил из уключины, размахнулся и врезал этим веслом Ларри по голове. Даже почти попал, хотя Ларри увернулся бы еще быстрее, если бы не был так потрясен собственной глупостью.

Ларри дернулся вниз, уходя под воду, и весло прошло в паре сантиметров над головой. Опустив вниз весло, предатель перенес вес на руки, а значит, ноги потеряли устойчивость, поэтому Ларри рванулся вперед, обхватил предателя выше колен и дернул на себя. Тот рухнул в воду, и Ларри не стал тратить время на то, чтобы с ним драться, – крепко взялся за борт лодки, рывком перевалился в нее и прижал к себе стрижа, который, как и следовало ожидать, сидел и растерянно хлопал глазами.

Все это заняло пару секунд: когда предатель всплыл, Ларри уже сидел и яростно скалился, положив ладонь стрижу на горло. Весь его маневр основывался на том, что стриж, хоть и без магии, имел значение как символ бунта, а значит, погибнуть ему не дадут, – но Ларри был не готов к тому, какое сильное чувство проступит на лице предателя, по-ястребиному невыразительном.

– Отпусти, – выдавил предатель, и Ларри фыркнул.

– Ага. Как говорили золотые волшебники, «с удовольствием».

– Чего тебе надо? – бесстрастно спросил предатель, но глаза у него по-прежнему были тревожные, испуганные.

– Во-первых, отдайте мне то, что нашли в саду. Без этого переговоров не будет.

Он нажал стрижу на горло, чтобы подчеркнуть свою мысль. Тот почему-то не боялся, даже сердцебиение не участилось, хотя Ларри всегда представлял себе золотых волшебников дрожащими от любой беды трусливыми слабаками.

– Я не шучу, – холодно сказал Ларри, ни на секунду не выпуская предателя из виду. – Не заставляй меня лезть в Тень за оружием.

– Ну почему же? – негромко спросил предатель. – Давай.

Чего бы он этим ни пытался добиться, покупаться на его уловки второй раз Ларри не собирался и крепче нажал на горло стрижу.

– Обойдусь. Без всякой Тени сверну шею сначала ему, а потом тебе. Отдавайте.

– Я отдам. Эй, не волнуйся, все хорошо, – еле слышно пробормотал стриж, глядя на застывшего предателя. – Помнишь, что существа говорили? Мы отдали предметы на волю судьбы, а она знает лучше. Все будет в порядке, так или иначе.

Голос у него был мягкий, спокойный, Ларри даже растерялся: он ожидал бессильной драки, слез и мольбы, но стриж мирно лежал затылком на его плече, как будто на горло ему вовсе не давят. Потом медленно приподнял руку, залез в карман штанов и вытащил мелкий круглый предмет. Ларри открыл уже рот, чтобы обвинить его во вранье, потому что не могла такая невзрачная штука быть важной, – но почувствовал исходящее от нее тепло и присмотрелся.

Это была расписанная простеньким узором глиняная бусина. Он быстро схватил ее и сунул в мокрую сумку, чуть не зашипев, когда тепло щекотно прокатилось вверх по руке.

– А теперь рассказывайте, куда плывете дальше, – сказал Ларри.

Вот не зря он следил за предателем – тот шагнул вперед, чуть не поскользнувшись на речном дне. Губы у него едва заметно шевелились, и Ларри сильнее нажал безвольно сидящему стрижу на шею.

– Хочешь, чтобы я его убил? – прошипел Ларри. – Говори!

Предатель как ни в чем не бывало шагнул ближе, и Ларри все-таки полез второй рукой в Тень – ему не нравилась уверенность, с которой к нему подбирались. Он назубок знал, где в хранилище лежит какой вид оружия, и легко вытащил теневой кинжал. Тот приятным холодом лег в руку, и Ларри угрожающе выставил его перед собой. Монструм откуда-то с берега хрипло заклекотал – Ларри даже не заметил, когда он сбежал с плеча.

– Жар-р-рко, болван, бр-р-рось его! – вопил струм, и Ларри понял, о чем это он, за секунду до того, как все произошло.

