Обстановка предыдущего действия. На станке натянута новая косынка. На серванте — букеты сирени, на столе стоят ящик с землей и несколько небольших горшков с цветочной рассадой. Подрезов возле стола возится с рассадой.
Медный (входя, мрачно). Сестра дома?
Подрезов. Нет.
Медный. Где она?
Подрезов. Ушла сдавать работу.
Медный (усмехнулся). Трудится?
Подрезов молча смотрит на Медного.
Не замечаешь, что родственник в плохом настроении?
Подрезов. Замечаю. По запаху.
Медный. Не ошибся... Получил все-таки деньги... за плакатики. Устроили свидание с платежной ведомостью. Что ж ты не спрашиваешь, почему твой родственник в таком мрачном настроении?
Подрезов. Жду, когда сам скажешь.
Медный. Скажу... Ортодокс! Скажу! Горком оставил решение об исключении меня из партии в силе. Вот тебе... «Пиши, пиши!» А ведь я работал над собой! Все признал. (На ложном пафосе.) И политическую неграмотность, и чуждые влияния, и некоторую оторванность, как творческой личности, от жизни. Кипящей, бурлящей, поднимающейся вверх.
Подрезов. Неискренне говоришь.
Медный. То же самое говорил и там. (С горьким упреком.) Не поддержал меня в трудную минуту жизни! Я знаю, ты был в горкоме! Будешь отказываться?
Подрезов. Был.
Медный. Что ж, не мог доброго слова сказать?
Подрезов. Не мог.
Медный (сбивчиво). Помоги сейчас... Не дай пропасть человеку. Я еще буду писать в обком... Обком не восстановит — в ЦК... Куда угодно. Помоги, Николай... Прошу тебя. Не чужой я тебе человек.
Подрезов. Чужой, Виктор... Чужой!
Медный. Но почему же? Почему?!
Подрезов. Вылез на трибуну...
Медный. Ну, ошибся... Я же признаю...
Подрезов. А я не признаю, что ошибся. Ты не ошибся. Ты говорил, что чувствовал.
Медный (испуганно). Да что ты?! Что ты?! Оговорился.
Подрезов. Читал я твои оговорки. Ты выступал как злопыхатель... Все это враждебно нам.
Медный. Кому это нам?
Подрезов. Мне... Всем нам. Если б меня спросили, я бы голосовал за твое исключение.
Медный (меняясь на глазах). Голосовал бы? Ну ладно! Ладно!
Подрезов. В тебе слишком много злобы против нашей жизни.
Медный. А ты хочешь, чтобы я после всего христосиком был? Не буду христосиком! Умнее буду. Знаю, как теперь себя вести!
Подрезов. Врать будешь — все равно наружу вылезет. Грязь шапкой не прикроешь.
Медный. Молчал бы ты насчет грязи! Я хоть человек трудовой, а ты? Ты кто?..
Входит Подрезова.
Подрезова. Поздравь, у меня радость, похвалили! На областной выставке будут мои работы! (Уходит.)
Медный (проводив сестру глазами). Как я ошибся в тебе! Ты что, забыл? Да если бы не я... была б у тебя Люба?!
Подрезов. Это уже не твое дело!
Медный (яростно). Мое! Думаешь, она по любви пошла за тебя? Вот, сию минуту! Голову потеряла? Никого, кроме тебя, не видела! Я оторвал ее от Коноплева, от любви! От памяти! К тебе привел!
Подрезов. Врешь!
Медный. Накаляешься? А то все спокойный. На Олимпе геройства? Ты спроси ее, любила она тебя?.. Тогда... Хорош герой! Бабенка молодая, смазливенькая. Без средств к существованию. Воспользовался — женщине жрать нечего! И подобрал! Спроси у нее. (Зовет.) Люба!
Подрезов. Подлец!
Медный. Думаешь, она тебя сейчас любит?
Подрезова (входя). Что здесь?.. Виктор?
Молчание.
Вы оскорбительно молчите! (Уходит.)
Медный. Видел бы ты, как рыдала, когда Коноплев ушел! Да и привести к себе она просила...
Входит Подрезова.
Подрезов. Люба, уйди.
Подрезова. Коля...
Подрезов. Уйди, прошу тебя!
Подрезова уходит.
Медный. Ей просто жаль тебя...
Входит Миша, но его не замечают.
Все-таки одинокий, герой... человек в отставке! Георгины сажаешь...
Подрезов (идет к Медному). Какая ты гадина!
