Возможно, не следует подробно описывать квартиру Карташовых, так как в ней нет каких-либо особых достопримечательностей. Это добротная новая квартира с большой столовой, которая предполагает в людях, живущих здесь, общительность, умение и желание принять гостей, повеселиться с ними, пошутить, немного позлословить, иногда и поспорить. Но все же следует сказать, что дом их расположен в одном из новых районов Москвы; в широкие окна и раскрытую балконную дверь виден пейзаж, по причине недавнего рождения скорей напоминающий красочный проект жилищного массива, чем реально существующий городской пейзаж. Время послеобеденное, солнце клонится к закату, отчего на всех предметах лежит бронзово-алый отблеск. Обстановка комнаты достаточно современная, но уж, конечно, не «ультрамодерн». На стенах висят изящно окантованные акварели светло-сиреневых и зеленовато-желтых тонов. На полочках расставлена прибалтийская и украинская керамика. Мебель современная, облегченная, но не выставочная, а та, что уже появляется в продаже, хотя еще в малых количествах, именно та, за которой особенно гоняются любители всего «суперсовременного» и, что уж греха таить, не устают оглядываться на Запад, любя в связи с этим восклицать: «Вот это да! Вот это вкус!» Мебель такая, конечно же, прекрасно помещается и в квартирах обычных людей, у которых на плечах обычные головы, а не примитивные устройства, по которым узнают направление ветра. Когда такая мебель попадает в квартиры обычных людей, из нее не делают музейных экспонатов, на ней сидят, лежат, пьют, едят, то есть поступают, как все нормальные люди во все века. Тогда и квартира при всей тщательности ухода за ней выглядит человеческим жильем, а не витриной в мебельном магазине. Вот это, собственно, автор комедии и хотел сказать об уютной, чистой и простой, но с хорошим вкусом сделанной, именно сделанной, квартире Карташовых, в которой к моменту открытия занавеса находится одна хозяйка дома, накрывающая стол на четыре персоны. Пожалуй, следует добавить еще и то, что хозяйка дома очень любит цветы. Они щедро представлены в комнате всем буйством и нежностью майских красок. И сама Ольга Федоровна Карташова со своим ярким платьем и аккуратным передничком словно находится в центре оранжево-золотистого московского предвечерья. Посуду Ольга Федоровна расставляет так, как шахматисты играют в шахматы: каждый ход продуман и обратно не берется. А когда из серванта достаются бутылки, каждая из них в ее руках кажется офицером, турой и даже королевой. Телефонный звонок прерывает ее сложное занятие.

Карташова (чуть нараспев). Алло... Слушаю, Женечка... Через пятнадцать минут? Очень хорошо... Нет, нет, ничего не надо. Все есть... И это есть. Успела. Жду... Нет, еще не звонили. (Повесив трубку, подходит к столу.)

Снова телефонный звонок.

(Снимает трубку.) Алло... Геннадий?.. Я. Прибыли? Замечательно!.. Не-ет, прямо приезжайте... Ничего. Здесь приведет в порядок. Сколько вам из Химок дать на дорогу?! Двадцать минут достаточно? Ну, тридцать. Евгений Михайлович будет раньше вас. Жду. (Повесила трубку, подходит к столу, берет вазу с цветами, затем возвращает ее на стол, склонив голову набок и окончательно оставляет вазу на столе. Выходит на балкон, стоит, освещенная солнцем.)

Медленно открывается дверь, в комнату осторожно входит Карташов. Он гладко выбрит, причесан и в «бабочке». Увидев стоящую к нему спиной жену, останавливается, тихо скрывается за дверью и уже снова входит шумно и решительно.

Карташов. Оля!

Карташова (вздрогнув). Ты? Напугал. (Возвращается в комнату.) Что же не позвонил?

Карташов. Не так просто оттуда дозвониться.

Карташова. Кончил работу?

Карташов. Что ты?! Возни еще! Расчеты забыл, не помню, не то здесь, не то в мастерской...

Карташова. Приехал с ночевкой?

Карташов. Не знаю, как сложится...

Карташова. Что сложится?

Карташов. Видимо, придется уехать, но посмотрю... Ты как чувствуешь себя?

Карташова. Хорошо. А ты?

Карташов. Ничего как будто... Врач смотрел. Переутомление, конечно. Сонливость...

