Марат приблизился к бюро и без разрешения присел на располагавшийся по другую его сторону дубовый резной стул с высокой прямой спинкой.

— В таком случае, хочу сообщить, что мне вдвойне нет никакого резона добровольно передавать Вам документ. Я собирался это сделать, лишь в надежде купить безопасность для себя и своих друзей. Вступать в сообщества и лиги не планировал. Вы зазря соблазняли меня бескрайними перспективами. Они унылы. И Ваши апелляции к законам термодинамики — спорны. Есть множество иных занимательных теорий.

— Вы человек восточного типа мышления. Я в курсе. Посему, у Вас, как у носителя древних культурных традиций, имеется некоторое количество времени, дабы рассмотреть мое великодушное предложение.

— Знаете что? Пожалуй, я его рассматривать не стану. Не привык, извините, злоупотреблять чужим благородством.

— Прискорбно. Вас нам будет не хватать.

Леонид Юрьевич, пустив клубы дыма, вынул изо рта трубку и закусил нижнюю губу. На его чело легла тень глубоких раздумий.

— Вы бы могли жить исключительно увлекательно. Вам предлагают дружбу весьма достойные люди. Они создали магический круг посвященных. Ложу адептов восходящего на востоке лучезарного светила.

— Орден новых тамплиеров? — Вспомнив недавний склеп и мозаичное панно, Марат даже немного развеселился. — Клуб вольных каменщиков?

— Ничего подобного. Это архаично, наивно и не современно. Мы представляем абсолютно прозрачную и легальную структуру — «Фонд содействия исследованиям в области прикладной археологии». С учредительными документами, банковским счетом, государственным регистрационным номером. Без устали трудимся на благо отечественной и мировой исторической науки. Даем деньги на экспедиции, раскопки, подготовку специалистов. Ищем инвесторов, готовых участвовать в определенных долгосрочных проектах. Кто платит за поиски архивов «Асгарда»? Корпорации, частные лица, чьи интересы — коммерческая тайна, охраняющаяся законом. Если архивы будут обнаружены — они же выделят средства на дальнейшие практические разработки.

— В последнем не сомневаюсь. Говорят, генетические эксперименты Третьего рейха до начала войны финансировали американские индустриальные магнаты.

— Третий рейх за жалкий миг своего существования сформировал оригинальную, не имевшую аналогов науку, вылепил из люмпенизированного социума здоровое общество и навел порядок в банковской системе. Основал практически иную цивилизацию, уложившись в ничтожный хронологический отрезок. Если отбросить перегибы — неизвестно, чем бы закончился генеративный процесс. Сегодня мы торим в этом направлении собственный путь.

— Так торите его без трупов. И что тут подразумевается под перегибами — уничтожение преданных штурмовиков или концентрационные лагеря с крематориями?

— Германию подкузьмило излишнее рвение, столь свойственное педантичной нордической нации. Немцы хотели провести селекционную работу по конструированию нового генотипа человека в сжатые сроки. Форсированными темпами гнали вперед эволюцию политической системы, назначали касты, выделяли элиту. Как у нас раньше выражались: выполняли пятилетку за три дня. Просчет очевидный, его последствия — налицо.

— Досадный просчет перемолол миллионы жизней.

Более они поговорить не успели. В дверь из коридора, пятясь задом, проскользнул Лозницкий.

— С каких пор ты входишь сюда без доклада? — Возмутился Леонид Юрьевич. — Ступай вон, негодник, и войди, как полагается.

— Некогда, хозяин. — Скороговоркой затараторил Влад. — Он — Лозницкий ткнул в направлении Марата указательным пальцем — с собой федеральных хвостов привел. Здание захвачено, сейчас спецназ разоружает в соседней комнате Вашу личную охрану. Меня ненароком не приметили. Когда заваруха начиналась — я в туалете находился.

— Умно… — Протянул хозяин кабинета. — А я-то почти поверил, будто наш гость уникальными манускриптами торгует.

Марат ничегошеньки из происходящего не уяснил, но решил сделать хорошую мину при плохой слепой игре.

— Спектакль окончен. Ваш колхоз окружен. Снимайте с быков боеголовки и выходите с поднятыми руками.

— Легко… Мне инкриминировать никому ничего не удастся. — Аристократ постучал чубуком трубки по краю малахитовой пепельницы. — В глазах закона я святой.

— А меня он растоптал! — Рыдающим дискантом возопил бывший биолог. — Если копнут мое прошлое — сразу узнают про фальшивые документы, пластическую операцию, выйдут на старые связи. Подошьют Владика к давнему делу о групповом убийстве, виноватым его назначат, по уши в дерьмо впечатают. Мне прятаться не за кого, Вы же меня и кинете, голой жопой вперед, в зубы волкодавам …!

Лозницкий, как гиена, выгнув дугой спину, засеменил по кабинету к Марату. Проходя мимо стоящего в углу бронзового амура, он присел на корточки и сунул голову под сделанную из мореного орехового капа деревянную подставку, подпираемую снизу изогнутыми рогами африканской антилопы.

— Какого черта ты там лазаешь? — Возмутился денди. — Ты туда ничего не клал.

В ответ под стойкой что-то громыхнуло и полыхнуло оранжевым пламенем. Марат ощутил сильный толчок в левое предплечье, словно в него злобно ткнули кончиком самшитовой трости. Пока он держал удар, разворачиваясь на месте юлой, Влад выстрелил вторично. Следующая пуля попала в район левой ключицы.

Раненый, валясь на бок, успел выхватить из-под куртки «Беретту» и выстрелить в ответ. Последнее, что он успел заметить, это ошметки серого мозгового вещества на пупырчатой мореной древесине позади головы Лозницкого. Далее его сознание померкло, ибо из космических далей спустилась кромешная тьма.

Сколько длилось беспамятство, Марат не ведал, но, придя в себя, обнаружил, что тьма не рассосалась — она только слегка посерела и покрылась радужными разводами. Словно водная гладь реки после отъезда автолюбителей. Глаза различали лишь мелкий планктон да маслянистую пленку, плывущую по течению. Обездвиженная шея затекла. Болезненно ныла перетянутая бандажом перебитая ключица.

— Динь, динь… — Раздалось рядом. — А кто это у нас тут весла сушит…? Кто сачкует и грести не желает…?

В серой мгле вспыхнул керосиновый фонарь. Его желтоватый огонек выхватил из мрака знакомое лицо и оранжевый латунный жетон под ним, заполненный сложными танцующими арабесками. Лицо улыбалось и сияло доброжелательством, предлагая веселиться вместе с ним.

— Хватит валяться, друг! Дело сделано, и можно преспокойно двигать домой! Или мне опять нужно тебя упрашивать? Да очнись же ты, наконец, тюфяк бесчувственный — тебя там девушка ждет! Бери ноги в руки и беги к ней, задрав штаны, как революционный акын за разлюбезным комсомолом! Я теперь тут своими силами обойдусь. Мне пропуск дали и кое-какие послабления…

Коля-Ирокез помахал у Марата перед носом фонарем, призывая того окончательно прийти в сознание. Раненый, вняв увещеваниям, потянулся к источнику света, но огонек неожиданно поблек, сжался и превратился в румяную булку, которую держала в руках Марина.

— Что это? — Прохрипел Марат, силясь приподняться на локтях и сесть.

— Кулебяка. — Испуганно ответила девушка. — Мне ее дядя Костя привез…

Она виновато потупилась.

— Я всегда есть хочу, когда нервничаю…