В начале тридцатых годов после нескольких лет упорной работы полякам удалось организовать общество национальных эмигрантских групп из России, которое назвали «Прометей» в честь героя одноименной трагедии Эсхила. Идейным принципом его участников стал постулат о необходимости расчленения бывшей империи, а теперь СССР на конгломерат независимых государств по этническому принципу. В «Прометей» дали согласие войти представители эмигрантских центров украинцев, грузин, горцев Северного Кавказа и среднеазиатских республик.
Всей многотрудной работой по решению организационных вопросов, нахождению компромиссов и общему руководству деятельностью общества негласно руководил польский Генеральный штаб, из чего можно заключить, что ему отводилась роль военно-политическая. Местопребыванием организации был определен Париж, поскольку Варшава и так оказалась перенасыщена разнообразной эмигрантской публикой, с которой работали и военные, и МВД, и другие службы. Пребывание во французской столице придавало новому образованию респектабельность и создавало более широкое поле для маневра в политико-пропагандистском плане, но важнейшие вопросы его жизнедеятельности решались в Варшаве. Первым председателем правления «Прометея» стал Шакманов из Народной партии горцев Северного Кавказа.
Для оперативного руководства работой «Прометея» в Париж командировался один из сотрудников Генерального штаба, обычно офицер 2-го отдела (военной разведки). В первые годы это был майор Домбровский, работавший во Франции под дипломатическим прикрытием. Через него же осуществлялось финансирование организации, которая существовала на польские деньги .
За несколько лет «Прометей» конституировался в заметную эмигрантскую организацию, претендовавшую на объединение и координацию национальных центров. Был накоплен опыт политической, пропагандистской и организационной работы, что, учитывая достаточно пестрый состав и уровень представленных в нем эмигрантских группировок, было не таким уж простым делом. Так, у поляков не сложились отношения с редактором печатного органа организации грузином Гвазава, и его пришлось менять, случались и другие кадровые нюансы.
В 1936 году на годичном собрании «Прометея», которое поляки предпочли провести у себя в Варшаве, было избрано новое правление, в которое вошли Смаль-Стоцкий (украинец) — председатель, Накашидзе (грузин) и Векилов (азербайджанец) — вице-председатели, Билати (от горцев) — секретарь, Азер Текин (азербайджанец) — казначей.
Другие национальные группы были представлены членами правления.
Практика работы «Прометея» требовала осмысления и внесения в нее определенных коррективов. Офицер 2-го отдела Генштаба, которому была поручена эта работа, — майор Пельц все последние годы курировал деятельность организации, именно он и подготовил обстоятельную записку со своими предложениями. Этот секретный документ из сейфа в польском Генштабе вскоре оказался в распоряжении ИНО. Это тот случай, когда документ иностранной разведки дает исчерпывающее представление о существе дела. Поэтому ознакомим читателя с достаточно подробными выдержками из этого документа, ничего не меняя в его лексике, терминологии и стиле (опущены лишь второстепенные с точки зрения смыслового содержания абзацы).
Чтобы не нарушать логику изложения, добавим лишь, что уже после того, как майор Пельц в порядке ротации кадров центрального и загранаппаратов отбыл в долгосрочную командировку в Париж, туда к нему приезжал заместитель начальника 2-го отдела Генштаба полковник Энглихт в сопровождении уже знакомых нам офицеров своего отдела Хорошкевича и Домбровского. Надо было решать важный вопрос о принятии в «Прометей» казачьей эмигрантской организации. Это нарушало принцип национальности в организационном построении общества, но у польского военного руководства были на это свои виды.
Выступая на правлении, полковник заявил, что приближающаяся война с СССР требует объединения всех угнетенных народов и участия в общем деле казаков как силы высокой степени боеготовности, которую грешно было бы не использовать. Но кое-кто из участников совещания заупрямился. Представитель горцев Чулик мотивировал свое несогласие тем, что возглавляющий казачество атаман Билый хочет, мол, создать какое-то казацкое королевство, включив в него и некоторые горские земли, а на это согласиться нельзя. Несмотря на все усилия офицеров из Варшавы, договориться тогда не удалось.
В мае того же года на собрании общества, или клуба, как называли его некоторые выступавшие, представители украинцев и грузин внесли предложение добиться поддержки организации со стороны Германии и Италии и даже предложили услуги своих национальных центров в установлении контактов с германскими и итальянскими властями. Горцы опять заартачились, Сунжев и Шакманов (их национальный центр получал немалые средства от поляков) настаивали на том, чтобы остаться верными прежнему хозяину — Польше, которая, по их словам, исторически и генетически заинтересована в расчленении России.
Ну а теперь вернемся к документу, подготовленному майором Пельцем, который тем временем занял должность заведующего пресс-отделом посольства Польши во Франции.
«Генеральный штаб, 2-й отдел № 2304/2137 31.08.1937.
По поручению начальника второй секции 2-го отдела Генштаба В. Пельц, отбывающий в Париж на замену майора Домбровского, подготовил настоящие замечания, исполненные в одном экземпляре, с целью дать полную картину деятельности организации «Прометей» и высказать предложения по ее совершенствованию.
Когда развитие «Прометея» пошло по линии его превращения в своеобразный интернационал, то обнаружились определенные разночтения с позицией некоторых национальных центров. Напрашивается вывод о необходимости совершенствования организационных форм деятельности «Прометея». Если бы нам удалось придать ему интернациональный характер, то у нас в руках оказалось бы эффективное оружие для борьбы с Россией. В этом собственно состоит весь смысл нашего интереса к прометеевской организации.
