О мрак! О мрак! Муть ужасная, несказанная, Тьма проклятая, непроглядная! О горе! И снова горе! Боль терзает плоть, Терзает душу память лютых дел.

В таком страданье нам понятен натиск 1320 Двойной кручины и двойных стенаний.

Эдип О друг мой, друг! Ты один из всех верность мне хранишь; Да, тебе слепца не противен вид. О горе! Хоть я и темный — речи до меня Донесся звук, и я тебя узнал.

Корифей Как ты дерзнул луч света погасить В своих очах? Иль бог тебя подвигнул?

Аполлон то был, Аполлон, друзья! 1330 Он делам моим злой исход послал. Но их своей рукой я вырвал — без сторонних сил. Света дар — к чему? Что мог отрадного увидеть я?

Свершилось так, как ты сказал.

Куда глядеть стал бы я, С кем любовно речь вести, Чьему привету отвечать, друзья? 1340 Ах, отправьте вдаль поскорей меня! Я погибелью над землей навис, Проклял сам себя и богам родным Ненавистен стал!

Так мудр ты, царь, — и так сражен несчастьем; Ах, было б лучше нам не знать тебя!

О, да сгинет он, он, что с ног моих Снял оков позор, он, что жизнь мою 1350 В те дни из пасти смерти вырвал — нет любви ему! Смерть спасла б меня, Спасла б друзей моих от стольких бед!

И нам бы легче было так.

Исторг бы я жизнь отца? Слыл бы я в речах людей Супругом той, что родила меня? 1360 Богом проклят я: мать я осквернил, Стал соложником своего отца! Есть ли на земле зло превыше зла — Все стяжал Эдип!

Нет, не пойму я твоего решенья; Уж лучше смерть, чем жизнь влачить слепцом!

Мое решенье? Нет, оставь советы, 1370 Оставь упреки: лучше не найти! Скажи, какими б я дерзнул очами Взглянуть на Лаия среди теней, Взглянуть на мать несчастную… пред ними Я так виновен, что вины своей И тысячью смертей не искупил бы. Иль скажешь ты, что вид детей отраден Был для меня — в таком рожденных браке? Нет, нет, навеки взор для них закрыт. Иль город наш, иль кремль, иль божьи храмы, Иль светлые кумиры… Ах, пред вами 1380 Фиванец истый, [56] гражданин меж граждан — И я всего, всего себя лишил! Я сам сказал, чтоб все меня вы гнали, Меня, безбожника и нечестивца, Меня, что род свой осквернил грехом, — И я, бесчестью сам себя обрекший, Дерзнул бы взор на Фивы свой поднять? Нет, нет! Мне жаль, что не могу и слуха В ушах своих родник засыпать я; Тогда бы тело жалкое свое Я отовсюду оградил; я был бы И слеп, и глух, и уж ничто б о горе 1390 Напоминать мне не могло моем. О Киферон! Зачем меня ты принял, Зачем не мог, принявши, истребить, Чтоб тайной я для всех людей остался? О царь Полиб, о родины коринфской — Так думал я — старинный отчий дом! В какой красе меня вы воспитали — Злодея, порожденного во зле! О горный путь, о мрак укромной рощи, Где две дороги [57] с третьего сошлись! Ты помнишь ли, ущельное распутье, 1400 Как длань моя моей же крови влагой Из отчих жил дорогу напоила? Что делал я при вас и что потом? О свадьба, свадьба, — мой трофей победный! О ты, что родила меня — и снова От семени рождала моего! Стал братом сын родителю, и мать Женою сыну — большего позора Не мог бы и придумать человек! Но будет, будет! Гнусные деянья Не должно в ризу речи облекать. 1410 Богами заклинаю вас: скорее Меня ушлите за предел страны, Иль в море бросьте, иль в могиле скройте, Чтоб ваших взоров не смущал мой вид. Решитесь к мужу бедствий прикоснуться, Не бойтесь скверны: зол моих из смертных, Опричь меня, не вынесет никто.

Креонт отныне страж [58] земли фиванской Взамен тебя; и словом он и делом Тебе ответить властен. Он идет!

Идет! О боги! Что ему скажу я? 1420 Как убедить его теперь сумею, Я, что его так гнусно оскорбил?

Эдип, не бойся; без злорадства в сердце Пришел я, без упрека на устах. Но вы, о люди! Если смертных род Вам не внушает уваженья — Солнца, Властителя, всезиждущее пламя Почтить должны вы — и такой заразой Не осквернять нетленной чистоты. Ее не примет ни земля сырая, Ни дождь священный, ни небесный свет. (Прислужникам) Скорее в дом страдальца отведите: 1430 Лишь ближний вправе видеть муки ближних.