Медный (пятясь к двери). Пожалуйста, без метода физических действий. Не театр Станиславского! Разговор без свидетелей. Все скажу. Любила Коноплева и будет любить. А по мне — что ты, что Коноплев! Оба ничтожные личности: добра не цените! (Направляется к двери.)
Миша. Стойте! Разговор со свидетелями! Вы... вы... Как я вас ненавижу! Отец, этот негодяй не будет больше в нашем доме... Что ж ты молчишь?
Медный исчезает.
Подрезов. Он больше не будет в нашем доме.
Миша. Как ты мог терпеть?! Как ты мог терпеть? Человек в отставке? Ты слышал?
Подрезов (обнимая сына). Все слышал, все, мой сын. Я не буду человеком в отставке... Я буду в строю! Всегда в строю! Пока бьется сердце! Пока идут сражения! Пока ходит на земле всякая нечисть! Если бы ты знал! Если б ты знал меру их подлости! Если б знал, как такие ненавидят все, что дорого нам, что свято, с чем не расстаться ни нам, ни тебе, мой сын, до последнего вздоха! Мы люди широкие, терпеливые и вежливые. Мы очень вежливые... Погоди, Миша! (Выбрасывает горшки с цветами.) Да что вы мне руки связали!
На шум входит Подрезова.
Подрезова. Что такое? Что случилось?
Подрезов. Миша, прошу, оставь нас!
Миша уходит.
Подрезова (подходит к мужу). Что с тобой?
Подрезов (отстраняя жену). Один вопрос, Люба.
Подрезова. Что, милый?
Подрезов. Милый? Да, я милый.
Подрезова. Что с тобой, Коля?
Подрезов. Скажи мне, только честно...
Подрезова. Да что с тобой?
Подрезов. Скажи, ты вышла за меня замуж потому, что тебе было трудно жить?
Подрезова. Ты оскорбляешь меня!
Подрезов. А правда, что твой брат сыграл большую роль в нашей женитьбе?
Подрезова (колеблется). Мой брат и так несчастный человек.
Подрезов. Ты не отвечаешь?!
Подрезова. Большую.
Подрезов. Он уговорил тебя?
Подрезова. Ну, он не мог уговорить, если бы я не хотела...
Подрезов. А ты раздумывала?
Подрезова. Что же ты хочешь? Был ведь еще Валентин...
Подрезов. Что тебе говорил брат?
Подрезова. Говорил... Говорил: «Это навсегда. Бессмысленно ждать... Ты и так распродала все вещи».
Подрезов. И ты решила осчастливить меня?
Подрезова. Какое это имеет значение сейчас, когда я тебя люблю! Когда, кроме тебя, мне никого не надо?! Я же никогда не упрекала тебя любовью к Людмиле.
Подрезов. К мертвым не ревнуют!
Подрезова. Та любовь тоже мертвая... Я честна перед тобой. Честна!
Подрезов. Ты лишила меня веры. Ты и сейчас терзаешься, любишь его, хочешь вернуться к нему!
Подрезова. Какая чушь!
Подрезов. Ты плакала, когда он ушел отсюда?
Подрезова. Да, плакала... Откуда тебе стало известно?
Подрезов. Почему ты плакала?
Подрезова (просто). Ах, Коля... Как все трудно объяснить! Мне жаль Валентина... Он так одинок...
Подрезов. Видишь!
Подрезова. Ничего ты не видишь... Привел-то его Виктор!
Подрезов. Зачем ты говоришь неправду? Твой брат сказал, что ты просила привести к себе Коноплева.
Подрезова. Ложь!
Подрезов. И что ты любишь его!
Подрезова. Ложь!
Подрезов. Единожды солгавши...
Подрезова. Все ложь! Я приведу сюда брата.
Подрезов. Я не хочу его видеть!
Подрезова. А я хочу! (Метнулась к двери, исчезла.)
Подрезов идет за ней, возвращается, затем резко выходит из комнаты. Входит Маргарита Борисовна.
Баюра (входя с букетом тюльпанов). Вы одни?
Маргарита Борисовна. Да, одна. Ах, это вы?! Я стала рассеянной... Николай Иванович, по-моему, у себя...
Баюра. Я пришел к вам... Скучаю без вас.
Маргарита Борисовна (печально). Если бы я была моложе, ваши слова вскружили бы мне голову.
Баюра. Я говорю правду. Вот, прошу... Это для вас. Тюльпаны, от всего сердца...
