Все складывалось просто отлично: Ларри боялся, что у фей есть какие-то проверки на случай появления фальшивых влюбленных, но они проглотили наживку, как рыба. – Я очень люблю эту девушку, – выпалил он, внутренне содрогнувшись. – А ее отец сказал, что разрешит нам пожениться, только если я принесу волшебный предмет, который спрятан в Белой Роще.

– О, несчастные птенчики! – простонала королева фей. – Ничего, на пути влюбленных всегда есть преграды, это даже красиво!

– Давайте вместе поищем, не спрятано ли тут какое-нибудь сокровище, – вдохновенно продолжил Ларри. – Вдруг найдется?

Все это время он сжимал взмокшую руку Нолы, пытаясь не думать о том, как неправильно и сильно ощущается прикосновение к другому человеку. Нола вырваться не пыталась, наоборот, стискивала руку в ответ: видимо, пыталась сделать больно, но уж боль он всегда готов был стерпеть.

– Я люблю ее больше, чем луну и звезды, – прибавил Ларри, увидев, что на поиски сокровища никто не рвется. – Если я потеряю ее, мне останется только умереть.

Те же слова говорил сторож, которого он арестовал перед отъездом, – тогда они казались просто смехотворными, но сейчас и феи, и Нола посмотрели на него так, будто он сказал что-то невероятно умное.

– Ох, какой же ты милый! Ладно, они поищут, вдруг тут и правда есть ценности, о которых мы не знаем, – смягчилась королева и махнула своей крохотной ручкой. Существа бросились врассыпную, ловко хватаясь за длинные ветки и перепрыгивая с одной на другую. – А мы пока отправимся в Сердце Леса – туда всегда приходили влюбленные, чтобы поцеловаться в первый раз. Магии там опять полно, она вернулась щедро и ярко!

Королева прыгнула Ноле на плечо и показала куда-то в глубь рощи. Ларри прошиб холодный пот.

– Можно, мы лучше тут подождем, а вы поищете? – пролепетал он.

– О, дорогуша, не трусь, это будет чудесно, – прощебетала королева. – Вы еще не целовались? Замечательно! Первый поцелуй, как вы знаете, имеет особую силу. Если все пройдет хорошо, отцу девушки придется смириться со священными узами великого чувства!

Ларри почувствовал, как сжалось горло, и замер, удерживая Нолу на месте. Что, если он заразится этой злой, чужой магией и вернется домой больным? Он видел нобольных, потерявших логику и чувство долга, думающих только о своем нездоровом чувстве. Нет, нет, только не это! – Чего встал? – шепотом спросила Нола. – Идем, а то все испортишь!

Он медленно выдохнул, успокаиваясь. Нужно быть сильным. Если выполнит задание Магуса, если создаст духа-защитника, который будет подчиняться Ястребам, то ему все простят. И вылечат. И примут обратно на работу. Ларри сжал зубы. Капрал и другие гардианы просто не представляют, на что ему приходится идти в этих диких землях. Получить за это повышение будет совершенно справедливо.

И Ларри поплелся туда, куда показывала королева. Нола шла рядом, с любопытством разглядывая фей, – для человека, одну из ладоней которого сжимает враг, она выглядела удивительно спокойной, и Ларри расправил плечи. В спокойном мужестве дикарке с ним точно не тягаться!

Сердце Лесов оказалось скучным древесным навесом: несколько белых деревьев низко клонились друг к другу верхушками, их ветки аккуратно сплетались, образуя зеленый полог. Феи покачивались на упругом навесе, с интересом поглядывая на гостей.

Когда они вступили под навес, королева глянула на землю и радостно всплеснула руками.

– О, уже готово! Они собрали все чужеродные предметы, валявшиеся у нас в роще. Правда молодцы? Ничего ценного, но, как говорится, что одному мусор, то другому находка.

Все, что валялось на траве, выглядело скорее мусором, чем находкой, – с другой стороны, бусина тоже не особо впечатляла. Нола, по-прежнему сжимая его руку, села на траву и перебрала вещи: гладко обструганный черенок от косы, лапоть, цветочный венок, огрызок фрукта и порванная кожаная упряжка. Ларри разочарованно выдохнул и уже собрался придумать предлог, чтобы скрыться, потому что делать здесь явно больше было нечего, как вдруг Нола дернула его за руку. Рука у нее была потная, Ларри очень хотелось ее выпустить, но он не знал, можно ли это сделать, не вызвав подозрений.