Карташова. Не прошла?

Карташов. Чуть лучше, но еще есть.

Карташова. Смотри, привязалась... Интересные люди отдыхают?

Карташов. Есть, конечно... Но я в стороне... Некогда... Дорого мне улыбка обходится.

Карташова. Сам улыбаться перестал.

Карташов. Не до улыбок.

Карташова. По дому соскучился?

Карташов. Конечно, но что делать!

Карташова. Остался бы, утром уедешь.

Карташов. Сложно, Оленька... Директору обещал вернуться.

Карташова. Я дам справку, что провел ночь со своей законной женой. Когда-то я удирала к тебе из домов отдыха.

Карташов (вздохнув). Олечка, проект! (Обратив внимание на сервировку.) А это что?

Карташова. Гости. Видишь, и гости будут.

Карташов. Гости?! Но кто же все-таки?

Карташова. А тебя интересует?

Карташов. Могу не спрашивать!

Карташова. Женя Бабкин... Женя и Геннадий.

Карташов. Но стол накрыт на четырех человек?

Карташова. Геннадий будет с девушкой.

Карташов (удивленно). Геннадий с девушкой?

Карташова. Представь себе, да.

Карташов (ничего не подозревая). Откуда у него девушка появилась?

Карташова. Очаровательное создание! Чистое и непорочное.

Карташов. Какими ты сведениями обладаешь!

Карташова. Краснеет каждую минуту.

Карташов. Румянец никогда не являлся признаком непорочности.

Карташова. В этих вопросах я не столь широко образована. С меня достаточно, что Геннадий обращается с ней как с невестой.

Карташов. Что еще за невеста? Нельзя же, не узнав человека, жениться!

Карташова. Почему — не узнав?

Карташов. Когда я уезжал, у него никаких Дездемон не было.

Карташова. Как не было?

Карташов. Не было, я точно знаю.

Звонок.

Карташова. Женя. (Уходит, возвращается с Бабкиным.)

Бабкин. О, отшельник! Как твое бренное тело?

Карташов (целуясь с Бабкиным). Приволокся вот...

Карташова (улыбаясь). У меня кухонные дела.

Бабкин (Карташовой). Геннадий подал признаки жизни?

Карташова. Звонил из Химок — минут через двадцать будут. (Уходит.)

Бабкин. Ну, что? Как твой фасад?

Карташов. Остались мелочи. (С оглядкой на дверь, шепотом.) Слушай, я приехал... Геннадия нет дома, старухи тоже. Я заезжал к ним... Три дня назад послал письмо, предупредил: буду сегодня,— нету! Геннадий загулял, девочку какую-то нашел?! Просто нехорошо, он обещал!

Бабкин (смотря на Карташова как на сумасшедшего). Остановись! Ничего твой Геннадий не загулял. Он с Ниной поехал прогуляться по каналу.

Карташов. С какой Ниной?

Бабкин. С твоей.

Карташов. То есть, как?

Бабкин. А вот так.

Карташов. Когда?

Бабкин. Три дня назад.

Карташов. В одной каюте?

Бабкин. Это мне не известно.

Карташов. Но откуда ты знаешь, что они поехали по каналу?

Бабкин. Я сам их отвозил в Химки.

Карташов. В Химки?

Бабкин. Именно.

Карташов. Так, может быть, это Геннадий с Ниной сейчас едут сюда?

Бабкин. Абсолютно точно.

Карташов. Ты что, издеваешься надо мной?!

Бабкин. При чем здесь я?

Карташов. Но ведь может быть скандал?!

Бабкин. Не исключено!

Карташов (хлопнув себя ладонью по лбу). Погоди! Ольга с ней познакомилась?

Бабкин. С ней.

Карташов (тревожно). Боже мой! Надеюсь...

Бабкин. Будь спокоен.

Карташов (раздумывая). Но тогда мне надо уезжать из собственного дома?

Бабкин. Да, пожалуй, во избежание...

Карташов. А я-то надеялся повидать, провести с ней вечер.

Бабкин. Я вижу.

Карташов. Что ты видишь?

Бабкин. «Бабочку» надел.

Карташов. Так обидно! Только, прошу тебя, узнай обязательно: они ездили в одной каюте или нет?

Бабкин. И что тогда?

Карташов. Дай мне телеграмму.