Предатель торжествующе усмехнулся, и тут Ларри действительно стало жарко. Чувство покалывающего тепла, которое сопутствует золотой магии, окружило его со всех сторон, а потом вода в реке поднялась, выгнувшись дугой, и обвилась вокруг его запястья, держащего нож. Ларри выронил его больше от неожиданности, чем от страха, – небось и сам Магус бы нож выронил, если бы при нем вода ожила. Нож, наполненный Тенью, упал в реку, но вода подхватила его и яростно зашвырнула на берег. Монструм отчаянно голосил, будто пришел его последний час, но ближе, трусливый ком перьев, не подлетел. Стриж не дергался, сидел тихо, а потом вода схватила Ларри и за второе запястье тоже, дернув с такой силой, что он полетел в воду.

Еще один мощный рывок – и его приподняли над поверхностью. Ларри отчаянно барахтался, но в Тень еще раз залезть не решился. Вода, державшая его, изменила форму и превратилась в знакомую девушку, покровительницу воды. Ларри скрипнул зубами. Он мог думать только о том, что предатель вот сейчас превратился в его личного врага. Два раза обвел вокруг пальца! Нарочно спровоцировал достать из Тени оружие – видимо, тоже был в курсе, что водная дева неровно дышит к его драгоценному стрижу.

– Ты злой, – дрожащим голосом проговорила она. Голос у нее был как журчание ручья, звенящий и влажный. – И магия у тебя злая! Я не дам тебе его обидеть, не подходи больше к моим рекам даже близко! Ясно?!

– Яснее некуда, – прохрипел Ларри. Он висел над водой, едва касаясь ее ногами, а хватка на воротнике была куда крепче, чем можно ожидать от сгустка ожившей воды.

Дева насупилась, размахнулась и швырнула его на берег. Секунду Ларри наслаждался чувством свободного полета и собирался уже превратиться в Ястреба, пока не встретился с твердой поверхностью, – и запоздало сообразил, что он не в униформе.

Потом осознал, что на этом берегу, как он успел заметить краем глаза, не земля, а галька.

Берег оказался куда тверже, чем Ларри себе представлял: ощущение было такое, словно он на полном ходу врезался головой в стену. Ларри услышал хриплый вскрик монструма, а потом все затихло.

Он пришел в себя на закате. Лежать было холодно и неуютно, тело распласталось по камням под странным углом. Мысли в голове ворочались тяжело, словно булыжники перекатывались. Ларри отстраненно подумал, что, кажется, сильно пострадал. Вода была совсем рядом, тускло блестела в красноватых отблесках заката, и Ларри почему-то захотелось коснуться ее, но сил доползти не было.

– Эй, – прошептал он одними губами. – Эй. Кто-нибудь меня слышит?

Никого не было, лодка, конечно, давно уплыла. Ларри почувствовал укол грусти, но даже грусть была приглушенной, будто пробивалась к нему издалека. Потом веки отяжелели, и он закрыл глаза.

Когда он открыл глаза в следующий раз, земля двигалась. Несколько секунд Ларри созерцал проплывающие мимо деревья с философским смирением – мало ли что привидится, – а затем понял сразу три вещи. Во-первых, все это на самом деле происходит, – во всяком случае, боль в левой половине тела была совершенно реальной, будто на ней синяк от виска до лодыжки. Во-вторых, поверхность, на которой он валялся, изменилась: теперь это были не камни, а деревянная доска. В-третьих, свет лежал на деревьях поразительно ярко, высвечивал каждую хвоинку и лист. Похоже, наступило утро, и Ларри был почти уверен, что даже в предсмертном бреду не смог бы выдумать такие восхитительные краски сам.

Впереди раздавался мерный увесистый звук, в котором Ларри, хоть и не сразу, опознал шаги лошади, у которой под копытами хрустит гравий. О, кое-что проясняется! Видимо, доска, на которой он лежит, – это дно повозки. Потом Ларри чуть отвел взгляд и увидел кролика. Тот смотрел на него остекленевшими мертвыми глазами, и от неожиданности Ларри дернулся так, что все тело прострелило болью.

