(вызывая из дворца Исмену) Сестра родная, общей крови отпрыск, Исмена, слушай. Тяжелы проклятья Над семенем Эдипа — и при нас Им, видно, всем свершиться суждено. Казалось бы, и горя, и бесчестья, И скверны, и греха всю чашу мы До дна с тобой испили? Нет, не всю! Ты знаешь ли, какой приказ недавно Всем объявил Креонт-военачальник?… Не знаешь, вижу, — а беда грозит 10 Ужасная тому, кто мил обеим.

О милых я не слышала вестей, — Ни горького, ни радостного слова, — С тех пор, как наши братья друг от друга Смерть приняли в один и тот же день. Но вот настала ночь, и рать аргивян На родину бежала; я не знаю, Сулит ли скорбь иль радость этот день.

Я так и думала — и из дворца Тебя велела вызвать, чтоб о деле Поговорить с тобой наедине.

20 Ты вся дрожишь… о, что случилось, молви!

Вот что случилось. Одного лишь брата Почтил Креонт, и даже свыше меры; Другой последней милости лишен. Могиле отдал прах он Этеокла? По правде праведной и по закону, И он велик среди теней в аду. А Полиника труп несчастный в поле Поруганный лежит; никто не волен Его ни перстью, ни слезой почтить; Без похорон, без дани плача должно Его оставить, чтобы алчным птицам 30 Роскошной снедью стала плоть его. Так приказал достойный наш Креонт Всему народу, и тебе, и мне… О да, и мне! А кто еще не знает, Тому он здесь объявит свой приказ. И не пустым считает он его: Плащ каменный расправы всенародной Ослушнику грозит. Вот весть моя. Теперь решай: быть благородной хочешь, Иль благородных дочерью дурной?

Несчастная, возможно ль? Крепок узел; 40 Мне ни стянуть, ни развязать его.

Согласна труд и кару разделить?

Какую кару? В чем твое решенье?

Своей рукою мертвого зарыть.

Как, — хоронить запрету вопреки?

Да — ибо это брат и мой и твой. Не уличат меня [1] в измене долгу.

О дерзкая! Наперекор Креонту?

Меня моих он прав лишить не может.

Сестра, сестра! Припомни, как отец наш 50 Погиб без славы, без любви народной; Как, сам себя в злодействе уличив, Он двух очей рукою самосудной Себя лишил. [2] Припомни, как страдальца Мать и жена — два слова, плоть одна! — В петле висячей жизнь свою сгубила. Еще припомни: оба наших брата, Самоубийственной дыша отвагой, Одной и той же смертью полегли. Лишь мы теперь остались. Всех позорней Погибнем мы, когда, поправ закон, 60 Нарушим власть и волю мы царя. Опомнись! В женской родились мы доле; Не нам с мужами враждовать, сестра. Им власть дана, мы — в подданстве; хотя бы И горшим словом оскорбил нас вождь — Смириться надо. Помолюсь подземным, Чтоб мне простили попранный завет, Но власть имущим покорюсь: бороться Превыше силы — безрассудный подвиг.

Уж не прошу я ни о чем тебя, И если б ты мне помощь предложила, 70 Я б неохотно приняла ее. Храни же ум свой для себя, а брата Я схороню. Прекрасна в деле этом И смерть. В гробу лежать я буду, брату Любимому любимая сестра, Пав жертвою святого преступленья. Дороже мне подземным угодить, Чем здешним: не под властью ли подземных Всю вечность мне придется провести? Ты иначе решила — попирай же В бесчестье то, что бог нам чтить велел.

Я не бесчещу заповеди божьей, Но гражданам перечить не могу.

80 При том и оставайся. — Я же брата Любимого могилою почту.

Несчастная! Мне страшно за тебя.

Меня оставь, — живи своею правдой.

Храни же в тайне замысел опасный, Не посвящай чужих! И я смолчу.

Всем говори! Услугою молчанья Ты лишь усилишь ненависть мою.

Твой пламень сердца душу леденит!

Но тем, кому служу я, он угоден.

80 Несбыточны твои желанья, верь мне!

Коль так — мой пыл остынет сам собой.

И приступать к несбыточному праздно.

Так продолжай — и ненавистна будешь Усопшему навеки, как и мне. Нет, пусть я буду вовсе безрассудна, Пусть претерплю обещанный удар — Но я не отрекусь от славной смерти.

Прощай сестра! Мечта твоя, безумна, Но для родных ты истинно родная.