Входит Одиссей, внимательно изучая следы, ведущие в шатер Аякса.

С другой стороны появляется Афина, невидимая Одиссею.

Не в первый раз я застаю тебя, Лаэртов сын, как замыслом отважным Предупредить стремишься ты врага. Теперь у крайнего предела стана, Где выстроил приморский свой шатер Аякс, его ты свежие следы, Охотник терпеливый, измеряешь, Узнать желая, дома ль он иль нет. Твое чутье, что у лаконской гончей, На путь тебя надежный навело. Да, он вернулся; пот с лица струится 10 И кровь смывает с обагренных рук. Тебе же нет нужды за дверь шатра Заглядывать; открой мне мысль свою: От знающей узнать ты можешь все.
Афины ль слово слышу я, дражайшей Мне из богинь? Да, это ты! Хоть лика Ты не являешь своего, — твой голос Я узнаю; он жжет мне сердце, точно Трубы тирренской [1] медноустой звон. Ты не ошиблась. Замысел хочу я Врага раскрыть, Аякса-щитоносца: 20 Его давно слежу я одного. Он в эту ночь деяньем непонятным Обидел нас — коль он его виновник; Ведь нет в нас знанья, лишь гадать дано нам, — И этот труд я принял на себя. Мы только что нашли все наше стадо Зарезанным безжалостной рукою; Лежит в крови и скот и пастухи. Все в том винят Аякса, да и мне Один сказал свидетель, что увидел, Как он во тьме с мечом, покрытым кровью, 30 Недавно мчался по полям пустынным. Немедля по указанной тропе Пустился я; одни следы признал я, Другие ж — нет. Недоуменья полный, Стою я здесь. Ты вовремя явилась, Заступница моя! Твоей деснице [2] Свою судьбу я вверил навсегда.
Мне все известно — и твоей охоте Помощницей и стражем я пришла.
Владычица! Недаром я трудился?
Нет: той резни виновник был Аякс.
40 Каков же смысл безумного деянья?
Жестокий гнев за отнятый доспех.
Но почему ж на скот он гнев направил?
Он мнил, что вашу проливает кровь.
Как? Он отмстить аргивянам задумал?
И отомстил бы, если бы не я.
На что же он дерзнул в своей отваге?
На вас — коварно, в ночь, один на всех.
И цели беспрепятственно достиг?
Достиг шатра обоих полководцев.
50 И все ж свирепых рук не обагрил?
Нет. Удержала от потехи злобной Аякса я, губительным обманом Его глаза сурово заслонив [3] И на стада его направив — вашу Неразделенную еще добычу Под стражей пастухов. И вот, нагрянув, Он стал рубить кругом себя и душу Убийством рати многорогой тешить. То думал он, что братьев он Атридов [4] Жизнь исторгает, то — других вождей. Я ж разжигала дух его больной 60 И в сеть беды безумца завлекала. Резнею душу усладив, живых Связал быков он и баранов крепко И в свой шатер погнал, воображая, Что воинов уводит, а не скот Рогатый. Там поныне в исступленье Он пленников своих терзает всласть. Теперь ты сам болезнь его увидишь И весть о ней данайцам передашь. О, не пугайся! Не грозит бедою Его явление тебе. Туманом Покрыла я его глаза: не может 70 Он образа увидеть твоего.
Эй, друг! К чему без устали у пленных Ты руки вяжешь? Выходи! Тебя, Аякс, зову я: выходи скорее!
Зачем, Афина? Не зови его!
Блюди молчанье! Иль ты трусом стал?
Ради богов! Оставь его в палатке!
Боишься ты? Боишься человека?
Он был врагом мне и врагом остался.
Смех над врагом — не всех ли он отрадней?
80 Не для меня; оставь его в палатке!
Безумец, вижу, страх тебе внушает.
Перед здоровым страха б я не знал.
Да не увидит он тебя, не бойся!
Как не увидит? Не слепцом же стал он!
И зрячему я помрачу глаза.
Для божьей воли нет препятствий, знаю.
Блюди ж молчанье, с места не сходи!
Я остаюсь, но неохотно, верь мне.
Аякс! Вторично я зову тебя! 90 Иль о союзнице своей забыл ты?
(Выходит из шатра с окровавленным бичом в руках) О, радуйся, дочь Зевсова, Афина! Ты хорошо мне помогла: златыми Трофеями тебя украшу я!
Спасибо за готовность. Но скажи мне: Ты насладился ли аргивян кровью?
Могу гордиться, насладился вдоволь!
И на Атридов меч ты обратил?
Не обесчестить им Аякса боле!
Ты на тот свет отправил их, не так ли?
100 И пусть теперь наград меня лишат!
Что ж, правильно. Ну, а Лаэртов сын? Что с ним? Он спасся от руки твоей?
Ты про лису проклятую спросила?
Про Одиссея, что с тобою спорил!
Его, владычица, живьем я взял На радость сердцу своему. В палатке Сидит он; смерть же примет он не скоро.
Зачем не скоро? Что задумал ты?
Привязанный к столбу хоромной сени…
Какую казнь готовишь ты бедняге?
110 Он этот бич своей окрасит кровью!
Не издевайся над несчастным, полно!
Во всем, Афина, воля будь твоя, — Но он свою пускай потерпит кару!
Что ж, если сердце так велит, исполни Все, что задумал; не жалей руки!
Исполню тотчас. А тебя прошу я И впредь союзницей мне быть такой!

Уходит в шатер.

Богов ты силу, Одиссей, на нем Изведать мог. Вот человек! Видал ли 120 Ты прозорливей иль дельней его?
О нет, богиня. И тем больше жалость Терзает сердце мне — хоть он и враг мой — При виде унижения его. И не о нем одном скорблю я. Все мы, Все, что землею вскормлены, не боле Как легкий призрак и пустая тень.
Так рассуждай и впредь, мой друг, и бойся Богов надменным словом оскорбить. Пусть ты сильней других своей десницей, И пусть бездонней всех твое богатство, — 130 Не дай душе гордыней обольститься! Ты видишь сам: все счастье человека Дня одного добыча или дар. К благоразумным милостивы боги, Но ненавистен сердцу их гордец.

Афина исчезает. Одиссей уходит.