– О, надо же, очухался, – проворчал женский голос. – Я уж думала, помрешь, но нет, голова крепкая.

Ларри с трудом приподнял голову, в крепости которой начал сильно сомневаться. Он лежал в грубо сколоченной деревянной повозке с разболтанными колесами в компании десятка мертвых кроликов. На козлах сидела молодая девушка, косясь на него через плечо. Ларри моргнул. Это была самая странная особь женского пола, какую он видел. У них на острове женщины работали в тех управлениях, что требовали не физической силы, а размышлений и аккуратности. Встречаться с ними можно было только на специальных вечерах по подбору будущей супруги для размножения. Ларри на такие вечера еще не ходил, но, если не считать ущербных любовнобольных без масок, женщин видел в Гарде, в отделе обеспечения безопасности хранилища и отделе внедрения новых теневых заклинаний. Они произвели на него впечатление существ красивых, но загадочных.

Девушку на козлах он не назвал бы ни красивой, ни загадочной. Прежде всего, у нее была отвратительная прическа: волосы обрезаны так, будто их обкромсали ножом, не особо заботясь о том, чтобы они были одной длины. Ларри даже у любовнобольных не видел на головах такого буйства.

Кожу на носу и щеках покрывали рыжеватые пятнышки – может, какая-то болезнь? Девушке было лет двадцать, всего на пару лет старше его самого, а взгляд мрачный, как у стариков, которых вот-вот выгонят с работы. Потом Ларри опустил взгляд ниже и понял, что возница одета в мешковатые штаны и рубашку с деревянными пуговицами, – наряд вроде мужской, хотя кто их знает, эти золотые народы.

А потом все эти мысли как ветром из головы выдуло, потому что Ларри сообразил, чего ему так не хватает с той минуты, как он проснулся. Знакомая тяжесть от шнурка с ракушкой на шее исчезла. Сумки на плече не было. И струма не было тоже. Не обращая внимания на вспышку боли, прокатившуюся по левой половине тела, Ларри сел и лихорадочно обхлопал себя со всех сторон, изо всех сил мысленно подзывая монструма. Результата не дало ни то ни другое.

– Чего, обчистили? – фыркнула девушка, обернувшись. – Не удивляюсь. Кто ж знает, сколько ты у дороги провалялся. Тебе карманы небось десять раз прощупали.

– У до… Дороги? – прохрипел Ларри, мудро решив больше не ложиться, раз сел.

Голова болела от каждого движения, и лучше уж было не менять позу.

– Ну да, где еще? Все ж ясно. – Девушка встряхнула поводьями лошади, и та пошла чуть бодрее. – Магия вернулась, и придурки вроде тебя сразу подумали: «О, теперь мир стал такой чудесный и безопасный, везде дружба и волшебство!» Ты решаешь мир посмотреть, себя показать, выходишь из родной деревни, – бац! – удар по голове и пустые карманы.

Ларри глубокомысленно кивнул, пошатываясь в такт движению повозки. План «выдать себя за местного» впервые увенчался хоть каким-то успехом. Кажется, от удара по голове он так ослабел, что холод от кожи больше не исходил, и для маскировки это было отлично, но для защиты – хуже не придумаешь. Он воровато попытался залезть в Тень – и не смог дотянуться. Для этого нужен мощный анимус, несокрушимая сила духа, а он чувствовал себя как потрепанная старая тряпка. Вокруг щебетали птицы, пахло лесом, ветер мягко шуршал листьями, но все это больше не радовало. Ларри обреченно прилег на доски, подальше от мертвых кроликов. Он слишком устал, чтобы испугаться как следует, но общая картина была ясна: задание провалено. Остался без монструма, без доступа в Тень, а еще без ракушки для связи с островом, бусины, увеличительного стекла и самоуважения.

Единственное, что в такой ситуации казалось хорошей идеей, – это заснуть и больше ни о чем не думать. Именно этим Ларри и занялся.

В следующий раз он очнулся от того, что его дергали за одежду. Ларри недовольно разлепил глаза и снова увидел встрепанную девушку. Ее темно-рыжие волосы непокорно топорщились во все стороны, и от этого она казалась слегка сумасшедшей.