Маргарита Борисовна. От всего сердца... Милый Карп Анисимович, вы произносите слова, которые только внешне кажутся правдивыми... Не надо... Я не девочка... Я только что была на городской железнодорожной станции, заказала себе билет... Куда бы, вы думали? К себе в Полтаву. Там у меня прекрасная комната, я ведь машинистка, прилично зарабатываю. Всегда зеленый лук к столу. Я люблю Полтаву... там хорошо поют, а я люблю песни. Поняли вы, Карп Анисимович, что-либо из того, что я вам сказала?
Баюра. Вы собираетесь уезжать?
Маргарита Борисовна. Смотрите, оказывается, я умею еще ясно формулировать мысли! Именно это я и хотела сказать.
Баюра. На какой день вы заказали билет?
Маргарита Борисовна. На послезавтра.
Баюра. Идемте на городскую станцию.
Маргарита Борисовна. Зачем?
Баюра. Отменим заказ.
Маргарита Борисовна. Для чего?
Баюра. Вы же собирались навсегда поселиться в этом городе?
Маргарита Борисовна. Собиралась... Мало ли что я собиралась делать... Если говорить откровенно, я даже собиралась женить вас на себе.
Баюра. Что же вам помешало?
Маргарита Борисовна. Вы отчаянно сопротивлялись. Даже взяли грех на душу, наговорив на себя, что страдаете манией преследования.
Баюра. Я пошутил.
Маргарита Борисовна. И что у вас запои.
Баюра. Я всегда могу выпить пару рюмок.
Маргарита Борисовна. Не беспокойтесь, я проверяла. Только не удалось выяснить, правда ли, что вы храпите...
Баюра. Но что вам стоит выяснить это лично?
Маргарита Борисовна. Это как считать — шуткой или началом объяснения в любви?
Баюра. Считайте как хотите. Я требую, чтобы вы отменили отъезд. Я просто запрещаю вам уезжать!
Маргарита Борисовна. Это не в вашей власти, Карп Анисимович.
Баюра. В моей! Вы хотите, чтобы я объяснился вам в любви?
Маргарита Борисовна. Мне, конечно, было бы приятно, но не стоит...
Баюра. Почему не стоит? Я могу, хотя и забыл, как это делается. Последний раз я объяснялся лет двадцать пять назад... Только я не могу стать на колени! У меня люмбаго.
Маргарита Борисовна. Как красиво звучит! Что это?
Баюра. По-русски это... прострел. Я не скомпрометирован в ваших глазах?
Маргарита Борисовна. Я всегда любила болезни с красивыми названиями, — например, инфлуэнца.
Баюра. Прошу вас остаться в нашем городе... и переехать ко мне в качестве...
Маргарита Борисовна. Квартирантки?
Баюра. В качестве жены.
Маргарита Борисовна. Жены? Что вы... А впрочем... Только знаете что?
Баюра. Я весь внимание.
Маргарита Борисовна. Лучше поедемте со мной в Полтаву.
Баюра. Что вы! Я не могу!
Маргарита Борисовна. Почему же?
Баюра. У меня дела, обязанности...
Маргарита Борисовна. Но вы же в отставке?
Баюра. Я активный деятель нашего комитета ветеранов войны... Только моя природная скромность не позволяла мне сообщить вам об этом раньше. Никаких отъездов! Никаких раздумий! Я прошу вас быть моей женой!
Маргарита Борисовна. У меня очень много недостатков в характере...
Баюра. У вас запои, мания преследования?
Маргарита Борисовна. Я говорю серьезно, Карп Анисимович. Я боюсь, что вы будете кусать себе локти.
Баюра. Я буду кусать вас.
Маргарита Борисовна. Я чувствую себя кроликом...
Баюра. Я спрашиваю: вы согласны или нет?
Маргарита Борисовна. Я слабая женщина...
Баюра. Вы не отвечаете.
Маргарита Борисовна. Но тогда придется сдать билет?
Баюра. Придется. (Набирает номер.) Занято.
Маргарита Борисовна. Нам не везет.
Баюра (набирает номер). Занято. Идемте пешком. Возьмем по дороге такси.
Маргарита Борисовна. Все-таки у меня фатальное невезение...
Баюра. У вас никогда не было молодого мужа? И никогда не будет.
Уходят. Входит Подрезов, решительно снимает одну за другой картины Медного. Входит Крымов. Стоит на пороге, наблюдая за Подрезовым. Подрезов, сняв картину, увидел Крымова.
Крымов (здороваясь). Насколько я понимаю, идет пересмотр эстетических позиций?