Бабкин. Какой текст?

Карташов. Если в разных, так и пиши — «в разных, привет!»

Бабкин. А если вместе?

Карташов. Напиши суровую правду. Одно слово — «вместе».

Бабкин. А привет?

Карташов. Здесь привета не надо, (Тревожно.) Они могут явиться каждую минуту?

Бабкин. Могут.

Карташов. Что ж, поеду! Прошу — посмотри здесь, пожалуйста. И Геннадию скажи. И Олю успокой.

Бабкин. Не волнуйся! Все самортизирую.

Карташов. Да, еще узнай, получил ли Геннадий мое письмо? Для Нины... (Уходит в другую комнату.)

Входит с блюдом Карташова. Пряча бумаги в карман, появляется Карташов.

Карташова (ставя пятый прибор). Снимайте пиджаки, мужчины.

Карташов. Оленька, я должен уехать... Очень малые сроки. Расчеты оказались дома. Поеду, ничего не сделаешь!

Карташова (грустно). Ну вот... Лучше б не приезжал.

Карташов (подходя к жене). Не сердись, нужно, понимаешь, нужно. Спроси у Жени.

Бабкин (категорично). Возвращаться надо немедленно, иначе могут быть неприятности.

Карташов. Вот видишь...

Бабкин. Да, фасад может быть испорчен!

Карташова (разочарованно). Если так — не могу перечить!

Карташов (подходя к жене, целуя ее в лоб). Не скучай, скоро совсем вернусь.

Звонок. Карташов рванулся к двери и остановился... Бабкин уходит, возвращается с газетой.

Карташова. «Вечерка». (Кладет газету на сервант).

Карташов. Ну, пока... (Направляется к двери.)

Карташова (подавая мужу газету). «Вечерку» возьми.

Карташов. А, да... (Берет газету. Бабкину.) Просьбу не забудь.

Бабкин. Все будет в порядке!

Карташов уходит. Карташова выходит на балкон. Бабкин закуривает. За окнами багровеет закат. Бабкин подсаживается к роялю, открывает крышку, играет какую-то грустную мелодию.

Карташова (возвращается в комнату). Взял такси и уехал.

Бабкин. Пешком отсюда далеко.

Карташова. Не верится, что он поехал в Хусаново.

Бабкин. Оля, он поехал именно туда.

Карташова. Все приметы говорят о противоположном.

Бабкин. Ах, эта «бабочка»! Так порой ошибаются даже самые проницательные жены.

Карташова. Женам иногда приятно ошибаться.

Бабкин. Оля, ты незаслуженно обижаешь Виталия! Я клянусь, он действительно уехал в Хусаново!

Карташова. Хорошо! Верю! У нас сегодня гости, будем веселиться!

Звонок.

Вот и они! (Уходит. Возвращается с Подушкиной.)

Подушкина (увидев Бабкина). Здравствуйте.

Бабкин. Добрый вечер, Феофилата Понтиевна! Как ваше самочувствие?

Подушкина. Самочувствие у меня бодрое. Только вот радикулит сквозняком прихватило, ощущаю затруднение в быстрых движениях.

Карташова. Прошу, присаживайтесь.

Бабкин. А вы песочком горячим.

Подушкина. Пробовала, милый, гравий даже нагревала. Тротуар у нас меняют, я мешочек гравия вечерком собрала, нагрела — и на радикулит.

Бабкин. Помогло?

Подушкина. Неполноценное средство.

Карташова. Кварцем надо бы.

Подушкина. Утюгом пробовала. Соседка меня прогладила. Тело — ничего, разгладилось, а радикулит остался. Жаркое время наступает, сквозняки. Кухня коммунальная, у кого здоровье железное, тот окна открывает, кто из более слабого материала — закрывает, в это время его простуда и берет!

Карташова. Приходите ко мне в поликлинику. Посмотрю вас, вылечим.

Подушкина (Карташовой). Заметила я, любите добро делать.

Карташова. Профессия такая.

Подушкина. Бывает, и профессия достойная, а человека не находит.

Бабкин (поднявшись). Всякое бывает.

Подушкина (махнув рукой). Вы что ж думаете, я из-за радикулита пришла?.. Геннадий пропал!

Карташова. Все в порядке. На прогулку уехал.