А может, и не казалась, потому что в следующий момент она с силой дернула Ларри за ногу и стащила его на землю. Тот вскрикнул от боли и приподнялся на локтях, а девушка как ни в чем не бывало собрала из повозки кроликов и ушла в дом, рядом с которым они остановились. Это была деревянная постройка очень странного вида, но Ларри разглядывать не стал – было дело и поважнее.

– Нелогично! – запальчиво крикнул он, ковыляя вслед за девушкой. – Сначала вы спасли меня и выразили радость, что у меня крепкая голова. А потом сами бросили на землю, зная о моей травме.

Девушка глянула на него, отпирая дверь. Кролики печально покачивались у нее в руке. Ларри упрямо смотрел в ответ: ястребиная логика была чуть ли не единственным, что у него осталось, и сейчас она прямо кричала о том, что люди так себя не ведут.

– Живой, и радуйся, – огрызнулась девушка. – Я понятия не имею, из какой деревни ты отправился навстречу своим чудесным приключениям, и это не моя печаль. Наша деревня называется Синие Бревна. Походи по улицам, может, кто и подвезет. Впрочем, не уверена.

И с этими словами она захлопнула дверь у него перед носом. Ларри выдохнул и без сил опустился на нижнюю ступеньку крыльца. В доме загремела посуда, и он сосредоточился, изо всех сил пытаясь призвать монструма. Но там, где всегда ощущалась их связь, было пусто. Ларри прижал руки к лицу. Даже вернуться домой, пусть и с позором, не выйдет, потому что нет униформы для полетов. В Тень забраться по-прежнему не получалось, и вот сейчас Ларри от всей души готов был заменить худшее воспоминание своей жизни с давней приютской сценой на вот этот самый момент.

Он сидел так, пока из дома не потянуло запахом дыма. Расседланная лошадь паслась во дворе, пощипывая редкую утоптанную траву, в курятнике звонко переговаривались куры, вокруг были видны только сосны и вдалеке несколько печных труб, из которых тоже валил дымок. Ну и глушь!

Забор покосился, вот-вот завалится наружу, грядки вдоль него казались сухими и неаккуратными. Единственными красивыми вещами тут были пышный куст с белыми цветами и сам дом: от земли до крыши его покрывали яркие рисунки. Они были сделаны очень давно, краска потрескалась и облупилась. Цветы и птицы, все очень простое, но Ларри поразила сама мысль о том, что можно разрисовать целый дом.

Какое-то время он тяжелым взглядом разглядывал курицу на смешных длинных ногах, изображенную под окном. В культуре Ястребов ценилась высокая грусть, но очень трудно проникновенно скорбеть, когда на тебя здоровенными нарисованными глазами смотрит курица, а лошадь над ухом громко хрупает травой. Что сделал бы на его месте Великий Магус? При мысли о нем Ларри слегка воспрял духом. Магус никогда не сдавался, хотя ему, наверное, тоже было непросто. Мало ли где он был до того, как стал собой, несокрушимым и знаменитым! Магус первым открыл, на что способна Тень в человеческом сердце, а значит, жилось ему несладко.

Эта мысль взбодрила Ларри так, что он вскочил. «Он дно морей изведал всласть: чтобы воспрянуть, нужно пасть» – вот что говорилось в тех стихах из школьного сборника, и неважно, сам ли Магус это придумал или ему подсказала Тень. Глупо сдаваться – особенно в таком жалком месте.

Ларри решительно взошел на крыльцо и постучал. Какое-то время было тихо, потом дверь резко распахнулась.

– Чего тебе еще?

– Вы меня спасли, а потом выбросили, и это действительно нелогично. Мне кажется, вы теперь должны хотя бы выслушать, что со мной произошло.

– А ты не обнаглел? – спросила девушка.

Ларри покосился ей за спину и увидел, что изнутри дом тоже расписан картинками, только здесь они пострадали от времени еще больше, покрылись сажей и гарью.

– Мне нужна помощь, – проникновенно сказал Ларри.

Девушка оглядела его с головы до ног.