Молю богами! Ты, великодушно Избавивший негодного от страха, Одну еще мне службу сослужи! Не о себе я — о тебе радею.

Какой же службы ждешь ты от меня?

Из этих мест отправь меня в изгнанье, Где не видать и не слыхать людей.

Отказа нет, но должен я сначала Узнать, как бог судьбу твою решил.

1440 Его решенье нам известно: смертью Отцеубийцу, грешника сгубить.

Так он сказал; но в положенье новом Вновь вопросить [59] его нам долг велит.

О нечестивце вопрошать ты будешь?

И ты с ответом бога согласишься.

Пусть будет так. Но вот еще наказ. Там, в доме… сам ведь знаешь. Но ее ты Земле предашь по своему решенью: Она — твоя, твой долг ее почтить. Но я ведь — жив. О, не дозволь, чтоб город Родимый наш был жителя такого 1450 Прикосновеньем осквернен. Отправь Меня в пустыню, где главу возвысил Мой Киферон. Законною могилой Он от отца и матери мне дан: Пусть волю их исполнит смерть моя. А впрочем, нет: не истребит Эдипа Ни голод, ни болезнь. Уж коль тогда я От верной смерти спасся — знать, исход Неслыханный мне бережет судьба. Но будь, что будет; я всему покорен. Теперь — о детях. Сыновей, Креонт, Твоей заботе поручать не нужно: 1460 Они — мужчины; сами жизнь себе И без улыбки ласки завоюют. Но девочек мне жаль, сирот несчастных. Досель ни разу с яствами трапеза Им без меня не ставилась; во всем, Что я вкушал, удел и им давался. Их приголубь. О, если можно, дай мне К ним прикоснуться, их слезой согреть. О брат мой! О благородный! Раз один обнять Дозволь мне дочек — и в мечте забыться, Что все по-прежнему они мои, 1470 Как в ту пору, когда их видел взор мой.

Что это? О, ради бога! Плач их слышу я, Моих голубок! Сжалился Креонт, Прислал любимиц мне моих! Ведь правда?

Да, правда. Знал я, чем тебя утешить, Чего так страстно жаждал ты душой.

Будь счастлив, друг, и пусть тебя за ласку Не мой хранитель-демон бережет. 1480 О дети, где вы? Братских рук моих Вы не чуждайтесь. Правда, эти руки Недружелюбно с ясными очами Расправились того, кто вас родил… Родил от той, что родила его, И этого не видел и не ведал! Жалею вас… той мыслию, что реет За раной глаз невидящих: какою Вам от людей жить жизнью суждено! Ах, не для вас собранья у соседей, [60] 1490 Взамен веселья с празднеств вы вернетесь С унылой мглой в заплаканных очах. Настанет час, наступит время брака — Кто вас возьмет? Кто презрит мрак позора, Что вас покрыл, и род ваш, и меня? Чего в нем нет! Отца убил отец ваш, Мать опорочил, из родного лона На свет вас вывел, вас детей своих! 1500 Вот ваша слава; кто же вас возьмет? Нет, не надейтесь; будете вы вянуть Безбрачные, бездетные, одни. Сын Менекея! [61] Ты один у них Отцом остался — мы, что их родили, Погибли оба. О, не покидай Их в нищете, безбрачных и безродных, Не дай сравняться горю их с моим. Нет, пожалей их — молоды они, И ты один опорой им остался. 1510 О друг! Кивни главой и дай мне руку.

Спасибо. Вам же, дети — если б ум ваш Уже созрел — я б много дал заветов. Теперь лишь об одном [62] богов молите: Да будет ласков жребий ваш — да будет Он легче доли вашего отца!

Уж полна стенаний мера; во дворец со мной иди.

Как ни грустно, — повинуюсь.

Все, что в пору, хорошо.

Но условье дай поставить.

Укажи его, Эдип.

Изгони меня скорее.

Это — бога дар, не мой.

Богу стал я ненавистен.

Тем скорей получишь дар.

1520 Ты решил?

Я слов не трачу попустому; да, решил.

Что ж, вели меня отправить.

Да, иди, детей оставь.

О молю, не отнимай их!

Всем владеть ты не хоти: И того не мог сберечь ты, что своим при жизни звал.

О сыны земли фиванской! [63] Вот, глядите — вот Эдип, Он, загадки разгадавший, он, прославленнейший царь; Кто судьбе его из граждан не завидовал тогда? А теперь он в бездну горя ввергнут тою же судьбой. Жди же, смертный, в каждой жизни завершающего дня; Не считай счастливым мужа под улыбкой божества 1530 Раньше, чем стопой безбольной рубежа коснется он.