Подушкина. Хоть бы записку написал! У меня родных нет, привыкла. А тут день — нет, два — нет, три... В милицию хотела заявить. Письмо брат прислал. Может, срочное что?

Карташова. Он скоро здесь будет.

Подушкина (достает письмо). Передайте, уважаемая. (Взглянув на стол.) Вижу, сервировочка у вас...

Карташова. Геннадия ждем. Оставайтесь.

Подушкина. Рада бы... Да радикулит. (Переворачивает одну из тарелок.) Наша?

Карташова. Наша.

Подушкина. А мне однажды муженек привез из Германии сакс, сервиз, полный набор — и обеденный, и чайный, и кофейный. Приз на Истукане взял... Только сам потом и побил. Сахарница одна осталась. Боялся разбить, хруста под ногами не выносил... (Подавая письмо.) Когда же Геннадия домой ждать?

Карташова. Сегодня, вероятно.

Подушкина. А на приемчик когда к вам?

Карташова. Завтра с девяти до двух.

Бабкин (завороженным взглядом смотря на письмо). Ольга Федоровна вас моментально вылечит. (Карташовой.) Я провожу. (Уходит с Подушкиной.)

Карташова (рассматривает конверт, вернувшемуся Бабкину). Ты не можешь объяснить, что обозначают инициалы «Н. Ф.»?

Бабкин (теряясь). Какие инициалы?

Карташова. Письмо адресовано Геннадию для Н. Ф. Кто такой или такая Н. Ф.?

Бабкин (удрученно). Оля, я не криминалист.

Карташова. Почему Виталию надо посылать брату письмо для Н. Ф., а не прямо Н. Ф.?

Бабкин. Откуда я знаю! Спроси у Виталия!

Карташова (с пристрастием). А ты не знаешь?

Бабкин. Нет!

Карташова. Поклянись!

Бабкин. Клянусь старой черепахой и всеми ее родственниками!

Карташова. Не паясничай!

Бабкин. Оля, успокойся.

Карташова. Я успокоилась. (Берет со стола нож.)

Бабкин. Ты, кажется, хочешь меня зарезать?

Карташова. Я хочу вскрыть письмо.

Бабкин. Я где-то читал, что вскрытие чужих писем — признак некультурности.

Карташова. Если ты скажешь, где это написано, я обязательно прочту. До сих пор не читала. (Легко открывает конверт.) Хоть бы заклеивал хорошенько!

Бабкин (отчаянно). Я умываю руки!

Карташова (читает письмо, подает его Бабкину). Читай! Ну, читай же!

Бабкин. Я плохо разбираю рукописный текст.

Карташова (забирая письмо). Тогда слушай. «Дорогая Ниночка!» Еще одна Ниночка? Или это эта Ниночка?

Бабкин. Откуда я знаю! Я не вмешиваюсь ни в чьи личные дела!

Карташова. Мелкие лгунишки! (Читает). «Дорогая Ниночка! Здесь, в Хусанове, я не нахожу себе места». Теперь ясно, почему он приехал! «Я ложусь спать и встаю с мыслью о вас. Здесь очень красиво, много интересных людей, но меня никто и ничто не интересует». (Бабкину.) Слышишь?

Бабкин. М-да...

Карташова. Переходишь на мычание? Читать до конца?

Бабкин. Не стоит, Оля?

Карташова. Нет уж, дослушай! «Я мечтаю только о том часе, когда смогу вас увидеть. Если говорить точно, я буду в ближайшую среду, примерно около шести часов, в обычном месте». Сегодня как раз среда! А время? Восьмой час. Где ваше обычное место?

Бабкин. Откуда я знаю?!

Карташова. Ты, вероятно, не один раз бывал с ним вместе?!

Бабкин. Клянусь тебе!

Карташова. Дальше, конечно, «целую ваши славные ручки».

Бабкин. Все?

Карташова. Все.

Бабкин. Есть замечания. Во-первых, он называет ее на «вы», во-вторых, он целует ей ручки... Только ручки!

Карташова. Можешь мне сказать, это та Ниночка или не та?

Бабкин. Не знаю.

Карташова. Хорошо. У них все и спросим!

Бабкин. Та!

Карташова. Что значит «та»?

Бабкин. Эта!

Карташова. Эта, что с Геннадием?

