На просцениуме, в луче света, — Ведущий.

Ведущий.

Мы в лабиринте чувств, трагедий, болей Идем, ломая жизни огражденья, Не одним дыханьем, не единой волей Разъяты в этом мире наваждений. Два мира сведены друг против друга, — Всемирное Бородино Клокочет, назревая где-то глухо, Планету всю сведя в сражение одно. А миллионы юношей и девушек Хватаются за жизнь, как за стебель, — Иных уж нет — и где они уже? В каком они плывут высоком небе? Как выбраться иным из лабиринта, На ощупь, спотыкаясь и ползком, Боксером, окровавленным на ринге, И рухнуть наземь кожаным мешком? А жизнь так хороша! О, как она прекрасна! Овеянная солнечными бликами, Жизнь трудная, суровая, опасная, Жестокая, прямая, многоликая!

(Вполголоса.) Шелестит трава, шелестят листья на березах, в небе плывут облака, сияют реки под солнцем, дети смеются и плачут — это жизнь. На всех континентах, на всех далеких и близких землях. Так должно быть всюду. Но так ли это? Так ли это?

Музыка. Гаснет луч света. Ведущего уже нет на просцениуме. Откуда-то нахлынула волна молодых голосов, смеха, восклицаний. Обрывки песни, нежданно унесенной порывом ветра.