Приближаются Орест и Пилад, за ними двое слуг;

у одного из них в руках медная урна.

(к Хору) Гражданки, правду ли сказали нам, И верно ль путь намеченный мы держим?
1100 Что хочешь знать ты, и зачем ты здесь?
Давно мы ищем, где живет Эгисф.
Живет он здесь; пославший не солгал.
Вопрос второй: кто известит его О нашем радостном к нему приходе?
Как член семьи властителей — она.
Иди же, дева, доложи, что гости Фокейские царя Эгисфа ждут.
Ах, чую горе! не несете ль вы Той страшной вести явные улики?
1110 Твоей не знаю вести; старец Строфий Мне об Оресте порученье дал.
Какое, гость? Дрожу я вся от страха.
Умершего мы жалкие останки В той амфоре, что видишь ты, несем.
О смерть моя! Теперь сомненья нет! Вся пред глазами тяжесть злоключенья.
Коль об Ореста ты скорбишь несчастье, То знай: в сосуде этом прах его.
О, ради бога, гость, дай в руки взять мне 1120 Ту амфору, коль пепел в ней его; Хочу себя и весь наш род несчастный С ним вместе плачем и слезой почтить.
(слугам) Подайте смело урну незнакомке. Уж, видно, не вражда ей мысль внушила, А голос дружбы или долг родства.
(с урной в руках) О жалкий груз, [41] дражайшего из смертных, Ореста прах, души его наследье! Как обманул надежды ты мои! Теперь ничто ты, ноша рук пустая, 1130 А из дому цветущим я тебя Отправила. Зачем от жизни бог Не отрешил меня пред той минутой, Когда руками я тебя своими Похитила и от убийц спасла, Чтоб был воспитан ты в земле далекой! Тогда бы смерть ты принял в тот же день И был бы в отчей схоронен гробнице. Теперь же вне страны, беглец несчастный, В земле чужой страдальческою смертью Погиб вдали ты от сестры своей. Я не могла заботливой рукой Тебя омыть в купели погребальной; Я не могла, как долг велит сестре, 1140 Твой бедный прах из челюстей огня Всепожирающих принять: чужою Рукою упокоенный, пришел ты, В сосуде легком, легкой горсть золы! О мой призор давнишний, бесполезный! О неустанность сладостных забот! Не так ты матери, как мне, был дорог. О лепет детский! Ведь меня одну Ты няней звал, меня одну сестрою. И столько счастья день один унес! 1150 О брат мой милый! Все с собой похитив, Как вихрь, умчался ты. В гробу отец наш, В гробу и я, и ты уж сам ничто. Смеется враг, ликует в исступленье Мать бессердечная… [42] а сколько раз Мне вести тайные ты посылал, Что мести долг над нею ты исполнишь! Несчастен, горек жребий твой и мой: Он всю надежду отнял, и тебя Таким прислал мне — вместо жизни милой, Лишь пепла горсть и призрачную тень. 1160 О горе, О жалкий образ, горе, О путь ужасный, горе, Ужасен путь твой, брат мой дорогой! Меня с собою, брат мой, погубил ты. Прими ж меня в последний твой приют: И я — ничто. С тобою во гробу я Хочу лежать. Когда ты видел свет, Я неотступно мысли все роднила С тобой, мой брат; так пусть и в смерти нас Одной могилы осенит покров; 1170 Печали ведь лишь мертвые не знают.
От смертного отца ты рождена, Электра; смертным был твой брат: смирися! Нам всем назначен их удел печальный.
Что мне сказать? Какой исход в волненье Найти? Не в силах тайну я сберечь.
В чем боль твоя? Что хочешь ты сказать?
Электры ль вижу славный образ я?
Электры образ? Да — из жалких жалкий!
Какой же страшной взыскан я кручиной!
1180 Уж не меня ли ты жалеешь, гость?
О бедственно загубленная жизнь!
В меня ты метишь, гость, зловещим словом?
Без радости, без брака вянешь ты!
Что значит взгляд твой, и зачем твой стон?
И своего же горя я не ведал!
Откуда ж ныне ты о нем узнал?
Тебя увидев в горестях ужасных!
Что знаешь ты о горестях моих?
Ужели вид твой превзошли они?
1190 Так знай же: дом с убийцами делю я!
О, с чьими? Молви! Где источник зла?
С убийцами отца. Рабой я стала!
Кто ж волю так насилует твою?
Ей имя — мать, но нрав не материнский.
Но чем же? Силой, иль лишений гнетом?
И силой, и лишеньями, и всем.
И нет тебе заступника на свете?
Один лишь был — его ты прах принес!
Несчастная! Как жалко мне тебя!
1200 Один ты пожалел меня доселе.
Да! Я один такой же болью [43] болен.
Уж не в родстве ли с нами ты, мой гость?
Я б рад сказать; но верны ль дев уста?
Они мне верны; тайны не нарушат.
Коль так, отдай мне урну, [44] все узнаешь.
О нет, молю! Не отнимай ее!
Дай веру слову! Нет обмана в нем.
О, не лишай меня моей отрады!
Оставь же урну!
Милый мой Орест, 1210 И прах твой у меня хотят отнять!
Без слов зловещих! Ты скорбеть не вправе.
Скорбеть не вправе о погибшем брате?
Не след тебе так называть его!
Мне, что утехи лишена последней?
Не лишена ты; урна не твоя!
Но я в ней прах Ореста обнимаю!
Да не Ореста! То молва одна.
Где ж бедному насыпали курган?
Нигде. Живым не надобен курган.
Что ты сказал?
Святую правду, верь.
1220 Он жив, мой сокол?
Если жив я сам.
Ты — ты — Орест?
(показывая ей свой перстень) Печать отца ты знаешь? Взгляни, проверь, сказал ли правду я!
О день восторга!
Да, восторга, верю.
О голос милый!
Ты узнала брата?
(обнимая его) В моих руках?
В твоих руках навек!
Подруги милые, гражданки-девы, Здесь, здесь Орест! Уловкой смерть была — Уловкой той же возвращен он жизни.
1230 Да, милая! И от прибоя счастья С очей росится радости слеза.