– Эй, ты куда? Это же «Выбери вещичку»! – Глаза у нее просветлели. – Ты что, в детстве не играл в это?

– Нет, – промямлил Ларри.

В детстве он играл исключительно в «Драку без правил». И еще в простенькую версию «Битвы теневыми заклятиями», если старшие Ястребы в приюте разрешали. И конечно, в «Доведи соседа по комнате до срыва», любимое развлечение всех мелких птенцов.

– Тебе дают несколько предметов, и в один из них взрослый родич вложил немного магии! – взбудораженно продолжала Нола, осторожно вороша вещи свободной рукой. – Ты должен его найти, и тогда он оживет.

– Надеюсь, это будет не яблочный огрызок.

– Может, и он! – Нола вскинула голову. – Мамочка, ты не помнишь, как один раз заколдовала для меня пирог и я за ним потом по двору гонялась?

– Нет, девочка. Но пирог, наверное, сильно запылился, – сказала одна из фей, ловко переползая ближе по плетению ветвей.

– Ага. Его лошадь съела, она успела быстрее. – Нола тихо, взахлеб рассмеялась и по очереди приложила руку к каждому предмету. – Хм. Что-то не улавливаю ничего, привычку потеряла.

Ларри уныло сел рядом. Такие развлечения были точно не для него. Нола снова перетрогала все предметы и разочарованно фыркнула.

– Это просто мусор, – пробормотал Ларри.

– Любой предмет достоин стать важным, нужно просто почувство… – Нола моргнула и уставилась на него. – Ох! Я поняла, в чем дело. Это же твое задание, не мое! Ты пришел сюда ради предмета, тебе он и поддастся. Давай!

– Я?! Да я понятия не имею как!

– Просто почувствуй.

– Без точных данных я не…

– Доверься ощущениям, и все. Это несложно.

Ларри с содроганием провел рукой по этим глупым, бесполезным вещам. Он привык изучать улики, но тут мог сказать только то, что огрызок яблока и венок по меньшей мере вчерашние, лапоть неношеный, а упряжь сделана не особо умело, оттого и порвалась.

Рука Нолы в его руке от волнения нагрелась и взмокла сильнее. Ларри, отстраненно отметив повышение влажности и температуры, подавил в себе желание разжать пальцы – это противоречило задаче «притворяться бовнобольным». Существа, которые вползли под навес по переплетенным веткам, затянули какую-то песню без слов, как будто без них было недостаточно тошно. Зато под прикрытием их мелодичного мычания он смог еле слышно проговорить:

– Это просто смешно. Я не смогу.

Нола посмотрела на него с такой яростью, что он даже удивился: не думал, что представители низших народов на нее способны.

– Сможешь, птичка. Ты выберешь то, за чем пришел, и мы пойдем за Славой. Я слышала, вы всегда добиваетесь того, что вам надо, вот и давай. – Она сжала его руку с такой силой, что Ларри поморщился. – Подумай о чем-то хорошем и вперед.

Ларри почувствовал тяжелую, мучительную растерянность. Когда слово «хорошо» всю жизнь было ругательством, трудно понять, с чего начать выполнение задачи «подумать о хорошем». Феи начали петь громче, они явно чего-то ждали, а королева воскликнула:

– Девочка права, если отец поставил эту задачу перед тобой, только ты сможешь ее выполнить. Тут полно магии, смотри! Нужно просто впустить ее в свое сердце.

Для Ларри это звучало примерно как предложение впустить в сердце африканскую чуму, а королева уже спрыгнула на траву и сделала движение, будто зачерпывает что-то невидимое с земли. За ее рукой потянулись золотые нити. – Просто сосредоточься на том, чего тебе хочется, – зловеще прошептала она, перебирая золотые нити. – Следуй за желаниями – это основа жизни, что бы ни говорили злые птицы-захватчики. А мы тебе поможем, будем петь.

Ларри глянул на Нолу. Та смотрела с мрачной решимостью, не подходящей для любовнобольной, и ему от этого вдруг стало чуть легче, – не он один в трудном положении.

