Второй час ночи. На 501-й позиции сержанта Семена Леонова приглушенно ревет агрегат электропитания. Слухачи ведут пойманный ими самолет.
Начальник звукоулавливателя сержант Богдашич поправляет корректировщиков в случае неточного совмещения направляющей с курсом самолета на сфере прибора. А определив, что угол места достаточен для включения прожектора, громко докладывает: «Есть самолет».
Выбрав момент включения,– нужно совместить шкалы на посту управления – начальник системы подает команду «Луч», и вражеский самолет пойман «с выстрела».
– Сопровождать,– приказывает он и докладывает командиру взвода: – Пятьсот первая, самолет в луче!
Теплов в свою очередь командует станциям-сопроводителям:
– Пятьсот третья, пятьсот четвертая – луч! Сопровождать освещенный самолет!
Тонкие лучи прожекторов впиваются в фашистский бомбардировщик.
– «Береза», «Береза»! Пятьсот первая, самолет в луче! – передает Теплов на ротный командный пункт.
Самолет медленно, словно его удерживают световые нити прожекторов, разворачивается.
«Где же истребители? Ведь уйдет! Так и есть,– досадливо морщится Теплов.– Удирает»
Вражеский бомбардировщик уже пересек передний край и стал выходить из лучей Сначала его сопровождали, потом по команде Теплова «Рубильник» прожекторы погасли. А Теплов с угрозой пробормотал вслед ему:
– Ничего, еще сочтемся, не с тобой, так с другими… Через некоторое время слухачи станции-искателя 502-й позиции снова запеленговали самолет противника. Он подходил к позициям взвода. Обнаружил его сержант Михайлов, который наблюдал за зоной поиска на бруствере хода сообщения.
– Стоп! – приказал он подчиненным.– Сопровождать самолет! Угол места чуть выше!
Убедившись, что наводчики видят фашиста и празильно его сопровождают, Михайлов доложил Теплову:
– Товарищ лейтенант, самолет в луче!
– Пятьсот третья, пятьсот четвертая, сопровождать самолет, освещенный пятьсот второй! Пятьсот первая, поиск новых целей!– приказал Теплов и тут же передал на ротный КП: – «Береза», «Береза»! Пятьсот вторая, «юнкере» в луче! Курс – сорок пять. Сопровождаем.
«Юнкерс», удерживаемый лучами станций взвода Теплова, летел тяжело. Моторы его гудели напряженно, с характерным рокочущим шумом. Вдруг к этому шуму присоединился другой звук. С каждой секундой он усиливался, становился выше по тону, затем перешел в завывание…
«Бомба» – определил Теплов.
– Расчет звукоулавливателя – в укрытие!
Бомба завывала где-то рядом. Казалось, она падает прямо на голову. Последовал мощный взрыв, заколебалась почва… Бомба упала на опушке леса, не причинив вреда прожектористам. Не так-то просто прицелиться, когда слепит яркий луч!
Не удалось вражескому самолету подавить прожекторную станцию сержанта Михайлова. Надежно сопровождаемый станциями второй линии, которым помогали прожекторы взвода Ковалькова, фашист освободился от груза бомб, развернулся и, как и предыдущий, пойманный станцией-искателем Леонова бомбардировщик, вышел за передний край.
– Товарищ Михайлов, командуйте поиск новой цели! – приказал Теплов начальнику станции.
Чувствовалось, что основная масса вражеских самолетов была выделена в третий, наиболее мощный эшелон, который прошел в полночь. А сейчас пытались прорваться лишь одиночные самолеты. Рассчитывали они на усталость воинов противовоздушной обороны, на усыпление их бдительности после большого налета.
Было около двух часов, когда станция-искатель сержанта Гаврилова в шестом световом прожекторном поле поймала и стала сопровождать третий за эту ночь самолет противника. «Юнкере» начал обстреливать позицию, но никто из бойцов не покинул своего поста. Каждый спокойно, без суеты выполнял, что положено. Бомбардировщик сопровождался до облачности, где был потерян.
Несколько позже был обнаружен и освещен прожекторной станцией сержанта Матлина, находящейся в тылу четвертого поля, двухмоторный бомбардировщик. Он крался на высоте четырех тысяч метров. Подхваченный прожекторами зоны зенитной артиллерии, «юнкере» начал маневрировать. Вокруг него разрывались зенитные снаряды.
Летчик истребителя, находившийся примерно в километре от освещенного бомбардировщика, очередью трассирующих пуль в направлении пойманного самолета противника дал знать на землю зенитчикам, что собирается атаковать цель. Артиллеристы поняли его и на время прекратили огонь. Сделав небольшой доворот, истребитель выстрелил реактивными снарядами. Но «юнкере» ушел вниз, и ракеты проскочили мимо. Тогда летчик истребителя ударил из пулемета/
Противник стал отстреливаться. Красные пунктиры прошли рядом с крылом истребителя. Летчик успел отвернуть и зашел в хвост бомбардировщику для новой атаки, но был ослеплен светом прожектора и проскочил мимо. Еще раз повторил атаку, но сам попал в лучи прожекторов. Стрелок фашистского бомбардировщика воспользовался этим, чтобы обрушить удар из пулеметов по освещенному истребителю. Однако тот сумел увернуться.
Тут подоспел еще один И-16. Вдвоем они успешно атаковали врага. Бомбардировщик, раскидав бомбы в районе 916-й позиции четвертого СПП, попытался выйти из лучей и из-под огня истребителей, но вскоре, охваченный пламенем, разбился за пределами СПП:..
На востоке уже поднималась заря. Небо над столицей посерело – его перестали рассекать лучи прожекторов и трассы пулеметных очередей. Не вспыхивали больше разрывы зенитных снарядов. Не было слышно и гула самолетов. Зенитно-артиллерийская канонада утихла. Стали видны аэростаты заграждения. Они медленно опускались вниз, все увеличиваясь в размерах.
Радио объявило отбой воздушной тревоги. Из метро и бомбоубежищ выходили москвичи. Пахло дымом. Под ногами хрустело битое стекло. Но разрушений было мало. О них узнавали из разговоров с бойцами групп самозащиты и команд местной противовоздушной обороны…