(выходит из дома в сопровождении Кормилицы) Напрасно молвят издавна, что рано Судить о жизни смертного — несчастна ль Иль счастлива она — пока он жив. Я не сошла в Аидову обитель И все же знаю, что досталась мне Безмерно тяжкая, лихая доля. Еще в Плевроне [1] у отца Энея Такая мне грозила злая свадьба, Как ни одной из италийских жен. Мне женихом поток был — Ахелой, 10 И в трех он образах к отцу являлся: То настоящим приходил быком, То скользким змеем приползал, то снова Как будто муж, но муж быкоголовый, И с бороды его густой и длинной Струи стекали влаги ключевой. Таков был он. Я в ожиданье свадьбы О скорой смерти всех богов молила, Чтоб только с ним мне ложа не делить. И поздно лишь, но все ж на радость мне Пришел герой, сын Зевса и Алкмены. 20 Он в бой вступил с чудовищем постылым И спас меня. Каков был бой — о том Не расскажу: сама не знаю. Тот лишь, Кто без забот за зрелищем следил, Тот лишь о нем способен рассказать; А я сидела без ума от страха И красоту кляла, что стольких бед Грозила стать виновницей. Исход же По воле Зевса был благополучен. Благополучен… так ли? Стала я Избранницей Геракла; но с тех пор Страх за него — мой неотлучный спутник. 30 За ночью ночь тревогой я томлюсь. Детей своих — и тех он редко видит; Так пахарь отдаленный свой надел К посеву лишь и к жатве навещает. Лишь в дом вернется — из дому уж гонит Его царя презренного приказ. [2] Окончен ныне службы срок — и ныне ж, Как никогда, боюсь я за него. С тех пор, как он могучего Ифита [3] Убил, — мы изгнаны, и здесь в Трахине 40 В чужих чертогах проживаем; он же Куда исчез — не знает здесь никто. Одно лишь знаю, что в душе кручину Он горькую оставил по себе. Да, чует сердце лютое несчастье: Не день ведь и не два, а десять лун Без вести все мы — сверх других пяти. [4] Ах, знать, беда ужасная свершилась: Такую запись он оставил… Боги! Удар вы отвратите от меня!

Не в первый раз, царица Деянира, 50 Я вижу слезы горькие твои Об участи ушедшего Геракла; Я все молчала — но теперь скажу. Прости, что душу царскую твою Умом я рабским вразумлять дерзаю Детей я столько вижу у тебя: На поиски хоть одного пошли ты — И первым Гилла. Рад ведь будет он Увидеть в добром здравии отца. Появляется Гилл, направляющийся к дому. Да вот он — в добрый час! — спешит к чертогу. Знать, не впустую слово я сказала, 60 И совпаденье на руку тебе.

Сын мой, дитя мое! И рабской речи Удачу бог дарует. Вот она — Хоть и раба, но речь ее свободна.

Какая речь? Скажи, коль можно знать мне.

Так много дней отец твой на чужбине; Достойно ли, что ты не знаешь, где он?

О нет, я знаю, если весть правдива.

Где ж он, дитя? Что слышал ты о нем?

Весь год минувший, говорят, провел он 70 На рабской службе у жены лидийской.

И это снес он? Все тогда возможно!

Теперь, я слышу, он свободен вновь.

Где ж он живет… иль не живет он боле?

В стране евбейской град стоит Еврита. На этот град походом он пошел.

Так знай же, сын мой, о походе этом Пророчество он верное оставил! [5]

Какое? Не слыхал я ничего.

Что или с жизнью он на нем простится, 80 Иль, совершив последний этот подвиг, Дни остальные в счастье проведет. Час наступил решающий. Ужели Ты не пойдешь отцу на помощь? В нем ведь Спасенье наше; с ним мы все погибли!

Конечно, мать, готов идти; и раньше Пошел бы, если б знал про слово бога. Отцу во всем сопутствовал успех — Бояться за него не приходилось. 90 Теперь же, зная, что ему грозит, Не прекращу я поисков, покуда Всей правды я о нем не обнаружу.

Иди же, сын мой. Сам ты будешь рад, Хотя и поздней, но счастливой вести.