Молю, о царь выслушай 650 Не гневаясь, с разумом!

Чего ж ты хочешь от меня?

Его блюдет клятвы сень; Верным слыл он всегда; Прости его!

Что хочешь — знаешь?

Знаю!

Что ж, скажи!

Клятву дал твой брат; не казни его Ради тусклой мглы призрачных улик!

Так знай же: этой просьбой для меня Ты просишь смерти или же изгнанья.

660 О нет, нет! Светлый бог свидетель мне! Пусть погибну я без богов, друзей, Если зла тебе я в душе желал. Плач страны болью грудь давит мне; Ужель весь горя круг не пройден ей, Ужель ей новый бедствий вал [38] грозит?

Свободен он! Пусть лучше я погибну, 670 Иль из земли в бесчестье удалюсь. (Хору) Твой грустный лик внушил мне состраданье; Но он повсюду ненавистен мне.

Ты уступил, но с гневом. Гнев пройдет. А гнет останется. Такие души Себе самим несносны поделом.

Оставь, меня! Уйди!

Я ухожу — Тобой не понят, но для них — все тот же.

(Иокасте) Зачем, жена, медлишь ты Уйти с царем в свой дворец?

680 Хочу узнать, как спор возник.

Глухой упрек грянул вдруг; Злой извет сердце рвет И без вины.

Вскипели оба?

Оба.

В чем причина?

Не довольно ли? Исстрадались мы! Что покончено — будь покончено.

Вот ты каков! Хоть ты и благомыслен, Но расслабляешь, притупляешь дух мой?

О царь, царь! Сколько уж раз клялся я! 690 Я б безумен был, безнадежно слеп, Если б верности изменил своей. Мне ль забыть, как в те дни град страдал! Не ты ль путь верный отыскал для нас? О будь вновь лучшим нам водителем.

Скажи и мне, во имя всех богов: Зачем ты гневом воспылал таким?

700 Скажу: ты мне почтенней, чем они. Креонт злоумышляет на меня.

Скажи яснее: в чем его вражда?

Назвал меня он Лаия убийцей!

Со слов других? По собственной догадке?

Свои уста хранит он от хулы, А подослал гадателя-злодея!

О, если так — освободи от страха Свой ум, Эдип, и от меня узнай, Что нет для смертных ведовской науки. 710 Тому я довод ясный укажу. Однажды Лаий — не скажу: от Феба, Но в Дельфах от гадателей его Ужасное вещанье получил, Что смерть он примет от десницы сына, Рожденного в законе им и мной. Но Лаий — говорят нам — у распутья, Где две дороги с третьего сошлись, Разбойниками был убит чужими! А мой младенец? От его рожденья Едва зарделся третий луч зари, — И он его, сковав суставы ножек, Рукой раба в пустыне бросил гор! Да! Не заставил Аполлон малютку 720 Отцеубийством руки обагрить; Напрасен страх был, Лаию внушенный, Что от родного сына он падет; Так оправдались вещие гаданья! О них не думай! Если бог захочет — Он сам сорвет с грядущего покров!

Что слышу я, жена моя? Во мне Смутился дух мой, и в волненье разум.

Какой тревогой встрепенулся ты?

Сказала ты, что пал он у распутья, 730 Где две дороги с третьего сошлись?

Так молвили, да и поныне молвят.

Где ж эта местность? Где погиб твой муж?

Земля Фокидой [39] кличется, а местность — Где путь двоится в Дельфы и в Давлиду.

А сколько времени прошло с тех пор?

Дошла до нас та новость незадолго Пред тем, как ты объявлен был царем.

О Зевс! Что сделать ты со мной задумал!

Эдип мой, друг мой! Что с тобой? Скажи!

740 Постой, постой!… Каков был видом Лаий? Каких был лет в то время он? Ответь!

Могуч; глава едва засеребрилась; А видом был он — на тебя похож.

О смерть! Ужель я, сам не сознавая, Себя проклятью страшному обрек?

Что ты сказал? Твое лицо мне страшно.

Боюсь, боюсь — был свыше меры зрячим Пророк… Но нет! Еще одно скажи.

Сказать готова, хоть и страшно мне.

750 С немногими пошел он, иль с отрядом Телохранителей, как вождь и царь?

Всех было пять; один из них — глашатай. В повозке Лаий восседал один.

Ах, ясно все… так ясно! — От кого же Узнали вы про смерть его, жена?

Один лишь раб от смерти ускользнул.

А где живет он ныне? Во дворце?