Бабкин. Бог свидетель, я приперт к стене! Да!

Карташова. Роль Геннадия в этом деле?

Бабкин. Пастушок... выполняет просьбу старшего брата.

Карташова. У вас что, целая организация работает?

Бабкин (сломлен). Оля, житейское дело...

Карташова. Эх, вы! Житейское дело! Почему же вы не считаетесь с нами? С теми, кто из-за ваших «житейских дел» проводит ночи в слезах! Кому и свет становится не мил!.. А еще новые дома проектируете! А чувства какие у вас?

Бабкин. Не обобщай, Ольга!

Карташова. Вот почему эта Ниночка так мило краснела при мне.

Бабкин. Я все-таки смею утверждать, что Нина хорошая девушка.

Карташова. Это еще надо проверить!

Бабкин. Теперь не проверишь. Обед придется отменять.

Карташова (решительно). Отменять? Ни в коем случае! (Уходит из комнаты, возвращается с клеем.) Восстановим невинность письма. (Заклеив конверт.) Вот и все. Во всяком случае, более бережно, чем там, в Хусанове. Поскольку ты предал меня...

Бабкин. Оля...

Карташова. Ты обязан искупить свою вину...

Бабкин. Я товарищ Виталия, не суди меня строго!

Карташова. Но ты всегда был и моим другом! Так вот, с этого момента ты не мой друг — ты мой раб, батрак, поденщик!

Бабкин. Боже мой!

Карташова. Ты будешь делать все, что я тебе прикажу. В частности, сегодня будешь петь, играть, мы будем танцевать!

Бабкин. Ты еще собираешься танцевать?

Карташова. Почему же нет? Виталий все-таки уехал в Хусаново! Только... только вот что... Мне нужно остаться на некоторое время с Ниной вдвоем.

Бабкин. Куда ж я дену Геннадия?

Карташова (раздумывая). Геннадия? Могу же я быть рассеянной хозяйкой? (Убирая бутылки со стола.) Я приглашаю гостей к столу — и вдруг выясняется: забыла купить вино. Какая рассеянность! И вы уходите с Геннадием за вином! (Прячет бутылки в сервант.)

Бабкин. Прелестно!

Карташова. Тебе деньги дать?

Бабкин. Я хочу заплатить налог за предательство.

Карташова. Одним налогом ты не отделаешься. Еще: письмо Геннадию я отдам, когда сочту нужным.

Бабкин. Как вовремя уехал Виталий!

Карташова. До Виталия мы еще доберемся! Теперь садись к роялю и играй, но не очень грустное!

Бабкин. Тапер, на место! (Садится к роялю, играет.)

Карташова (прячет письмо в сервант, выходит на балкон и возвращается). Вошли в парадное!

Бабкин перестает играть.

Продолжай.

Бабкин играет. Звонок. Карташова уходит и возвращается с Ниной и Геннадием.

Геннадий (вручая Карташовой букет роз). От нас с Ниной.

Нина (смущенно). Геннадий сказал, что вы очень любите цветы.

Карташова (присматриваясь к Нине). Гена сказал правду... А мы в ожидании сумерничаем.

Бабкин. Предаемся плановому пессимизму.

Карташова (Нине). Как отдохнули?

Нина. Чудесно! Красивые берега! Такой гостеприимный капитан!

Геннадий. Капитан Нине особенно понравился.

Нина. Ну, ему уже где-то около пятидесяти!

Карташова. Если человек нравится, разве возраст имеет значение?

Нина. Нет, конечно, но все-таки...

Бабкин. Хорошие условия для путешествия?

Нина. Чудесный отдых!

Бабкин (Геннадию). И легко удалось достать совместную каюту?

Нина (смущенно). Евгений Михайлович, мы ехали в разных каютах.

Бабкин. Что ж ты, Геннадий?

Геннадий. Я и не старался взять в одной каюте.

Карташова. Женя, ты заговариваешься... (Нине.) Может, присядем к столу?

Нина. Мы перед самым приездом пообедали.

Карташова. Тогда устроим музыкальный антракт... (Нине.) Темнеет, зажечь свет?

Нина. Пусть так... Так хорошо.

Карташова. Все-таки я одну, интимную, зажгу. (Зажигает торшер.)

Бабкин играет.

Карташова. Гена, приглашай даму.