Нужно довести задание до конца, таков его долг, а дальше будь что будет. Гардианы никогда не отступают. Никогда. Ларри сжал зубы. Итак, чего же ему хочется? Идти на поводу у желаний было ново и странно, и все же было в этом какое-то сладкое, незнакомое любопытство.

– Можно разжать руку? – сдавленно спросил он, потому что именно этого ему хотелось прежде всего.

Нола кивнула. Они с облегчением расцепили влажные пальцы, но след прикосновения остался на коже. Ларри тронул этой рукой цветочный венок, просто чтобы незаметно ее обо что-нибудь вытереть, потому что именно этого ему и хотелось, – и чуть не отпрянул.

Рука, нагретая контактом с другим человеком, от соприкосновения с пожухлыми, пахнущими соломой цветами начала передавать голове сведений куда больше тех, которые обычно получаешь при касании к поверхности. Это была словно память о том, как венок сделали, о том, как чьи-то руки срывали цветы по одному и сплетали с остальными. Ларри никогда не делал венков, но призрачное ощущение влажных свежих стеблей, неспешные движения рук – все это ощущалось, как свое, и он отдернул руку, заставив себя переложить ее на конскую упряжь.

Его затопили ужас и облегчение разом – когда ты долго боялся заболеть, а потом это случилось, вдруг оказывается, что бояться теперь нечего. Это ведь явно была золотая магия: необъяснимое ощущение связи с жалкими, ненужными предметами, у которых внезапно появилась история и владельцы. Его пальцы вплетались в само их устройство, ощущали их истинную природу. Конь, носивший упряжку, был черным и беспокойным, он боялся ездить по лесу, поэтому сбросил седока, тогда кожаный ремешок и порвался. Ощущение целого яблока на ладони, его мокрая сладость во рту, вес нагретой солнцем косы в руках, звук, с которым она рассекает траву, – а ведь на острове было слишком мало травы, и он никогда не слышал, как ее косят. Ларри сжал в руке лапоть и не почувствовал ничего, кроме острого золотого света. Он упрямо запустил руку глубже, проминая соломенное плетение насквозь, – ничего, все та же пустота, будто лапоть целиком состоял из сияния, принявшего обличье незамысловатой обуви.

Ларри отпрянул и упал спиной на траву. Желтое марево перед глазами сразу рассеялось, и он увидел, что лежит на траве, а сверху нависают зеленый лиственный полог, мелкие золотые паршивцы и взволнованное лицо Нолы. Пение оборвалось, вокруг было очень тихо. Потом ему на грудь прыгнул лапоть, и Ларри с трудом подавил крик.

– Не возражаете, если я его заберу? – выдавил он. Остальные предметы лежали перед ним, совершенно не изменившись, такие же жалкие и похожие на мусор. – Надеюсь, он хотя бы не кусается.

– Как… – пролепетала Нола вопреки собственному утверждению, что он сможет это сделать. – Как ты… Ты же… – Ну, я талантливый, – выдохнул Ларри, стараясь не думать о том, что же он наделал.

Рука по-прежнему была такой горячей, что казалось, будто пальцы плавятся. Главное он сделал: добыл трофей. Лапоть нетерпеливо подпрыгивал у него на ладони, и теперь казалось, что это даже логично: подсказка, найденная в лесу, была соткана из травы, то есть плода той же стихии. – Ладно, мне пора. Всем счастливо оставаться.

Он с кряхтением встал, но существа прыгнули на него со всех сторон и повисли на одежде. Ларри тихо зашипел.

– А как же поцелуй? – зашептали со всех сторон.

Ларри задумался о том, как бы выкрутиться, – вдруг трофей отнимут, если он бросит прикидываться влюбленным? Но он чувствовал себя таким опустошенным, таким непривычно слабым, что просто стоял и прижимал к себе затихший лапоть. Нола подошла к нему и крепко взяла за свободную руку.

– Благодарим вас, прекрасные создания, – твердо сказала она. – Мы нашли то, что нам нужно. Если сделку необходимо скрепить поцелуем, пусть так и будет.

Она с серьезным видом подалась к нему, и Ларри рванулся назад. Он видел у любовнобольных, как это происходит: люди касаются друг друга голыми губами. Ужасно.