О нет. Когда вернулся он, увидел Тебя царем, а Лаия убитым — 760 К моей руке припав, он умолил Услать его из города подальше На пастбища окраинные стад. Я снизошла к мольбе его; и право, Не будь рабом он, получил бы больше.

Нельзя ль скорей его обратно вызвать?

Конечно, можно. Но на что тебе он?

Боюсь, жена, — причин я слишком много Тебе назвал желанья моего!

Да он придет! Но все ж и я достойна 770 Твою кручину разделить, Эдип.

Достойна; и кому еще доверить Я мог бы страх встревоженной души? Кто ближе мне в судьбы моей невзгодах? Мне был отцом Полиб, коринфский царь, А матерью — дориянка Меропа. На родине вельможей первым слыл я, До случая, который был достоин Сомнения, но гнева не достоин. На пиршестве, напившись до потери Рассудка, гость какой-то в пьяном рвенье «Поддельным сыном моего отца» 780 Меня назвал. Вскипел я гневом; все же Себя сдержал я в эту ночь. С зарей же Пошел к отцу и матери, чтоб правду От них узнать. Они с негодованьем Обидчика отвергли. Я был рад, Но все ж сверлило оскорбленье душу: Я чувствовал, как дальше все и дальше Оно ползло. — И вот иду я в Дельфы, Не говоря родителям ни слова. Здесь Феб ответа ясного меня Не удостоил; но в словах вещанья 790 Нашел я столько ужасов и бед — Что с матерью преступное общенье Мне предстоит, что с ней детей рожу я На отвращенье смертным племенам, И что я кровь пролью отца родного — Что я решил — отныне край коринфский Любить с звездой небесной наравне И бег туда направить, где б не мог я Стать жертвою пророческих угроз. И вот дошел я до тех мест, в которых — Как молвишь ты — погиб покойный царь. 800 Тебе, жена, всю правду я открою. Когда уж близок был к распутью я, Навстречу мне повозка едет, вижу; Пред ней бежит глашатай, а в повозке Сам господин, — как ты мне описала. И тот и этот силою меня Пытаются согнать с своей дороги. Толкнул меня погонщик — я в сердцах Его ударил. То увидя, старец, Мгновенье улучив, когда с повозкой Я поравнялся — в голову меня Двойным стрекалом поразил. Однако, 810 Он поплатился более: с размаху Я посохом его ударил в лоб. Упал он навзничь, прямо на дорогу; За ним и прочих перебить пришлось. Но если между Лаием погибшим И тем проезжим есть какая связь — О, кто несчастнее меня на свете, Кто боле взыскан гневом божества? Нет мне у вас ни крова, ни привета, Вы гнать меня повинны все, повсюду, И граждане, и пришлые. И сам я 820 Проклятье это на себя изрек! И одр погибшего я оскверняю Прикосновеньем той руки, что насмерть Его сразила!… Я ли не злодей? Я ль не порочней всех во всей вселенной? Бежать я должен — и в несчастном бегстве Не должен взором на своих почить, Не должен родины своей коснуться, Не то — грех с матерью, отца убийство, Родителя и пестуна — Полиба! О сколь жесток — простится слово правды — Ко мне был бог, что так меня сгубил! 830 Нет, нет, не дай, о чистое светило, Моим очам увидеть этот день! Пошли мне смерть, но не клейми при жизни Меня таким несчастия пятном!

И мы в тревоге; все ж, пока свидетель Не выслушан — надежды не теряй!

Своей надежде дал я срок недолгий — Пока придет с окраины пастух.

Что может дать отрадного тебе он?

Пусть в показаньях он с тобой сойдется — 840 Тогда свободен от нечестья я.

В каком же слове видишь ты опору?

Он показал — так от тебя я слышал — Что от разбойников погиб твой муж, — От многих, значит. Коль и ныне то же Покажет он, — убил его не я: Один прохожий ведь не равен многим. А если путник одинокий будет Показан им — тогда уж нет сомнений: [40] Убийства грех нависнет надо мной.

О, если так, то будь уверен: слово Он произнес, как я передала. Его обратно взять не может он: 850 Все слышали его, не я одна! Но если б даже от тогдашней речи Отрекся он — вещаний он и этим Не оправдает. Феб царю судил От сына моего погибнуть; что же, Убил его малютка бедный? Нет! Он сам погибель до того отведал. Теперь не верю я гаданьям божьим: Они с дороги не собьют меня.

Ты судишь здраво; все ж за очевидцем 860 Пошли гонцов — прошу тебя, пошли!

Пошлю не медля. Но войдем в хоромы; Тебе во всем я рада услужить.