– Ну давай, удиви меня. Какая в этой речи может быть следующая фраза, кроме «Дай денег и поесть, отвези меня домой и реши все проблемы, которые я сам притянул на свою задницу»?

У Ларри по-прежнему трещала голова, поэтому он решил, что ослышался и что-то не то уловил в чужом языке.

– А говорить «задница» прилично? – От неожиданности у него даже страх разоблачения пропал. – Я думал, упоминание частей тела, закрытых одеждой, во всех языках считается непристойным.

– О, во всех языках? – протянула девушка. – Так ты умник?

По стенам за ее спиной плясали отблески очага, из дома волнами исходило тепло, и Ларри совсем не отказался бы зайти. Ястребам полагалось любить холод, и он, честное слово, любил, но это чуть сложнее, когда всю ночь провалялся на земле.

– Частей, закрытых одеждой. Интересно, – задумчиво продолжала девушка. – Вот если я скажу «подмышка», это неприлично?

Ларри моргнул.

– Лодыжка, – не унималась она. – Копчик. Локоть. Я у себя дома и говорю, что хочу.

Девушка дернула на себя дверь, но Ларри мгновенно выбросил вперед руку и ухватился за край.

– Вы сказали, что нашли меня у дороги. Но меня ударили не там, а у реки, и я бы, мне кажется, не дошел. Не знаете, кто меня перенес?

– Да, конечно, я знаю всю историю твоей жизни от колыбели до сего дня. Тебя перетащили домовые, улитки и птицы. А теперь отвали и выпусти дверь.

– Домовые не могли, – покачал головой Ларри, без усилий удерживая дверь на месте. – Они живут в домах, а я был у реки. Может, лесовик или чудовище из камней? Но с чего им мне помогать?

– Ты странный, – с чувством сказала девушка. – Всего доброго.

– Раз я лежал у дороги, там и другие проходили, но только вы меня подобрали! А бескорыстная помощь в этих краях считается знаком… знаком… Знаком чего? Не нахожу слово.

– Тупости? Слушай, я не повезу тебя домой. Мне надо кроликов отнести, а ты небось из какой-нибудь дыры вроде Серых Бревен.

– Почему это? – обиделся Ларри.

Он понятия не имел, где находятся Серые Бревна и чем они могут оказаться хуже этой глухомани, но все равно почувствовал себя задетым.

– Да одет уж очень глупо. Но рожа вроде симпатичная, хотя сейчас, конечно, не поймешь, с таким-то синяком.

– Мне не надо в Серые Бревна! – перебил Ларри. – Я… Я ищу… Это не так просто объяснить.

– Ну ты уж попытайся, не вечно же нам тут стоять.

Ястребиный кодекс поведения призывал в таких случаях либо требовать помощи силой, либо применять для убеждения теневую магию, но сейчас этот совет ничем не помогал: сил было мало, а Тени – вообще нисколько. Ларри сосредоточился так, что голова заболела сильнее. Он же все-таки гардиан, он должен, должен найти зацепку для разговора!

– Красивые стены, – начал он, заглядывая в дом. – Красивый очаг. Это вы все тут разрисовали?

– Давай-ка покороче.

– В ваших краях любят жить в одном доме большой семьей, но следы во дворе только ваши и мои. Никого больше нет, верно? И где же они? Хоть кто-то?

Он часто делал так на работе: просто говорил, пока какие-нибудь слова не вызовут у подозреваемых реакцию, не заставят их потерять спокойствие. Потеря спокойствия у Ястребов, пусть и любовнобольных, выглядела как усиленная мимика, иногда повышение тона голоса, более откровенные и несдержанные ответы. Но вот сейчас он выяснил, что потеря контроля у золотых народов немного более громкая. Девушка зарычала и схватила его за грудки. Ларри охнул.

– Закрой свой поганый рот, – прошипела она.

– Я думал, золотым волшебникам нельзя злиться, – прохрипел Ларри. Терять ему было нечего, и он просто бил словами наугад, вдруг попадет куда-нибудь. – Магия вернулась, теперь надо быть вдвойне хорошим, а?