– Эй, – выдавил он. – Не вздумай. Нет!

Не помогло: Нола взяла его за щеки, дернула на себя и коснулась губами его рта. Что-то слабо вспыхнуло золотым, и Ларри встряхнуло так, будто ему вогнали нож между ребер. Соприкосновение участков кожи не должно было ощущаться с такой зубодробительной силой, но тем не менее так все и было. Ларри пережидал головокружение и боялся дышать. Потом Нола качнулась назад, и он осел на колени.

Нола торжествующе смотрела на него сверху вниз. Ларри прижал руку к губам. Он чувствовал себя так, будто его отравили.

– Эх, вспышка магии была совсем слабая, – разочарованно протянула королева, свешиваясь с ветки. – Кажется, вы все-таки не очень сильно друг друга любите. Когда отчаянно влюбленные обмениваются поцелуем в таком особенном месте, это такой яркий свет! Поразмыслите дважды, прежде чем жениться, детки. Не принимайте поспешных решений!

Существа закивали, поддакивая, и бросились врассыпную, разом потеряв к ним интерес, – по-видимому, их действительно не интересовало ничего, кроме любви.

– Ну, удачи вам, – торопливо сказала королева, когда больше никого не осталось. – Расскажите всем в своих деревнях, что Белая Роща ожила и мы всегда готовы подарить любящим сердцам утешение, совет и немножко доброй золотой магии!

И с этими словами она юркнула в траву. Легкий шорох – и все затихло. А вместе с ней исчезло сияние, наполнявшее лес. Ларри и забыл, каким темным и предгрозовым выглядело небо до того, как появились феи. Деревья оставались белоснежными, но их белизна потускнела, листья шуршали тревожно и тихо. Те стволы, что склонились друг к другу, образовывая полог, медленно выпрямились. Оставшиеся предметы феи забрали с собой, и теперь ничто не намекало, что здесь может произойти хоть что-то волшебное.

– Зачем ты это сделала? – выдавил он, обеими руками прижимая к себе лапоть.

У него по-прежнему горели губы, и что-то изменилось в нем от этого поцелуя, он лихорадочно думал, как он такое допустил, и не находил ответа.

Нола сложила на груди руки.

– Давай лучше подумаем о важных вещах, – отрывисто проговорила она, и Ларри отстраненно подумал, что из нее, может даже, получился бы теневой маг: самообладания она не теряла. – Север там, значит, Селение вон там, на северо-западе. Идти можешь или будешь тут весь день сидеть?

– А водопад отсюда… – вопросительно начал Ларри.

– Вон там, на юго-западе, – охотно ответила Нола.

Ларри прищурился и встал. Как все удачно складывается!

– Твое содействие было полезным, – важно проговорил он. – Но теперь наши пути расходятся. Я с тобой не иду.

Он был уверен, что эта новость станет сенсацией, что Нола будет упрашивать, – Ястребам предписывалось благосклонно принимать унижение врагов, – но она только щедро махнула рукой на юго-запад.

– Ага, пока. Удачи с поисками.

Ларри подозрительно глянул на нее, Нола без выражения смотрела в ответ. Ему очень хотелось спросить, почему она так легко отказалась от идеи спасать брата, но зачем терять на это время? У золотых народов в голове каша, сейчас они хотят одного, потом другого, кто их разберет. И Ларри зашагал вперед, крепко прижимая к себе лапоть, норовивший спрыгнуть на землю и куда-то сбежать. Он, конечно, поглядывал через плечо, – мало ли, вдруг все-таки нападет, – однако Нола совершенно спокойно уселась на пенек и уставилась в небо сквозь переплетение веток. Ларри в отличном настроении прошел шагов двести – отсутствие сопротивления временного союзника сберегло ему драгоценное время – и вышел к тому же пню, где сидела Нола.

– Э, – ошарашенно пробормотал он. – Странно, я направление не менял. Попробую еще раз.

– На здоровье, – любезно ответила Нола, не отрывая затылка от ствола дерева, и Ларри начал что-то подозревать.

