Строфа I

510 Хоть жестоко будить древнее зло, Что в глубине сердца заснуло, Но все же спросить я должен.
О чем же?
О том, как грянул удар нещадный И счастье твое разрушил.
Во имя гостеприимства Не трогай моих страданий!
О деле идут смутные слухи, — Друг, правды весть я хочу услышать.
Горе!
Не томи отказом!
Увы!
520 Молви, друг! Я ли уж не был к тебе уступчив?

Антистрофа I

Испытал я беду, злую беду, Сам не гадав, бог мне свидетель: Моей в том не было воли.
Но чья же?
Греховным браком меня опутал Народ; ничего не знал я.
Ты матери ложе, молвят, Растлил в нечестивой неге?
О горе мне! Смерть в вашем вопросе. 530 Да! Эти две рождены в том браке!
Боги!
Дочери проклятья.
О Зевс!
Да, со мной в том же они зачаты лоне.

Строфа II

Итак, они и дщери тебе…
И дщери, да, и сестры отцу.
Увы!
Тысячу раз я стенал — увы!
Ты страдал?
Нет страданьям забвенья!
Ты свершил?
Не свершил!
Как?
Я принял дар — 540 Ах, не такою наградой спасителя Почтить был должен град, спасенный мною.

Антистрофа II

Несчастный, дальше! Пролил ты кровь?
К чему вопрос? Что хочешь ты знать?
Отца?
Новый удар, на боли боль.
Ты убил?
Да, убил. И однако
Что, скажи?
… Нет вины!
Как?
Услышь ответ: Если б не тронул я [18] , был бы я сам убит. Я пред законом чист: свершил, не зная. Со стороны города показывается царь Фесей.
Наш царь идет — Фесей, Эгея отпрыск; 550 Твоя, знать, просьба вызвала его.
Сын Лаия, и раньше много раз Весть о твоем кровавом ослепленье Мне приходилось слышать; уж по ней Я догадался, кто ты. Вид твой ныне У всех сомнений отнимает почву: Одежда жалкая, несчастный лик — Тебя бесспорно выдают и сердце Мне заливают жалости волной. Ответь же мне, безрадостный Эдип, С какой нуждою к нам пришли вы — сам ты И спутница несчастная твоя? 560 Пожалуй, лишь в неслыханном желанье Ты мог бы получить у нас отказ. И сам чужим я вырос [19] на чужбине И много бедствий [20] у чужих людей Своей главою вынес — как и ты. А потому и помощь чужестранцам — Таким, как ты — мой неуклонный долг. Как ты, я смертен, и тебя не боле Уверен в счастье завтрашнего дня.
Фесей, ты кратким, благородным словом 570 Мне длинной речи тягость отпустил. Ты сам сказал, кто я, кто мой родитель, Какой земли я гражданином был. Одно осталось: моего желанья Предмет назвать — и речи всей конец.
Ты прав; его услышать жажду я.
Пришел я с даром: собственное тело Несчастное тебе принес я. Знаю, Что нероскошен с виду этот дар: Не красотою важен он, а пользой.
Какая польза мне — тебя принять?
580 Увидишь сам, когда наступит время.
В какой же час объявится она?
Когда умру и ты мне дашь могилу.
Ты говоришь о жизненном пределе, Как будто жизнь тебе уже ничто?
Нет, но с пределом и ее мне дашь ты.
Изволь; желанье скромное твое.
Не говори! Напасть грозит лихая.
Кому же? [21] Мне, иль сыновьям твоим?
Они домой меня влекут насильно.
590 Что ж, согласись: нерадостно изгнанье.
Когда хотел остаться, — изгнан был!
Глупец, от гнева пользы нет в несчастье!
Узнай сначала все — затем кори.
Что ж, молви; в знанье лишь совета сила.
Фесей! Мой жребий — зло превыше зла.
Ты о несчастьях рода речь заводишь?
К чему? И так их вся Эллада знает.
Но где ж еще чрезмерность зол твоих?
Вот где она. Своя же кровь изгнала 600 Из родины меня. А возвратиться Не волен я: ведь я — отцеубийца!
И все ж, сказал ты, за тобой пришлют?
Да; их заставит божьей воли слово.
Какой бедой пророчество грозит им?
В твоей земле им гибель суждена.
Но разве есть нам отчего раздорить?
О сын Эгея дорогой, богов лишь Ни старость не касается, ни смерть; Все прочее всесильною рукою Стирает время. Убывают силы 610 И наших тел, и матери-земли, Хиреет верность и коварство крепнет, И мягкий ласки ветерок — не вечно Он будет веять, ни от друга к другу, Ни от страны к стране. Сегодня — здесь, Заутра — там менять готовы люди Раздор на дружбу, дружбу на раздор. Пусть ныне ясен небосвод, и в мире Живут фиванцы с родиной твоей: Бог времени в теченье непрерывном Рождает много и ночей, и дней; Из них любой ударом прихотливым 620 Пожатий верных узы рассечет. И вот тогда струя их жаркой крови Мой хладный прах в могиле утолит, Коль Зевсом — Зевс, и вещим — Феб остался. Довольно: страх в вещаньях нерушимых Живет для смертных. Дай мне кончить тем, С чего я начал: соблюди мне верность — И будешь ты доволен поселенцем Мест этих, если правду молвил бог.
Да, государь; в таких словах и раньше 630 Земле он нашей благодать сулил.
Как я дерзну твою отринуть дружбу, Когда незыблем в нашем доме общий Очаг стоит, куначества залог? Когда, проситель Евменид почтенный, Земле несешь ты дар благой и мне? Все это свято нам; твою приемлю Я благодать: живи в стране моей. Приятно здесь тебе остаться — старцам Твою охрану поручу; а нет — 640 Иди со мной. Сам выбирай, что лучше; Твой выбор будет и моим, Эдип.
О Зевс! Будь ласков к благородству их!
Что ж скажешь ты? Согласен жить со мною?
Я был бы рад; но нет, нельзя. Лишь здесь…
Что ж дальше? «Здесь»? Не буду прекословить.
Я поражу врагов, меня изгнавших.
То был бы дар, достойный пребыванья.
Так будет, знай. Лишь ты будь верен слову!
На том стою: не выдам я тебя.
650 Связать тебя присягой не дерзаю.
Она не крепче слова моего.
Как быть теперь!
Чего же ты боишься?
За мной придут!
Твоя охрана — здесь.
Не уходи!
Учить меня бесцельно.
Но в страхе…
Страх душе моей неведом.
Ты знаешь ли угрозы их?
Я знаю, Что нет того, кто б против воли нашей Тебя отсюда увести дерзнул. Пусть тешат гнев угрозами пустыми, — 660 Придут в себя, — и больше нет угроз. Пусть земляки твои в тщете речей Тебя страшат насильственным уводом, — За дело лишь возьмутся, — путь сюда Покажется им морем неприютным. Ты и помимо слова моего Дрожать не должен: Феб — твоя защита. Но где бы сам ни пребывал я — имя Тебя мое убережет от зла.