Подрезов. Освобождаюсь от дряни.
Крымов. Может, я не вовремя?
Подрезов. Вовремя. К вам хотел идти.
Крымов. Что случилось, Николай Иванович?
Подрезов. Горком сегодня подтвердил исключение художника Медного из партии.
Крымов. Мне Толмачев звонил. Кстати, сказал, что Медный часто вспоминал вас...
Подрезов. В каком смысле?
Крымов. Без особого смысла... Как родственника...
Подрезов. Он брат моей жены. (Показывая на картины.) Его художества.
Крымов. Да... вот, художества... Не сразу узнаются некоторые люди... и побольше вашего художника!
Подрезов (тяжело). Я вот все думал... Есть два рода строителей. Одни строят дом за тысячу рублей, а другие ломают за ту же цену. Ломать легче...
Крымов. Николай Иванович, боевой мой командир, а позвольте мне задать вам вопрос?
Подрезов. Прошу.
Крымов. К каким вы себя строителям относите?
Подрезов. Себя?
Крымов. Да, себя.
Подрезов (вспоминая). «Я... я... хоть человек трудовой, а ты кто? Человек в отставке. Георгины...». (Горько.) Я человек в отставке.
Крымов. Не строящий, не ломающий, а жизнь, так сказать, со стороны созерцающий?..
В комнату быстро входит Подрезова.
Подрезова (показавшемуся в дверях Медному). Входи! Входи!
Медный (нехотя переступая порог). Ну что ты придумала...
Подрезова (почти кричит). Что я придумала? Говори!
Медный. Я не подсудимый!
Подрезова. Говори!
Медный. Здесь посторонние.
Подрезова. Здесь посторонних нет! Говори! Ради всего святого, что еще осталось! Почему Коноплев оказался здесь? Я требую, чтобы ты сказал!
Медный. Хорошо, скажу... Ну, я привел...
Подрезова. Почему ты его привел?
Медный (уходя от ответа). Ну, просил, просил он...
Подрезова. Ты не все говоришь!
Медный (решившись). Какое это имеет теперь значение? Он все равно обманул меня... Обещал помочь — и обманул.
Подрезова (настойчиво). Что он тебе обещал?
Медный. Поговорить с Крымовым.
Крымов. Со мной?
Медный (огорошен). Вы, вы — товарищ Крымов?!
Крымов. Я товарищ Крымов.
Медный (панически). Товарищ Крымов! Меня оговорили.
Крымов. Кто вас оговорил?
Медный (взахлеб). Все, все... (Указывая на Подрезова.) И он... Вы не верьте им. Я буду бороться за свои права! Я восстановлю справедливость. Восстановлю свою честь...
Подрезова (перебивая Медного). Какая честь? Понадобился тебе Коноплев — давай уговаривать меня вернуться к нему.
Медный. Это ложь! Я докажу... Товарищ Крымов, я буду писать. Я художник...
Крымов. Художник!.. К сожалению, с этой стороны я вас не знаю.
Медный. Меня бесконечно обидели.
Крымов. Это вы нас обидели.
Медный. Я?
Крымов. Именно вы... Предполагается: художник — человек, любящий жизнь...
Медный. Я люблю жизнь!
Крымов. Возможно. Но не нашу, не советскую жизнь.
Медный. Что же мне делать?
Крымов. Постарайтесь жить честно.
Медный. Честно?
Крымов. Да, только честно.
Медный обводит всех глазами и, втянув голову в плечи, выходит. На пороге он едва не сталкивается с входящим Рябининым. Рябинин в военной форме, с орденами на груди.
Рябинин (тихо). Коля... Коля, посмотри...
Подрезов (обняв Рябинина, Крымову). Это и есть Рябинин. (Рябинину.) А это товарищ Крымов.
Рябинин. Я даже и не знаю, что говорить.
Крымов. А я тоже не знаю...
Подрезова (бросаясь к мужу). Коля! А я знаю. Мы вместе, вместе, и все будет у нас по-прежнему.
Подрезов. Нет, Люба, не все будет по-прежнему, не все! Я не могу, не имею права быть сторонним человеком. Да не осудят меня те из отставников, кто решил уже навсегда у тихой речки отдыхать. Я эту речку имею желание форсировать. (Крымову.) Приказывайте!..
Крымов. Вы полковник, а я из армии ушел майором! Приказывайте, с какого числа числить вас в строю?
Подрезов. С сегодняшнего!..
Занавес
1956