В этот раз он очень внимательно смотрел, куда идет. Белый лес казался одинаковым, куда ни глянь, но Ларри сосредоточенно шагал вперед, четко держа в голове направление. И опять вышел прямо туда, где сидела Нола.

– Что это за шутки? – разозлился он.

– Очень забавные. – Нола ухмыльнулась. – Но ты попробуй еще раз, если времени не жалко.

Ларри попробовал, просто назло. Зашагал совершенно в другую сторону – отойдет подальше, а там свернет, куда нужно. Вот только подальше не получилось: все равно через несколько минут вышел обратно. Он подошел к Ноле и угрюмо встал напротив, уперев руки в бока.

– Ты кое-чего не знаешь, умник, – злорадно сказала Нола. – В твоих книжках про это, видимо, не писали. Моя мама понимала в золотой магии побольше тебя, она умела оживлять картинки. И кое-что мне рассказала. Любовь – один из важных материалов для нашей магии, так что неудивительно, что поцелуи имеют волшебную силу. Первый поцелуй создает в паре связь на трое суток: вы оба не можете уйти друг от друга далеко. Это считается помолвкой. – Она тихо, торжествующе рассмеялась. – Парочка живет в доме одной из семей, бок о бок. Приходится смотреть, как возлюбленный ест, моет посуду, работает в саду, с родичами общается. И если вы через трое суток захотите расстаться, никто не запретит и не будет над вами смеяться, вы достойно выдержали испытание. Это учит ответственности. И уж конечно, с кем попало мы не целуемся, а то сработает поцелуйная магия.

– Поцелуйная магия? – взвыл Ларри. – Да ты шутишь, что ли?

– Если я шучу, попробуй уйти далеко. Но я бы на твоем месте не тратила на это время.

Ларри смотрел на нее, задыхаясь от гнева. Это было настолько глупо, что он не удивился, почему об этом трюке не писали в книгах. Да и на Ястребах вряд ли хоть кто-то его испытывал: обычно от них стараются сбежать подальше, а не привязать к себе.

– Да ты… – неверяще простонал он. – Ты… Ты… Ты бесчестная золотая колдунья! Ты меня использовала!

Нола глянула на него с презрением.

– Сказал один из Ястребов, которые используют всех вокруг! Это был просто запасной план – я вообще-то еще надеялась, что ты сдержишь слово! И кто после этого бесчестный?

Ларри снова попробовал призвать свою магию, отчаянно, изо всех сил – Тень, конечно, сможет разорвать это дурацкое заклятие. Но ее не было, она исчезла, потерялась. Золотое сияние, которое он чувствовал в себе, пока щупал предметы, выжгло ее окончательно, и теперь он даже не мог вспомнить, как Тень ощущалась раньше. Это напугало Ларри так, что он даже не смог как следует разозлиться.

– Я могу тебя убить без всякой магии. И идти куда угодно, – прошипел он.

И сам почувствовал, как мало в его словах холодной ястребиной ярости и как много отчаяния. Убийство должно быть разрешено начальством, но в данный момент начальства не было, инструкций не было, ничего не было, – только он, лес из бело-черных, как африканские лошади, деревьев, злобная золотая дикарка и лапоть, подергивающийся в его руке.

Нола угрожающе поднялась на ноги.

– Мне все равно. Я не собираюсь тебе проигрывать. Моя земля лежит в развалинах, от моей семьи ничего не осталось. Я, кажется, вообще никогда больше не смогу любить, я не способна на магию. – Она жарко, сдавленно шептала, надвигаясь на него. – Но если я верну брата, моя жизнь снова обретет смысл. Я не дам тебе смыться. Кстати, подумай еще вот о чем: ты прогневал водную деву, сам мне это выболтал. И если третий предмет действительно в Ручье-Сверху-Вниз, она не даст тебе забрать его, и никто тебе не поможет, никто! Но если освободишь Славу… Ну же, птичка, взгляни на свое положение с хорошей стороны! – Нола снисходительно похлопала его по плечу. Ларри зашипел. – Я от тебя в ближайшие три дня тоже никуда не денусь. Будь уверен, доведу и буду на твоей стороне. Тебе повезло. Ну же, идем.

Ларри угрюмо подумал, что Нола, как это ни обидно, права. Если водная дева охраняет третий предмет, то она подыграет золотому стрижу, а Ларри не даст и близко подойти. Он тяжело вздохнул и пробормотал:

– Веди.