Идеология клуба исходит из того, что прометаизм является движением всех угнетенных народов России и оно всеми силами содействует тому, чтобы вызвать национальную революцию в СССР. В движении имеют право участвовать не только народы с уже сформировавшимися признаками нации и ясным стремлением к независимости, но и те, у которых только нарождается национальное самосознание, как, например, сибирские племена.
Прометеевское движение оказывает поддержку любым проявлениям распада СССР по национальному принципу и старается вызвать брожения националистического толка на тех территориях, где население проявляет пассивность. В своих международных акциях «Прометей» продвигает идею национальной неоднородности СССР как мотив необходимости его расчленения на отдельные государства.
«Прометей» должен иметь право проявлять национальный радикализм для того, чтобы формировать революционный динамизм. Радикально-национальные тенденции в его работе не должны ставиться ему в вину и расцениваться как симптомы фашизма (так в тексте).
Организационными принципами общества должны быть: единое руководство, устранение элитаризма, т. е. деление народов на большие и малые, дисциплина, право вербовки новых членов, возможность разработки тайных операций и их проведения. «Прометей» должен стать школой воспитания кадров, из которых мы будем черпать наиболее ценные элементы для боевых дружин, создание которых предусмотрено директивой № 2859/36, раздел «Д».
Начинается новый период политической жизни «Прометея», им интересуются теперь в Италии, Германии, Англии и Японии, в Берлине НСДАП даже создана специальная научно-исследовательская организация. Складывающаяся малоазиатская Антанта (Турция, Иран, Афганистан) является выражением новых возможностей организации и гармоничного сотрудничества на этой почве с Англией. Японцы, начинающие большую игру в Азии, будут более чем кто-либо склонны заинтересоваться прометеевским движением с учетом их планов в отношении Туркестана, Якутии, Монголии.
Итак, независимо от политической депрессии во Франции и ее отрицательного отношения к фашизму, на Западе существует достаточно возможностей для активизации прометаизма и интенсификации атаки на Россию.
За последнее время в эмиграции появились русофильские тенденции, поэтому чрезвычайно важно установить, как далеко зашло общение прометеевских деятелей с русскими левыми и положить конец этим контактам, в том числе в русле левофронтовых течений. Нашим союзником является радикализм, провозглашающий борьбу со всякой Россией.
В Париже прометеевскую работу ведет Комитет дружбы, который, однако, руководствуется принципом элитаризма, выделяя, таким образом, народы, имеющие опыт государственности. Надо аккуратно склонить Комитет к внесению изменений в его линию, исходя из существующих реалий. Надо вести дело к созыву съезда «Прометея », на котором должны быть приняты обязывающие решения.
С особой осторожностью следует отнестись к вопросу о казачестве, так как он является наиболее острым и опасным. Казаки должны быть отстранены от подготовительной работы, а вопрос об их принятии в организацию решаться на самом съезде. Приходится считаться и с возможностью отказа казаков от участия в «Прометее» в результате осложнения казацко-украинских и казацко-горских отношений на уровне эмигрантских организаций .
При подготовке базы работы реорганизованного «Прометея» следует сделать ставку на молодежь и использование ее национального радикализма, это наиболее мобилизующий элемент борьбы с Россией. Надо исключить диалог с русскими национальными группами. Нам нужен национализм в стиле маршала Пилсудского, который отличается большим реализмом и подходит к вопросу о независимости с одной точки зрения, а именно подготовки к вооруженной борьбе на родине. Возбуждение среди европейской молодежи глубоких антироссийских настроений имеет неоценимое значение, и поэтому «Прометей» должен оживить свои контакты с молодежью французской, итальянской, англосаксонской.
Общепрометеевский конгресс следует провести в Варшаве, где Польше была бы обеспечена возможность успешно и оперативно вмешиваться во все обсуждаемые вопросы».
Документ польского Генштаба, полагаем, не требует комментариев. Обратим внимание читателя лишь на то обстоятельство, что, как следует из преамбулы, он исполнен в единственном экземпляре. Тем не менее этот секретный доклад был оперативно добыт ИНО. Это свидетельствует о внимании, которое внешняя разведка в довоенные годы уделяла эмиграции и качеству ее работы на этом направлении.
Для служебного документа такого серьезного в любом государстве органа, как Генштаб, употребление выражения «сибирские племена» может вызвать лишь недоумение, а вот патологическая потребность изничтожения, лучше чужими руками, государственности соседнего народа — «всякой России», то есть неважно какой: царской, советской и т. д., — заставляет задуматься.
По большому счету и Россия, и Польша обретали государственность, во всяком случае, в ее нынешнем понятии, в сопоставимые по историческим меркам сроки. В Грюнвальдской битве поляки и русские вместе одержали победу над Тевтонским орденом.
А потом Польша попыталась осуществить столь же уникальный, сколько и неприглядный эксперимент: пользуясь смутным временем на Руси, посадить на ее престол свою креатуру — Лжедмитриев I, а затем II. В России память об этом живет в почитаемых народом памятниках Минину и Пожарскому в Москве, Сусанину в Костроме, навеки запечатлена в великом произведении Глинки «Жизнь за царя». Это уже на уровне национального подсознания.
Бесследно такое польское действо пройти не могло. В последовавших позже разделах Польши Россия участвовала — во всех трех. По праву принадлежности польских территорий к империи русский царь подавлял польские восстания.
После революции в России, означавшей для Польши независимость, отношения между двумя странами вновь омрачились трагическими конфликтами. В результате советско-польской войны в 1920 году в польских лагерях оказались десятки тысяч военнопленных, расстрелянных впоследствии без суда и следствия. Почти двадцать лет спустя такая же печальная участь постигла поляков в Советском Союзе. Им в Катыни есть мемориал. В Польше нет. Почему? Разве убиенные в Польше менее значимы с общечеловеческой, христианской точки зрения, чем те, кто нашел свой конец в смоленских лесах?