– А ты-то, я смотрю, все знаешь о том, как быть хорошим, – выдохнула девушка и, словно разом утомившись, отпустила его. – Мне плевать на эту вашу магию, толку от нее ноль. Да и все равно Ястребы обратно отберут и землю, и магию. Вон как кружат уже второй день! А все радуются, как придурки, – будто не ясно, чем все кончится. И ваны вроде тебя сегодня пляшут и дергают руками, пытаясь создать волшебство, а завтра опять будут целыми днями землю копать, чтоб налоги Ястребам платить. Так что знаешь что? Неважно, где тебя застанет их возвращение, в Серых Бревнах или в Синих.

Она столкнула его с крыльца и захлопнула дверь. Ларри от неожиданности растянулся на остатках поеденной лошадью травы, чуть не врезался головой в ногу самой лошади и пару секунд лежал, покряхтывая от боли. Но мозги уже работали четко, как на задании. Капрал мог бы им гордиться.

– Вы чем-то сильно разочарованы, – громко сказал Ларри, продолжая валяться на земле.

От того, что девушка не была дурочкой, верящей в то, что золотые земли будут жить долго и счастливо, он почувствовал к ней внезапную симпатию. Добро пожаловать в стан сломанных и кого-то потерявших, где место всем найдется. Жизнь – это вовсе не веселая прогулка, что бы там ни думали местные.

– Люди не теряют веру в золотую магию просто так, жизнь учит их этому естественным образом, – задумчиво продолжил Ларри и удобно лег на спину. Лошадь бродила рядом и щипала траву около его ноги. – Ма… Один умный человек говорил, что верить в доброту и любовь нормально для ребенка, но взросление в том и состоит, чтобы уметь обходиться без них. Золотые народы хотят навечно оставаться в детстве, полном сказок, а когда сталкиваются с настоящей жизнью, ломаются. Вы сломались, да? У вас неопрятный вид, то же самое могу сказать про дом и сад. Почему вы живете одна? У вашего народа это не принято.

В этот раз дверь распахнулась пинком, будто ее ударили ногой.

– Я сейчас шею тебе сверну, – с чувством сказала девушка. – Серые Бревна далеко, так что ничего мне за это не будет.

– Буду сопротивляться и сам вам сверну, – огрызнулся Ларри.

Местным дикарям не обязательно знать, что убийство – крайняя мера, на которую без нужды никто не пойдет. Каждая жизнь – собственность Империи и должна служить ей до последнего вздоха, неважно, Ястреб ты или представитель освобожденных от золотой магии народов.

– Да чего ты ко мне пристал?

– Мне нужно содействие. Я ничего в ваших краях не знаю, а у меня важное задание. – Ларри посмотрел на нее и в приступе вдохновения выпалил: – Я Ястреб.

– Вот как, – выдохнула девушка, барабаня пальцами по бедру.

И ушла в дом.

– Вы же согласны, что вас захватят обратно, это даже не обсуждается! – крикнул Ларри ей вслед. – Помогите мне с заданием, а я, когда все закончится, запрошу для вас благодарность в виде материальной помощи. Сможете забор починить. И стены заново покра…

Закончить он не успел, потому что в голову ему полетел глиняный горшок. С отличной скоростью и точностью – Ларри едва успел откатиться. Горшок ударился о землю, напугав лошадь, а Ларри тут же чуть не ударила деревянная ложка. Он юркнул под крыльцо, так что кочерга приземлилась от него уж совсем далеко. Поняв, что удары цели не достигли, девушка выскочила на крыльцо сама, держа перед собой печной ухват. Челюсти у нее были сжаты так, что желваки на щеках ходили.

– Вы забрали моего брата, – прошипела она, глядя на него сверху вниз. – Мама с ума сходила. А потом умерла. Ты серьезно думаешь, что я буду тебе помогать?

– А вас почему не забрали? – спросил Ларри, пристально следя за ее движениями: больше его врасплох не застанут.

– Я уже была подростком. Такие вам не нужны, – выдавила она. – Пошел вон, иначе я тебя убью. Не шучу.