Геннадий (подходя к Карташовой). Прошу.

Карташова. Я не себя имела в виду... Ниночка меня простит. (Танцует с Геннадием.)

Бабкин. В этот момент Ниночка, вероятно, снова покраснела.

Нина (Бабкину). Как вам не стыдно!

Бабкин. Мне ужасно стыдно.

Карташова. Женя, ты сбиваешь настроение.

Бабкин. Молчу.

Некоторое время Геннадий и Карташова молча танцуют, затем Карташова останавливается, подходит к Нине.

Карташова. Продолжайте, Ниночка.

Нина. Разрешите мне послушать, я очень люблю музыку.

Карташова. Женя, придется петь!

Бабкин. Готов. Один малоизвестный романс.

Карташова (Нине). Стоит послушать.

Бабкин (поет и играет).

(Перестает играть.)

Нина. Как это красиво!

Бабкин. Вам нравится?

Нина. Человек, написавший это, очень любил кого-то.

Бабкин (повернувшись). Когда человек любит, он находит настоящие слова.

Геннадий (мрачно). К сожалению, иногда в любовь играют, как в прятки.

Карташова. Прятки — детская игра.

Геннадий. Играют и взрослые.

Бабкин. Геннадий, излишнее увлечение философией портит настроение.

Геннадий. А почему все всегда должны быть в хорошем настроении?

Бабкин. Да, вот вопрос: может ли быть советский человек в плохом настроении?

Нина. По-моему, люди, всегда находящиеся в хорошем настроении, просто глупцы.

Бабкин. Ниночка, перебор,— у меня всегда хорошее настроение.

Карташова. Не проще ли вопрос о настроении решить за столом?

Бабкин. Прекрасный выход из положения!

Карташова. Тогда прошу.

Бабкин (критически оглядев стол). Я чувствую, вопрос о настроении будет решен со знаком минус.

Карташова. Почему?

Бабкин. Он никогда еще не решался со знаком плюс, если из влаги на столе был один боржом.

Карташова (всплеснув руками). Какая непростительная рассеянность с моей стороны!

Нина. Замечательно! Я очень люблю лимонад!

Карташова. Обычно напитками занимается Виталий.

Бабкин. Сегодня займутся его ближайшие родственники и лучшие друзья. Геннадий, отправляемся на промысел.

Геннадий. Странная все же у меня участь! Дома сижу на молочной диете, а все время бегаю за вином!

Бабкин. Период ученичества.

Оба уходят. Карташова и Нина выходят на балкон. С улицы доносится песня.

Карташова. Пожалуй, я все же зажгу свет. Я немножечко слепая, плохо вас вижу. (Возвращается в комнату.)

Нина (смущенно). У вас очень уютно в комнате.

Карташова. Муж любит вмешиваться во все домашние дела. Мы иногда с ним собираем совет...

Нина. Какой совет?

Карташова. Мы вдвоем. И решаем все обычно единогласно. Чем же мне вас все-таки занять?

Нина. Ольга Федоровна, я просто посижу.

Карташова (раскрывая перед Ниной альбом). Раньше альбомы были в плюшевых переплетах с бронзовыми застежками. И фотографии посолиднее. Сейчас все совершенствуется. Трудно поверить — в одном альбоме почти вся жизнь. Вот этот снимок... Мне восемнадцать. Виталию — двадцать. Он тогда писал стихи и стригся под Маяковского. Похожа я?

Нина (рассматривая фотографию). Да, можно узнать.

Карташова (улыбнувшись). Милый вы, непосредственный человек. Иногда друзья, желая сделать приятное, говорят: ты сейчас выглядишь так же! (Перелистывает страницу.) А это — на стадионе, снимок Бабкина. Он был страстным фотолюбителем. А мы с Виталием — непримиримыми врагами: он «болел» за «Спартак», я — за «Динамо»!

Нина. А сейчас?

Карташова. Я излечилась, а он все так же за «Спартак»!. Не понимаю, что он находит в этой команде?

Нина. Почему? «Спартак» — отличная команда!