Нола торжествующе развернулась лицом к северо-западу, и Ларри угрюмо поплелся за ней. Признать, что его обхитрила дикарка, было тяжело. Ну ничего. Когда Ястребы с его помощью снова захватят край, этот унизительный эпизод перестанет иметь значение.

Вот как Ларри представлял себе ближайшие сутки: они с Нолой бредут через лес, та пристает к нему с разговорами, потому что золотым народам положено быть болтунами, он гордо молчит. Они доходят до Селения, он велит местным Ястребам: отдайте такого-то игрока, те отвечают: конечно, сержант. Славный Братец получен, благодарная Нола помогает достать третий предмет, они расстаются, конец. И вот как этот план сделал первый шажок к сокрушительному краху: Ларри захотелось есть, а желать – штука опасная, не зря ему это с детства повторяли.

Они шагали через лес уже часа три. Дождь так и не пролился, тучи с темным подбрюшьем мирно таяли в небе, солнце то прорывалось сквозь них, то исчезало снова. Ларри хмуро следил, как резко меняются вокруг цвета при смене освещения: блеклый и скучный оттенок зеленого мгновенно превращался в яркий, сочный, едва ли не золотистый.

Нола шла бодро и совершенно бесшумно – вот так же небось и к дичи подкрадывается. При мысли о дичи Ларри чуть не облизнулся. Голод полагалось спокойно терпеть, пока не настанет время приема пищи, но в краю золотой магии эта благородная сдержанность начала давать сбой. Ларри мотнул головой, отгоняя видения горячей рыбной похлебки и сахарных кусочков.

Волшебный лапоть у него под мышкой дернулся в попытке спрыгнуть на землю, будто нарочно выбрал момент, когда Ларри потерял сосредоточенность.

– Да пусть сам идет, – фыркнула Нола, покосившись через плечо. – Видишь, он хочет.

– И не подумаю. Сбежит, – ответил Ларри, мысленно поражаясь тому, что они всерьез обсуждают, чего хочет обувь.

– Нет, ты его честно выиграл, он твой. Попробуй отпустить, не трусь!

Обвинения в трусости Ларри терпеть не собирался и опустил лапоть на землю, хищно нависнув сверху: если что, догонит. Лапоть потоптался на месте, дружелюбно хлопнул Ларри по босой ноге и попрыгал вперед.

И прыгал весь следующий час, то обегая Ларри кругом, то бодая плетеным носком в ногу. Ларри шел и злился. Предмет и женщина были довольны и полны сил, а он сам плелся все тяжелее: половина тела болела до головокружения, сил оставалось все меньше, и он вдруг с отчаянием понял, как Тень поддерживала его, когда была с ним: если устал – просто залезь в свое печальное воспоминание и пойми, что бывает еще хуже.

Теневое хранилище, где он был ребенком, у которого что-то отнимают, было его настоящим домом, – там, где ничего не меняется, ты в безопасности. Печаль уж точно не подведет, она тебя дождется и не покинет, – а вот сейчас взяла и покинула. Холодная ясность ума, которая нужна, чтобы попасть в воспоминание, не приходила, Ларри отвлекался то на ощущение теплой колючей земли под ногами, то на запах разморенной летним днем зелени, то на глупую походку одинокого лаптя. Вот так, наверное, и проникает в тебя яд золотой магии – теряешь способность к высокой грусти.

День клонился к вечеру, и солнце теперь высвечивало каждый лист и травинку так бережно, словно пыталось их кому-то продать. Смотреть на это было невыносимо, будто яд проникает в тебя все глубже, и еще полчаса Ларри уныло брел, глядя только под ноги и пытаясь не слушать урчание в собственном животе.

– Чего взгрустнул? Устал? – спросила Нола, покосившись через плечо.

– Я никогда не устаю, – огрызнулся Ларри.

Он решил умолчать о том, что как раз взгрустнуть по всем правилам у него и не получалось.

– Проголодался?

– Еда меня не интересует.

– А я бы целую утку, наверное, слопала. Слушай, подожди минутку, дай-ка я создам что-нибудь поесть!

– В смысле? – опешил Ларри.