Строфа

Пришел, пришел! О родная кровь, дорогой мой брат, Ты пришел, нашел Ты здесь, ты видишь ту, кого желал!
Я здесь, но ты храни молчанье, жди!
Молчанье?
Так лучше: в доме нас услышать могут!
Артемидою, вечной девою, 1240 Не боюсь, клянусь, этих в доме жен, [45] Матери-земли бесполезной ноши!
Смотри! И жен рукою смерть разит: Сама ты знаешь — опыт не забыла.
О лютой скорби песнь! Ах, напомнил ты незабвенную, 1250 Незаживную рода Атридов рану!
И это знаю. Пусть настанет час, И все мы вспомним — всю кручину дома.

Антистрофа

О каждый час, Каждый час теперь речь о ней ведет; Правда так велит. Теперь, теперь блеснула воля мне!
Блеснула, знаю; так храни ж ее!
Но как же?
Уйми речей до времени поток!
1260 Ярким светом ты предо мной стоишь, Мне ль молчанья мглой омрачить его? Уж надежда мне больше не светила!
Вновь вспыхнула, [46] когда подвигли боги. . . . . .
О радость без конца! Коль сам бог сюда нам тебя послал, — 1270 Твой возврат ко мне диво превыше дива!
Мне жаль перечить радости твоей, Но подчиняться ей сверх меры — страшно.