Карташова. О, Виталий приобрел еще одного единомышленника! А вот это — Виталий в Сибири, на практике. Очень романтический портрет, не правда ли? Сосны... Не думаю, что тайга... Но окраина города. Какой гордый и решительный вид! (Вынимая из альбома фотографию.) По-моему, должны быть и стихи?! (Щуря глаза.) Тут уже нужны очки... А, прочтите сами. У вас глаза хорошие? (Взглянув на Нину.) Хорошие. Даже красивые. Наверно, нравятся некоторым особам мужского пола? Прочтите, мне интересно послушать.

Нина. Неудобно... Наверно, чисто личные?

Карташова. Чисто личные, Ниночка. Прочтите, это было хорошее время.

Нина (читает не очень уверенно).

Карташова. Смешные стихи, правда?

Нина (расстроена). Почему же, в них есть настоящее чувство!

Карташова (на память). «Ты самый светлый человек из всех живущих в мире...». Долго он мне повторял эти строки. Мы даже пели их на какой-то мотив, Женя подбирал на рояле. (Смотря на написанное.) Не Тютчев, конечно, но мне было дорого.

Нина. А сейчас Виталий Николаевич не пишет стихи?

Карташова. Перешел на прозу. Двери я тогда и не закрыла. Прямо с вокзала отправились в загс. Потом — война. Вот его саперный батальон. Строил и взрывал мосты. Вот с победой вернулся в Москву. А дальше мы уже идем к нашему времени! (Захлопнув альбом). Вам, наверно, неинтересно?

Нина. Что вы?

Карташова. Семейная жизнь — что-то вроде университета культуры.

Нина. Я не понимаю.

Карташова. Многие рвутся в него, но не всегда программа составлена удачно.

Нина. Наверно, программу трудно составить?

Карташова. Очень трудно.

Нина. А вы пытались?

Карташова. Нет.

Нина (опустив глаза). Бывает ведь, и расходятся...

Карташова. Это не оспа, прививок нет.

Нина. Наверно, трудно человеку, которого оставляют?

Карташова. Я не испытывала.

Нина. У вас было все безоблачно?

Карташова. Как в природе: весна, лето осень, зима.

Нина. Неужели зима — последнее?

Карташова. И снова весна, и снова лето...

Нина. Без осени?

Карташова. Как в природе, одно за другим... (Неожиданно.) Вы любите Геннадия?

Нина (растерянно). Не-ет...

Карташова. Нет?!

Нина. Он очень хороший.

Карташова. Когда о человеке ничего не хотят сказать, говорят, что хороший. Вы собираетесь замуж за Карташова?

Нина. За какого Карташова?

Карташова. Конечно, за Геннадия! А вы подумали о моем муже? Забавно. Что же, если б так сложились обстоятельства, я не стала бы удерживать.

Нина. Неужели б так легко отпустили?!

Карташова. Удерживать никогда не надо. Если есть убеждение, что все нити оборваны,— пусть уходит.

Нина. Но если не все?

Карташова. Сам не уйдет.

Нина. Вы в этом убеждены?

Карташова. Как в самой себе!

Нина. Вами можно восхищаться!

Карташова. Я врач, со мной люди откровенны. (Предельно искренне.) Если бы вы знали! Бывают же биологические типы и среди нас, женщин, но уж конечно среди мужчин — жить не могут без влюбленности! Как только распускаются почки на деревьях, петушиное племя расправляет гребни и издает первый трубный глас!

Нина. О ком вы так говорите?

Карташова. Ниночка, я говорю о петухах.

Нина. Мне показалось, вы кого-то имеете в виду?!

Карташова. Это детализация. Потом идут признания в ошибках, бросание на колени...

Нина. Неужели и у вас это было?

Карташова. К сожалению... Иногда из-под фетровой шляпы товарища Карташова выглядывает петушиный гребень. Извините за откровенность.

Нина. Но как же тогда (вспоминает): «Ты самый светлый человек из всех живущих в мире»?

Карташова. Ниночка, не находите ли вы, что мы забрались в очень глухие дебри? Вдруг наши мужчины загуляли?

Нина (взволнованно). Да, их так долго нет!

Карташова. И во всем виновата я! (Выходит на балкон и возвращается.) Идут, идут! (Пристально смотрит на Нину.) Все-таки я понимаю Геннадия.

Нина (отчаянно). В чем вы понимаете Геннадия?

Карташова (уклончиво). Ох эта карташовская порода!

Нина (не находя себе места). Порода!

Карташова. Вы что-то сказали?

Нина. У меня заболела голова...