– Магии в земле сейчас полно – ну, пока вы обратно нас не захватили, – так чего бы ее не использовать? Даже у тебя получилось, а это вдохновляет! – Нола уселась на корточки и прижала руки к земле. – Она своих сынов голодными не оставит. Древние волшебники хоть из-под снега могли еду достать, а сейчас-то лето, всего полно, только воображение имей, и земля породит, что захочешь! Итак, хочу есть! Творог, пироги, моченые яблоки, соленый сыр, теплый хлеб, сахарная…

Ларри обреченно сел, и лапоть запрыгнул ему на колени. Нола продолжала истово перечислять названия продуктов, многие из которых он даже не знал, и цепляться руками за землю, а он разглядывал ее, просто чтобы не смотреть на поразительно красивый, розовый от уходящего солнца лес. У Нолы были серые глаза с мелкими крапинками другого цвета. На лице тоже были крапинки, похожие на брызги загара, – наверное, все-таки не болезнь, воспаленными они не выглядели. Когда она говорила, во рту влажно поблескивали зубы. Ларри нашел ее лицо довольно интересным.

А требования в ее речи все снижались.

– Ну, может, хоть маленькая сырая брюква? – убито спросила Нола, когда ничего не появилось. – Любой овощ? Корешок? – Она постучала ладонью по земле, прижалась к ней щекой и жарко зашептала: – Стоит только захотеть, мне мама так говорила. А я очень хочу есть. Ну пожалуйста!

Земля, конечно, не ответила. Ларри наблюдал со смешанным чувством злорадства и разочарования – вроде и приятно, что у врага ничего не получается, но вообще-то поесть и он бы не отказался.

– Слушай, давай ты, а? – вдруг сказала Нола, когда стало ясно, насколько глупо выпрашивать бесплатную еду у земли. – У тебя там, в Роще, ладонь прямо золотом вспыхнула, когда ты предметов коснулся. В тебе точно есть анима, иначе не получилось бы!

– Не буду. Это ваша магия.

– Ну, как у нас говорится, кролика разок поймал – и охотником ты стал, – изрекла Нола. – Кто однажды что сделал, тот и второй раз сможет.

– Вот и поймай кролика.

– Оружия нет, и огонь тут разводить опасно. Давай, ну же! Представь, как мы отлично перекусим! Разве тебе не хочется?

Ларри непонимающе смотрел на нее, и она шумно выдохнула.

– Слушай, ты уже это сделал. Уже воспользовался золотой магией. Все, назад пути нет, так какая уже разница, один раз или два?

Тут она была права – он уже запятнал себя так, что у начальства есть все основания сурово наказать его, так что какая теперь разница? Ларри посмотрел на живой лапоть, тот посмотрел на него в ответ. После такой встречи можно было уже ничему не удивляться.

Голод был предательски силен, и Ларри послушно на нем сосредоточился. Попутно он вдруг понял кое-что еще: кажется, ему хотелось отомстить Тени за то, что она его покинула. Это недостойно воина, и все же… Вдруг она вернется, если почувствует?

Идти на поводу у желаний оказалось крайне интересным опытом. Ларри закрыл глаза и сосредоточился на голоде своего тела, на обиде и одиночестве, которые чувствовал из-за невозможности попасть в теневое хранилище. Ветер приятно шевелил волосы, вокруг пахло лесом, земля под ладонями была травянистой и прохладной, а уж с пунктом «сосредоточиться на цели» любой Ястреб по щелчку пальцев справится.

Ларри медленно выдохнул и почувствовал, как что-то притягивается к его ладоням, с трудом пробиваясь сквозь комья земли. Сердце испуганно ухнуло вниз, но даже страх и оглушительное биение крови в ушах сейчас казались приятными. Когда что-то непонятное коснулось его руки, он открыл глаза. Сквозь почву к нему протолкнулся сверток из листьев. Ларри развернул его. Внутри оказалось несколько желтоватых шариков, слепленных из отдельных крупинок. Кое-где на них налипла земля.

– Это… – дрожащим голосом спросила Нола. – Это что-то мертвое?

Ларри помотал головой, вытряхивая из свертка землю. Он сделал что-то запретное, а начальство не узнает. Ощущение от этого было таким невероятно острым, что хотелось кричать.