Ларри приподнялся на локте, быстро обдумывая новые сведения. Вот не зря их учили, что беседой можно вывести подозреваемых на любые признания.

– Ваш брат наверняка славно служит Империи. А мне действительно нужна помощь, – пробормотал он тихим, смиренным голосом. – Я простой работник, делаю то, что прикажут. Мне несдобровать, если я не справлюсь.

– Какая жалость. Сейчас разрыдаюсь.

Так, ясно. Жалеть его она не будет. Может, попробовать иначе?

– Если ваш брат был ребенком, его забрали в Селение. Сначала в детское, потом в игровое. С ним все в порядке с вероятностью семьдесят пять процентов. Иногда там иссыхают от потери надежды, но в остальном игрокам гарантирована полная безопасность.

Девушка застонала. Ларри сел: ему в голову пришел отличный план.

– Если поможете, я сделаю о нем запрос, и вы убедитесь, что он в порядке. Насколько я знаю, золотые волшебники чувствуют узы с членами семьи, даже если те далеко. Ну же, соглашайтесь! Это будет лучшая сделка в вашей жизни.

Девушка оскалила зубы. Она хотела казаться незаинтересованной, но он видел, как вспыхнули ее глаза при упоминании Селения.

– Правда думаешь, что я тебе поверю?

– Нет поводов не верить. Лично я вам не врал.

На несколько мгновений стало очень тихо. Потом девушка медленно проговорила:

– Ты важной птицей не выглядишь.

– А вы уверены, что знаете, как выглядят важные? Как я и сказал, эта земля будет захвачена, с вашей помощью или без нее. Но если мы друг другу поможем, будете в выигрыше. Считаю до трех: либо соглашаетесь, либо я ухожу. Раз.

– Соглашусь, но на своих условиях, – отрезала девушка, пристально глядя на него. – Мне терять нечего, но обещаниями сыт не будешь. Давай так: раз ты важная птица, заберешь брата из Селения. Прямо сейчас. Оно недалеко, день пути. И тогда я сделаю что угодно.

От такой наглости Ларри опешил.

– Селениями занимается отдельное управление, я не…

– Ну, тогда, как говорят ваши сборщики налогов, «всего недоброго».

– Подождите! – Ларри вскочил, пока она не закрыла дверь. – Мое задание – это срочно, а вашему брату уже ничего не сделается, он там девять лет. Дайте я хотя бы объясню вам, что мне надо! Вдруг не сможете помочь, что мне тогда от вас толку?

Девушка хмуро глянула на него и спустилась по ступенькам. Она была с Ларри одного роста, поэтому смотреть на него высокомерно у нее получалось отлично.

– Меня зовут Нола. А тебя?

– Это закрытая информация, – важно ответил Ларри. – Можете называть меня Сержант.

– Звучит противно. – Нола посторонилась. – Заходи и рассказывай, что ты тут забыл, а я подумаю, стоит ли с тобой связываться. Вытри ноги перед входом, вот тряпка.

– Да у вас тут такой беспорядок, что неважно, вытру или нет, – проворчал Ларри и старательно пошаркал босыми ногами о грязную тряпку: лапти где-то потерялись.

Как же хорошо в теплом доме! Ларри почувствовал на губах улыбку – она ощущалась так ново и странно, что он усилием согнал ее с лица и переступил порог с выражением, больше подходящим важному Ястребу: подбородок выдвинут, взгляд прохладный.

– Ничего не трогать, сержант. Протянешь хоть к чему-то свою мерзкую Ястребиную лапу – пожалеешь.

– Угрожать имеет смысл, только если вы находитесь в более выигрышном положении, чем противник, – назидательно проговорил Ларри, вежливо заложив руки за спину. – Иначе это пустые слова.

Взгляд Нолы ясно говорил, как далеко она предлагает ему отправиться со своими советами. Ларри ухмыльнулся. Он думал, что в бывших золотых землях все добренькие и скучные, и ошибиться оказалось приятно. Ярость царила в его приюте, потом в Школе Номер Один, потом, замаскированная и приглаженная, встретила его в Гарде. И сейчас, впервые за эти два безумных дня, он почувствовал себя как дома.