Входят Бабкин и Геннадий.

Бабкин. Налог уплачен!

Карташова. Мы просто изнемогаем от голода! У Ниночки заболела голова. (Бабкину). Открывать на кухне.

Бабкин. Твои диагнозы всегда одинаковы. (Уходит).

Карташова (около стола). Боже мой! А салат? (Направляется в кухню, на пороге останавливается). Да, Геннадий... Приходила Феофилата Понтиевна. Принесла какое-то письмо тебе... Я и не посмотрела. Возьми в серванте. (Уходит).

Геннадий (достав письмо, взглянув на него, сухо). Собственно, это вам, Нина.

Нина (вскрывая письмо, читает вслух). «Я ложусь спать и встаю с мыслью о вас». (Скомкала письмо). Это гнусно!

Геннадий. Что, Нина?

Нина (зло). Зачем вы меня сюда привезли? Зачем придумали дурацкую затею быть со мной? Вы слишком послушный брат!

Геннадий. Тише!

Нина. Мне стыдно... Я, как дурочка, поверила петушиному кукареканью! Какое я имела право вторгаться в эту семью? (Читая). «Я мечтаю о том часе...» Я проклинаю этот час!

Геннадий. Нина, но вы сами виноваты! Вы же видели, что Виталий почти вдвое старше вас!

Нина (чуть не плача). Так вы еще считаете, что я виновата?

Геннадий. Я не снимаю ответственности с Виталия! Но, откровенно говоря, я удивлен вашей беззаботностью. Если вы ничего серьезного не думали, тем более плохо... А если думали...

Нина. Вы привели меня сюда, чтоб оскорбить?

Геннадий. Я узнал вас за это время, стал хорошо относиться, но мне обидно быть вашим гидом!

Нина. Я вас не просила!

Геннадий. Знаю! И тем не менее вы поступили легкомысленно!

Нина. Я поступила легкомысленно! Хорошо! Передайте же вашему брату, чтобы он навсегда забыл и мой телефон и меня лично! (Скомкав письмо, бросает Геннадию). Прощайте! (Бегом бросается из квартиры).

Геннадий (пытаясь удержать ее). Нина, неудобно!

Нина. Удобно! (Уходит).

Геннадий (входящей Карташовой, скороговоркой). Нине плохо... Она домой... Извините! (Исчезает).

Карташова выходит на балкон.

Бабкин (входя). Шахматная доска осталась без фигур.

Карташова (с балкона). Она и в самом деле рассержена! А вот и он.

Бабкин выходит на балкон.

Она не хочет с ним говорить, смотри! Нет, все-таки пошли вместе... Ты лучше видишь, скажи: что они там, дальше?

Бабкин. Пьют газированную воду... Странные люди! Здесь вино, там водопроводная влага. Не ценят люди комфорт! Смотри, она перешла на другую сторону.

Карташова. А он?

Бабкин. Их закрыл автобус, ничего не видно.

Карташова (возвращаясь в комнату). Девушка с ноготочками.

Бабкин. Я что-то не пойму Геннадия...

Карташова. Почему ты задал ему бестактный вопрос — по поводу каюты?

Бабкин (уклончиво). Природная любознательность. (Вздохнув). Что ж, можно считать инцидент исчерпанным! Не будь очень строгой к Виталию. Ты уже убедилась, невинное увлечение, да еще в плазмовом состоянии.

Карташова. Я смотрю несколько иначе. Настала пора проучить моего Витасика-ловеласика,

Бабкин. Не будь кровожадной, Ольга, ты терапевт!

Карташова. Его организму необходима сильная встряска!

Бабкин (всплеснув руками). И в это время мой друг, покинув электричку, плетется зеленой тропинкой в свою келью?!

Карташова (серьезно). Женя, ты мог бы жениться на мне?

Бабкин (ошарашен). Что? В каком смысле?

Карташова. В обычном.

Бабкин. На такое предательство я не могу пойти!

Карташова. Придется!

Бабкин. Что ты еще задумала? (Поднимая с пола скомканное письмо). Набросали бумаг.

Карташова. Что это?

Бабкин. Мусор.

Карташова. Дай я выброшу.

Бабкин. Зачем тебе надрываться?

Карташова. Давай, давай, старый двурушник. (Забирает у Бабкина письмо).

Занавес