(Выходит из рощи) Эдип, селяне, вечным сном почил. 1580 Вот весть моя в немногих слов убранстве. Но как он умер — вкратце не расскажешь: Столь многих дел свидетелем я стал»

Почил страдалец?

Вытянул у бога [60] Он жребий вечной жизни для себя,

Но как? Безбольной, богоданной смертью?

Чудес немалых весть услышишь ты. Ты видел сам, как он ушел отсюда: Без помощи участливой руки — Нет, сам ведя нас, проводник бесстрашный. 1590 И вот, придя к обрывистой стезе, Что медными устоями [61] недвижно В глубоких недрах почвы коренится — Остановился он у разветвленья, Близ Полой Чаши, [62] где погребены Залоги дружбы вечной Пирифоя С царем Фесеем. Здесь, среди святынь — Скалы Фориковой, дуплистой груши И каменной могилы [63] — сел он, снял Лохмотья ветхие и крикнул девам, Ему воды проточной принести Для омовенья и для возлиянья. 1600 Послушно дочери, на ближний холм Деметры-Хлои [64] отойдя, поспешно Исполнили веление отца; Омыв его, одели благолепно. Когда ж во всем угоду получил он, И всех желаний завершен был ряд — Вдруг загремел подземный Зевс, и девы От страха задрожали и, припав К отца коленям, воплем безутешным Заголосили; не было предела Ударам в грудь и слез струям горючих. 1610 Эдип же, зов нерадостный услышав, Сложивши руки над главами их, Сказал им: «Дети, час настал мой ныне. Уж нет у вас отца; прошли навеки Для вас ухода тягостного дни. Немало мук я причинил вам, знаю — Одним лишь словом искупляю их: Такой любви не встретите нигде вы, Какую к вам родитель ваш питал. Все кончено уже; в путь новый жизни Вы без меня отправитесь теперь». 1620 И плакали они навзрыд, руками Обвив друг друга; наконец, устав От плача долгого, умолкли все. Все тихо стало. — Вдруг какой-то голос К нему воззвал. Страх нас объял, по коже Прошел мороз, и волосы внезапно У оробевших дыбом поднялись. [65] А голос звал, протяжно, многократно: «Эдип! Эдип! Тебя зову! Давно уж Идти пора; не в меру медлишь ты». Поняв, что бог его зовет, Фесея 1630 К себе он требует, царя земли. Тот подошел. «О друг желанный! — молвит Ему Эдип, — залог священной клятвы, Десницу, детям протяни моим — И вы свою ему подайте, дети — И обещай, что не покинешь их И все исполнишь, что к их благу нужным Найдешь». Не медля, благородный муж Торжественную клятву гостю дал. Тогда Эдип, бесчувственной рукою В последний раз детей своих коснувшись, 1640 Сказал им: «Дети, стойко и смиренно Стерпите благородный ваш удел; Оставьте нас; не пожелайте видеть Запретное и гласу тайн внимать. Ступайте и оставьте здесь Фесея: Лишь он достоин таинство узреть». Послушались мы все его приказа И с девами в обратный путь пошли, Горюя, плача. Отойдя немного, Вспять обернулись мы и видим — странник 1650 Исчез, а царь рукою заслоняет Глаза, как будто страх невыносимый Ему привиделся. Прождав немного, Молитву сотворил он и послал Привет совместный и богам Олимпа, И матери-Земле. — Какою смертью Погиб тот муж — сказать никто не может, Опричь царя Фесея. Не перун Его унес, летучий пламень Зевса, 1660 Не черной вьюги бурное крыло. Нет, видно, вестник от богов небесных Ниспосланный его увел; иль бездна Бессветная, обитель утомленных, Разверзлась ласково у ног его. Ушел же он без стона и без боли, С чудесной благодатью, как никто. И если кто меня безумным ставит — То мне его не надобно ума.

А дети где? Где спутники-друзья?

Они вблизи, все громче и яснее Приход несчастных возвещает стон.