Эпод

Столько долгих дней я ждала тебя; Путь желанный свой совершил ты ныне! Ты застал меня в горе горестном: О, не будь жесток!
Я, жесток, сестра?
Не лишай меня радости моей.
И другим того не простил бы я!
1280 Так согласен ты?
Нет сомнения.
(к Хору) О подруги мои! Не надеялась этот голос я Услыхать хоть раз, — и услышала! Все же и тогда чрез уста мои Не прорвался крик неумеренный. (к Оресту) Ты со мной теперь, ликом ласковым Упиваюсь я — этой радости Не забыть уж мне в самом горьком горе!
Теперь оставь речей избыток долгих, Не говори, как мать тебя терзает, 1290 Ни, как Эгисф безумною рукою Крошит, роняет, по ветру разносит Отца наследье; за такою речью Призыв минуты упустили б мы. Ты ж мне скажи, что мне для дела нужно: Куда явиться, где нам скрыть себя, Чтоб смех врагов навеки онемел? . . . . . Затем одно. [47] Нам в дом войти придется: Блюди ж себя, чтоб радости печать Нас на лице не выдала твоем. Нет, точно правда весть о том ударе, Скорби и плачь; а как блеснет удача — 1300 Тогда и смеху волю мы дадим.
О брат мой, все, что важным ты считаешь И мне закон: ведь от тебя я радость В дар получила; вся она — твоя. Я и великой выгоды своей Не окуплю малейшим огорченьем Твоим, мой милый; недостойной службой То было б богу, что возносит нас. Дела же наши сам ты знаешь; слышал, Что нет Эгисфа во дворце, что дома Лишь мать одна; она же не увидит 1310 Улыбки счастья на устах моих. Живуч старинной ненависти след; К тому же слезы — радостные, правда — С того мгновенья, как открылся ты, С очей моих струятся неустанно, И как им не струиться! Ведь в одном Пришествии предстал ты предо мною И мертвым и живым. Такое чудо Ты совершил, что если бы отец К нам вдруг явился — я б не удивилась, Не отказала бы глазам в доверье! И вот ты здесь, желанный кончен путь — Отныне ты мне повелитель. Я же, Будь я одна, один венец из двух 1320 Стяжала бы: я или благородно Спасла б себя, иль благородно пала б.
Молчанье! [48] В доме шум шагов я слышу. Идут к дверям.
Войдите, чужестранцы, Вам дом открыт; с собою принесли вы Нерадостный, но неизбежный дар.
(Поспешно выходя из дворца) Безумные! Что делаете вы! Ужели ни во что спасенье жизни Вы ставите? Иль ум врожденный ныне Оставил вас? Не на краю пучины Стоите вы — среди валов ваш челн, 1330 И вы грозы не видите своей? Ведь если б я все время верным стражем Не охранял вас — раньше вас самих Деянья ваши были бы в чертоге. Заботою я отвратил своею Ближайшую опасность; но и вы Оставьте негу долгих разговоров И ненасытного веселья крик! Войдите в дом. Опасна в деле нашем Медлительность. Решенья час настал!
Что ожидает во дворце меня?
1340 Все к лучшему; никто тебя не знает.
Ты смерть мою, конечно, возвестил?
Для них ты ныне — преисподней житель.
А что ж они? Смеются или плачут?
Скажу потом. Теперь же знай: для нас Все к лучшему — и то, что хуже худа.
(к Оресту) Кто этот гость? Скажи мне, брат любимый!
Не догадалась?
Разум мой молчит.
Кому меня передала — не помнишь?
Что ты сказал?
А кто меня в Фокиду 1350 Отнес, твой мудрый замысл исполняя?
О боги! Он — единственный, что верность Тогда соблюл убитому отцу?
Тот самый: вот ответ на все вопросы.
О свет родимый, о спаситель дома Единственный! Тебя ль я вижу здесь? Его, меня — от стольких зол отважно Ты сохранил! О руки дорогие, О незабвенная услуга ног! Уж сколько времени ты здесь — и тайны Не выдал мне. Казнил меня словами, 1360 Неся безмерной радости дела! Привет тебе, отец мой! Да, я вижу Отца в тебе! Привет! И знай, что в день Один возненавидела тебя я И возлюбила больше всех людей.
Довольно слов. В своем вращенье небо Нам много дней, Электра, ниспошлет, Чтоб ясность полную тебе представить Всех ныне недосказанных речей. А вам, друзья, я снова повторяю: Час дела наступил! Теперь царица Одна, теперь в хоромах нет мужей. 1370 Спешите же! Не то — приспеет враг вам Числом грознее и сильней умом.
Идем, Пилад. Не терпит долгой речи Назревший час. Скорей же во дворец, Привет пославши всем богам родимым. Что неусыпно наш порог блюдут.
Услышь мольбу их, Аполлон властителе Услышь и мой молитвенный призыв! Тебе не раз усердною рукою Даров посильных долю я несла; Тебя и ныне с почестью посильной Прошу, молю и заклинаю я: 1380 О Аполлон Ликейский! В деле нашем Яви нам помощь милостью своей! Пусть знают люди, какова награда Нечестию от праведных богов!