– Зерновые шары, традиционное блюдо нашего народа, – выдавил он. Конечно, немного жаль, что он подумал не о рыбе, а о еде в широком смысле, но это лучше, чем ничего. – Из любого вареного зерна можно слепить. А внутри разваренные овощи.

– Вкусные? – пролепетала Нола, когда Ларри начал жевать.

– Питательные.

Зерно привычно липло к зубам, холодная овощная масса внутри была пресной и вязкой. Нола нерешительно откусила и скривилась.

– Какая гадость. Они же… Ни приправ, ничего! Как холодные опилки с клеем. Уже и не понять, что за овощи там были.

– Ты требовала еду, я ее предоставил. Не жалуйся. Нужно подкрепить силы и идти дальше.

– Ага. Мы уже близко. – Она откусила, с трудом сглотнула. – Уф. Часто вы такие штуки едите?

– Да. Вот эти крайне похожи по вкусу на те, что подают в столовой у меня на работе, – ответил Ларри, равнодушно пережевывая зерновой шар, чтобы не выдать, насколько ему не по себе.

Он вспомнил пирог, съеденный им у Нолы, еду, которую ему дали существа на поляне, и вдруг почувствовал жадный голод, который зерновые шары словно бы только подогрели, хотя как такое может быть? Пища ведь нужна просто для того, чтобы подкреплять силы! Ларри сжал губы. Как же зря он провернул этот трюк с едой. Делать то, что хочешь, опасно, очень опасно, он не такой, как местные, он не…

– Эй, – негромко сказала Нола, заглянув ему в лицо. – Где ты научился так желать? Это ведь главное искусство нашей магии – захотеть чего-то так сильно, чтобы оно сбылось. У тебя ведь… – Ее взгляд смягчился, и ему захотелось отвернуться. – У тебя ведь была какая-то мечта, да? Что-то, на чем ты тренировался желать?

– Дерево в горшке, – пробормотал Ларри, решив, что станет легче, если он скажет это вслух.

– Зачем сажать дерево в горшок? – растерялась Нола.

– Я видел такое домашнее растение на острове. Это… Красиво. Мне оно нравилось, я очень хотел купить его. Но хотеть – неправильно. – Он криво улыбнулся. Легче не становилось. – Тебе этого не понять, ты дикарка.

– Ну, спасибо большое.

– Чтобы добиться успеха, нужно забывать о желаниях.

Нола моргнула, а потом лицо ее осветилось так, будто она услышала что-то невероятное.

– Ого, – выдохнула она и вдруг подползла ближе, так что все ее крапинки на коже, белесые ресницы и блестящие зубы оказались прямо у него перед носом.

Ларри застыл. Он еще помнил ужасы поцелуйной магии, но гордость не позволяла отпрянуть, как слабаку. Поэтому он сидел, уставившись на Нолу самым ледяным взглядом, какой мог изобразить в таком состоянии. К счастью, она его не тронула – просто разглядывала, как очень полезную и красивую вещь.

– Ничего себе, – пробормотала она и вдруг широко, радостно оскалилась. – Ваши начальники так оплошали! Чем сильнее что-нибудь запрещают, тем сильнее этого хочется. Это же потрясающее открытие! У нас детей учат хотеть и мечтать, а надо, оказывается, запретить, вот тогда они станут великими золотыми магами!

Она рассмеялась, и Ларри чуть не зашипел от того, как остро этот заразительный яркий звук прокатился по всему его телу. И еще захотелось повторить, издать такой же самому.

– Это знание тебе не пригодится, – отрезал Ларри, изо всех сил отгоняя это чувство. – Великий Магус разделается со всеми золотыми землями. Знаешь, насколько часто он добивается поставленной цели? Абсолютно всегда. А мы берем с него пример.

Он резко встал, и его тень накрыла Нолу, сидевшую на земле, – темная полоса в ярком вечернем лесу. Ларри развернулся и пошел дальше, стряхнув с рук остатки земли. Нола оставила на земле недоеденный зерновой шар и поплелась следом.

Золотая магия в этом краю доживала последние дни, и скоро ее наваждения уже никого не смогут сбить с пути. От этой мысли Ларри стало легче дышать.