О, что вижу? И сам послушания долг Позабыть я готов, и из старческих глаз Неудержно струится горючий родник. Антигону ведут — ах, не в дом жениха: Ее ждет всеприемлющий терем!

В последний путь, старцы земли родимой, [25] Я собралась теперь. Этот солнца лучистый круг, Ах, в последний вижу я раз. 810 Все прошло: живую меня В дом ведет свой мрачный Аид К берегу плача. Нет мне проводной песни, Подруг игры не услышит мой Свадебный терем, О, нет: владыке невеста я мрака.

Но ты чести стяжала нетленный венец, С ним нисходишь ты славно в обитель теней. Не ползучая хворь иссушила тебя, 820 Не жестокий булат твою грудь изрубил: Ты нисходишь живая, одна среди жен, Своему повинуясь закону.

Погибла так в горя расцвете, молвят, Гостья с фригийских гор: [26] Где белеет Си ни ла кряж, Там живую камня побег, Точно цепкий плющ, охватил, Бурный дождь струится по ней, Снег белеет, — 830 Так говорят сказанья. Поныне там от бессонных слез Камень влажнеет; Такую гибель и мне судил демон.

Не забудь: то богиня, бессмертных дитя, [27] Мы же смертные люди и дети людей; А ведь грешен запретной гордынею тот, Кто с богами [28] и в жизни равняет себя . . . . . И в загробной всесилии доли.

Глумишься ты? Ради богов отчизны нашей! 840 Скоро меня не будет; Долго ли ждать вам? О мой родимый край, О счастливое племя, О волны Диркеи! О роща Царицы ристаний, Фивы! Я вас зову в свидетели, В какой меня могильный склеп, в страшный плен Ведут, поправ людской закон, И нет слезы мне от друзей! 850 О, что ждет меня? Уж не числюсь среди живых я, Еще не став между мертвых мертвой.

Прейдя земной отваги грань, К престолу Правды вековой [29] Припала ты теперь, дитя. Отца, знать, искупаешь горе.

Коснулись вы самой больной моей кручины, Той незабвенной смерти, Рока — его же 860 Тяжесть несем мы все, Славный род Лабдакидов. О терем проклятья! О ложе! О ласки родимой крови, От матери сыну жаркий дар! От них ведь я несчастных дней нить веду. И вот безбрачной девой к ним Меня проклятье гонит — в ад; А ты, бедный брат, 870 Негу брака познал [30] — и ею Живую, ах! мертвый к мертвым сводишь.

Почет богам — наш долг святой. Но кто приемлет власти скиптр, Тот власти должен честь блюсти. Тебя ж дух гордой мысли губит.

Ах, без друзей, без песни брачной Меня несчастную уводят В последний, подневольный путь! Этого ока святого сияние боле 880 Я не вправе видеть; Боги! И никто меня почтить не хочет Хоть слезой участья!

(выходя из дворца) Конечно! Дайте волю человеку Пред смертью чувства изливать свои — Конца не будет жалобам и плачу!

Теперь довольно. Уведите деву Скорей под полого кургана сень, Как я сказал вам, и одну оставьте. Там полная ей воля будет. Хочет — Пусть тотчас примет смерть; а то и дальше Живет во мраке птицей гробовой. Нам от нее не будет оскверненья: Я крови родственной не пролил, только 890 От мира жизни отлучил ее.

О склеп могильный! Терем обручальный! О вечный мрак обители подземной! Я к вам схожу — ко всем родным моим, Которых столько, в лютой их кончине, Приветила царица мглы ночной. Теперь и я… Казалось, жизни этой Конец далек, и что же? Злейшей смертью Последовать за ними я должна. И все ж — не каюсь я. Я верю, милой Приду к отцу, к тебе, родная, милой, К тебе желанной, брат родимый мой. 900 Родители, когда почили вы, Своими я омыла вас руками, Убрала вас и возлияний дань Вам принесла. А за твою, о брат мой, Своей я жизнью заплатила честь… [И все ж — не каюсь я. [31] Разумный скажет, Что и тебя почтила я разумно. Да, будь детей я матерью — вдовою Убитого супруга — я б за них Не преступила государства воли; Вам ведом крови родственной закон? Ведь мужа и другого бы нашла я, И сына возместила бы утрату, 910 Будь и вдовой я, от другого мужа. Но раз в аду отец и мать мои — Другого брата не найти мне боле. Таков закон. Ему в угоду честью Тебя великою почтила я. Тень братняя! Виной зовет Креонт Поступок мой и дерзкою отвагой.] И вот меня схватили и ведут На смерть — до брака, до веселья свадьбы, Не дав изведать мне ни сладких уз Супружества, ни неги материнства; Нет, сирая, без дружеской слезы 920 Я в усыпальницу схожу умерших. Но где ж тот бог, чью правду, горемыка, Я преступила? Ах, могу ли я Взирать с надеждой на богов, искать в них Заступников? За благочестья подвиг Нечестия я славу обрела!… Что ж! Если боги — за царя, — то в смерти Познаю я вину и искуплю. Но если он виновен, — горя чашу Мою — не более испить ему.

Не стихает, я вижу, мятежный порыв 930 В Антигоны душе.

Не стихает он, да, по ведущих вине, И за медленность их наказание ждет.

О бездушное слово! Уж в гибели пасть Ты ввергаешь меня!

Креонт Да, пожалуй. Совет мой — покончить совсем С безрассудной надеждой на лучший исход.

Что ж, идем; я готова. О боги отцов! Вы простите — прости ты, родная земля! 940 О, смотрите, фиванцы! Царевна идет — Остальная наследница древних владык. Вот судья мой — и вот преступленье мое: Благочестию честь воздала я!